Повесит эполеты, оставшимся страна
И к черту амулеты и стерты имена
А мы выходим рано, запутавшись в долгах
С улыбкой д'Артаньяна в ковбойских сапогах...
И миражем пустыни сраженный наповал,
Иду, как по трясине по чьим-то головам,
Иду как старый мальчик, куда глаза глядят.
Я вовсе не обманщик...
Я Киплинга солдат.
Ю. Кукин «Солдат Киплинга»
Твою ммммать, дед, тля!
Ты чо-о-о, твою мать?!!
Ты чо, мать твою?!!
Ты чо дед, вааще ахринел внатури вааааще?!!!!!
Чо ты, мать твою, несешь, тля… совсем, пень старый, твою мать… из ума выжил, да, дед?!!…
Ляньте на него, пасаны, вашу мать?!!
Командует он тута…
Ахринеть, мать его!
Какое на хрен «кругом», твою мать, когда у нас разнарядка на тебя, тля?!
Какое на хрен «кругом», мать твою, когда в ней имеется в наличии однорукий вертиран, мать его за ногу, тля?!
Да?… вашу мать, пасаны?!!
Имеется вертиран, мать его, тля?
Имеется, его мать.
А то.
Одна штука, мать его?
Одна, его мать.
А то.
Во… ляньте пасаны, тля… как имеется, хе-хе… эта одна штука… трясется вон вся, тля ебибецкая, мать ее… ляньте – и руки у него нету, ее мать…
Все, мать ее, остальное, хе-хе, на месте.
Так чо ты тут выеживаешься, мать твою?!!
Вот сука.
Манифест этот, тля, как тут написано… э-э-э… аб «при-а-да-ле-ни-ии за-б-вени-ии вертиранов» всем пасанам и девахам читали в школе?
Читали, мать его.
А то.
Как же это так, пасаны, мать вашу… вот и за манифест читали, вот и вертиран забвенный имеется, мать его, значит, этой вонючке нужна борьба против его долбанного в сраку забвения, твою дивизию!
А то.
Все как в королевском манифесте прописано, тля!
Шо тебе не нужна, мать твою?!
Та шо ты там нам гонишь, там нам им всем совсем, твою мать?
Шо ты нам там голову морочишь, вредитель недорезанный, мать твою?!!
Да ты знаешь, мать твою, сморчек трухлявый, шо мы тя еле-еле отыскали… еле-еле нашли будку твою засранную собачью, мать ее… хе-хе, и вот, хе-хе… пришли к тебе, твою мать, со всем нашим уважением, с пасанами, со знаменем, барабаном и трубой, вишь все для тебя, придурка контуженного, все, как полагается по Уставу, а ты еще рожу свою небритую кривишь, поц траншейный?!
Так шо пасть закрой, жидяра очкастая, пока в лоб не получил древком, твою мать!!!
Теа ваааще, твою мать, никто не спрашивает, хромоногий хрен моржовый с бугра до утра, мать твою!
Поял, лысый барабан-вертиран полный ран, мать твою?!!
Брызни вон в уголок, твою мать… чмо безрукое и молчи там в портянку, мать твою, хе-хе, пока мы те ее в ротяку твою беззубую, ее мать, не запихнули, мать твою!
Булькает он там еще что-то, недоволен еще чем-то, твою мать!
А мы, мать нас… как и весь наш глазкоролевский пятьсот седьмой отряд… имени королевской герической героини и уматеренной дочери 33-го кубинско-кабардинского полка баронессы Клуньки Педалько-Сидалищной, мать твою… мы щаз аб тибе заботиться будем, твою мать, со страшной силой, тля!
А то.
Начинаем, пасаны, мать вашу!
Стройся, вашу мать!
Бы-ы-ыстр-а-а, тля-я-я-я!
И они таки начали «щаз заботиться аб имеющимся вертиране»!
Мать их… их мать переимать нам вам им по матери через мать их, хе-хе.
Со страшной, тля, силой.
Убил бы.
Сначала они кляксу свою черно-желтую приколотили к дверям сарая, чуть не развалив его совсем.
По сути это героическое деяние и было тем единственным «добром», которое эти черно-желтые ублюдки совершили для меня, хе-хе, в эту кампанию по борьбе с забвением.
Чего конкретно хотели эти Маленькие Мерзавцы, и что должны были делать, я тогда не понимал, но уже боялся и не ждал ничего хорошего.
Они видимо тоже, судя по их «немного», хе-хе, нервному поведению, мать их…
Компания борьбы с забвением ветеранов тогда только разворачивалась и еще не всем было понятно чего это такое… и каких таких неприятностей можно от этого ожидать.
Но мне вот как-то… хорошо и в «забвении» жилось, хе-хе.
Безопаснее, тля…
Но эти «пасаны и девахи» из пятьсот седьмого глазкоролевского отряда имени тридцать третьей педальной баронессы думали иначе, тля.
Совсем…
И вот, с регулярностью маятника-топора из одноименного рассказа господина По, и так же неотвратимо безжалостно, через каждые три дня, рано-рано утром эти «вечно на все готовые» мизинцы припирались ко мне, отсыпающемуся после суток вкалывания в своем морге, приводя в изумление весь двор своим шумом, лязгом и треском, и разрушая ту хрупкую гармонию в моем сарае, которую я с таким трудом приобрел за эти годы одиночества.
Это был полный капец-трындец в стакане!
Это был кошмар, твою дивизию!
Полный кошмар, тля!
Чего ккккривитесь, Айболитушка, тля… заплечно-пытошный вы наш «добрый» дядя доктор-кастролог, любитель касторки и хворой обезьянятины?
Чо насупились и носом зашмыгали по всей операционной?
Расчувствовались, тля?
Душа заболела от услышанного, хе-хе?
Пппптичку жалко?
И с чего бы это…
Вы ж, как и ваш папка родненький, со счастливого детства в освенцемском медблоке остановиться не можете, что ввввидите, то и режете, хе-хе… да, Айболит Менгелевич?!
Да и в этом заведении с самого начала удила закусили настолько, что вон для вас уже три ннннамордника и две смирительные рубашки санитары не пожалели, мать их…
А вы, Айболитушка, в свободное время чего поделываете, акромя выпиливания лобзиком по берцовым костям и вышивания ккккрестиком по гениталиям на своей исторической родине в Биркенау?
Приходите в гости, голубчик, чайку жасминового с повидлом валерьяновым попьем с ккккорицей и сушками, за жисть покалякаем, перетрем о делах наших скорбных, косточки кому-нибудь перемоем… буквально, хе-хе!
У нас… и ванна свободная имеется, хе-хе, ггггостевая, так сказать!
И инструмент новый, аглицкий, не фуфло китайское.
Вам понравится, тля.
Я-то знаю.
У нас же в морге все, как у всех… ничего нового, тля, все по-старому, ккккромешная тишина, покой и прохлада-а-а….
Все как у всех маньяков-некрофилов… типа ппппрепарируем помаленьку, хе-хе, вскрываем потихоньку, типа опыты ставим, мухам лапки обратно вставляем, бабочкам ккккрылышки приклеиваем, паучкам, хе-хе, паутину взад запихиваем… не то что некоторые мажоры, твою дивизию, да?!
Эх вы, тля… жалкий сын своего ужасного отца, безнаказанный докторишка-пердунишка, ппппрячущийся от тридцать пятого Нюрбергского процесса за стеклышками бабушкиных сварочных очков?
Папка ваш хоть на фронте в дивизии «Викинг» успел погеройствовать, железный крест пппполучил, да и в своих кошмарных экспериментах, говорят, далеко продвинул медицину.
Тоже, хе-хе… увлекался то рентгеном, то ккккровушку переливал, то током баловался.
С нобелевскими лауреатами вместе работал, твою дивизию!
Мог бы и сам какую-нибудь нобелевку, хе-хе, адскую пппполучить!
Ага.
Весело работал, весело жил, весело утонул!
А вы, твою дивизию?
Вас же кроме, как удовлетворения чисто ддддетского любопытства типа «что внутри у мальчика?» или, хе-хе, «почему кричит девочка?» на большее фантазии не хватает!
Из чи во же из чи во же из чи во-о-о же!
Ззззделаны наши мальчижжжжки!
Вот сука.
Все равно-о-о… найдут вас, интерполовские охотники за мертвыми гггголовами, хе-хе.
Всех найдут, мать вашу!
