Не прошло и месяца с того времени как я получил правительственную награду, на фабрике по цехам пошёл гулять слух о том, что у меня есть любовница. Я не удивился, так как молоденьких девушек я всегда защищал при несправедливом к ним отношении со стороны начальства и иных сильных личностей. Например, своим подчинённым я говорил:
– Будьте умницами. Во всём должна быть мера. Заработаете на двадцать рублей меньше, зато норму вам не повысят, и здоровье своё сбережёте.
– Володя, мастер-инструктор на нас давит.
– Ругаться умеете? Пошлите её подальше, только не на «тот самый», а то обрадуется и ответит: «лишь бы не мимо». Пошлите её в известное вам место «на переделку». Если будет возмущаться, скажите ей, что я вам так посоветовал, а я с нею разберусь.
В любовницы мне приписали чудесную и чистую во всех отношениях девушку-спортсменку, Наталью Гудым. Она не только отлично работала прядильщицей и защищала спортивную честь фабрики, но и активно помогала мне в группе БХСС, будучи моим тайным заместителем. Я знал, из какого кабинета выполз грязный слух, но не знал, с какой целью это было сделано. На третий день после того, как появился слух о моей любовнице, мне сообщили о том, что, как приложение к правительственной награде, на моё имя из Москвы пришла путёвка в «Дом Отдыха Писателей» в город Гагры. Но и сообщение о путёвке я получил от третьих лиц, и тоже в виде сплетни. Странно, это насмешка? Или вправду есть такая путёвка? Дома жена огорошила меня следующим сообщением: «На курорт ты не поедешь!». Это сообщение было ответом на все мои вопросы:
1) на моё имя действительно пришла путёвка в Гагры;
2) но кто-то из администрации фабрики желает воспользоваться этой путёвкой;
3) поэтому была придумана сплетня о моей любовнице;
4) и поэтому официально меня не известили о существовании путёвки, а сообщили это моей жене;
5) как приложение к сообщению о путёвке моей жене сказали и о том, что у меня есть любовница.
Решение жены не делает ей чести, но что поделаешь. Недавно у меня родился сын Дмитрий, поэтому я вынужден был безропотно подчиниться воле жены, но без веских причин меня бить нельзя, так как слишком долго и дорого придётся платить моему обидчику. Заплачу и я за то, что не поехал отдыхать по путёвке, ибо осенью того же года я надолго попаду в больницу с кровавыми рвотами и заболеванием печени. Так, на курорты я не поеду, но и врагу путёвку не отдам.
Приняв решение, я пошёл в прядильный цех к Наталье Гудым:
– Наташа, если бы тебе сейчас предложили путёвку в цветущий Кавказ, ты бы поехала отдыхать?
– Да, а что?
– Да так, поинтересовался твоим самочувствием.
Я пошёл в профсоюзный комитет цеха:
– Скажите, путёвка пришла на моё имя?
– Да.
– Я имею право ею распоряжаться?
– Да.
– Тогда отдайте путёвку моей любовнице. Это моё желание. Она через пять минут сюда придёт.
Проглотили! По выражениям лиц я увидел автора сплетни. Я снова пошёл к Наталье:
– Зайди в цехком немедленно. Там лежит путёвка в «Дом Отдыха Писателей» в городе Гагры. Путёвка пришла из Москвы на моё имя. Скажешь в цехкоме, что ты моя любовница.
У Наташи округлились глаза, вытянулось лицо, а в глазах её вспыхнули искры крайнего удивления, недоразумения и гнева.
– Не удивляйся. В цехкоме сидит женщина, которая распустила слух о том, что ты моя любовница. Это сделано с той целью, чтоб моя жена не пустила меня на курорты, а затем бесплатно воспользоваться моей путёвкой. Мои враги добились того, что моя жена на курорты меня не пускает, поэтому я решил, чтоб вместо меня поехала ты. Путёвка заработана нашей группой БХСС, а ты в этой группе работаешь лучше всех. Немедленно зайди в цехком и с ярко выраженной иронией скажи, что ты моя любовница. Путёвку заполнят на твоё имя. Поедешь?
– Поеду! А можно, я возьму на курорты Наташу Срибную?
– Наташу Срибную можно и нужно взять на курорты, она это заслужила.
Наталья Срибная была два года назад несовершеннолетней девушкой, которая поверила в мою борьбу с «дедовщиной» в бригаде и оказала мне смелую и действенную помощь.
