Баян

         

Баян был очень стар. Так стар, что казалось, был ровесником этой улицы. Не только улицу, но даже этот город невозможно было представить без него. И каждый день – летом со скамейки,
зимой из открытой форточки - слышался его немного хрипловатый голос. Он рассказывал
о жизни, как мог. Музыкой.
 Как с юным влюбленным одиноко бродил по ночным  улицам под «Риориту», ушел  воевать  за «Синий платочек», презирал смерть под Сталинградом, играя «Лили Марлен». Потом с «Катюшей» через поверженный  Берлин возвращался домой на пепелище. Как рвал  жилы, заново строя  разбитые дома,  вспоминая «Друзей однополчан». «В городском саду» по вечерам робко развлекал девушек. Особенно ту - с черной  как смоль косой в голубом  платице, тихо нашептывая  ей «Смуглянку». Как потом, на свадьбе вовсю наяривал  вальсы, танго и фокстроты, заставляя ноги самозабвенно пускаться в пляс. С высока поглядывал на новомодные гитары с соседних скамеек, и говорил  потом с одной из них дуэтом про любовь. Обживался в семейном гнезде, и убаюкивал детей своими колыбельными, и гасил ссоры, тихо повторяя: «Вся жизнь впереди». Был нянькой, учителем и утешителем. Рассказывал о «Голубых  городах».  Врачевал душевные раны «Березовым соком».Тихо грустил в опустевшем семейном гнезде, когда дети встали на крыло.
А потом начались великие переделы, и всем стало, как-то не до него. Все кинулись добывать себе богатство. И оно – это богатство заменило собой и любовь, и сострадание и доброту. А зачем весь этот хлам, если у тебя есть Деньги. Богатство  заменило дружбу, и уже можно было предавать друзей. Теперь друзей покупали за деньги, и не важно, что это были за друзья. Богатство заменило даже семью. И уже вовсю воевали из-за денег родители и дети, братья и сестры, мужья и жены. И даже ум оно заменило. «Если ты такой умный – почему ты
такой бедный?» - Говорили тогда, забыв, что слово богатство означает присутствие Бога, но никак
не кармана, полного денег.
А Баян продолжал играть. Несмотря ни на что. Его не слушали. Все пробегали по своим делам, торопливо отворачиваясь, а он продолжал играть и рассказывал своим приятным, чуть
хрипловатым голосом про то, «Как прекрасен этот мир» , про шум дождя и голос малиновки. Напоминал о друзьях и любимых. И что главное – это сердцем не стареть.
Уже  стерлись кое-где клавиши и потускнел перламутр на боках, и меха пестрели заплатками, а он не сдавался. Он все рассказывал и напоминал, и утешал, и подбадривал своим тихим, немного хрипловатым голосом. Но все когда-то кончается, и очередной день начался уже
без него. Ушел он тихо без помпы, и никто, поначалу этого даже не заметил. Только чуть позже, когда в душах возникла пустота и чувство непонятной утраты, все заоглядывались по сторонам. Все было, вроде бы, по-прежнему. Все так же слышался тихий ропот голосов, пение птиц. Бухала музыка из окон проезжающих автомобилей. Но в мире чего-то не хватало. Чего-то привычного с детства, теплого и надежного. И все  вдруг  поняли, и замерли на долю секунды. А потом жизнь покатилась дальше. Но чувство, что живем как-то не так, делаем что-то не то, все же осталось где-то глубоко в душах. Пусть и незаметное, совсем маленькое чувство. А это означало, что Баян прожил свою жизнь не зря. Кого-то он согрел, кого-то ободрил, а кого-то и предостерег.
Мы помним тебя, Баян! Мы поднимемся! Мы, ведь не раз уже поднимались!!!