Когда-нибудь, какие-нибудь пронырливые Семки Визентальные ухватят плоскогубцами за ваш нос, разыскиваемый, хе-хе, по всему миру и ага!
Не в этой, так в другой жизни.
Вашего Адольфушку Эйхманутого таки нашли же стюардессы израильские на сеновале аргентинском…
Ага.
Вот и вас вылечат, хе-хе... и вас, Агелов Смерти, и также пппподвесят, хе-хе, за те же ваши вышитые ангельские гениталии… на вашей же бразильской пальме, в вашем же садочке, дэ зозуля кувала, мать ее…
Или слегка притопят, как папку вашего…
Не... оно, тля, конечно, после ваших последних африканских опытов и экспериментов по перемене кккконечностей местами у местных афронегров, хе-хе, вам все по фиг и везде на фиг!
Но Бог не фраер.
И не Моссад, хе-хе...
Ппппоэтому, что там наверху, хе-хе, что тут внизу, тля, не все так безнаказанно проходит сквозь пальцы, как хотелось бы.
«Приходи к нему лечицццца и ккккорова и волчицццца!»
Ага!
Приходите-приходите, и зверушки дорогэньки и близнецы однояйцевые и вы, моя лилипуточка, ккккозочка моя…
Он вас подлечит, наш бравый доктор, как во вкус войдет, хе-хе… покрошит ломтиками на холодец, на люля-кебаб да жаркое по-карски со спаржей мозамбикской, хе-хе, твою дивизию!
Как ввввсегда бэздвоздмэздно и, как всегда безнаказанно...
Еще и на компот хватит, мать вашу, хе-хе!
С сушками, тля.
Убил бы.
Но безнаказанность развращает кого угодно.
А уж Маленьких Мерзавцев, повадившихся меня изводить и подавно.
Через неделю, эти сволочи тоже вошли во вкус.
Ох вошли-и-и-и… мать их…
Поняв, в конце концов, что делать у меня действительно особо нечего и помощь мне никакая не нужна, и защитить меня особо некому, эти гаденыши стали приходить просто так, в любое время суток.
Может вначале у них и были какие-то благие намерения, но эти намерения быстренько привели их по известному адресу, хе-хе!
Видя мою беспомощность и вялые попытки их выгнать они сначала несмело, хе-хе, но потом все более наглея, стали вести у меня в сарае, как у себя дома.
Хотя, кто бы им дома позволил, хе-хе, так сходить с ума.
Тут они просто развлекались, желтые дьяволята.
Устроили этакий клуб по интересам, хе-хе!
Переворачивали у меня все вверх дном, орали, стучали в свои барабаны, дудели в дудки и свистки, бесились, тискали и лапали по углам своих визжащих желто-черных девок, дрались, воровали и портили мои немногие жалкие вещи и еду.
Они вели себя так будто бы меня рядом не было, будто бы я умер.
Ага.
И это огорчало больше всего.
Дальше было только хуже.
Они распугали всех моих крыс и перебили из рогаток моих голубей.
Они разбили мою многострадальную керосинку, порезали ножами табурет, украли, изорвали и поломали все, что смогли.
Наконец, однажды, когда я был на работе, эти ублюдочные желто-черные суки, суки-и-и, ну сучарррры же сучканутые-е-е!!!.. сломали мою драгоценную, хе-хе, кровать, разобрали, развинтили и распилили ее… и в конце концов просто утащили на металлолом.
Ага.
Когда я вернулся и увидел вместо моего царственного, панцирного лежбища просто гору валяющихся на голой земле рваных одеял, на которые эти неуловимые мстители еще и нагадили сверху, вы не поверите, мои вввватрушки и бублики, у меня была истерика.
Я в кои-то веки плакал как ребенок, так я к ней привык, мать ее!
Это было была потеря имущества, невосполнимая никакими одеялами, матрацами и раскладушками, тем более, что последних у меня не было, твою дивизию!
Как оказалось весьма болезненная потеря, для одинокого старика, не имевшего в своей жизни практически ничего и, привязавшегося на свою дурную голову к этой дурацкой кровати.
Вот и я ж говорю – вот суки!
Ккккстати о суках, тля.
Вот вы бы, пожилая девушка с кедами на шее… эта, на своей раскладушке… ручки и ножки-то свои так высоко не задирали бы...
Тут вам не в оперном ттттеатре во время пожара… зрелище из вас такое себе, тля, достаточно скучное и удовольствия окружающим почти никакого!
Да еще эти кеды, тля…
Я-то понимаю, что вас аэробика хроническая замучила, хе-хе, и внезапный приступ канкана случился прямо на рабочем месте… да ппппросто тут у многих дети и даже внуки, а у вас вот там вон, черт знает, что творится, тля….
И клещи, и прыщи, и вавки всякие, твою дивизию, небритые, хе-хе, и пахнет там не совсем... да и весь ваш комбидресс и кккколготки с синими труселями протерлись на всех интимных местах, тля... хе-хе!
Да и, в общем… и в целом… глядя на ваши ппппримитивные движения и инвалидные жесты, в душе у всего коллектива не возникают никакие радостные желания и эстетические поползновения к прекрасному и вечному, тля!
Совсем не возникают, твою дивизию!
Ддддаже у старшины, мать его, хряка толстозадого… поползновения, хе-хе, не возникают!
А возникают совершенно нездоровые идеи типа чего-нибудь у себя вылечить, сбрить или заштопать, хе-хе!
Да еще жрать всем ззззахочется… это уж само-собой, тля!
Я вот, когда на вас, мадам, смотрю, даже когда вы дрыхнете… так мне сразу есть хочется, а не ттттанцевать!
Ага.
Отож.
И... вообще всех непрополотых на грядках и недоопыленных на клумбах и в горшках ккккасается, твою дивизию!..
Потише там… елозьте кккконечностями своими чесоточными в своих мешках, унитазах и ящиках, тля!
Балет у них, ппппонимаешь, для поднятия настроения!
Па-де-где с отжиманиями, хе-хе… калинка-малинка с мухоморами и кактусами.
Галлюциногенами меньше увлекаться надо, баклажаны вы мои буряковые, тогда и настроение нормальное будет, мать вашу!
Совсем весь огород распоясался и поотвязывался на хрен, твою дивизию!
И мыться чаще надо, поцы траншейные, а не по паркету меж кроватей и зеркал непотребно скакать, катетерами размахивая, тля!
Убил бы.
Зачем кровать нужна?!
Вы дебил, да?
Не, вы точно дебил, штабс-капитан, тля.
Ппппоследние мозги уже пропили, тля, лирик вы наш, профессионал третьих тостов, романтик-чечеточник, хе-хе!
Нет, действительно, тля, тут уже давно все шушукаются по кладовкам, что вы ддддействительно того… совсем из ума выжили с вашим менталитетом диогеновским, хе-хе, что такое ккккровать уже забывать стали, мать вашу?
И я вам давно говорил, Роджер Сильвестрович, ваш бомжацкий образ жизни и ваша диета из крыс и ккккошек с денатуратом, огуречным лосьоном в больших бутылках и тройняшкой, хе-хе, до добра не доведет, вон Айболит не даст соврать.
Не ддддадите же, садистушка вы наш, хе-хе, нарколог-стрекатолог?
Не даст, поц траншейный, можете не сомневаться, штабс-капитан.
А-а-а, кровать, тля… этим Маленьким Мерзавцам, мать их, этим юным пионэрам и юнгштурмовцам?!
Щаз расскажу, тля, зачем.
Да-да, вы абсолютно правы, мой любопытствующий роторный статор!
Очередная компания, хе-хе!
Именно.
Именно в то время, очередными, совсем уж больными на всю голову придурками-идеологами из Королевской Службы была задумана новое безумие под названием «Первый Небесный Прыжок Железного Бегемота».
Полный таки капец-трындец в стакане!
В очередной раз, пытаясь поднять народу, хе-хе, его мухоморно-кактусное настроение, а также повысить общие королевские показатели выплавки стали и чугуна, население напрягли в домашних условиях строить плавильные печи, мартены и прокатные станы, хе-хе, короче, действительно заставили прыгать бегемотов, мать их!
Железных.
Ага.
Вы, штабс-капитан, ккккогда-нибудь видели, как прыгают бегемоты, хе-хе?
Простые, не железные, тля.
А то знатоки говорят, что после третьего стакана денатурата еще и не то увидишь, хе-хе...
