Давным-давно, а может быть совсем недавно, далеко-далеко, а может быть, где-то рядом, там, где никто не видит, а может у всех на виду, росло высокое, высокое дерево, а может быть и не такое высокое, но то, что оно было, это точно. Как точно и то, что жила там одна семья, самая обыкновенная семья, в самой обыкновенной квартире, с самыми обыкновенными удобствами. И если еще добавить, что удобства эти были не человеческие, а жучиные, то все будет совсем ясно. Это были древесные жучки, они недавно переехали в эту восьми комнатную квартиру, которую построил папа Жукедий.
Папа Жукедий был настоящим мастером на все руки, и во всем дереве не было места, где бы он ни работал. Он был и плотником, и столяром, и слесарем, и даже водопроводчиком. Так, что подобное строительство, было для него делом пустячным. Конечно, он мог бы построить и больше, скажем комнат двадцать, но мама Жужана сказала, что от этого могут заблудиться дети, любимые и ненаглядные крошки: девочка Жуда, и ее братец, такой же, как все жуки, но с редким именем Фиу-Фиу.
Все случилось в прошлом месяце, когда он родился, тогда на семейном совете было решено назвать его именем деда Жукбертом. С тем и пришли к древесной паспортистке, старой гусенице Хрупее. Она была такая старая, что почти ничего не видела, и не слышала, и единственное что могла, то это писать в разных документах. И вот когда счастливые родители только раскрыли рот, чтобы назвать имя своего ненаглядного чада, в тот самый миг, в открытую форточку кто-то громко сказал, – Фиу-Фиу!
«Фиу-Фиу» написала Хрупея. Ну а что написано пером, а тем более на бумаге с печатью, никакого сомнения не вызывает. Конечно, папа Жукедий был сильно расстроен, да и мама Жужана не очень довольна, все-таки память дедушки Жукберта, но ничего не поделаешь, так все и началось.
* * *
Фиу-Фиу проснулся от страшного грохота.
– Это что такое? – спросил он у мамы Жужаны, которая спокойно варила кашу.
– Это дятел Стукаил, – ответила она.
– А чего он там делает? – спросила проснувшаяся сестренка Жуда, которая постоянно во все влезала.
– Он строит себе новый домик.
– Как у нас? – зевая и расправляя крылышки, спросил Фиу-Фиу.
– Нет, – ответила мама, – дятлы строят себе только однокомнатные квартиры.
– А почему? – вновь влезла Жуда.
– А потому, что так полагается, – просто объяснила мама.
– А что такое полагается? – не унималась Жуда.
– Полагается, это когда что ни будь положено.
– А что такое положено?
И тут Жужана увидела, что каша уже совсем готова.
– Положено, это тоже что и класть, – с этими словами она быстро расставила тарелки и наложила в них кашу.
* * *
Фиу-Фиу ужасно не любил, есть кашу, и когда ему все же приходилось это делать, он старательно открывал рот, и даже жевал, если все видели, а если нет, то быстро клал ее себе за шиворот. Там у него был пристроен небольшой пакетик, в который все и попадало. И то, что туда попадало, он в дальнейшем использовал, как строительный материал. И в этом строительстве у него был партнер, маленький муравей Биб. Биб всегда гулял под деревом, возле своего домика, и время от времени поглядывал наверх, не показался ли там Фиу-Фиу.
Родители Биба были рабочие муравьи, и большую часть своего времени, они были заняты трудом. Уходя на работу, они постоянно наказывали ему, что делать, куда смотреть, и даже о чем думать. Биб всегда слушал их, если они это видели, а как только уходили, делал так, как подсказывала ему его маленькая муравьиная душа.
Фиу-Фиу долго не показывался. Каша была очень горячая, он торопился, и два раза положил ее мимо пакетика. Один раз Жуда увидела и спросила, что он там делает?
– Да так, чешется в одном месте, – лениво зевнул Фиу-Фиу, и почесал ложкой возле уха. У Жуды сразу же зачесалось в том же самом месте.
– Я вижу, вы уже наелись, – сказала мама Жужана, и выпроводила их на улицу.
– Не ходи за мной! – первое, что сказал Фиу-Фиу, когда они вышли на свежий воздух. Он был старше сестры на целых две недели, и ему было совершенно неинтересно видеть, как та путается у него под ногами. А главное, он никак не мог выдать тайну.
