Нянечка бежала по дощатому полу и шаги ее гулким эхом отдавались по коридорам и палатам детского дома. Дети встревожено просыпались от гулких дробных шагов и понимали, что это снова случилось. Они боялись пошевелиться в своих постельках. Боялись не гнева воспитательниц, а той неведомой силы, которая держала в ужасе весь их захолустный детский дом.
Девочки лежали и прислушивались к пугающим звукам старательно сдерживаемых вскриков, тревожных голосов, поспешных суетливых шагов. Все они слышали, как в к выходу из здания протопали тяжелые слаженные шаги нескольких взрослых, переносящих какую-то ношу.
Наконец, все снова стихло. В гулкой ночной тишине слышно было, как в рукомойник в туалетной комнате падают тяжелые капли ржавой воды.
По ветхим палатам разгуливал страх. Страх в самом своем беспощадном воплощении – страх детских умов и душ. До самого утра, когда в промозглых осенних утренних сумерках раздался резкий голос воспитательницы, будящей детей, все 46 девочек этого богом забытого места лежали, боясь дышать, боясь закрыть глаза, боясь уснуть и не проснуться.
Никогда еще осенний неверный сумрак стылого утра не вызывал здесь такого облегчения. Можно было встать со своих неудобных кроваток, можно было покинуть спальни и не слушать больше биение собственного загнанного сердца.
Завтрак прошел в подавленном молчании. Даже пожилая воспитательница, которую скорее можно было назвать надзирательницей, вяло ковыряла стылую кашу в своей тарелке, забыв о подопечных, которые в это утро вели себя тише воды и ниже травы.
Когда это началось, никто теперь уже не мог вспомнить. Конечно, и до эпидемии загадочных происшествий детский дом никому не казался раем. Здесь жили одинокие дети в никому неизвестном детском доме захолустного городка. Все обитатели этого печального места понимали, что они раз и навсегда вычеркнуты из жизни остальных людей и основательно забыты. В том большом мире никому не хотелось вспоминать о том, что где-то живут брошенные дети под присмотром одиноких женщин с неудавшейся судьбой.
Никто и ничто не проникало сюда извне. Все было уныло и обыденно. Изо дня в день из года в год один и тот же распорядок дня: завтраки, обеды, ужины, не интересные игры и ненужные уроки.
Одной из воспитанниц Насте казалось, что все они плывут на Летучем Голландце, про который она вычитала в пиратском романе, посреди затянутого туманом океана. Все они давно стали призраками на своем старом корабле.
И вот теперь началось это. Никто из девочек не знал, что происходит. Примерно один или два раза в месяц случался ночной переполох и наутро еще один стульчик за завтраком оказывался не занятым.
Взрослые хранили молчание. Теперь они казались еще более угрюмыми, если вообще такое возможно в их печальном, лишенном красок мире.
Дети и взрослые напряженно вглядывались в лица друг друга, пытаясь угадать: кто следующий?
Сердце восьмилетней Насти замирало от ужаса, когда она, посреди разговора с другими девочками, вдруг понимала, что одной из них скоро не будет с ними. Ее кроватка и стул за столом вдруг осиротеют. Кто это будет? Которая из них? И что, все-таки, с ними случается?
А может быть, это ее, Настю, унесут среди ночи по скрипучим деревянным половицам под аккомпанемент приглушенных всхлипов ужаса? Настя задумалась об этом и поняла, что она скорее даже завидует тем, кого уносят отсюда. По крайней мере, они избавляются от этого липкого всепроникающего страха.
Кажется, теперь страх звенел, как натянутая струна. Страх стал слышим, видим, осязаем. Наверное, можно было умереть просто от одного этого ожидания неизвестно чего. От гнетущей жути неизбежности.
После завтрака к Насте подошла худенькая девочка Ира с большими живыми глазами. Не то, чтобы Настя с ней дружила. Она вообще ни с кем здесь не хотела дружить. Но с Ирой хотя бы можно было поболтать о разном. И Ира не была стукачкой. Она не пересказывала их детские тайны воспитательницам.
Ира тихо прошептала:
- А я знаю, что происходит.
Настя вздрогнула. Ее и без того бледное личико приобрело восковой оттенок. Она округлила глаза и молча ждала продолжения.
- Все дело в новенькой! Это Вера во всем виновата. Она злая волшебница. Если она скажет кому-нибудь «ты следующая» - именно эта девочка исчезает.
- Это все детские сказочки, - рассудительно возразила Настя.