А-а-а… вы и ппппростых не видели?
Ну, да… тяжелое штабскапитанское детство, гнилая солома, бумажные игрушки, наше село сгорело, пьяный папка с мамкой-проституткой, люди ддддобрые, отстали от поезда, мы сами не местные, пода-а-айте на операцию!
Вот суки.
А вы, Айболит Менгелевич, неутомимый вы наш исследователь внутричерепного давления в ппппоротых задницах, хе-хе, вы-то видели, как прыгают бегемоты?
Или вы только и можете, что несчастным зверушкам гггградусники ставить куда-попало?
В небо… в небушко прыгают, хе-хе, «бегемотики, схватившись за животики», а не с обрыва в бббболото, как ваши «Жигули» на последней пьянке в тех же Старых Салтовах у князя на фазенде, хе-хе…
Княгиня-я-я...
Ку-ку-у-у-у, Марфу-у-ушка-а-а-а!
Высоко сижу-у-у, ддддалеко гляжу-у-у…
И все вижу-у-у, хе-хе, в неглижу-у-у!
А вот, наш друг всех богов и махатм, наш прыгучий отец Батутий видел, как он сам уверяет.
Уверяет, поц траншейный, хе-хе, что ппппредварительные прыжки бегемота перед взлетом, хе-хе, это жутко бодрящее и, одновременно, располагающее к философским и эстетическим размышлениям зрелище!
Ага
Не зря оно так потрясло слабую психику нашего бббблохастого миссионера, что он и до сих пор вон… сам все прыгает и прыгает, что масай перед львиной охотой, уже третий батут ему санитары меняют, хе-хе!
«Блаженны прыгающие, ибо они ддддопрыгаются!»
Особенно если они железные, хе-хе…
И со скакалкой.
Да, отец Батутий?
Убил бы.
Но, вообще-то, хе-хе... ппппредставляете, масаи мои бонсаистые, это изящество, эту грацию, хе-хе… эту изумительную по своей красоте восходящую траекторию и взлет разбегающегося, выпускающего закрылки и… таки да-а-а-а-а пры-ы-ыгающего в синее-пресинее огромное небо ппппрекрасного и гордого животного, весом в три-четыре тонны!
А там, там высоко-высоко… в синем-пресинем огромном небе таких же пузатых красавцев уже целые сотни, тысячи… кружат и ккккружат в восходящих потоках осеннего теплого воздуха вместе с первосентябрьскими шариками, дирижаблями и надувными свиньями, хе-хе, отвязавшимися после последних совместных кккконцертов Pink Floyd и Led Zeppelyn, твою дивизию… кружат, постепенно сбиваясь в плотные бегемотные стаи, пппперед миграцией на родину в милую и далее-е-екую Африку, да-да, Барак Манделович, на родину, хе-хе…
И тяжело работающие королевские рабочие и крестьяне, слыша их призывный клекот и трубный рев, и поглядывая на рушащиеся сверху гигантские ккккуски говнища и сбитые вертолеты с папарацци из National Geographic, поднимают к отлетающим стаям залитые пОтом мозолистые лица и натруженные руки и, радостно улыбаясь и пппподмигивая друг другу, хрипло шепчут: «Вот и бегемоты уже полетели… скоро зима, пора в степи и пампасы, собирать металлолом, макулатуру и ннннеразорвавшиеся фугасы!»…
Я ж и говорю, дорогая мадамочка Матильда Феоктистовна, ваши пппперелетные мексиканские кенгуру и кузнечики-хамелеоны нервно курят анашу в гардеробе, хе-хе, по сравнению со зрелищем улетающих и исчезающих в небесной синеве бегемотных клиньев, этаких, прощально ккккурлыкающих, глубоко лиричных и несравненных по своей красоте ни с чем…
Феерично и кккклинично, твою дивизию, да, Матя?!
Как и ваша зарплата.
Да уж…
Мухи собралися однажды на рассвете
И посовещавшись решили улетать
Мухи собрались и острым клином
Полетели мухи на юг отдыхать!
Но, бббближе к телу, да, Менгелевич, хе-хе?!
Подобные железистые гиппопопрыжки и начались по всему королевству!
Ага.
Привычная желто-черная истерика, грозный революционный скулеж и жуткий энтузиазм.
Население с упорством маньяка-олигофрена с хрустом наступало на очередные грабли.
Вот суки.
А вы что, моя ддддорогэнька Гюльчетаюшка-собачница, все верите в научаемость и обучаемость человечества, в его мифический прогресс, в его виртуальную справедливость и эфемерное здравомыслие или хотя бы, хе-хе, в его условные рефлексы?
В то, что один раз обжегшись, оно больше уже не сядет гггголой жопой на ту же раскаленную плиту?
Так то вы утопистов-социалистов перечитались с бодуна и на голодный желудок.
А вы что, сами не ввввидите?
Даже, простите великодушно, и по себе не видите?
Человеки же никогда в жизни не учатся ни на чужих, ни, тем более на своих ошибках, из ккккоторых собственно и состоит вся их жизнь.
Глупенькая, да даже ваши любимые собачки быстрее выучаться, что можно, а что нельзя, чем даже самый переобразованный прохфессор кислых щей, хе-хе или академик околовсяческих ннннаук.
Да, вы абсолютно правы, на эту плиту академик голой жопой уже не сядет.
И не голой тоже.
Ага.
Ни за что!
Ученый уже.
Академик, тля.
Ого-го!
Не хрен, хе-хе, мммморжовый, твою дивизию!
Он сядет на соседнюю.
Причем такую же.
Со всего размаха сядет, искренне пппполагая, что он человек действительно ученый, опытный и поживший и знающий, что по чем, и для чего, хе-хе!
Сядет-сядет, я вас уверяю Гюльчетай-ханум.
Так же как и весь наш народ, мать его... за редким исключением, которое вовремя ппппропалывается и выкорчевывается Королевской Службой.
И когда в очередной раз запахнет жаренными и горелыми ягодицами и яйцами, наш народ еще долго будет уверять окружающих в том, что это не от него, хе-хе, а от ддддругих так воняет.
Ага.
Убил бы.
Так было и на этот раз.
В каждом дворе все обыватели, подбадривая и себя и окружающих лозунгами, плясками и песнями, дружно становились на трудовую королевскую вахту по выплавке металла, дабы «догнать и перегнать» наших Врагов.
Покричав и попев, они начинали, хе-хе, с лихорадочной быстротой (дабы быть первыми идиотами в этом очередном соревновательном идиотизме), своими силами строить из глины, камней, палок и прочего мусора плавильные печи…
Ага.
Мартены, тля.
Само собой, хе-хе, печи эти получались страшные, убогие, кривые и косые, в которых доморощенные сталевары пытались из всякого металлического лома и хлама, собранного со всех свалок выпекать на обычных дровах, хе-хе, «металл в закрома Родины», в виде этаких неподъемных буханок, таких же убогих, кривых и косых, как их создатели, мать их.
Чушки эти бегемотные, правда, поначалу еще вывозили куда-то на телегах, видимо их пытались как-то использовать в этих мифических, хе-хе, закромах, но потом перестали… так как их качество, хе-хе, было явно хуже качества железа времен хитромудрых хеттов и первых фараонов.
И потом еще многие годы эти металлические допрыгавшиеся бегемоты ржавели по всем дворам и переулкам, во время сильных гроз, притягивая во множественном числе, хе-хе, шаровые и линейные молнии…
Но это было потом, а пока, благодаря этим лязгающим по всему королевству «гиппо-по-прыжкам» я лишился своей кровати, так как железный лом нынче ценился в любом виде, хе-хе!
Отож.
Познакомившись, в конце концов, с Ерошкой Бубном и прочими моими дворовыми мучителями, своими, так сказать, хе-хе, коллегами, по борьбе… эти ублюдки уже все вместе, со всей своей необозримой энергией развернули уже полномасштабную травлю и издевательства «не забытого» ветерана.
Вот тут-то мне небо в овчинку-то и показалось...
И даже не в овчинку а так… совсем в крошечку, тля
Вцепившись в меня бульдожьей хваткой, глазкоролевцы творили, что хотели и никакая Андреевна им была не указ, тем более, что она бедолага сильно в это время болела.
А все остальные, хе-хе, мои милые соседи, только наблюдали за этой травлей с неослабевающим вниманием и злорадством, мать их.