– Ну, хорошо, – на редкость быстро успокоилась Жуда, и уселась на веточку. Хотя успокаиваться она вовсе не собиралась, и как только Фиу-Фиу скрылся из виду, она тихонечко пошла за ним следом.
* * *
– Здорово Биб! – крикнул Фиу-Фиу и решительно прыгнул вниз. И хотя до земли было довольно далеко, он даже не подумал раскрыть крылышки. И если бы не лист земляники, на который он упал, то у него, пожалуй, были бы неприятности. К счастью все обошлось.
– Ну что принес? – первым делом спросил его Биб.
– А ты принес? – в ответ спросил Фиу-Фиу.
И они начали показывать друг другу, сколько и чего им сегодня досталось. Вся их тайна заключалась в том, что вот уже целую неделю, они строили дворец. И так, как у них не было пластилина, то строили они его из того, чего никак не хотели есть. Чтобы никто случайно не мог это увидеть, они возводили свою конструкцию под листом большого старого подорожника.
– Сегодня будем строить главный вход, – сказал Фиу-Фиу, аккуратно раскладывая на земле свой строительный материал.
– Ты что, – сказал Биб, мы же еще не достроили башню.
– Ну и что из этого?
– Как это что, ведь нужно делать все по порядку.
– Вот как раз по порядку мы и должны вначале сделать главный вход.
– Это почему?
– А потому, – сказал Фиу-Фиу, что нельзя попасть в башню, не пройдя через этот главный вход, его нужно делать в первую очередь.
– Ну, хорошо, – согласился Биб и больше ничего не сказал, хотя помнил, что вчера Фиу-Фиу говорил совсем другое.
Друзья приступили к работе, и полностью отключились от всего окружающего мира, и только когда чей-то голос сверху громко сказал: – Ах вот вы где! – они вздрогнули и разом подняли головы.
Это был Путлий. Так звали одного паучка, к которому ни Фиу-Фиу, ни Биб не проявляли никакой симпатии. Он не был их другом потому, что он был очень любопытный. Путлий все время лазил по верхушкам и кругом заглядывал. Он про всех все знал. А про себя говорил так: « Если я днем чего ни будь, нового не узнаю, то мне всю ночь снятся голубцы ». А голубцы для него были тем же, чем и каша для обоих друзей.
– Проваливай отсюда, – сказал ему Фиу-Фиу, по тому, как тот посмотрел, Путлий понял, что спорить здесь бесполезно.
– Ну ладно, ладно, – сказал Путлий, – я только хотел тебе сказать Фиу-Фиу, что я тут недалеко видел одну большую вещь, и думаю, она могла бы тебе понравиться.
При слове вещь, у Фиу-Фиу загорелись глаза. Хотя он еще и не знал, что там такое видел Путлий, но уже чувствовал, что это как раз то, что ему нужно.
– Ладно, – сказал он после некоторого раздумья, – Мне, правда, ужасно некогда, но я думаю можно оторваться, что бы взглянуть.
С этими словами он посмотрел на Биба, но Биб только пожал плечами.
* * *
Как только дети ушли, мама Жужана сразу же принялась за уборку квартиры. Вооружившись ведрами и тряпками, она летала по ней взад и вперед, ни на минуту не складывая крыльев. И когда, наконец, все было закончено, она, прожужжав напоследок, принялась за свое любимое занятие, вышивание. Тут открылась дверь, и на пороге появился папа Жукедий. Он пришел с работы, и поэтому был очень серьезный. Пока он обедал, Жужана успела вышить кленовый листочек на костюмчике Фиу-Фиу и две незабудки на платьице Жуды. Она хотела вышить и третью, но тут Жукедий расправил усы и сказал:
– Ты знаешь, – завтра у Хрупеи день рождения.
– А кто тебе об этом сказал?
– Ее сестрица, Ползея. Она и Хрупеи об этом сказала. Так что завтра, на большой поляне, после того, как солнце опуститься ниже большого дуба, будет торжество.
– Ах! – восторженно улыбаясь, воскликнула Жужана, и хотела уже сказать, что-то на счет подарка, но тут открылась дверь, и на пороге появилась дочка Жуда.
