Сказка про пантеру.
Чёрная пантера жила у Нины в комнате, на коврике. Коврик этот был плюшевый и, разумеется, немного волшебный. Давным-давно, когда дедушка Петя, был молодым и ловил рыбу в океане, он привёз из Сингапура блестящие, шёлковые покрывала с райскими птицами, пушистые цветные нитки для вязания и несколько плюшевых ковриков. Коврик с пантерой он подарил юной тогда бабушке Насте. Потом они поженились и жили долго и счастливо.
Нине коврик с пантерой прошлым летом подарила бабушка. Нина очень обрадовалась подарку. Она давно хотела, чтобы коврик висел у неё над кроватью. Пантера на коврике – чёрная и плюшевая. Глаза у неё ярко-зелёные, нос – ярко-розовый. Патера жила в тропическом лесу среди огромных, тёмно-зелёных листьев и ярких, сказочных цветов. Но мама называла коврик «безвкусным». Странное слово. Разве коврики едят? Зато маме нравились другие картинки. Две из них, в тонких, чёрных рамах, она повесила в Нининой комнате. На одной картинке нарисовано человеческое лицо, но невзапарвдашное, а разделённое треугольниками, словно оно отразилось в разбитом зеркале. На другой картине художник нарисовал фрукты. Точнее, это картина называется «Фрукты». Она Нине почти нравится. Правда, по мнению девочки, художнику следовало бы каждый фрукт подписать. Нина, например, всегда подписывает всё, что рисует на своих картинках. Под собакой пишет «Собака», под кошкой – «Кошка», под воробьём – «Воробей». Иначе папа, рассматривая картинку, может по ошибке принять, например, воробья за ворону, а это неправильно. Только пантеру на своих рисунках Нина не подписывает никогда. Она такая большая и чёрная, что папа её сразу узнаёт.
Когда в комнате по вечерам начинает темнеть и пантера исчезает на фоне тёмной зелени, Нине нравится представлять, будто пантера в темноте оживает и уходит в тропический лес. Всю ночь она бродит по лесным тропинкам, охотится на оленей, купается в тёмной воде дворцовых прудов. И оленей, и дворцы Нина видела в бабушкиной деревне на плюшевых ковриках в домах деревенских родственников и знакомых. Оленей, павлинов и дворцов в деревне было много. Только пантера была одна.
В начале декабря, когда ночи особенно длинные и чёрные, Нина простудилась. Болеть вообще неприятно: то тебе жарко, то холодно, то тебя постоянно тянет в сон, а то изводит скучная бессонница. Вот и сейчас: на улице темно и в комнате темно, а спать не хочется. Да ещё и мама с папой смотрят телевизор. Нина завернулась в одеяло и осторожно на цыпочках прокралась к двери.
По экрану телевизора, между темнотой и заревом ночных огней метались люди. И не только люди. «Не люди» двигались медленно и дергано. И сами «они» были нелепыми, как пугало на бабушкином огороде. Ага! Это же зомби – ожившие мертвецы…
Если бы мама или папа знали, что дочка смотрит с ними взрослый фильм, – они обязательно прогнали бы её в постель или даже выключили бы телевизор, но девочка сидела тихо-тихо, как мышка. Так тихо что, кажется, задремала…
Комнату наполнял сумеречный свет. Экран телевизора был пуст. Фильм закончился. Пора в постель, но что-то притягивало девочку в мертвенно-сером свечении. Серое лицо явственно прорисовалось внутри экрана. Рука с корявыми пальцами легла на его край. Со скрипом ворочая выпученными глазами, зомби высунул из телевизора уродливую голову, вытягивая тощую шею, протиснул через экран одно плечо, потом другое. Он выдирался из матовой серости светящегося экрана, как резинка. Вот он освободился до пояса, вот перешагнул край экрана. Нога твёрдо упёрлась в пол комнаты. Обернувшись вглубь экрана, зомби махнул рукой. Зашипел чуть слышно: «Тс-с-с!»
