Дневник VI-15 Лишь временами чудится беспечность
Продолжение 9 ноября 2005 г. Пела тихо и невнятно Наташа П., читал стихи Блока Анатолий К., он читал их не так, как нас учила Наталья Львовна, наш режиссёр.
Я поехала в салон «Свеча», ни с кем не простившись. Я только похвалила певицу Людмилу Грибову, мне очень понравилось её пение, она обрадовалась и сказала: «Теперь настроим рояль, и ты здесь сможешь петь».
В салоне был юбилей барда Ивана Акименко. Он восторженно говорил обо мне. Был здесь и Борис Рощин, который понравился мне на дне рождения Лены Вершинкиной. Он на этот раз выглядел плохо, устало, волосы у него с проседью, голос красивый. Глаза у него карие.
Мы стали петь по кругу. Я прочла свою Блоковскую программу, спела то, что любят Иван и Андрей Чирков - Пушкина "Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?". Для Тани Сергеевой я спела Тарковскоого «Я так давно родился». Таня заплакала. Рощин воодушевился и стал активно петь.
После моей травмы ноги я, как коза, вскакиваю в вагон и выскакиваю из него, молясь.
12 ноября. Жизнь тускнеет с возрастом. Поговорили с Линой об ужасах старости.
15 ноября. Прекрасен был нравом и просвещённостью Питер Пауль Рубенс.
О Богдане Хмельницком написано а книге "Историческое досье": "Пусть его наружность невзрачна, но с ним Бог, а это великая вещь".
16 ноября. Петя Старчик пел стихи Александра Солодовникова. Потом мы с ним дошли до Арбата. Проехали на троллейбусе до Пушкинской. У нас с Петей есть то общее, что мы никогда не говорим грязных слов. И ещё есть у нас общее — мы помним тех, с кем общались раньше, и через много лет мы готовы продолжить общение.
У меня исчезают ученики.
Позвонила регент, она нашла вместо меня женщину, поющую партию тенора. Церковь постоянно выталкивает меня в лице своих представителей. Грядут перемены, наверное, меня освобождают для чего-то нового.
21 ноября. Снился мой друг, живущий в другом городе, человек редкостный по обилию талантов. Я гладила его по голове, у него пышные волосы с сединой. Я что-то говорила ему, он говорил о любви, а рядом бродила незнакомая мне ревнивая старуха. Она позвала его, а мне закричала: «Галя, пора спать». Я во сне пряталась от неё.
Был вечер барда Юрия Потатушкина в кафе «Гнездо глухаря».
22 ноября. Не могу оторваться от Блока, от Ахматовой, от Цветаевой. Они мои. Как Марина была зряча. Как всё понимал Блок.
29 ноября. По просьбе Юры Потатушкина я звонила Льву Болдову. Неизъяснимое волнение ощутила я, набирая его номер. У него тёплый приятный голос. «Так это Ваш домашний телефон?», - спросил он в конце разговора. Его стихи это подлинная поэзия, а это всегда радует.
30 ноября. Читала Ахматову. Печальная судьба, великая душа, но почему она проклинает того, в кого была влюблена? Это меня огорчило.
Салон на Пречистинке. Не вижу я огня в мужчинах. После вечера с певицей Леной Огородниковой мы долго шли по переулкам. Она мне была приятна — милое дитя Божие.
2 декабря. Я летала во сне, опираясь на какую-то целофановую плёнку. Потом очень отчётливо видела пустые помещения, пролетала свозь них, иногда не было между комнатами дверей, было отверстие, я влетала сквозь него в следующее помещение. Мне не встретилось ни души. Отчётливость сна была потрясающая, я понимала, что это сон. Потом я увидела незнакомого мужчину, он находился как бы на облаке, видимо, мы были в воздухе.
Наяву я узнала, что у моей знакомой застрелился бывший муж в пустом здании, где было много комнат. Может быть это его мне показали во сне?
Опять обнаруживаю, что годами пребываю в иллюзии дружбы с одной из женщин. Она не друг, она слабая, несправедливая, неистовая, не владеющая собой, неблагодарная, да и лжёт к тому же. Однако, после разговора с ней у меня появилось чувство жалости и сострадания к ней. Это хорошо, что я не сержусь.
3 декабря. На одном из вечеров я поняла, что даже самые хорошие стихи можно испортить, если читать их с неверными интонациями или создать вокруг них ёрническую обстановку. Но это уже похоже на кощунство.
Видела Петра Старчика в одном доме. Он был весел и бодр. Потом мы с ним гуляли, прошли Арбат, он повёл меня к метро через улицу Знаменку. Говорили о его второй семье, о том, что надо наблюдать за собой, о святой Руси.
4 декабря. Звонила представительница женского пола и несколько раз назвала меня дурой в связи с выборами. Потом эта дама извинялась, сказав, что я умная.
Очень болен Витя Мамонов.
5 декабря. День рождения Натальи Львовны Дружининлй. Мы с Лидой Савченко побывали у Дружининых, сначала погуляли с собаками. Потом была чудесная еда и чай со свежими миндальными пирожными. Федя сказал: «Я не хочу жаловаться, но иногда все напасти идут на меня, и мне тяжело». Катя Шервинская, жена Феди, прочла статью Феди о Шостаковиче. Катя была красива и светла. Подарила нам с Лидой подарки.
6 декабря. Снился Воронеж, огромная икона святой Варвары.
У Гали И. меня лечили возложением рук по методу рейки. Галя, приступая к лечению, почувствовала невероятный жар. Сердце её забилось. Что происходило в тонком мире в это время? Во мне был покой.
7 декабря. Петя Старчик пел в салоне на Пречистенке. Мы с поэтом Андреем Чирковым пошли после вечера к Садовому кольцу. Потом я одна одинёшенька шла по арбатским переулкам, обдуваемая суровым ветром.
Письмо в стихах моему другу в Питере, оно написано в мои юные годы:
Послание твоё я получила –
Благодарю. При нашей нищете
И это дар немалый из сокровищ.
Вы учите ходить меня по небу,
Не опираясь на земли узоры.
Но после каждого напоминанья
К земле всё ярче тяготенье.
Ключ вдохновения зарыт глубоко.
Вы мне поможете его найти, я знаю.
Серебряные лилии в руке
Звенят нетерпеливо. Друг,
Кого венчать на царство этой ночью?
Я мальчик-паж у Вашего колена
Жду приказаний. Спойте что-нибудь!
Пусть облака не предвещают страха.
В предместье нашем мрак и суета.
Лишь временами чудится беспечность.
Старайтесь слишком долго не молчать.
Виной сему посланью верный Винни.*
Светлейте на здоровье. Не прощаюсь.
* Близкие друзья в молодости называли меня Винни-Пухом.
Мой рисунок.