История эта началась в тот вечер, когда наша дворничиха баба Дуня, глядя на меня, ни с того ни с сего заявила: «Не жилец!» Бабушка возмутилась и тут же выгнала её, что случилось впервые на моей памяти. Я не понимал, что такое «нежилец», но тоже обиделся. С этого вечера я невзлюбил бабу Дуню. Бабушка же ещё долго разглядывала меня, словно искала на моём теле знаки, опровергавшие слова дворничихи.
С того вечера прошло несколько лет. Наступил очередной летний вечер… Ничем не примечательный... Один из многих подобных вечеров, каких в жизни шестилетнего мальчишки не счесть. Он не предвещал ничего необычного. Но, как оказалось, и в обычные вечера происходят необычные вещи.
Почему мы очутились в тот вечер на стройке, я не припомню. «Мы» – это я и двое моих приятелей – Валерка и Серёга. Помню только, что стройка не входила поначалу в наши планы.
Стройка встретила нас скучной равниной, выстланной бетонными плитами. Строители словно специально подровняли свою работу. Они как будто ожидали нас. Взгляду зацепиться было не за что. Правда, это утверждение справедливо только для тех, кто не ищет приключений. Мы же искали их.
В середине безжизненной площадки Валерка обнаружил дыру: строители почему-то не положили в это место плиту. Прореха в работе строителей вызвала в нас неподдельный интерес. Мы подошли к дыре: хотелось лучше разглядеть строительную аномалию.
Внизу, под дырой, тоже не было ничего интересного. В темноте подвала мы разглядели только кучу битого кирпича. Но это было там, внизу… А здесь… Здесь наверху было, где разбежаться… было от чего оттолкнуться… Хаос кучи позволил подметить преимущества пустой площадки! После короткого, но бурного совещания мы решили прыгать. Прыгать через дыру! И развлечение… И воображение будоражит... Пацану легко представить себя разведчиком, уходящим от преследования врагов прыжком через бездонную пропасть!
Первыми, как и положено по старшинству, прыгали Серёга с Валеркой. Следом был мой черёд. И тут я засомневался. Стоя на краю проёма, я представил полёт, и мне стало не по себе. Сомнения вызвали предательскую мысль:
«А может… не прыгать?»
Можно, конечно, и не прыгать… Но это легко сделать, когда ты один. Хочешь – прыгай. Страшно – не прыгай. Правда, и тогда тяжело понять, что делать, если страшно, но очень хочется. Сейчас был другой случай. Как «не прыгать», если приятели уже прыгнули? Страшно… хочется… да и перед приятелями будет стыдно, если струсишь.
Валерка с Серёгой стояли на другой стороне проёма и криками, сдобренными активными жестами, живо подбадривали меня. Они не сомневались, что я последую их примеру. В принципе, я был согласен с ними.
«Ничего страшного», – успокаивал я себя.
Действительно, ничего страшного, ведь задача выполнима. Пример перед глазами, даже не один... Сейчас они оба горланили с другой стороны дыры, размахивая руками. Если же прыгать не сразу… на площадку, а сначала наступить на выступ, подготовленный под недостающую плиту, то и вообще… делать нечего.
Я отошёл на несколько шагов от проёма. Надо же было хорошенько разбежаться? Изготовился и… Вдруг за моей спиной раздался голос. Я услышал его очень отчётливо. Кто-то справа, из-за плеча, произнёс:
– Не прыгай! Упадёшь!
Я нервно дёрнул плечом, мол, не учи. Потом подкрепил свой жест словами. Сказал резко, чтобы у непрошеного советчика не было сомнений на мой счёт:
– Не упаду!
Только произнеся эти слова, я сообразил, что рядом никого нет: приятели в нетерпении прыгали на другой стороне дыры. Я осторожно повернул голову и посмотрел через плечо. Рядом, действительно, никого не было. Слова прозвучали из «неоткуда», из воздуха, и исходили они как бы от «неоткого». С досадой махнув рукой, я собрался с духом, разбежался и прыгнул.
Благополучно долетел до противоположной стороны. Как и планировал, поставил ногу на ступеньку. Опёрся на неё. Тело стремительно неслось вперёд. Ещё мгновение и я буду на той стороне дыры, точнее, уже на этой. Всё шло, как было задумано.
«Прыгнул!» – промелькнуло в голове.
Но вдруг моё тело наткнулось на невидимую стену. Движение вперёд резко замедлилось, и я почувствовал толчок в грудь. Следом был новый полёт… Полёт вниз…
Мне казалось, что лечу я очень долго. Я успел в подробностях разглядеть кучу кирпича. Успел выставить руки… Успел увидеть, как они вонзились в хаос кирпичных обломков. Потом я наблюдал, как угол одного из кирпичей медленно приближается к лицу… И, когда они встретились, яркий сноп света ударил по глазам. Он вырвался из одной точки! Из той точки, в которой встретились лицо и кирпич. А потом… Потом яркий свет сменился сплошной темнотой… Всепоглощающей темнотой... В сознании не осталось ничего, кроме её черноты.
Сколько длилось это «потом», я не помню. Скорее даже не знаю. Когда чернота начала сереть, тело также медленно стало наполняться болью. Боль надолго вытеснила всё, что было в моей жизни. Боль заставила думать. С этого вечера страдания и думы сопровождали меня всегда и везде. Иногда они приходили вместе. Иногда появлялись поодиночке.
Виктор редко рассказывал эту историю, этакий маленький эпизод из его жизни. Обычно это происходило тогда, когда она была к месту, и рядом были новые слушатели. Рассказывал он её по-разному, особо не заботясь о подробностях. Заканчивал же всегда одинаково:
– Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, не окажись я в тот вечер на стройке. Знаю только одно: она была бы другой… совсем другой. Лучше или хуже – тоже не знаю, но иной – без сомнения! Прыжок, точнее, его последствия изменили меня. Изменили всю мою жизнь. Неизменным осталось только одно – впечатление от слов, произнесённых кем-то, кому я в тот момент был небезразличен: «Не прыгай! Упадёшь!». А как не прыгать, если очень хочется?