Магия жеста

               
     Начало 2013 года отмечено  яркими датами – юбилеями талантливейших мимов: Марселя Марсо и Анатолия Елизарова. Этим событиям  был посвящен Вечер пантомимы 22 марта в ЦДРИ. Удивительная случайность вновь соединила двух артистов, которые безраздельно преданы пантомиме.
     А первая их встреча произошла в далеком 1961 г., когда М. Марсо приехал с гастролями в Советский Союз. Молодой артист А. Елизаров, уже пять лет с успехом выступавший на профессиональной сцене, увидев мастерство великого мима, был потрясен пластикой и драматургией его пантомим.Пораженный увиденным,
 А. Елизаров остро переживал, что еще не владеет в совершенстве магией жеста. После концерта Марсо он долго бродил по улицам ночной Москвы. Юношеский максимализм разъедал сомнениями душу: стоит ли продолжать заниматься пантомимой? Это были тяжелые минуты выбора окончательно своей судьбы.
     Через несколько дней он пришел на раннюю репетицию в Летний театр в саду «Эрмитаж»  и там встретился с Марсо, набрался смелости и показал мэтру несколько этюдов. М. Марсо  восторженно сказал: «О! Это хороший стиль! Очень хороший стиль!». Мастер увидел в молодом миме самобытный талант.  Окрыленный высокой оценкой маэстро, Елизаров с утроенной энергией стал совершенствовать свой дар пантомимы. В его репертуаре появились моноспектакли: «Монологи», «Монологи-2», «Маленький принц», "Голый король", «Играем Пушкина», «Художник и судьба», «Шинель»…, где на языке пантомимы  Анатолий Елизаров глубоко рассуждал  о вечных темах бытия, о сложностях человеческих взаимоотношений.
     Многократные встречи с Марселем Марсо и в Советском Союзе, и в Европе часто превращались в совместные репетиции, в обмен творческим опытом. С разрешения французского мима А.Елизаров играет до сих пор несколько пантомим маэстро: «Суд», «Пассажир в поезде», «Бип в светском обществе», но играет всегда, по-своему интерпретируя сюжетные мотивы,  ориентируясь на восприятие  своего зрителя.
     На заграничных гастролях журналисты, восхищаясь талантом Елизарова, называли его  в статьях и «Моцартом жеста»,  и «Дон-Кихотом российской сцены», и «Русским Марселем Марсо».  Как раз  последний перифраз прочно и надолго  связан с именем Елизарова.
     «Русский Марсель Марсо» ... В полной ли мере справедливо это определение? Конечно, по мастерству Анатолий Елизаров на уровне Марселя Марсо, недаром их имена стоят рядом в Большой советской энциклопедии.  Но как не похожи французские  поэты: Беранже, Бодлер,  Верлен на поэтов  русских  –  Пушкина, Тютчева, Пастернака – и  по пониманию художественного слова,  и по проникновению  в души современников,  так  нет и мимов, не отличающихся по своему самобытному колориту, по своему национальному своеобразию.
      У Марсо и  Елизарова –  разные школы, разное восприятие жизни, разный способ художественной самореализации. А.А.Елизаров, аккумулировав мировые классические традиции великих предшественников – Ч.Чаплина, М.Марсо, Л.Фиалки, М.Сладека, –  наследник великой русской культуры. У него были прекрасные учителя – Р.Славский, М.Лиепа, Е.Симонов, А.Эфрос, помогавшие развивать и совершенствовать его уникальный талант. Сценический почерк  мима Елизарова  не перепутаешь ни с кем: его пластика предельно выразительна, отточено и филигранно мастерство, тонка, изысканна импровизация, его пантомима  необычайно эмоциональна – такое  искусство, безусловно, завораживает зрителей.
     Вечер, посвященный великому Марсо,  А.Елизаров начал миниатюрой: «Здравствуй, Бип!», которая как бы мгновенно перенесла зрителей на Монмартр, и возникло ощущение, что где-то здесь на широких площадках, ведущих к белокаменной базилике Сакре-Кёр, среди уличных артистов и  мим Бип, с выбеленным лицом, в цилиндре с красным цветком.
     Но вот стихла музыка веселого Парижа, и в чуткой тишине зала ЦДРИ в память о  своих учителях А.Елизаров с благоговением «зажег свечу». Руки  мима так пластичны, что кажется  –  живое пламя колышется, трепещет, освещая и наши души благодарным огнем о людях, которые и нам помогали в становлении. В этой миниатюре образ свечи многозначен.  Через метафору свечи зритель видит, как от огня любви зарождается новая  человеческая жизнь, как свет пламени освещает ее путь в познании мира, а в конце миниатюры миму удалось показать, как душа человека воспаряет в Вечность, когда гаснет свеча жизни.
     Пантомимы А.Елизарова подобны стихам: в них свой ритм, глубинный подтекст, очарование поэзией жеста, в них магия чувств... Задушевным лиризмом овеяна миниатюра «Снег идет».  Звучит чувственный голос С.Адамо:
Tombe la neige.               
Tu ne viendras pas ce soir
Tombe la neige.
Et mon coeur s’habille de noir.
 