Своеобразно распорядившись путёвкой, я наказал неразумную жену и высмеял авантюриста, после чего на фабрике какие-либо разговоры о «моей», или о «моих» любовницах прекратились.
Ко всем моим треволнениям на фабрике добавились и неприятности дома, вызванные слухами о том, что у меня есть любовница. В конечном итоге в начале осени 1978 года я попал в больницу с кровавыми рвотами. Моя мать незадолго до этого уехала на Дальний Восток к моей сестре Валентине, которая переехала осваивать русскую глубинку, а моя жена, забрав с собой маленького сына, уехала в Белоруссию к своим родителям. Я оказался в полном одиночестве со стороны родственников, но скучать мне не давали девушки из фабрики. Они ежедневно приходили ко мне в больницу группами по пять-шесть человек. «Что за мужчина у нас лежит? К нему ежедневно приходят молоденькие девушки» – говорили в больнице.
В больницу поступила молодая женщина с гибкой цыганской фигурой. Я подошёл к ней:
– Тебя зовут Людмила Николаевна. Фамилия у тебя длинная. В твоей фамилии есть буквы «о», «н» и «к», окончание фамилии польское, но я не могу её прочитать. Ты работаешь на мужском предприятии, где занимаешься холодной обработкой металла и живёшь рядом с заводом в общежитии. Завод отсюда находится на востоке, не более, как в пяти километрах. Это рудоремонтный завод? Ты цыганка?
Она не удивилась моим возможностям, ибо была цыганского рода.
– Я токарь. Работаю на рудоремонтном заводе и живу рядом с заводом в общежитии. Я родом из Макеевки. Мои родители – врачи. Мы цыгане, - ответила она.
Не о каждом человеке так открывается информация – на то есть особые причины.
В терапевтической больнице я лежал долго. Наконец меня отправили на операцию в хирургическую больницу посёлка «Победа». В трамвае я внимательно изучил документы о моей болезни. Меня принял знаменитый хирург Иванов. Обследовав меня, Иванов сказал:
– Оперировать тебя мы не будем. Нет смысла. Операция только ухудшит твоё состояние. У тебя есть возможность продлить свою жизнь. Суть в том, что у тебя очень редкая кровь. С такой кровью вообще нельзя болеть.
Я был донором. У меня первая группа крови с положительным резусом. Иногда я приезжал на станцию переливания крови в тот день, когда кровь брали только на плазму. На станции всегда была очередь. Взяв мою кровь на анализ, меня без очереди отправляли на забор крови, и всегда кровь мою брали только на консервацию. В то же время среди доноров были люди с первой группой крови, но кровь у них брали на плазму. Этому я не придавал значения. Теперь же я об этом вспомнил.
Я снова отправился в ОПП – отдел подготовки покойников. Так больные называли терапевтическую больницу при 29-й шахте.
Состояние моё ухудшалось. Во время обхода я сказал моему лечащему врачу, Валерию Максимовичу Перегудову:
– Выписывай меня. Я не хочу умирать, не только на больничной койке, но и дома в постели. Я хочу умереть на работе, в трамвае, или в каком-либо ином месте в движении, в борьбе, как воин. Мне осталось жить четыре месяца. Если ты меня сейчас выпишешь, то я даю тебе слово в присутствии больных нашей палаты, что я проживу не менее двух лет.
Валерий Максимович ответил:
– Что Вы на себя наговариваете? У Вас язва луковицы двенадцатиперстной кишки, и мы её вылечим.
– Валерий Максимович, у меня отличная память. Я прекрасно помню анатомию человека, и мне приходилось разделывать животных. Я ехал в трамвае и изучал документы, которые Вы мне дали, направив меня на операцию. Я видел рентгеновский снимок своей печени.
Валерий Максимович взял в руки снимок печени.
– Вот снимок Вашей печени. И что Вы здесь увидели?
– Что это такое?
– Жёлчный пузырь.
– Но жёлчный пузырь не имеет форму человеческой ладони с растопыренными пальцами, охватившей всю область печени!
Разговор этот состоялся в пятницу, перед выходным днём Валерия Максимовича. В понедельник утром я сидел во дворе больницы на лавочке. Мимо меня на работу шёл Валерий Максимович. Увидев меня, он отвёл свои глаза в сторону. Под глазами у него были мешки, а лицо его было уставшим и осунувшимся. Глаза его мне сказали больше, нежели можно выразить словами. Глаза не умеют врать. Мне стало жаль этого хорошего человека, принимавшего близко к сердцу судьбы больных людей.
