Что-то не давало мне покоя последнюю неделю. Мысль вызревала, но никак не хотела формулироваться. Завеса постепенно начала подниматься. Скоро можно будет сделать какие-то выводы. Выводы часто формулируются в самом конце, как в лабораторке по физике
.
Мы сидели в каком-то кафе, в зале для курящих. Массивный деревянный стол стоял между нами. Напитки вдохновляют. Я, как всегда, пил кофе. Не знаю, что ты пьешь обычно, но в это раз ты пила чай. Заварник был похож на старый медицинский шприц- такой же стеклянный и с поршнем. Ты несколько раз подняла и опустила поршень, и вода в заварнике изменила цвет, даже отдаленно стала напоминать цвет чая. Чаинки плавали, как маленькие рыбки в мутной воде. Меня это увлекло, наблюдал эту картину, ни о чем не думая. Отпил кофе, настолько крепкий, сколько и горячий.
Разговор был непринужденным. В пепельнице лежало 2 затушенных окурка. Я говорю, что курю только в хорошей компании. Один из окурков еще пытался бороться за жизнь, выпуская тонкую струйку сизого дыма. Капитуляция была неизбежна. Это было лишь делом времени.
Ты рассказываешь о посещении театра. Игра актеров была превосходна, за сценарий можно было спокойно давать пулитцеровскую премию, а на режиссера можно просто молиться.
Я говорю, что нобелевская премия меня не привлекает, потому что слишком нереально, а вот пулитцеровскую когда-нибудь непременно получу. Мы понимаем абсурдность ситуации и смеемся. Я пью кофе, ты чай.
Ты говоришь, что боишься публичных выступлений, хотя поводов для этого нет. Непривычно слышать свой голос в микрофон. Это как будто не ты, но говорит слова, которые произносит тот, кого ты привык называть собой. В первый раз непривычно, но потом привыкаешь. Страх – это лишь недостаток опыта.
Я говорю, что никогда не боюсь смешным. В определенные моменты стремлюсь к этому, но делаю это с серьезным лицом. Единственной фобией была – мучительная смерть. И мучительная жизнь. Пока на ум больше ничего не приходит.
Мы обсуждаем то, как тяжело не потерять интерес к тому, что нас окружает. У меня осталась литература и несколько друзей. Неплохо, как для одного человека. Ты говоришь, что любишь вслушиваться в музыку, которая доноситься из наушников окружающих. Они больше похожи на тебя, чем остальные. Возможно, у вас есть общие мысли. То же самое и с книгами в метро. Я сам частенько засматриваюсь на обложки книг окружающих.
Кофейная чашка пуста. В заварнике есть еще чай, но ты больше не хочешь пить. Вечер подходит к концу. Мы расходимся. Я иду домой, наблюдая мир через отражения витрин. Спотыкаюсь – это выводит из оцепенения. Звонит друг, говорит , что хочет, чтоб я послушал одну песню – она божественна. Я ему говорю, что хочу ему прочитать свой новый рассказ. Договариваемся о встрече через день.
В маршрутке народу битком. Уступать место не хотелось, я прикинулся спящим (все мы не без порока). Обдумывал сегодняшний день. События, поступки, планы на прошлое, ошибки будущего (или наоборот). Кто-то дышал на меня перегаром. В другом конце салона гопник показывал другому гопнику фотку на мобильном и говорил, что на нее можно фапать. Женщина уже 15 минут что-то громко доказывала по телефону. Я хотел побыстрее вырваться из этого ада.
Захлопнув дверь маршрутки, я отправился домой. Погода была нелетная- дул сильный ветер. Последние листья пытались цепляться за деревья, но с каждым днем их становилось все меньше на деревьях и все больше под ногами. Капитуляция неизбежна. Это лишь дело времени. И тут наконец удалось сформулировать то, что я забыл и вот опять вспомнил. Мне бы хотелось, чтобы в мире было больше людей, которые чем-то восхищаются, пусть даже молятся – Бог с ними. Каждый, кто хочет преодолеть страх, обязательно добьется успеха. Читающие будут управлять теми, кто смотрит тупые шоу. А те, которые на что-то фапают, однажды проснуться и поймут, что чем-то восхищаются. Я в это верю. С этой мыслью я открыл кодовый замок с нехитрым кодом 1358.Темнота подъезда поглотила меня лишь до тех пор, пока глаза не привыкли. На лестнице были слышны чьи-то удаляющиеся шаги.