Осень в лужах. Холод в душе.
Бредет хозяин весь мокрый уже.
Смотрит на крыше кошка сидит,
Уши поджаты, хвостик дрожит.
Белая шубка в подтеках, в грязи.
Кинулся к ней:
— Стой, меня подожди.
Кошка мяукнула, бровь подняла,
Шубку стряхнула, домой побрела.
Дом у нее был в глубоком подвале,
Там все коты в темноте гужевали.
Черные, рыжие, в крап и полоску —
Громко мяукали глядя на кошку.
Рвали зубами, хватали когтями,
Шерсть из спины вылетала клоками.
Хозяин задумчиво глянул ей в след:
— Нет, не моя.
— Мяууу, — услышал в ответ.
В черном, блестящем, крутом лимузине,
В лентах, попонке, на мягкой перине
Смотрит в окошко — белая кошка.
Кинулся к ней — эта точно моя:
— Милая девочка, я без тебя очень тоскую,
Не сплю по ночам.
Больше тебя никому не отдам, только вернись.
Ф-р-р-р, растаял дымок.
Ждет вкусный завтрак, крутой теремок —
Рыжий хозяин сидел за рулем.
Белую кошку увез в рыжий дом.
Слезы в глазах, след улыбки простыл.
— Кошку искать больше нет моих сил.
Милая кошка, вернись, будь моей,
В дверь поскреби, замяукай сильней.
Новый диван, плед и гору игрушек,
По полу много мягких подушек,
«Кити и кэт», молоко и сметану...
Хочешь? Звезду тебе с неба достану.
Вот уже звезды в лужах зажглись.
— Нет моей кошки и жизнь мне — не жизнь.