Помощи мне ждать было не откуда, идти было некуда, тля, отступать тоже, и я сражался до конца, тоже швыряясь в уродов камнями, а когда меня били, отбивался, чем только мог…
Пару раз даже умудрился огреть костылем чью-то желтую удирающую спину.
По крайней мере, после нескольких стычек эта свора осатаневших щенков стала опасаться подходить ко мне близко.
Но петля, свитая проворными детскими ручонками, хе-хе, из ихних шелковых галстуков все сильней и сильней затягивалась на моей тощей шее...
Я еще по лагерю помнил, что малолетки в стае, мать их, это непобедимая и безумная сила
Я стал уставать.
А что вы так на меня смотрите, мои ддддорогие дамы и не очень, тля?
Чегой-то вы это так на меня пялитесь, как будто это я и в Вифлееме все ясли и детсады разгромил и царевича Димитрия ножичком заколол и вообще, хе-хе, без ста грамм свежей детской ккккрови на ночь спать не ложусь?
Опять приступ вселенской жалости к деткам приключился всему козлятнику?
Так вон хлебните чайку из моего стаканчика и успокойтесь.
Ттттолько не тяните, хе-хе, а то свернется, твою дивизию.
Ага.
Вы не понимаете, и слава Богу не знаете во что ппппревращается ваша жизнь, если такая стая, вроде бы мелких и слабых, выбирает вас в качестве жертвы.
Они ддддействительно, тля, и малы и слабы, но они не ведают, хе-хе, «ни любви, ни тоски, ни жалости».
Это муравьи, гарпии, пираньи... ккккоторые в считанные минуты обгладывают до костей свою жерву.
Законов тут нет, тля.
Спасенья тоже.
Тут, мои эксклюзивно-слезливые ббббабоньки-ватрушки, в чисто м виде проявляется знаменитый закон "заключенных параллелей" всех зон и лагерей: «Тайга – закон, медведь – хозяин!»
Вернее, хе-хе, ммммедвежата, мать их.
И хоть из самого сарая они все-таки ушли, шуганутые однажды районным городовым, побоявшимся, что они спалят весь двор, но его осаду не сняли, хе-хе!
Камни, стекла и кирпичи сыпались дождем, как только я показывался из дверей, протягивались проволоки и подвешивались не только гирьки но уже и гири и гантели, рылись и маскировались ямы и лились помои, двери вымазывались солидолом, дегтем и просто говном, тля…
В самом сарае, когда меня не было, все переворачивалось вверх дном или просто выкидывалось на свалку, когда же я спал, в сарай через крышу и дыры в стенах закидывались дохлые кошки, петарды и дымовые шашки.
Хорошо хоть пока не гранаты, хотя все шло к этому, хе-хе
Ага.
Орлята нашли своего Прометея, мать их и его, хе-хе…
Это была уже настоящая война, твою дивизию.
Ничего не помогало, мать их.
Ни мои жалкие угрозы, хе-хе, ни уговоры, просьбы и даже мольбы к преобладающим, хе-хе, силам противника оставить меня в покое.
Ничегошеньки, тля.
И длилась эта война не только пока проходила эта их трижды проклятая компания по борьбе против забвения, а и после нее!
Охота на человека, ведь самое увлекательное занятие для, хе-хе, человека!
Спасенья не было.
Всюду слышит тебя Третий Глаз Короля!
Всю-ю-юду-у-у...
Вот суки.
Ко мне уже ходили круглосуточно, видимо, целой школой, хе-хе, от первого до десятого класса.
Было такое ощущение что они все взбесились, что вся их сучья трехглазая организация включилась в увлекательную игру с, хе-хе, одним, отдельно взятым… взятым ледяной детской ручонкой за горло подшефным «вертираном»!
И если местная дворовая сволочь раньше еще давала мне дух перевести, то эти бульдожки раз вцепившись, уже не отпускали!
Сколько я перенес всякого в своей жизни, но так плохо мне еще не было.
Даже в пятиугольных подвалах Дома Службы, на конвейере, на дыбе, хе-хе, и под током.
Честно, тля.
Я опять спал на полу, но теперь уже даже и без матраса и без всякой подушки спасаясь от ноябрьских холодов только костром и с ужасом ожидая прихода зимы.
А-а, вот опять наш милый ддддоктор тут «ужас-ужас» пытается изобразить!
Что таки нашли ключики от своих именных, хе-хе, наручников, мать вашу, что так рьяно кинулись лечить всех сразу от икания и заикания одновременно?!
А вы, видимо, с чьего-то дня рожденья явились, что у вас рожа, усы и фартук кровищей-то так ззззаляпаны, хе-хе?!
Вы что, Айболит Менгелевич, зубами да ногтями что ли вы свои препараты «исследуете»?
Что скальпелей, ретракторов да костных щипцов уже не хватает на всех?
Или это был День Смерти, хе-хе, а не День Рожденья?!
Ну да, ну да… ппппросто не удержались, хе-хе… и таки грызанули прямо на столе?
Ага.
Ну-ну, тля, не плямкайте так растерянно губелями вашими погрызенными… сыроед вы наш… судя по вашему милому папе у ннннастоящих-то врачей-экпериментаторов еще и не такое с психикой бывает!
Особенно ежели они так долго под деревом сидят и, хе-хе, уже с животными разговоры разговаривают, тля.
Но вы, Менгелевич, все-таки аккуратнее там ддддышите и ерзайте со своим зоопарком из коров и волчиц во мхах и травах, хе-хе… и ккккогда в полнолуние рученки опять зачешутся, хе-хе, шибко не увлекайтесь, а то как во вкус войдете… хрен вас, «добрых» докторов-трепанатологов потом остановишь на ходу синим троллейбусом, или тем же, хе-хе, дружеским выстрелом в затылок в качестве ббббонуса от израильских авиалиний, мать вашу!
Отож.
Вот и сейчас я с некоторым увлечением наблюдаю, что люди могут вытворять и с собой и с другими в нашем королевстве, в нашем зоопарке.
Кто Делом занят, мозги компостирует, по ушам ездит, про Светлую Даль лапшу на уши вешает, диссертации о пользе дырявых сараев, голодания и бедности защищает.
Кто в подвалах пятиугольных честно трудится рук и ног, хе-хе, чужих не покладая, как вон лысый с плоскогубцами в первом ряду со своей бабой!
Ну, не со своей, ну, хе-хе… не с бабой, но пппплоскогубцы вон из рук даже на обеденном перерыве не выпускаешь, да, лысый?
Ой, лучше б ты пил, чем Стравинского слушал и Данте читал, поц ттттраншейный, чебурашка хренова…
Кто на четвереньках ползет по кругу от гильотины, хе-хе, да на мусорники и столбы фонарные натыкается туловищем безголовым, хе-хе!
А кто ходит вон, хоть и в синяках и ссадинах, но счастли-и-ивый, как член после оргазма… и вдоль стеночки, и приплясывая, и в дудочку дудя, и печенюшки жуя, и песенки напевая.
Особенно во-о-он та ггггражданочка, тоже лысая и в балахоне оранжевом, с бубном и полным подносом какой-то жрачки.
Ага.
Харе Кришна, ддддорогие товарищи участники пешкопробега по местам нетрудовой славы своей доисторической родины!
Харе, хе-хе, Рама… которую, как утверждает ранняя детская литература, таки-да «мыла мама».
Я ж всегда утверждал, что неконтролируемый морфий страшная штука.
Впрочем, как и желый кокаин, мать его…
Да, Колобок?
От ббббабушки ушел, тля.
Убил бы.
Да нет, милочка, нет, тля…
Кришна ваш, конечно, хоть и ввввеликий вегетарианец, и товарищ весьма уважаемый в верхах, хе-хе… и хавчик и ночлег у него завсегда бесплатный, но только не ббббуду я есть твои экзотические печенюшки и буддистские вафельки, сама их ггггрызи, убоище сияющее…
Тем более, что пельмени твои просветленные выглядят точно, как будто их, хе-хе, еще тот же Будда с Кришной лепили.
Ага.
Да хоть сансара, хоть ахалай-махалай, а ттттолько не буду… твою дивизию!
Поналепят на именины пироги из глины, типа консервация на зиму, тля, а ты отдувайся потом своим очком, хе-хе, на очке… объясняй своей многострадальной жопе, что это мол халявная жрачка невзначай пппподвалила, твою дивизию!
