Donde tu voz veranea —
eres lo Verde!..*
Спать.
Уснуть.
Поскорее всё забыть, забыться.
Хорошо бы... уехать, улететь, уплыть...
Уехать?.. — да ведь уехала уже — улетела...
Ну тогда — уплыть — туда — далеко — ещё дальше — за Океан: куда-нибудь в Колумбию-Аргентину-Бразилию...
Туда, где меня никто не знает, где в жизни никто не видел...
Но... — уже любят? — родственники? Улыбаются — черноглазые, смуглые... волосы блестят, и кожа блестит... — братья и сёстры? — никогда не стареющие...
Или это уже племянники?..
Конечно, любят.
А — узна;ют?..
Обязательно узнают. Как рыбаки, возвращаясь, узнаю;т свой дом... Потому что, они, рыбацкие домики, все — разные-разные, разноцветные — розово-райско-зелёно-синие — чтобы ещё издали... уже узнать.
И улыбаться...
И махать, махать!.. махать приветно... и ответно тоже... рукой...
Или это в Венесуэле?..
Туда, где разноцветные домики у Океана...
Туда, где время никуда не торопится, никуда не летит, не бежит и не течёт, а лежит прямо у стен... у розовых стен твоего дома...
И розов закат...
Или — у голубых стен...
А потому и небо, и вода... и Время... — тоже голубые — у самых ног, у самых ног твоих лежит Время — самим Океаном...
И улыбаюсь...
И почти уже сплю... и отчего-то вспоминается: «Рыба ищет, где глубже...» — что-то... наше, что-то... школьное... из той, сухопутной ещё, поры — у доски... из учебника... бумажное...
И какие-то бумажные рептилии, шурша — по бумаге же! — выползают на сушу... водоплавающие кишат...
Где глубже...
А человек? — человечек из учебника — смешная морда! — голый, волосатый и согнутый ещё, коленки дрожат... — тоже ищет...
Только не знает пока об этом...
Так всю жизнь и ищет...
Так и проищет — жизнь целую...
Так и не узнает...
И я — ищу... Всю жизнь, всю свою жизнь — жизнь свою ищу?.. найти её хочу....
Всю...
...И плыву, и заплываю всё дальше и дальше... ещё на плаву, на поверхности ещё... а подо мной — а подо мной всё глубже и глубже, и вот уже совсем глубоко, совсем далеко уплыла, но нет — что-то тянет, зовёт, гонит дальше — всё дальше, всё глубже и глубже...
Вглубь...
Чтобы уже совсем невозможно было вернуться... совсем невозможно…
...Возможно...
Возможно, там, на этой глубине, я найду наконец?.. встречу наконец... себя?..
...Совсем глубоко — и вот уже нет никого, и домиков нет, давно уже нет (своего, значит, так и не будет, так и не было у меня никогда), и стен этих розовых, и людей этих, смуглых улыбчивых, что жили здесь когда-то... и заката их, и золотых богов уже не видать... и следа не осталось... — а был ли закат? а бывают ли они — боги, закаты и восходы — здесь?..
Только тёмно-зелёная глубокая тишина, зелёная чернота... тёмная, тайная глубь, и...
...Свободный, торжественный — наконец-то!! — холод и блеск боков — плавных, влажных, серебристых — и узкой спины — с чернением по хребту — и на хребте — совсем уже тёмное, царственное заострение — и сильное движение — вправо-влево! — мощного хвоста, того, что был раньше ногами...
...И не было никогда никаких ног...
А руки... руки... — они мне тоже не нужны.
И... — глаза! Мои глаза!.. — всё видят — всё! — видят!.. всегда!!.. — открыты... закрыты...
Всё — вижу...
Всё — знаю...
Всё...
Donde la muerte dormita —
eres lo Hondo.*
Ноябрь 2012, Барселона
_______________________
* P;jaro deslumbrado,
que vuelas oto;os...
Eres lo Alto!..
Donde tu voz veranea —
eres lo Verde!..
Donde la muerte dormita —
lo Hondo...
Птицы осенним полётом
Высь отзовётся!..
Голосом вечного лета —
Вечная Зелень!..
Голосом дремлющей смерти —
Моря Глуби;ны...
(1988, Москва; стихи и перевод с испанского Н. Русановой)