– Жуда, а где Фиу-Фиу?
– Они куда то направились, – сказала Жуда, и пошла в свою комнату, где у нее в деревянной кроватке спала ее любимая деревянная кукла.
– Они, это кто? – спросил Жукедий.
– Фиу-Фиу, Путлий и Биб. Они вначале сидели под листом, а потом Путлий их, куда то повел.
– Ничего страшного, – сказал Жукедий, – Ему уже пять недель, почти совсем взрослый.
– Да, взрослый, – вздохнула Жужана, и, погладив рукой кленовый листочек, аккуратно повесила костюмчик на вешалку.
* * *
Вещь, которую заприметил Путлий, находилась действительно неподалеку. Но там было так много густой травы, и пока они сквозь нее с трудом пробирались, у Фиу-Фиу почему-то пропал интерес. И вот, наконец, то, что называлось вещью, открылось перед ним большим деревянным боком. Это был обыкновенный спичечный коробок, но для крошек такого размера он казался гигантом.
– Вот, – сказал Путлий, – Чего только не видел, такое в первый раз.
– Дааа, – сказал Фиу-Фиу и с досадой пнул по коробку ногой. Конечно же, он рассчитывал на то, что можно было бы положить себе под кровать. Там у него уже хранилась целая гора таких вещей. В основном это были камешки, палочки и стеклышки. Стеклышки были ему всего дороже, и он хранил их в самой глубине.
– Ну и что с этим делать? – сказал Фиу-Фиу после некоторого раздумья.
– Как что? – оживился Путлий, – Можно туда залезть, и посмотреть, что там внутри.
– А что, можно, – сказал Биб, и посмотрел на Фиу-Фиу.
– А кто против? – сказал Фиу-Фиу, – Вперед! – И первым полез в щель.
Коробок оказался пустым. Все трое пролезли в него и спустились на самое дно. Деревянная поверхность была там такая ровная и гладкая, и от нее так приятно пахло, что у Фиу-Фиу сразу поднялось настроение.
– А давайте играть в возилки, – сказал он, лихо перекувыркиваясь через голову.
– Можно конечно, – неуверенно сказал Биб, чувствуя, как у него уже заранее подгибаются коленки.
– Ну что же давайте, – хитро заулыбался Путлий, и игра началась.
Эта игра в возилки была похожа на догонялки. Только в догонялках право водить передается толчком руки, то здесь, необходимо было залезть на спину того, кого догнали, и немного поездить. Ну а первый догоняльщик выяснялся после считалки. Фиу-Фиу считал сам.
ДУБ, БЕРЁЗА, КЛЕВЕР, ЧАЙ, КЛЁН, ОСИНА - ДОГОНЯЙ!
Он специально считал таким образом, чтобы право догонять выпало Путлию, и как только оно выпало, они с Бибом тот час бросились наутек. Хитрый паучок, конечно же, побежал за маленьким муравьишкой. И хотя тот умел проворно бегать по кругу, но от длинноногого Путлия это не было спасением. Не прошло и пяти секунд, как право догонять перешло уже к Бибу. Биб бросился за Фиу-Фиу, но догнать его было так же трудно, как и Путлия. Догоняльщик отчаянно метался из стороны в сторону, то за одним, то за другим, то сразу за обоими, так что под конец споткнулся, упал и заплакал от обиды. На этом игра и закончилась.
– Ну, мне пора, – сказал Путлий, и, усмехнувшись, полез наверх.
– Слушай дружище, – сказал Фиу-Фиу Бибу, – А давай здесь жить.
– Жить? Ты что, серьезно?
– А что, будем здесь играть, строить, и вообще делать все что захотим.
– Я не знаю, – ответил Биб, – Думаю надо сказать родителям.
– А мои родители мне все разрешают, даже без спроса. Ну, ты иди, а еще тут побуду, подумать надо.
Биб пожал плечами, и, опустив голову, медленно полез к выходу.
* * *
Наступил вечер, а потом незаметно опустилась ночь. Фиу-Фиу не было дома, и Жужана не знала, куда себя деть. Жукедий ушел на поиски, Жуда спала, и ночь за окном стучалась дождливым ветром. Жукедий вернулся один, весь мокрый, он рассказал, как нашел Биба, и как тот отвел его туда, где была эта громадина, но Фиу-Фиу там не оказалось.