Возраст кармы у дядиного ануса уже не тот, понимаешь девочка, чтобы потом кирпичами консервированными какать по сугробам и пппполыньям?!
Вот доживешь до моих лет, до моей «зимы», хе-хе, поймешь!
Вот дура.
А зима таки началась.
Ага.
В нашем Счастливом Братском Королевстве все, как у всех, тля.
Война и мир, казни и праздники, хе-хе, свои футбольные команды на каждом заводе и свои, хе-хе, оркестры смерти в каждом концлагере.
Все как у всех, тля.
И даже зима, мать ее.
Моя последняя зима…
Ударили морозы.
Я-то грешным делом думал, что с приходом холодов глазкоролевцы угомонятся, так как местные дворовые Маленькие Мерзавцы обычно зимой редко мне докучали из-за непогоды и недостатка теплой одежды.
Но только не эти бравые и юные головорезы из пятьсот седьмого отряда.
Эти решили довести дело до конца.
До полного, хе-хе!
Начались веселые зимние забавы «нашей смены боевой», мать ее!
Приходя домой, я находил свой сарай под самую крышу изнутри забитый смерзшимся снегом, или мои, с таким трудом добытые дрова и изуродованную буржуйку приходилось собирать по всему ночному двору или замок был специально настолько залит льдом, что открыть дверь не было никакой возможности.
Это был действительно полный капец-трындец в стакане!
Часто, я вообще не мог нормально подойти к дверям своего сарая, так как единственная тропинка к нему была тщательно залита водой и представляла собой хорошо отполированный каток, по которому мне приходилось не идти, а ползти к дверям.
А так как мой сарай стоит на небольшой возвышенности, то вы себе представляете, какое это было развлечение для меня.
Ледяные горки это же так весело, тля.
Особенно в детстве, мать его!
Убил бы.
Не… не ппппредставляете, герры майоры и полковники?
У-у-у, тля … как у нас все запущено с воображением, мои коньки, конькобежцы и конькобеженцы!
Вы когда-нибудь, мать вашу, пробовали пппползти на четвереньках вверх по наклонному льду, не имея одной руки, хе-хе?
Без своих долбанных коньков?!
Нет, тля?
Шо ж так все запущено на вашем, хе-хе, асфальтоукладчике в полнолуние?
Ну, так ппппопробуйте, как выдастся свободное времечко, хе-хе… поползайте!
Такие себе четвереньки получаются.
Скорее троеньки, тля.
Кайф ввввечный.
Дрова, твою дивизию!
Но вершиной всего оказались под Новый год именно, хе-хе, дрова… вернее доски, тля…
Ага.
Подарочек под елочку, мать его!
Хорошие крепкие сосновые доски, сороковка кажется, хе-хе…
Да уж, тля…
Мощные такие… обледенелые доски, которыми однажды были просто-напросто намертво заколочены мои многострадальные двери.
Все так просто, тля.
Стук-постук и… здравствуй, друг, твою дивизию!
Вернее прощай, хе-хе!
Вот суки.
Тут уже чувствовалось, что милые родители Маленьких Мерзавцев, как всегда не остались в стороне, приложили, хе-хе, так сказать заботливую родительскую руку к этому новогоднему подарочку…
Развеяли, хе-хе, свои привычные грусть, сплин и хандру за бокалом старого вермута у камина, мать их!
Позаботились о ветеране и о его полном забвении, хе-хе.
Раскошелились поцы траншейные, расщедрились, тля!
Нынче такие хорошие доски дорого стоят.
Попробуй еще найди такие-то, хе-хе
Когда я их увидел, то понял, что молодежная организация Третий Глаз Короля на моем сарае поставила жирную, хе-хе, деревянную точку.
А так же, скорей всего, тля, и на моей жизни...
И если раньше я еще кое-как преодолевал и справлялся со всеми сюрпризами и подарками моей, хе-хе, «доброй» судьбы, то тут я просто пал духом.
Просто пал, мать его…
Отодрать эти проклятые доски у меня не было никакой возможности и сил.
Конечно, тля… я не сразу сдался, не сразу опустил, так сказать, хе-хе, руку…
Я на ней, бедняге занозил, ободрал и обломал все пальцы и остатки ногтей … упирался здоровой ногой, лбом, чуть ли не зубами грыз, тянул изо всех своих могучих, хе-хе, восьмидесятивосьмилетних, хе-хе, сил, но все было тщетно.
Доски были как каменные.
И вдруг я устал, тля.
Ох, и устал-таки, мать их всех…
В конце-концов, ну сколько можно!
Надоела, вся эта канитель, вся моя бесконечно проводимая личная компания, хе-хе, по борьбе и с жизнью и со смертью, твою дивизию!
Мне, действительно уже, хе-хе, не «еще», а уже… «уже» восемьдесят восемь, тля… а может даже и все девять с половиной…
Такой возраст… даже неприлично, хе-хе!
Люди нынче уже так долго и не живут, тля…
Тем более такие люди.
Которые так живут.
Пора и честь знать.
Отож.
И вот я просто сел в снег, прислонясь спиной к моему сараю, к моей, хе-хе, побежденной… моей сдавшейся хлипкой крепости.
Сел… и приготовился в эту ночь «знать честь», хе-хе, то есть потихоньку замерзнуть на хрен, так как иных перспектив, в общем-то, не было.
А мороз имелся, тля.
И немалый.
Во Славу Короля и его Дела!
Павшим, хе-хе, во Славу!
Слушайте, шары мои бильярдно-апельсиновые… ну хватит, мать вашу!
Вы тут… ттттого-этого… прекращайте эти свои азиатские ббббезобразия и народную самодеятельность, тля!
Нет, не брат я вам и даже не сестра, причем давно уже, твою дивизию!
Ага.
Оу, май гад, твою дивизию!
Опять ты тут под нннногами шаришся, шароголовая ты моя мерчендайзерша-кришнаиточка, мать твою!
Ну, не надо, понимаешь, не надо вокруг меня хороводы языческие водить, через огонь прыгать, юлить лицом и пальцами вот так вот делать, и мантры свои тут выть, да в ведро пустое стучать на ночь гггглядючи не надо!
Тут и так, твою дивизию… не все до самого конца дружат с головой, чтобы еще такой ккккошмар рассматривать и выслушивать на санскрите перед сном, хе-хе!
А то ккккто-нибудь из наших обиженных шахидов-маоистов… внезапно вас сзади, хе-хе, отважно подрежет спертым у Ивана-царевича скальпелем, так прямо с этакими-такими пальцами да мантрами вас под холмик-то санитары и пппприкопают, хе-хе, в лунном свете!
С хризантемами и гвоздиками в ушах и жабрах!
Ага!
Дули дедуле она тут пытается ккккрутить, твою дивизию... со своей лысой головой, артритом и косолапием, тля...
Мудры она показывает, мантрами матюкается, буддистка-диссидентка ттттрехглазая, тля!
Замантрила уже весь аквариум, тля, по самые водоросли!
Кто-нибудь, там в ккккоридоре, за стойкой… сделайте ей еще один мохито, один персинг, полтора петтинга и два ребесинга…
А чтоб жизнь медом гималайским не казалась, хе-хе!
Ага.
Или знаете что, старшина, хе-хе, лучше дайте ей кусок хорошо прожаренного сочного бифштекса, с ггггрибной подливкой… нехай эта оранжевая зомби там, прямо там же на тарелке и захлебнется сладкими слюнями со своим виртуальным флейтистом!
Самому не жррррать, твою дивизию!
Ей богу, как тетя Клава Ивану-царевичу ннннитки и иголки выдаст во вторник, точно тебе пасть зашью на хрен, холодильник ходячий!
Может и твоя жизнь бегемотная тоже измениться к лучшему, хе-хе?!
«И тебя вылечат!», тля…
Не так морозить и отмораживать тут всех наших снегурок ббббудешь, поц траншейный!
Харе Ккккришна, мой озабоченный mon ami Дедушка Мороз-Трихомоноз!
Харе, харе, тля…
От харе сссслышу!
Убил бы.
Я бы так и замерз там возле своего сарая, если бы не жгучее желание, возникшее в мочевом пузыре одного пьяного ветеринара.
Ага.
Тот Самый Ангел, видимо, проснулся, встрепенулся, твою дивизию и, хе-хе, наверняка зевая и ангельски матерясь, задергал за какие-то ниточки и рычажки…
Видимо, тля, решил помочь мне уже в последний раз.