- По-моему, ты одна еще этого не знаешь. Ты же не играешь с другими. Тебе интереснее книжки. Веру все боятся. У той, на кого она показывает, за день до исчезновения проступают особые знаки. Знаешь, такие звездочки пятиконечные, как будто нарисованные одной линией, не отрывая руки. Вера сказала, что это ведьминский знак – стигмат. Так ведьмы метят своих жертв. Что самое страшное, - еле слышно добавила Ира, - у всех девочек стигматы проявляются наутро. В ту ночь, когда проявляется стигмат, жертва всегда спит мертвым сном и даже не шевелится!
- Я все равно тебе не верю!
- А что же, по-твоему, происходит? Может быть, ты знаешь?
- Не знаю, - ответила Настя и понуро побрела прочь, прижимая к груди книжку, которую было читать гораздо интереснее, чем играть с этими глупыми сплетницами.
Однако, разговор этот как будто застрял в Настиной голове. Она не могла сосредоточиться на приключениях отважных мушкетеров, ей не давало покоя странное слово «стигмат». Что это такое?
Девочка побрела в библиотеку. Библиотекарша хорошо знала Настю. Девочка раздражала ее своими вопросами. Поэтому, библиотекарша поспешно отвернулась, делая вид, что занята своей работой. Настя сама нашла энциклопедию и прочитала:
«Стигматы - (греч. stigma, stigmatos - укол, рубец, пятно, знак) - покраснения кожи, кровоподтеки или язвы, непроизвольно появляющиеся на теле некоторых глубоко верующих людей в тех местах, где, согласно Евангелиям, у распятого Христа были раны от тернового венца и гвоздей.»
Настя не поняла, при чем тут верующие фанатики и какие-то странные звезды, проступающие у девочек. Насколько она знала, верующих, тем более, католичек, здесь не было.
Тогда она начала искать в энциклопедии символов и, к своему ужасу обнаружила, что знак пятиконечной звезды, нарисованной одной линией – это пентаграмма. Действительно знак грозный и даже страшный. Этим символом в древности пользовались колдуны и ведьмы.
Настя захлопнула экциклопедию и поспешила вон из библиотеки. Казалось, ей не хватало здесь воздуха среди пыли забытых ненужных книг.
Войдя в игровую комнату, она увидела, что все девочки сели в кружок и тихо о чем-то разговаривают.
Вера, с таинственным выражением лица, что-то прошептала и все стали белее мела. Только одна старшая девочка Рита вдруг раздраженно воскликнула:
- Ты врушка! Ты все выдумала! Никаких ведьм и стигматов не существует!
Настя помертвела от страха, с ужасом она, как и все в этой комнате наблюдала за происходящим. Вера медленно поднималась с пола. Она распрямилась во весь рост и казалась теперь выше всех. Голос ее налился силой набата, и она изрекла:
- Ты следующая!
Казалось, по комнате пробежал ледяной сквозняк. Дети отшатнулись, не в силах произнести ни звука, только Рита дерзко смотрела в глаза Вере. Она повернулась и вышла, хлопнув дверью. Никто больше не осмелился сдвинуться с места. Все они были как громом пораженные. Их сердца заныли в тревожном предчувствии неминуемой беды.
Так незаметно пролетел день, и наступила ночь. Дети напряженно прислушивались к шорохам и скрипам, к каплям, капающим в умывальник. Все боялись. Ведь сегодня ночью должно было случиться ЭТО!
Настя сама своими глазами увидела, как к Рите подошла Вера перед сном и что-то тихо прошептала, глядя девочке прямо в глаза. Рита рухнула головой в подушку и уснула мертвым сном.
Наутро тишину прорезал истошный вопль. Вопила Рита. На ее запястье ожогом пламенела пятиконечная звезда. Рита изо всех сил терла руку, пытаясь стереть метку. Глаза ее были выпученные и совершенно белые от ужаса. Изо рта вырывались даже не вопли, а какие-то скрежещущие хрипы.
Прибежала воспитательница и сразу же выбежала из палаты, зажимая себе рот ладонью. Очень скоро она вернулась, приведя медсестру, и Риту ненадолго забрали в изолятор.
Теперь взрослые не смогли скрыть от них жуткое происшествие. Дети не просто знали, что происходит, они это видели только что своими собственными глазами.
Все молча смотрели на Веру, которая улыбалась с видом некоронованной королевы. Ни у какого монарха мира не было столько власти, сколько было у девочки Веры в этот день. Некоторые дети лебезили и заискивали перед ней, другие старались не попадаться ей на глаза. Все понимали, что если она захочет, то с любой из них может случиться то ужасное, что держало в страхе весь детский дом.
На следующую ночь повторился переполох. Сначала приглушенный вскрик ночной нянечки, дежурившей в палате, потом поспешный бег и топот взрослых, выносящих детское тельце. Только теперь все знали, кого не досчитаются поутру.