Падает снег...
Ты не придешь сегодня вечером.
Падает снег...
И мое сердце одевается в черное.
     Герой   пантомимы, чтобы заглушить душевную боль,  лепит снегурочку, которая в его сознании обретает черты возлюбленной  – это его русская Галатея.  И  сердце влюбленного вновь согревается нежностью и любовью среди одиночества зимы.
     На своих концертах, спектаклях, как и на Вечере пантомимы в ЦДРИ, посвященном юбилею М.Марсо, А.Елизаров показывает не только взлеты человеческой души в любви, в творчестве, но и ее падения, когда душа оказывается бессильной перед натиском искушения пороками. Чуткие струны души мима всегда сострадают человеку, поверженному жизнью.
    Творческая палитра Елизарова многокрасочна. Яркими нотами в ней звучат ирония, юмор, сатира. Искрометен, например, юмор пантомимы о художнике, которого неожиданно настигло вдохновение.   Живописец, охваченный  энтузиазмом, не глядя на полотно, широкими мазками пишет «шедевр». А когда творческий задор угас, он удивлен своей неудачей, бурно реагируя на нее: ломает кисти, швыряет мольберт, решает навсегда оставить живопись. Но вдруг в неудавшейся  картине  он разглядел  нечто значительное... и торопится подписать очередной «шедевр».
     Но есть в творческой биографии Елизарова  и образ   истинного художника - Рембрандта в фильме Л.Гришина «История смерти и бессмертия Саскии ван  Рейн» (2009 г.) из цикла «Больше, чем любовь». Средствами пантомимы А.Елизаров и
К.Мусланова  талантливо воссоздают самый плодотворный период жизни Рембрандта, когда он обрел семейное счастье, женившись на Саскии Эйленбюрх.  Елизаров в роли влюбленного художника  взволнованно передает восхищение чувственной красотой юной Саскии,  страстное упоение жизнью – одним словом, великую любовь. Счастье этой любви выплескивается на полотна Рембрандта. Благодаря пантомиме перед зрителем оживают бессмертные картины великого голландца: «Автопортрет с Саскией на коленях», «Флора»,  «Саския в пышном платье», «Смеющаяся Саския».    С глубоким психологизмом Елизаров передает  и трагедию потери любимой, отчаяние художника, великую печаль, когда смерть разлучает Рембрандта с Саскией.
    Созданный Елизаровым пантомимический метод чрезвычайно пластичен, он легко коррелирует с другими видами искусства – вот почему  актер-мим так органичен в драматическом спектакле по пьесе Б.Слейда «Там же, тогда же» в постановке
н.а. России Е.Еланской в театре «Сфера». Сюжет пьесы не замысловат: раз в году в гостинице на побережье Калифорнии  четверть века встречаются двое влюбленных. У каждого из них  семья, дети, у каждого своя судьба, но эти короткие любовные встречи одухотворяют, делают их жизнь ярче. В  спектакле два главных героя: Дорос (Е.Елова) и Джордж (Д.Новиков).  Второстепенный образ  хозяина гостиницы Челмерса, который мудр, хотя и безмолвен, Анатолий Елизаров наполняет особым смыслом и значением, поднимая его на такую высоту в спектакле, что тот выполняет роль своеобразного дантовского Вергилия, вводящего зрителей в события жизни героев, которые сюжетно находятся  вне сценического действия.  Сложная по своему пантомимическому рисунку роль Челмерса связала воедино события разных лет в один яркий поток – жизнь.
     А.Елизаров  удивительно многогранен. Его графические работы  поражают гибкостью, изощренностью, безупречностью линий – магия  рисунков – это  запечатленные образы  мимических преображений.               
     Вслушайтесь в строки его стихов – в пластику  слова:
                Сомненьем и грустью наполнены руки,
                Движенья легки, и трепетны звуки
                Той  музыки, что нам дарит прозренье.
                Блеснул лучик света, и снова ...  сомненье.
      Стихи А.Елизарова  –  это мир душевных откровений актера, лирические размышления об особенностях искусства, которому он предан более полувека:
                Мой мир ирреальный, моя Пантомима.
                За долгие годы ты стала судьбой!
                Проносится время стремительно мимо,
                Лишь мир виртуальный навечно со мной.

Елизаров (Елизарьев) Анатолий Александрович  - заслуженный артист РФ, лауреат международных фестивалей и конкурсов, актер, режиссер, педагог.
http://www.mimdart.ru/