Терпение у него, конечно же, ангельское, но не безграничное.
Я так думаю.
Так вот.
Ветеринар Сема, сосед моей Андреевны по коммуналке, весьма безобидный и весьма пьющий, как все ветеринары, решил потешить на пленэре свой хронический цистит и зашел за угол нашего нового дома… ну, чтобы, отлить и все такое.
На свежем воздухе в сугроб процесс идет совсем иначе, чем в вонючем клозете.
Естественней что ли?
Опять же людей посмотреть, хе-хе, себя показать иногда хочется.
Вон у старшины спросите, он не зря свои ппппоросячьи глазки скромно потупил тут, как презерватив после прерванного коитуса пролонгатуса, хе-хе!
Именно, тля!
В это время я уже замерзал и засыпал сладко-сладко, уже и так полузасыпанный, хе-хе, снежком и всех-всех уже простивший и отпустивший... и слышащий уже какое-то пение, наверное, ангельское, хе-хе… и ничего уже не желающий, как только окончательного окончания, хе-хе, этого бесконечного и таки-да доставшего меня слоновьего коитуса с сукой жизнью.
Ну, на счет пения, так это просто тот же Сема, орошая сугробы последствиями двух литров просроченного «Жигулевского», орал какую-то ветеринарную песню про коня, чокнувшегося от жажды и из-за этого сиганувшего с обрыва в великую реку Хуанхэ.
Песня была настолько жалостливая и исполнялась с такой душой, что один замерзающий в сугробе возле своего заколоченного сарая старый еврей, сквозь смертельную дрему стал ему подпевать, где и был без удивления обнаружен не прекращавшим орошать и петь, ветеринаром.
И ничего другого эта зоологический дурак с незастегнутой ширинкой не придумал, как притащить меня к себе домой.
Там у Семы в голове что-то переклинило, твою дивизию, и он свалил меня на какой-то половичек на полу, сверху заботливо укрыл другим половичком, погладил зачем-то меня по лысине, почесал за ушком и даже поставил рядом миску с водой.
А сам достал из буфета початую бутылку королевской водки и стакан с куском хлеба, соль и луковицу.
Как оказалось, тля, для себя, хе-хе.
Надо было восполнить потерю жидкости, как он потом мне рассказывал.
Андреевна, как всегда, хе-хе, появилась в самый подходящий момент, когда совсем окосевший лошадино-собачий медработник, навосполнявшийся жидкостью уже по самое темечко, тля, сидел возле меня на полу и, озабоченно качая всклокоченной головой, время от времени щупал мой нос, трепал за шею и уши и вливал в себя очередную порцию.
Меня же трясло и швыряло в тяжелом ознобе и сухом кашле.
Мне было очень плохо, тля.
Нет, конечно, все же лучше, хе-хе, чем той суицидной лошадке утонувшей в китайской речушке.
Но плохо, тля.
Весьма.
Нет, Немезида Кондратьевна, дорогэнька, я про лошадь рассказываю.
Утонувшую лошадку.
Нет, ббббуланую.
Да-да, тля!
«Ходять ко-о-они над реко-о-ою!»
Слыхали, тля?
Народная ккккитайско-корейско-вьетнамская песня.
Про кобылу издохшую, мать твою, во время наводнения на Хуанхэ!
Про водопой, тля!
Про...
Ну, хорошо, я ммммогу и заткнуться.
Ага.
Нет-нет, все-все… хватит, надоело, тля!
Ббббольно надо, твою дивизию!
Сама такая, тля египетская!
Распинаешься тут, как дурак уже ккккоторый час, раскорячиваешься, как мать-героиня у водолазов-вулканологов в гинекологическом кресле после воздушной тревоги, тля, разжевываешь и в рот ккккладешь всем овощам, ягодам и фруктам, тля, а оно тут влазит со своими доморощенными комментариями от ясельной группы энцефалитчиков-менингитчиков, со своими умничаниями и явными нарушениями, хе-хе, ттттопорно-мыслительного аппарата и все портит.
Ага.
И ввввоздух в том числе, мать его!
Да-да, тля!
А все тут поют и ноют который день: «Коза, ах, коза, ох, коза-а-а-а!»
А тут не ккккоза, тля.
И даже не сама Арина Родионовна, хе-хе, в послеобеденной прострации, твою дивизию!
Тут вон какая... козлища ого-го-гогошная!
И причем ттттрезвая.
Нет, а чего, давайте… ддддавайте, действительно теперь послушаем этот наш мекающий и бекающий луч света в темном царстве, нашего «начальника транспортного цеха» с третьей полки, нашу многомудрую, хе-хе, завуч-задрочь немезидовскую, мать ее, а то ж больше у нас тут рассказать некому, за то, как ттттевтонские рыцари на Мамаевом кургане взяли штурмом корень квадратный из гипотенузы Александра Македонского, прибитого наполеоновскими штыками за пифагоровы труселя на воротах Царьграда у ббббатареи Раевского на Куликовом поле, и о том, как космические корабли Колумба и собачьи упряжки Амундсена бороздят Венскую оперу под Новым Уренгоем на бббберегах Меконга.
Ага.
Нет, согласитесь, князь, это полное скотство и пижонство так себя вести на наших грядках и кккклумбах.
Полный таки капец-трындец в стакане!
И это чмо с начесом учит наших детей, а сама слово «еще» пишет с четырьмя ошибками, хе-хе, и ччччешеться, как стая псориазных обезьян-ревунов!
Обидно, тля, досадно, тля… ну ладно, твою дивизию…
Еще раз, Кондратьевна, возникнешь, мать твою, тебе точно твой папаша пппприключится.
Внезапно, одиноко и скоропостижно, тля.
«В белом венчике из роз…»
Один раз приключится, но тебе хватит, твою ддддивизию!
Вот сука.
Андреевна уже полгода, как жила одна.
Ее слепой Костя к тому времени тоже уже всех простил и отпустил и уже где-то наверняка в раю для моряков восстанавливал свою окончательно сгнившую морскопехотную печень.
Он всегда говаривал, что морская пехота всегда попадает в рай, так как она никогда не промазывает, хе-хе.
После его смерти она практически перестала говорить и только изредка мычала нечто совсем уж нечленораздельное, сильнее прежнего тряся своей седой головой.
Видимо сильно любила она его, твою дивизию.
Что ни гггговорите, Барак Манделович, а «любви все возрасты покорны»!
Вон и на вас с каким аппетитом ваша соотечественница-расистка поглядывает.
Правда, может я ошибаюсь и может, хе-хе, просто бабка ппппроголодалась, а вы в отличии от меня и ее соплеменников человек упитанный...
Есть, хе-хе, за что грызануть, тля.
А может эта черная вдова тоже так же любит, как и это пресловутое насекомое – оттрахает, а потом кусь-кусь, хе-хе, ням-ням!
Пппперерыв на обед, тля!
Так что вы лучше обратно-то в клетку с гиенами зайдите.
Там явно, хе-хе, ббббезопаснее будет.
Ага.
Вы, Манделович, тут своими маслинками тут не хлопайте, зайдите-зайдите, потом ппппоймете.
Если успеете, хе-хе.
Вот и Андреевна, зайдя за какой-то мелочью к Сёме и увидев на ветеринарном полу картину «Охотники на привале» с порога сразу все поняла, затрясла головой и рукой уже явно укоризненно, покрутила пальцем у виска, сгребла меня вместе с ветеринарскими половичками и утащила к себе.
Правда к ней тут же приплелся совершенно невменяемый Сёма в обнимку с полной миской воды, огромным кухонным ножом, коробкой со шприцами и ведром овса.
Он тут же начал активно мешать хлопочущей возле меня Андреевне, бегая по маленькой дворницкой и поочередно роняя принесенные с собой предметы, щедро рассыпая везде овес и бормоча, что при «…чумке прежде всего собачке надо дать водички, а потом поставить лошадке клизмочку и покормить, но если это сап, мать его, и инъекции маллеина ослам и якам не помогают, то больное животное необходимо как можно быстрее уничтожить, а его мясо...»
А дальше…
А дальше, хе-хе, про мясо я не помню.
Ничего не помню, твою дивизию.
Плохо мне было дальше, тля.
Очень плохо.
Уже почти, как той лошадке на речке Хуанхэ, хе-хе…
Как мясу больных животных.
Да уж...
Простыл я тогда свирепо.