На прогулке к Насте подошла Ира. Личико ее было залито слезами. Она обняла Настю и зарыдала. Сквозь всхлипы Настя слышала только «Я боюсь… я боюсь…» Настя и сама теперь боялась. Но почему-то она не могла поверить в сверхъестественные способности обычной с виду девчонки.
- Ничего не бойся, - прижимая к себе сотрясающееся в плаче тело подружки, прошептала Настя, - Я с тобой. Я не дам тебя в обиду.
В голосе Насти звучало спокойствие, которого сама она не испытывала. Однако, ее пытливый ум жаждал доискаться истины. Что же такое делает Вера?
И снова Настя пошла в библиотеку. Ира боялась отойти от нее даже на шаг. Сейчас помощь Иры была очень кстати. Она находила и приносила Насте книгу за книгой. Девочки давно перебрались во взрослый отдел и с большим трудом вникали в книги по истории религии, философии и психологии. Это было непросто. Часто приходилось искать в словарях множество непонятных слов и терминов, но Настю не пугали трудности. Она прочитала уже много, но так и не могла понять сути явления.
Оставалось только поверить, что Вера действительно ведьма и знает какие-то могущественные заклинания.
Время тянулось медленно и неохотно. Все пасмурные дни и зябкие ночи были заполнены тягучим ожиданием. В глазах девочек застыл немой вопрос: «кто следующая?».
Скоро у одной из воспитанниц не выдержали нервы. Она нашла свое решение проблемы с чисто детской непосредственностью – просто пошла и наябедничала взрослым.
Веру вызвали для беседы к заведующей. Медленно проходя мимо ябеды, Вера устремила на нее свои жуткие черные глаза и прошептала «ты следующая», а потом что-то еще, что никто, кроме очередной жертвы ведьмы не расслышал. Девочка жутко вскрикнула и лишилась чувств.
Прибежали взрослые. Давали что-то нюхать несчастной, били ее по щекам, терли уши, но ничто не помогало. В конце концов, ее оставили в покое, положив на постель в спальне.
С ужасом все наблюдали за тем, как прямо на глазах на запястье лежащей в беспамятстве жертвы проявлялась ярко-красная пятиконечная звезда…
С Верой побеседовали. Но на другой день после беседы, внезапно заболела заведующая детским домом. С тех пор никто не смел перечить маленькой ведьме и все уверились в ее паранормальных способностях.
Кажется, страх поселился в детском доме навечно. Им пропитались стены, им был напоен воздух. И среди всеобщего ужаса царила только она – их ведьма Вера.
Шли недели, превращаясь в месяцы. Прошла осень и наступила зима. Время от времени одна из девочек исчезала. Только никто уже не пытался докопаться до истины. Все поверили в колдовство и всесилие ведьмы.
Кто-то обратил внимание, что пропавших людей: детей и взрослых уже 12 человек. Число было не простым. Обитатели детского дома еще с большим напряжением и страхом стали ждать, кто станет тринадцатой жертвой.
И вот, прошел слух, что тринадцатой жертвой станет Ира. Вера ждет только ночи перед Рождеством. Она где-то читала, что в эту ночь колдовство действует сильнее.
Ира, и так измученная страхом, в ужасе прибежала к Насте и забилась в истерике.
- Спокойно, Ирочка, спокойно. Я обещала тебя защитить, и я сделаю это, - утешала ее Настя.
На сей раз у девочки созрел план. Нельзя сказать, что она действовала по наитию, скорее, в ее голове сложилась воедино вся та информации, которую она почерпнула из книг.
В то время, когда дети в очередной раз собрались в игровой комнате, Настя подошла в Вере и, глядя ей прямо в глаза, сказала:
- А знаешь, что для ведьмы за каждое ее злодеяние положена расплата?
Девочки долго стояли, глядя друг другу в глаза. Наконец, Вера, странно неуверенным голосом сказала:
- Я не верю, нет никаких расплат…
- Можешь мне не верить. Но я прочитала это в книгах. Для каждой ведьмы наступает расплата. Каждую из них клеймит сам Дьявол и утаскивает в свой ад!
Голос тщедушной Насти странным образом окреп. Все присутствующие смотрели на этот непонятный диалог со смесью изумления и ужаса. Некоторые принялись гадать, не назовет ли Вера Настю своей следующей жертвой.
Вера в этот вечер была необычно молчалива.
Вечером в палате снова раздался крик. На сей раз кричала сама Вера. Она трясущимся пальцем показывала на свою тумбочку, на которой была нацарапана пятиконечная звезда и какая-то надпись.
- Кто… кто это сделал? – жутким замогильным шепотом спросила Вера.
