Лосось Серафимович своенравно подорвал краешек линолеума отвёрточкой;
поддев пальчиками оттянул треугольную часть в сторонку;
пассатижами взлохматил досочный настил;
повыдергивал начисто гвоздики и, ухватив бортик брусочка за шершавенький спил, будто в тепленькое масло, глубоко и метко окунул по самый локоть другую руку, прежде закатанную небрежно в рукава.
Широко просунутый сквозь зубы язык, плавно повторял направления руки хозяина.
Бултыхаясь в тайничке Лосось Серафимович расчетливо заискивал, корчился, жался, и по прошествии не одной минуты выудил целую пачку облигаций и стальной консервный нож. Пачку облигаций, Лосось Серафимович презрительно сыпанул ворохом в потолок, сбив в осколки лампочку лампочку.
И в темноте, со стальным консервным ножом, Лосось Серафимович двинулся к заветной селедке, которая скрывалась в туго спаянной банке.
Откупорив и достав жирную селедку, Лосось Серафимович, отнес ее в тайник и, спрятав вместе с консервным ножом, залатал, всё как было, и весело пошел спать на балкон.
Всё.