Еле выкарабкался, тля.
Все Андреевна, все она, душа моя, мой ангел...
Кроме воспаления легких, были всякие легкие и среднетяжелые обморожения и прочие катаклизьмы во всех остальных моих изношенных и периодически отказывающих органах.
Ага.
Но по сравнению с той же теткой Нюркой я еще легко отделался, хе-хе.
Оставшиеся пальцы у «больного животного» таки остались, хе-хе, целы.
«Добрые» ддддетки, да Немезидушка?
«Спасибо Королю и его Делу за наше счастливое детство!», да бабоньки?
Молчите, тля.
«Та то ж дите!», мать его...
Отож.
Так Андреевна мало того, что приютила меня, как Герасим, хе-хе, Муму, и вовремя отогнала от меня разошедшегося ветеринара, хе-хе, она еще, умница, на работу ко мне сходила и смогла каким-то образом объяснить моему морговскому начальству, что я, всвязи с производственой травмой (простыл на работе, хе-хе,) приболел и временно не могу выполнять свои обязянности, мать их.
И врача притащила и больничный мне оформила.
Ага.
Оттак.
Вот вам тетя Клава, хе-хе, справка от врача, Айболита Менгелевича, а вот от него же больничный с печатью и подписью личной, так что отпуск мне по закону давайте и единовременное пособие отгружайте, мыло и спички, соль, свечи, портянки, с вашого белого бронепоезда в наши ржавые танки, и вы, тетя Клава клыками-то не скрипите, а давайте, хе-хе – грузите, мать вашу, грузите!...
А Андреевна, разойдясь не на шутку, кроме такого-то богатства еще и каких-то денег из них выбила, положенное пособие, хе-хе, по тому же закону.
Во-во, не все так плохо в нашем датском, хе-хе, королевстве, мать его!
Законы СБК это вам не цирлих-манирлих, но иногда, хе-хе, таки работают.
Да и, положа руку на серце, про злое начальство, это я ради красного словца приврал в стишатах своих графоманских…
Ну, расспИсался тут, понимаешь, вдохновение занесло пиита в открытый люк канализационный с кипятком, мать его, то да се, твою дивизию.
Грешен, каюсь, тля.
Звыняйте.
В общем, на самом деле выдали мне через ту же Андреевну все это пособие и даже деньги довольно мирно, никто там ничем не скрипел – меня на работе весьма ценили, как трезвого и акуратного работника и очень сокрушались, что я заболел.
Ага.
Передали мне даже от всего дружного, хе-хе, коллектива моего морга, собранные два кило сои в гранулах.
Ппппредставляете, мои Франциски Ассизские и прочие матери Терезы?
Два кило, тля!
Вот так и начинаешь со страшной силой, хе-хе, «возлюблять бббближнего своего, как самое себя»!
И в человечность человеков, хе-хе, поверишь, мать их...
И в их нужность здесь, хе-хе.
И вся злость куда-то пропадает.
А это плохо, тля.
Очень плохо!
Без злости в нашем королевстве никак нельзя.
Не выживешь, твою дивизию.
Да и в других королевствах, что иначе что ли?
Что… ммммолчите, поцы траншейные, тли египетские?!
Зубы свело, хе-хе?
Отож.
Но все это я узнал уже ранней весной, когда окончательно пришел в себя в комнатушке у Андреевны и мог соображать, а потом и ходить.
Выхаживать меня ей помогал мой спаситель ветеринар Сёма, да-да-да, ваш кккколлега, дорогой доктор, такой же горький пьяница и плут.
Но Сёма, в отличии от вас и ваших «подвигов» на ниве эксклюзивной трансплантологии и экпериментальной, хе-хе, вивисекции в Аушвице и его окрестностях, оказался человеком вполне добрым, сострадательным и даже отзывчивым, как тот же , тля, Франциск Азисский, хе-хе!
Мало того, он даже когда-то в детстве умудрился прочитать «Муму» и «Холстомера», а сейчас копил силы для прочтения «Белого Бима-Черное Ухо» и «Каштанки», ну, то есть был человеком весьма интеллигентным и деликатным.
И не без чувства чисто, хе-хе, ветеринарного юмора.
Притащив вместе с Андреевной выданное мне пособие и по моему настоянию честно разделивший его на троих, он все-таки заметил, что уж работники морга могли и ращедриться, хе-хе, на пару-тройку килограмм мясца...
Или хотя бы костей напилить на бульон для больного товарища.
Медик, тля, хе-хе…
Этот же веселый и деликатный ветеринар за бутылку водки натаскал мне из своего собачьего питомника и королевских конюшен столько всяких собачих и лошадиных лекарств, уколов и мазей в таком лошадином, хе-хе, количестве, что я в конце-концов чуть было не загавкал, хе-хе,
Андреевна хоть и маленькая была и на вид чахлая, а руки имела железные, не зря столько лет медсестрой проработала, знала всякие манульные хитрости восточные, на ноги умела ставить не только морпехов, но и другие рода войск, хе-хе.
Она так рьяно взялась за мое здоровье, что через неделю я взмолился о пощаде, понимая, что еще пару-тройку недель такого лечения и меня спокойно можно будет ставить уже не просто на ноги, хе-хе, а и в стойло, а также запрягать и одновременно сажать на цепь.
Везет мне на медицинских работников.
Ангелов-архангелов-хранителей моих...
Весьма, тля.
Так я опять-таки выжил, тля!
Мало того, я выжил и теперь жил как барин, твою дивизию… в тепле и сытости, с мылом, хе-хе, и спичками, и даже портянками, и даже почти в целости и сохранности, хе-хе, в махонькой и темноватой, но все же теплой комнатушке, а не стылом сарае, твою дивизию.
Жил я, потихоньку выздоравливая, кряхтя от массажей и иголок Андреевны, валяясь в постели, по вечерам играя в шашки с тем же ветеринаром, когда у того не было запоя.
Тогда Сема был разговорчив, пел всякие лирические песни, причем, непременно связанные с критическим состоянием и гибелью какой-нибудь животины, то ли в огне, то ли, хе-хе, в реке, то ли в пропасти или на мясокомбинате, с неизбежно ужасным и мучительным концом.
Или начинал рассказывать про какие-нибудь смешные случаи на своей, так любимой им работе, например, о лечении хронического, хе-хе, геморроя у нашого циркового льва-педика «Жоры-В-Жопу, или про существенные различия в увлекательнейшем процессе кастрации у собак и у, хе-хе, слонов, тля... или ньюансы искусственого осеменения коров и про прочие веселые ужасы и байки, хе-хе, из ветеринарного склепа.
Взамен я ему рассказывал про свои, не такие уж веселые, тля, одиссеи и иллиады...
Про лагеря, про войну, про бои в горах и пустынях, про все-все-все…
Ну, конечно, хе-хе, не про все-все-все, но про многое.
«Не болтай! В такие дни имеют уши даже стены…»
Ага.
Отож.
Шапка, одежки и всякие тельняшки, оставшиеся от слепого Кости, мне вполне подошли.
Даже его морпеховские ботинки, что было совершенной уже удачей.
Так что теперь я был упакован, как никогда, тем более, что мои старые тряпки из сарая было не достать, зима выдалась, суровая, снежная.
Сугробы были до второго этажа и мой сарай замело полностью, мать его.
А еще у Андреевны оказалась даже своеобразная маленькая библиотека из разодранных книг, которые она подбирала иногда на той же свалке, в общем-то для того, чтобы растапливать печку, ну и вообще, хе-хе, для других хозяйственных нужд, тля.
Ага.
Она, святая простота, была совсем неграмотна и даже не знала, что это такое – книги и была жутко удивлена, когда я взял и прочитал ей вслух несколько выдраных страниц из останков «Жизнеописаний» Плутарха.
С тех пор, когда вымывшись после работы, она начинала что-нибудь готовить у огня, то всегда подсовывала мне какие-нибудь ободранные страницы и я ей, и иногда и Сёме читал вслух, тля.
И Плутарха читал, и Маккиавелли, хе-хе, и «Техническое описание реактивной системы залпового огня РСЗО 9К51 «Град» с подробными схемами и баллистикой, да-да-да, хе-хе, и такая документация на свалке находилась иногда и, еще какие-то, хе-хе, заумные инструкции к дуршлаку или мясорубке читал.
Читали, пока не приходилось гасить свет к началу Комендантского Часа.