– Ах! Какое горе! – заливалась слезами мама Жужана. Папа Жукедий молчал и только сердито покручивал усы.
Весть о том, что пропал Фиу-Фиу, мигом облетело все дерево. Все обитатели его, конечно же, знали этого маленького жучка, хоть и относились к нему по-разному. И мысль, что Фиу-Фиу пропал, а быть может навсегда, была, в общем, для всех печальна.
* * *
Как только Биб ушел, Фиу-Фиу сразу же задумался над ужасным вопросом. Как быть, и что делать? Притащить это домой было нельзя. Жить, тоже как-то не удобно. Оставалось что-то третье, и над этим третьим он серьезно размышлял, сидя в углу и закрыв глаза. И так как-то не заметно уснул. Проснулся он от ветра, от сильного порывистого ветра, который свистел в щелях и раскачивал всю эту громадину. «Этого еще только не хватало», подумал Фиу-Фиу и полез наверх. Наверху были холодные, серые сумерки, которые то и дело пронзали порывы ветра с дождем.
– Ой, что же мне делать?! – воскликнул Фиу-Фиу, и слезы отчаяния покатились у него из глаз. Он прекрасно понимал, что в такую погоду, ему одному никак не найти своего дома.
– Что же делать?! Что же делать?! – приговаривал он, бегая по самому верху. И тут сильный порыв ветра ударил ему в грудь, и он полетел неведомо куда.
* * *
Биб долго не мог заснуть в эту ночь. Куда же девался Фиу-Фиу? Эта мысль грызла его изнутри, и он винил только самого себя в том, что оставил товарища. Несколько раз он вставал и подходил к окну, за которым в холодной темноте стучал монотонно дождь. Расстроившись вконец, он переломал все свои муравьиные игрушки, хотел идти на улицу, в конце концов, передумал, залез под одеяло, и там, всхлипывая, уснул.
* * *
Наступило утро, и солнце осветило траву, в которой под сморщенным опавшим листом спал Фиу-Фиу. Он был весь мокрый и грязный, и снилось ему, что на лист подорожника, под которым прятался их дворец, вдруг свалилась та огромная деревянная вещь. Лист подорожника начал прогибаться, и Фиу-Фиу стараясь спасти дворец, из всех сил схватился за край листа. И в этот самый миг, из главного входа дворца показалось удивленное лицо Биба.
– А чего ты тут делаешь? – спросил он, протирая сонные глаза
– Уходи отсюда!!! – громко закричал Фиу-Фиу, чувствуя, что силы его уже на исходе.
– Чего? – еще не понимая того, что происходит, спросил Биб.
– Бах!!! Капля дождя с дерева ударила Фиу-Фиу по голове, и он проснулся. Мгновенно вспомнив все, он вначале обрадовался за то, что ему приснилось – неправда. Но тут же загрустил, потому что правдой было то, что ветер зашвырнул его далеко на незнакомую территорию. И тут он вспомнил, что папа Жукедий говорил как-то, что когда заблудишься в лесу, нужно, прежде всего, успокоиться, затем собраться с мыслями, и, наконец, осмотреться. Фиу-Фиу решил начать сразу с последнего. Не так далеко от него торчал из земли кривой, березовый пень, и не долго думая, наш отважный жучек на него вскарабкался.
– Ну и что дальше? – подумал он, расхаживая по деревянным кочкам. Вокруг росло такое количество больших деревьев, и определить какое его было сложнейшей задачей.
– И чего я не пошел с Бибом, – подумал он с горечью. Он наверно сейчас в тепле, играет в игрушки. А папа Жукедий поиграет со мной ремнем, это точно.
И вдруг точно ураганный ветер налетел и затмил солнце, Фиу-Фиу испуганно закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что рядом с ним на пне сидит его знакомый дятел Стукаил.
– Вот ты где дружище, а тебя там все обыскались.
И Фиу-Фиу опять чуть не заплакал, но теперь уже от радости.