Слух о моей болезни, которую скрывают от меня, разнёсся по фабрике. Ко мне в больницу пришли девушки и сказали о том, что двенадцать девушек, услышав, что я больше не вернусь на своё рабочее место, написали заявления на расчёт. Сейчас они отрабатывают двухнедельный срок перед увольнением.
В больницу пришла моя мама.
– Почему Вы вернулись из Дальнего Востока? Вы же уезжали туда надолго.
– Твоя жена написала мне о том, что ты лежишь в больнице, и просила меня приехать и поухаживать за тобой.
– Похвальная забота со стороны жены. Вероятно, Дальний Восток ближе, нежели Белоруссия.
Мама принесла мне настой травы «Бессмертник». Я неделю пил эту траву и выписался из больницы. Отныне эта трава будет спутником моей жизни, оберегая меня от смерти, наступающей мне на пятки.
Выписавшись из больницы, я вышел на работу. Захожу в цех. Женщины повернулись ко мне и удивлённо смотрят на меня. Догадавшись по моей одежде, что я вышел на работу, женщины заулыбались, а девушки вытащили из карманов рабочей одежды листы бумаги и с радостными улыбками на лицах, медленно и демонстративно стали их рвать. Они рвали свои заявления об увольнении!!! Может ли быть в жизни более красноречивый и более дорогой моему сердцу подарок? Это бальзам на моё сердце, на мою болезнь и награда моей совести!
В бюро пропусков работала Вита, молодая приятная женщина. Она пригласила меня зайти к ней в бюро. Там находились две молодые интересные женщины из административного корпуса. Вита стала развлекать меня своим разговором и незаметно для меня перешла к рассказу, который, несомненно, предназначался исключительно мне:
– В медицинском институте нашего города лежал один рыбак из посёлка имени Седова. У него была язва желудка. Ему сделали операцию, а через две недели выписали из больницы. Дома рыбак быстро пошёл на поправку. Рослый, здоровый и крепкий рыбак, спустя год после операции решил отблагодарить профессора. Взяв с собой балык из осетрины, красную икру и ещё «кое-чего», рыбак приехал в медицинский институт. Женщина-ординарец не пускала его к профессору, пытаясь выяснить, почему именно этот человек хочет увидеть профессора. Рыбак рассказал ей историю своего заболевания и выздоровления. «Ах! Я вспомнила Вас. Так Вы ещё живы!?» – воскликнула она. «А почему я должен был умереть?» – удивился рыбак. «Я ассистировала профессору, когда Вас оперировали. У Вас не язва была, а раковая опухоль последней стадии! Поэтому мы опухоль не стали трогать и вновь зашили вам разрез» – объяснила ассистентка. Рыбак отдал свой подарок и уехал домой. Дома он начал быстро терять жизненные силы, а спустя три месяца умер.
Молодец Вита! Поддержала она меня своим рассказом. Я читал в медицинских журналах о том, что при анатомировании трупов бывали случаи, когда обнаруживались следы раковых заболеваний, которые были ликвидированы самим организмом человека, но эти люди не знали о том, что у них было такое заболевание. Я был уверен в том, что Вита придумала историю с рыбаком специально для меня, но, всё же, у меня появилась уверенность в моей полной победе над болезнью. Я верил в эту победу! Я знаю, что, отдаваясь полностью любимому делу, особенно, если это дело направлено на благо человечества, можно победить любое заболевание. В борьбе с болезнью надо чтоб было сильное психическое напряжение в организме, направленное на уничтожение заболевания. Болезнь нельзя лелеять и болезнь нельзя бояться, иначе ты станешь её рабом. Болезнь – твой противник. Если ты боишься противника – ты будешь побеждён. При любом заболевании, если у больного человека психической силы больше, чем у болезни, тогда человек выздоравливает. Вот только силу надо черпать в собственной свободе и независимости, а не в рабской покорности, какому бы то ни было богу или господу! Это надо знать и верить в это, и никогда не забывать, что свободной личностью может считать себя только тот человек, который добровольно взял на себя ответственность за судьбы всех существ, населяющих планету, на которой он живёт.