Был там и Пушкин, и Гоголь и даже мой Достоевский попадался...
Подобное общение для моей одичавшей и затравленной психики и моего костенеющего мезантропства были уж совсем большой удачей.
Я стал спокойнее, действительно, хе-хе, добрее, что ли.
Я уже не был одинок, тля.
Я был нужен.
У меня в кои-то веки появились друзья.
Кроме моих сарайных, хе-хе, крыс и голубей.
Наверное друзья, твою дивизию.
Потом, окончательно оклемавшись, я вышел на работу, в свой ненаглядный, хе-хе, морг № 157А, где был неожиданно радостно встречен коллегами, что было, твою дивизию, таки-да, приятно, хе-хе!
И потекла моя жизнь дальше, как будто ничего не произошло.
И верите ли, так хорошо мне не было со времен моих операций, госпиталей и больниц, хе-хе!
Ага.
Как говаривал своим зареванным родственникам тот приговоренный, когда у него на эшафоте в третий раз оборвалась веревка: «Грех жаловаться, но жизнь и тут потихоньку налаживается!»
Отож.
Я чашу свою осушил до предела,
Что было - истратил дотла.
Судьба подарила мне всё, что хотела,
И всё, что смогла, отняла!..
Во Славу Короля и его Дела!
Павшим во Славу!
Всем наладившим свою, хе-хе, эшафотную жизнь в ккккачестве утешительного приза – вместо «чаш осушенных», хе-хе, до предела, сегодня перед сном душевный брудершафт с нежными кккклизмами из свежего скипидара с цикорием и облепихой!
Но только перед вечерней пппперекличкой, тля!
Старшина, твою дивизию, опять ддддрыхнешь, собака свинская, тля египетская, слон моржовый, пень ежовый!
Застегнитесь, ннннадушитесь и распорядитесь, мать вашу!
Быстра-а-а, тля-я-я!!!
С моим внезапным исчезновением из сарая желто-черная банда глазкоролевцев тоже постепенно исчезла из нашего двора, так же исчезла, как и вся их идиотская компания по преодолению забвения ветеранов.
Правда, весной уже началась новая… громко именуемая: «Три Черных Алмазных Скачка», хе-хе!
Вечно все в нашем королевстве с прыжка, да со скачка или тычка, причем обязательно по азиатски варварского, хе-хе, какого-нибудь золотого, алмазного или пурпурного.
Но меня эти толпы неутомимых энтузиастов с ломами, ведрами и лопатами, покрывшие все улицы и дворы глубокими ямами и шурфами в поисках мифических углеводородов и алмазной глины уже, слава Богу, не касались.
И местные Маленькие Мерзавцы тоже меня уже как бы не касались.
Пропал я из виду на целый месяц и пропал интерес ко мне, тля!
Нет человека – нет проблемы, мать ее!
Один выстрел – один ттттруп, хе-хе, да, герр полковник?
Ага.
А может эти кобры и гюрзы кого-то другого нашли, хе-хе... в другом сарае и в другом дворе такого же затраханного и затравленного Рики-Тики-Тави, загнанного на пальму этими гадами...
По крайней мере меня перестали так травить и преследовать, как раньше.
Наверное надоело им, поцам траншейным.
Скушно, тля, стало.
Вот суки.
И может быть я так и дожил бы свою старость в окружении своих заботливых друзей, если бы не законы нашего королевства, запрещающие жить без вида на жительство где-либо больше двух месяцев.
Ага.
Так нам объяснил наш районный участковый городовой Дурбайло, заглянувши одним весенним утром к Андреевне.
Сказал, что придется мне вернутся в свой сарай, иначе будут неприятности.
И не только у него, тля.
А что такое неприятности в нашем королевстве, хе-хе, я хорошо знал.
Поэтому на следующий же день мы с Андреевной и Сёмой отодрали гвоздодером те самые, чуть не сгубившие меня доски и я вселился в свой сарай во-второй раз.
Вошел, так сказать, в ту же реку, хе-хе, дважды, твою дивизию!
Из тех же досок умелец ветеринар сколотил мне неплохие нары.
Он же притащил украденные из королевских конюшен старые попоны вместо постели, и заколотил дырки в стенах.
Только крышу не доделал, запил опять, бедолага.
И хорошо, что не доделал.
Очень мне пригодилась в дальнейшем эта дыра в небо, тля!
Весьма.
И зажил я, как раньше, только гораздо спокойнее, тише и все более и более смиряясь с окружающим меня миром, мать его...
Все более и более сгибаясь в своем сарае перед черно-желтой жирующей властью, перед Королем и его ржавым Делом, перед Королевской Службой и ее заплечниками, стукачами и потворщиками.
А ваша жизнь ккккакая, хе-хе… жаворонки вы мои живьем запеченные в костной муке с гречишным медом и цикорием?
Чего клювы-то воротите, поцы траншейные, смотрите, хе-хе, главу первую, тля!
Ттттакая же, тля!
Ага.
Все такая же «гармоничная», хе-хе… такая же согнутая в дугу и затраханная по самые помидоры и ккккабачки…
Полный таки цирлих-манирлих в желто-черной сметане!
Вот-вот, тля.
Отож.
И вот тут-то, посреди этой полной «гармонии», хе-хе… во всеобщем королевском говне и сметане и произошла та незабываемая встреча, ради которой я, в общем-то, и начал пачкать эту, хе-хе, туалетную бумагу и рисковать своею призрачной свободой и еще более эфемерной жизнью и гармонией, мать ее.
Да-да, вы абсолютно пппправы, мои поднадзорные беспризорники и ддддозорные бесприданницы.
У меня всегда так – только-только что-то устаканится, установится, уляжется да более-менее наладится, и тут гармония вроде бы куда ни плюнь, хе-хе, и ты с облегчением переводишь дыхание – и тут бац, мать твою – «Вторая смена! Вторая смена!»
Опять на подвиги и свершения потянуло мою судьбу сквозняком безмозглым, этаким ветром-ветерком-ветерочком, хе-хе, мясо с костей сдуваемым. Коготок увяз – всему делу венец, тля!
Вернее капец-трындец, хе-хе в граненом стакане…
Ага.
Абсолютный, тля.
Во Славу Короля и его Дела!
Павшим во Славу!
Кккконец уж близится, хе-хе, «...а Геринга все нет!»...
Да ты, лысый, не ттттолкайся тут со своей бабой, по всем углам и щелям!
Щаз все расскажу, чем все закончилось... куда мне деваться, хе-хе, с подводной лодки, тля.
Я ж говорю, что скоро конец, тля!
Немного уже осталось... и сил и слов, твою ддддивизию.
Да пошел ты, зануда лысая, тля египетская!
Достал, тля, Крошка-Енот перебритый, поц траншейный...
Ну, сколько можно – ббббаба, не баба, хе-хе, твоя не твоя, мать ее!
Какая, хе-хе, теперь на хрен разница, тля?!
Тебе не все равно?
Жарко у вас тут.
Как вы тут в фартуках да рукавицах... да все время у огня, у железяк раскаленных, ббббедолаги, хе-хе?
Водички дайте хлебнуть, а то у роте пересохло.
Или, хе-хе, ччччайку жасминового с сушками.
Ага.
И сигаретку, тля.
Ментоловую лучше.
«Дым сигаре-е-ет с ментоло-о-ом...»
Успокаивает, тля.
И ввввыключи ты эту музычку свою, твою дивизию, эстет-скинхед из синагоги! Заколебал ты своим Стравинским уже по самые пюпитры всю оркестровую яму… я его и в юности не переваривал, а сейчас и подавно!
И не ннннадо... не на-а-адо, мать вашу-у-у-у... не крушите мне последнее, что у меня осталось, как трамвайные кондуктора плевры старым девам в час пик!
Щаз… все и про все последней гггглаве расскажу, тля... нетерпеливые мои чебурашки и шапокляки….
Поведаю, хе-хе, миру.
И вам, поцы траншейные.
И вам тоже, тля!
И тем, кто в углу свои дули опять ккккрутят тоже, мать их!
А то!
Всем дошедшим и доползшим за вредность выдается банка болгарской тушенки, ведро стирального порошка и чайная ложечка с автографом тети Клавы!
Не чихать, не кашлять, не шаркать и не хихикать!
Попытаться сделать человеческое лицо и таки допеть свою последнюю песню.
Окончание http://proza.ru/2012/11/03/1482