Девочки приблизились к ее тумбочке и прочитали:
«Ты – тринадцатая жертва. Ты следующая. Ты наша. Мы ждем тебя в аду»
В эту ночь, кажется, никто не уснул. От кровати Веры раздавались приглушенные всхлипы. Наутро ведьма выглядела необычайно бледной и подавленной.
Взяв ложку, которая почему-то лежала в ее тарелке с кашей, Вера снова истошно закричала, вскочив и повалив стул.
Дети дружно сбежались к ее столу. В каше Веры плавали две цифры, такие, какие иногда встречаются в сыре: единица и тройка.
Вера, зажав рот обеими ладонями, побежала в туалет, откуда долго слышались ее мучительные рвотные спазмы.
Наконец, девочка вышла и даже немного успокоилась. Но спокойствие ее длилось недолго. Сердобольная нянечка решила напоить страдалицу чаем. Стоило девочке с благодарностью принять чашку, как она смертельно побледнела и выронила чашку из рук. Сложив осколках чашки, воспитанницы смогли разобрать так напугавшую Веру надпись: «ты следующая».
Бившуюся в истерике девочку увели в спальню, откуда вскоре послышался истошный вопль медсестры, которая в ужасе выбежала из палаты и побежала за подмогой.
Зайдя в спальню, дети увидели, что на наволочке Веры чем-то бурым выведена пентаграмма.
Прибежали воспитательницы, еще какие-то взрослые. Всех девочек вытолкали из спальни в игровую комнату. Среди них была и Вера, которая оттенком кожи напоминала несвежий сыр.
Перепуганные дети смотрели на свою свергнутую королеву-ведьму. Вдруг свет замигал и в этом тревожном мерцающем полумраке отчетливо раздался шепот: «Ты следующая. Мы ждем тебя!».
Тут нервы Веры не выдержали пытки, и она лишилась чувств. На ее теле медленно проступали пентаграммы. Позже медики пересчитали стигматы, и их оказалось ровно тринадцать.
С момента исчезновения Веры, никто больше не пропадал. Жизнь вернулась в свою сонную колею. Все было опять как всегда.
Спустя месяц, в детский дом приехала все же вызванная кем-то из столицы комиссия, и началось расследование.
Оказалось, что 13 человек лежат в коме в местной больнице.
Комиссия нашла дневник Веры, страницы которого пролили свет на эти мрачные события.
Вера была забитой и запуганной девочкой. Она росла в семье алкоголиков, где кроме нее было еще восемь человек никому не нужных детей. Больше всего на свете Вера мечтала стать королевой, но вскоре поняла, что королевская власть далека от абсолютной. Ей попалась в руки книга по колдовству, и она в мечтах уже видела себя ведьмой, по одному слову которой меняются судьбы людей.
Попробовав несколько заклинаний, начинающая ведьма не увидела никакого эффекта. Она разочаровалась в магии, однако вынесла из книги несколько полезных уроков. Во-первых, она узнала, как нарисовать магический символ – пентаграмму. Во-вторых, она научилась делать из мака и еще каких-то трав сильное снотворное снадобье.
Вера незаметно подливала снотворное своим жертвам. Сначала – небольшую дозу, после чего человек засыпал глубоким сном. В эту ночь девочка нагревала свой амулет в форме пентаграммы зажигалкой и прикладывала раскаленный металл к запястью спящей. Наутро у той проявлялся ожог. На следующий вечер Вера подливала большую дозу снотворного, отчего жертва впадала в долгий летаргический сон.
А дальше начались сюрпризы, которых не ожидала юная преступница. У девочек, на которых она показывала и просто недолго говорила, пристально глядя в глаза, начали проявляться стигматы и без помощи раскаленного амулета, а на следующую ночь жертва действительно впадала в кому.
Вера возомнила себя настоящей ведьмой, внушая всем ужас. В детском доме началось то редкое явление, которое иногда наблюдают психиатры – психическая эпидемия. Действовала не сама доморощенная ведьма, а внушенный ею страх. Изолированность и общая невеселая атмосфера только усиливали действие эпидемии. Вера и сама уверовала в силу магии и пентаграммы.
Этой ее наивной верой и воспользовалась Настя. Это она начала запугивать доморощенную ведьму, чтобы защитить свою подружку Иру. Ничего плохого Настя не хотела. Она действовала из самых благих побуждений. Для всех стала полной неожиданностью трагическая судьба юной ведьмы.
В последствии, этот случай был описан в учебниках психиатрии, как наглядная иллюстрация проявления стигматов. Только десять жертв странной эпидемии удалось привести в чувства. Сама Вера так и не вышла из комы. Ее психика была непоправимо разрушена страхом.