Звук вывел девочку из оцепенения. Бесшумно пятясь, она отступила в глухую черноту детской, к кровати, задом взобралась на постель. Темнота в комнате перестала быть абсолютной. Взошла луна, и лучи её пробивались даже через плотные «ночные» шторы. В лунном сумраке Нина видела испуганную суету, царящую внутри тонких, чёрных рамок на стене. Невзаправдашное лицо изо всех сил пыталось собрать треугольники, на которые было разбито. Фрукты на малиновой трапеции столешницы приподняли и пытались перевернуть кривое, белое блюдо, на котором прежде возлежали. На фрукты они сейчас походили ещё меньше, чем прежде, так как у каждого из них обнаружилось по нескольку тоненьких, как карандашные линии лапок. Наконец блюдо перевернулось, накрыв самый маленький «фрукт», и малыш мужественно удерживал ношу над столом до тех пор, пока под неё не спрятались все его товарищи. Теперь на картине была изображена большая, белая, перевёрнутая, кривая тарелка на столе, но, приглядевшись, можно было заметить в чёрной полоске тени между столом и блюдом, испуганно поблёскивающие огоньки «фруктовых» глаз.
Черный силуэт вырос в чёрном дверном проёме. Девочка сжалась, натягивая на себя одеяло. В рассеянном лунном свете хищно поблёскивали белые глаза и зубы монстра. Дергающееся лицо на картине первым привлекло его внимание. Тихо и зло рыкнув, страшилище с размаху ударила по чёрному прямоугольнику. Изображение, жалобно пискнув, навсегда и окончательно разъехалось по полотну. Взгляд зомби перетёк на вторую картину, и Нине показалось, что она слышит, как дрожат её обитатели и как дробно постукивает о стол перевёрнутое блюдо. Озадаченно рассмотрев рисунок, зомби презрительно фыркнул, отворачиваясь, и тут взгляд его встретился со взглядом ребёнка.
Холодный озноб пробрал девочку до костей. Она хотела закричать, позвать на помощь, но от холода звук застыл у неё где-то глубоко, в самом животе. Нина сжалась, натягивая на себя бесполезное уже одеяло.
Со сводящей с ума медлительностью, тварь надвигалась. Вот она уже совсем рядом, вот протягивает лапу, цепляясь за одеяло, вот…
Резко попятившись, Нина вдруг провалилась куда-то вглубь стены. Перед лицом её промелькнули широкие, резные листья тропических растений из ковра. «Вот хорошо! – промелькнуло в голове девочки, – В лесу можно спрятаться до утра. И пантера, наверно сейчас гуляет…» – грозное рычание за спиной оборвало мысль.
Зомби оскалился, зарычал в ответ. Он совсем не собирался отказываться от добычи в подтверждение чего попытался последовать за Ниной внутрь ковра. Чёрное тело громадной кошки взвилось над головой девочки и всей своей массой врезалось в страшилище из телевизора. Завизжав от боли и страха, зомби, как мячик откатился на середину комнаты, но и пантера отлетела назад, отброшенная невидимой сетью. Встряхнувшись, чёрная кошка уверенно прошлась внутри ковра. Её зелёные, бешенные глаза не отрываясь следили за страшным врагом. Мягкий, плюшевый бок, ненароком задел девочку. На мгновение во взгляде зверя промелькнула нежность, а в басовитом рычании проскользнула мурчащая нотка.
Зомби поднялся. Тупо и упрямо приблизившись к ковру, он попытался дотянуться до Нины рукой. Молниеносный удар когтистой лапы пресёк его неуклюжую попытку. Монстр злобно лязгнул зубами, оглянулся на дверь, зашипел призывно. Волна холодного страха опять накрыла девочку: в дверном проёме показалось ещё две твари, такие же неуклюжие и бессмысленно целеустремлённые. Пантера нервно метнулась из одного угла ковра в другой. Злобно хихикнув, первый зомби опять призывно махнул рукой. Теперь уже волна дрожи прошлась по чёрной шкуре зверя. Пантера яростно зашипела. Взгляд её встретился со взглядом дрожащей девочки и вдруг, Нина увидела это необыкновенно явственно, глаза зверя хитро прищурились. Гибко обойдя девочку, почти обняв её, пантера прилегла, призывно муркнув и подставив спину.