* * *
Возвращение Фиу-Фиу было настоящим праздником. Родители так этому обрадовались, что даже забыли его отругать. Почти все жители дерева пришли, чтобы посмотреть на этого маленького жучка. И даже Хрупея приползла. С трудом, отдышавшись, она сообщила всем, что вечером на большой поляне будет накрыт стол на старом лопухе, чтобы приходили все, а то она обидится.
А тем временем, счастливая Жужана усадила Фиу-Фиу за стол, и принялась его усиленно кормить. И Фиу-Фиу съел столько каши, что даже сам не поверил. И тут появился Биб, вернее он был уже здесь давно, просто стоял в сторонке, и вот теперь подошел, и ни слова не говоря, протянул Фиу-Фиу маленький кусочек цветного стекла.
– Спасибо, – тихо сказал Фиу-Фиу, и, опустив глаза, крепко пожал его маленькую ручку.
– А сейчас я вас всех сфотографирую! – объявил тут папа Жукедий, доставая свой аппарат для деревянных фотографий.
– Ура!!! – закричали все в один голос, и начали быстро рассаживаться. И пока они это делали, мама Жужана успела зажечь все свечи, завязать Жуде новый розовый бантик, причесать Фиу-Фиу, и одновременно протереть ему уши, погладить Биба по голове, улыбнуться всем, и, наконец, занять свое место.
– Внимание! – громко сказал папа Жукудий, и слегка нажав на кнопку, стремительно прыгнул на свой стул. Аппарат тихо затрещал, затем щелкнул, и фотография получилась.
* * *
Утомленное солнце медленно опустилось ниже большого дуба, и на старом лопухе, который рос посреди большой поляны, во всю готовились к торжеству. Нарядная Хрупея не находила себе места, она ходила из стороны в сторону, и щурясь сквозь толстые очки, наблюдала за приготовлениями. А готовила все, ее двоюродная сестрица Ползея вместе со своими многочисленными детьми. Именно они коллективно и организованно испекли огромный пирог с орехами, и уже начали его резать, как на лопухе появился первый гость. Это был Пищалий-Звонов, так звали одного комара и поэта. Всю свою сознательную жизнь он только тем и занимался, что мечтал, глядя в одну точку, и сочинял стихи. Он уже успел написать почти про всех лесных обитателей, и Хрупея очень надеялась, что он тоже прочтет ей, что ни будь.
Пищалий-Звонов тут же забрался в угол, и как настоящий поэт, сразу же принялся грустить. А тем временем пришли Жукедий и Жужана, и следом за ними Фиу-Фиу и Жуда.
– Дорогая Хрупа, – сказала Жужана, – мы все тебя поздравляем, и желаем тебе счастья, и крепкого здоровья на многие, многие недели.
С этими словами она торжественно преподнесла ей коробку с тапочками, которые она сама сшила, точно по размеру на каждую ногу.
В этот момент появился Путлий. Суетливо передвигая ногами, он подошел к имениннице, сунул руку себе за пазуху, и достал оттуда камень.
– Это вам, – сказал он, вежливо улыбаясь. Очень полезная вещь для соления.
Радостная Хрупея, нежно обняла Путлия, и повела его к центру стола, где проворные гусеницы делили и раскладывали пирог.
А гости тем временем все подходили и подходили, и вскоре их собралось столько, что Ползея стала серьезно переживать, а хватит ли на всех пирога.
* * *
Биб тоже был приглашен на это торжество, но определенные обстоятельства заставили его задержаться. Дело в том, что он очень хотел подарить Хрупее крайне необходимую вещь. Он долго думал над этим, и наконец, решил сплести ей зонтик. Так он и сделал, наломал тонких стебельков и принялся за работу. Можно себе представить, как это у него получилось, если он плел зонтик первый раз в жизни. Но, тем не менее, у него вышло, что-то вроде небольшого круглого коврика. Затем он закрепил в середине своей конструкции палочку, поднял все это над головой и довольный отправился в гости. Биб шел очень осторожно, обходя густую траву, ямки и кочки.
– Уж лучше опоздаю, – говорил он сам себе, – Но вещь принесу в целости.
* * *
Торжество было в полном разгаре. Уже был почти полностью съеден пирог, выслушаны все поздравления, и единственно молчавший до этого Пищалий-Звонов вдруг начал осторожно покашливать. Все сразу поняли, что он хочет что-то сказать, и повсюду сразу же наступила тишина.
Комар медленно вышел на самую середину, ответно помолчал, а затем, резко заложив руки за спину начал:
– Я облетел премного стран,
– Имел друзей, врагов,
– И вот теперь сюда позван,
– На едку пирогов.
Все слушали его, не дыша, и всех больше не дышала, конечно, Хрупея. Комар будто чувствуя это, повернулся в ее сторону и продолжил:
– Ах! Дайте, дайте краски мне!
– Портрет я напишу,
– Хрупея спит на лопухе,
– А я внизу стою,
– Стою в дожде, стою в жару,
– И песню, про тебя пою!
После этих слов он опять открыл рот, но вдруг появился Биб со своим подарком.
– Здравствуйте! – сказал он, и больше ни слова не говоря, протянул хозяйке свое замечательное изготовление.
Его, конечно же, сразу пригласили к столу, усадили, поставили перед ним чистую тарелку, и тут выяснилось, что от пирога, на который он так рассчитывал, не осталось ни крошки. Всем стало очень неудобно, особенно Ползее, она вдруг вспомнила, что после того, как был разделен пирог, в ее тарелке, почему-то оказался лишний кусок, но его уже было не вернуть.
– А давайте петь песни! – предложила тут Жужана, чтобы как-то поднять настроение
– Давайте! – подхватили ее гости, и все дружно запели свою любимую лесную песню:
– Этот мир деревянный радует глаз,
– Он такой необъятный, создан для нас,
– Здесь так много всего, здесь так много прикрас,
– Хорошо в этом мире сейчас…
Единственным, кто не пел эту песню, был, конечно же, Биб. Ему было так обидно, что чуть не плакал. Посидев еще немного, он незаметно убежал, с мыслью, что никогда сюда больше не вернется. Придя, домой, он сразу же завязал голову полотенцем, поставил градусник и лег в кровать. Температура не заставила себя долго ждать, она накрыла его как ватное одеяло, и он заболел.
* * *
Весть о том, что заболел Биб, мгновенно облетела всех лесных обитателей. Фиу-Фиу ужасно расстроился, залез под кровать, и, вытащив оттуда самые большие «драгоценности», сунул их в карман, и хотел уже бежать к своему другу. Но мама Жужана, сказала, чтоб он подождал, пока испечется земляничный пирог, потому что именно он является самым лучшим лекарством в подобных случаях.
Вскоре возле домика Биба собралась целая очередь посетителей. Каждый пришел с тем, что он считал, может повлиять на выздоровление. Хрупея пришла с целой корзиной плюшек. Она прикрывала их зонтиком, который ей подарил Биб, чтобы солнечные лучи не растопили нежный творог.
Биб поправился буквально на глазах, и уже к вечеру на перегонки бегал со своими сверстниками.
– Вот это да, – сказал Фиу-Фиу, я даже не думал, что пироги, и плюшки так могут лечить.
– Я тоже не думал, – сказал Биб.
– Тогда почему их не продают в аптеке?
– Да, действительно, почему?
– А я знаю почему, – неожиданно произнес Фиу-Фиу. – Потому что в аптеке не работаю я.
– Ты что, в самом деле? – удивился Биб
– А что, если, например, вместо лекарств и микстур выписывать пироги от разных болезней. Будь моя воля, я бы таких пирогов настряпал, каждый бы поправился.
– Правильно! – подхватил его Биб и облизнулся.
* * *
Однажды поздним вечером Фиу-Фиу и Биб лежали рядышком на обломанном сучке, и, задрав головы, смотрели на далекую звезду.
– Вот это вещь, – задумчиво сказал Фиу-Фиу.
– Да уж, – согласился Биб, – Только наверно большая.
– Я думаю не очень, – серьезно сказал Фиу-Фиу. – В карман, не знаю, а уж под кровать точно уберется.
– Уберется, – согласился Биб, – Даже еще место останется.
Вышедшая на прогулку, сгорбленная старушка Луна, не спеша, осветила лес своей ночной лампой, и, увидев на дереве мечтающих друзей, сердито погрозила им пальцем. Но они этого не заметили, каждый, мысленно, под кроватью уже распиливал свою звезду, чтобы затем украсить ее сверкающими кусочками их единственный и неповторимый дворец.