Не теряя ни секунды, Нина взобралась на чёрного зверя верхом. Зомби были рядом и со всех сторон тянули к девочке свои неуклюжие руки. Пантера презрительно рыкнула и одним прыжком вырвалась из их кольца, унося девочку вглубь тропического леса. Жаркая, сырая волна южного воздуха обдала обожжённую холодом и страхом кожу. Тёмная тропа вилась между деревьями, и вдруг распахнулась крошечной полянкой. В ёе центре, залитом лунным светом, грозным стражем поднималась огромная, раздувшаяся от гнева, королевская кобра: «Даль-ш-ш-шее нель-с-с-сяяя!» – ясно расслышала Нина в её разраженном шипении. Девочка хотела взмолиться, рассказать сердитой змее, что за ними гонятся зомби, и не успела. Насмешливо фыркнув, патера взвилась в воздух, перепрыгивая через грозного стража.
Вторая поляна встретила их неожиданным шумом. Так метались куры в бабушкином курятнике, когда однажды Нина, нечаянно запустила туда Бобика со двора. Только здесь переполох подняли отнюдь не домашние куры. Огромные павлины, разбуженные ночным вторжением пантеры, шумно метались с ветки на ветку, пронзительно вопили, и, не иначе как для устрашения гостей, широко распахивали свои многоглазые, яркие хвосты. Довольная собственной проказой, пантера обежала поляну по краю, совершая круг почёта, и опять метнулась во тьму тропической ночи. Тонконогие олени, дремавшие у прозрачного ручья, с громким шумом метнулись в разные стороны, спасаясь от чёрной кошки, но пантере было не до них. Огромное, залитое лунным светом озеро влекло её. Там, на противоположном берегу, высился прекрасный, сказочный замок. Стройные колонны его горделиво уносились вверх, ярко и приветливо сияли высокие окна, хрустальная музыка разливалась по зеркальной, водной глади.
Пантера замешкалась лишь на миг. В облаке звонких брызг она влетела в воду и поплыла к дворцу. Нина крепко вцепилась в шкуру зверя. Тёплая сырость пропитала её пижаму, а чёрная кошка плыла и плыла к далёкому, плоскому берегу.
Какой же длинной показалась Нине эта часть пути! Берег то приближался, то отступал. Пантера изо всех сил гребла лапами. Она очень торопилась, и всё-таки, порой, девочке казалось, что они застыли посреди неподвижно – зеркальной глади озера. Воздух вокруг светлел, и Нина вдруг поняла, что близится рассвет. Это испугало ёё. А заветный берег по-прежнему недостижимо далёк. «Скорее! Скорее!» – невольно шептала девочка, но пантера не нуждалась в этом. Вот берег уже рядом, вот лапы зверя нащупали дно и сильно оттолкнулись от него в последнем прыжке. Не удержавшись, Нина соскользнула с мокрой спины зверя. Что-то прохладное коснулось её лба. Свет ударил ей в глаза…
Солнце заливало комнату. Над Ниной склонилась женщина в белом халате: «Как же вы вспотели, барышня! Словно искупались, – она отняла руку ото лба девочки и, обращаясь к стоящим тут же папе и маме, добавила, – Но температура нормальная».
– Извините, доктор, мы так переволновались. Сегодня, вечером мы нашли её у этой двери. Она лежала на полу, а ночью – вся горела и бредила.
– За нами гнались зомби, а пантера…
– Великолепно! – Сердито перебил дочку папа. – Так значит, ты смотрела тот фильм! Больная! Простуженная! Да ещё и на полу уснула!
Папа рассердился не на шутку, и Нина больше не осмелилась говорить, хотя ей очень и очень хотелось этого. Впрочем, она знала, что надо делать. Надо нарисовать картинки, а, когда папа простит её, показать их и рассказать о своих ночных приключениях! Вот он удивится. Ища поддержки своим мыслям, девочка оглянулась на коврик. Пантера гордо возлежала под опахалами огромных листьев и делала вид, что она тут совершенно непричём. А, может быть, она просто очень устала и теперь хочет отдохнуть? Нина огорчённо перевела взгляд на картинки в чёрных рамах. Бледное, разбитое лицо разъехалось на треугольники, а вот фрукты… Нина вдруг увидела быстрый, лукавый блеск «фруктового» глаза. Это малыш подмигнул ей. Ага! Теперь понятно, что вы за «фрукты»!
23.02.11. Мизина Т.Н.