1.
Собравшись с духом, я залпом выпиваю отвар, и иду готовиться к трипу: запереть входную дверь, отключить телефон, включить музыку и переодеться в какие-нибудь старые шмотки,на случай, если меня вновь стошнит. Когда я варил аяхуаску,то всё время сомневался: стоит-ли снова погружаться в тот мир. С тех пор,как я три дня назад полностью осознал его стопроцентную реальность, мне стало как-то страшновато. Но потом мне вспомнилась фраза из «Учения Дона Хуана»: «Человек идёт к знанию так-же,как он идёт на войну: полностью пробуждённый,полный страха, благоговения и безусловной решимости.» Всё,кроме последнего у меня есть. А решимость пришла как-то сама собой: я просто решил, что должен и всё...Отступать некуда: я посвятил психоделическим путешествиям практически всю жизнь — как впервые попробовал кислоту в пятнадцать лет,так и стал вольным пленником собственного желания увидеть что-то большее,чем просто рябь на стенах подъезда. Ведь именно ради этого я и бросил все свои замуты и порвал с городской жизнью. Глупо будет просто включить заднюю...
Я чувствую первые признаки начала погружения: вновь что-то поднимается вверх по моему позвоночнику,появляется тошнота,начинает слегка закладывать уши. Музыка начинает звучать всё глубже. Я усаживаюсь на диван. Поздно думать о том, стоило принимать аяхуаску или нет. Обратного пути всё равно не будет, а подобные размышления могут вызвать страх, который легко может перерасти в панику, и вот тогда уже точно ничего хорошего ждать не придётся.
На всех стенах комнаты начинают появляться какие-то круглые жёлтые пятна. Сначала они совсем тусклые, и еле различимы, но с каждой секундой они становятся всё ярче и ярче. Вокруг них начинают прорисовываться какие-то узоры, и через секунду меня буквально прошибает холодным потом: это не узоры! Эти пятна — глаза каких-то огромных отвратительных существ, напоминающих каких-то рептилий. Их очертания проступают из стен, становясь всё более и более объёмными и реалистичными. Они выглядят ужасающе, и они повсюду. Они словно срослись телами в одно невероятное существо! От этого зрелища всё моё тело сжимается, я чувствую холод. Наверно именно этот парализующий ужас имеют ввиду, когда говорят «кровь стынет в жилах». Я испуганно озираюсь по сторонам, надеясь найти хоть что-то,кроме сплошной биомассы этих мерзких созданий. Где тот белоснежный свет? Почему я не вижу его? Я готов буквально заплакать от страха. Эти твари двигаются, открывают свои пасти, тянут ко мне свои длинные тонкие языки, их глаза постоянно меняют цвет. Их тела словно из какого-то полупрозрачного желе, и в каждом из них всё ярче и ярче загорается крошечный белоснежный огонёк. Я чувствую,как страх постепенно отступает, и моё тело,сдавленное спазмом, распрямляется. «Они ужасающие только снаружи. Внутри они такие-же частички света,как и я» - проносится у меня в голове мой собственный голос. Я сказал это вслух? Или это был не я? Это было словно мысль,которая самостоятельно стала звуком. Её эхо повисло в пространстве, звуча как «...только снаружи....внутри как я...».
Очертания этих тварей тускнеют и постепенно растворяются, а крошечные белые огоньки становятся всё больше и больше похожи на звёзды на ночном небе. Между ними появляются какие-то белые линии,соединяющие их друг с другом. Вскоре всё пространство оказывается расчерченным этими линиями,как школьная тетрадь в клеточку. «Все огоньки связаны.» - вновь слышу я свой собственный голос. Вокруг этих огоньков вновь что-то начинает прорисовываться, а линии, соединяющие их, вновь постепенно исчезают. У меня нет страшного предчувствия, что сейчас из темноты вновь начнёт прорисовываться что-то ужасающее, я спокойно наблюдаю за происходящим с полнейшим безучастием. Вскоре всё пространство вокруг меня заполоняется глазами. Не жёлтыми глазами тех отвратительных рептилий, а самыми обычными человеческими глазами, с разноцветными радужками, и горящими в центре зрачков белыми огоньками. Они по очереди моргают и меняют цвет радужки. Пространство сжимается, становясь округлым и вытягивается вверх. Я словно нахожусь внутри какой-то трубы, или колодца, стенки которого сделаны из живых человеческих глаз. Я чувствую,как поднимаюсь по этой трубе куда-то вверх. Сначала это движение очень медленное, но оно стремительно ускоряется, и уже через пару мгновений я лечу по этой трубе с невероятной скоростью. Я уже не могу различать глаза на стенах: их очертания смазываются,они сливаются в одно сплошное полотно, которое на глазах меняет цвет на коричневый с каким-то отливом. Труба разделяется на шесть частей, которые тут-же превращаются в какие-то щупальца. Движение кажется прекратилось. Я нахожусь в полной неподвижности, в окружении этих щупальцев,которые колышутся и всячески извиваются. Они меняют цвет, и становятся всё длиннее и длиннее, расползаясь на всё обозримое пространство. Они извиваются,переплетаются, и образуют невообразимые узоры. Они делают это так медленно и красиво, что это зрелище завораживает.
Щупальца становятся всё тоньше и тоньше, и постепенно меняют цвет с коричневого на тёмно-зелёный. Теперь это уже и не щупальца вовсе: теперь это какие-то вьюны или лианы, на которых медленно появляются овальные бутоны. Эти бутоны медленно открываются, и распускаются прекрасными белыми цветами с чёрными блестящими сердцевинами. Я чувствую себя комфортно и умиротворённо в этих вьюнковых зарослях. Секундочку...Это не сердцевины чернеют в центрах цветков! Это зрачки! Эти цветы — тоже глаза! Здесь всюду глаза! Даже там,где нет цветов, я начинаю различать очертания каких-то звериных морд, смотрящих на меня из этих зарослей. В то-же мгновенье я осознаю себя точно таким-же глазом, как и все остальные. Я тоже просто зрачок, смотрящий из цветка на качающейся лиане! Я чувствую, как медленно раскачивается стебель,на котором я вишу.
В этих джунглях из лиан и глаз походу начинается что-то типа рассвета: темнота меж стеблей развеивается, фон становится практически белым, но вскоре вновь начинает темнеть. Он становится тёмно серым, и я уже отчётливо вижу, что этот фон — стены моей комнаты. Они по-прежнему опутаны лианами. Заросли постепенно теряют насыщенность цвета, и вскоре полностью исчезают, оставляя меня в привычном мне мире. Всё закончилось? Походу да...Я оглядываю комнату. Посреди комнаты прямо под самым потолком зависает глаз. Значит не закончилось...Впрочем, вскоре выясняется, что это просто лампа, висящая на чёрном проводе,которого не видно в темноте.
Я расправляю затёкшие ноги, и провожу ладонью по подбородку,шее и футболке, рассчитывая увидеть там засохшую корку от блевотины. Но её там нет. Ништяк! Я встаю с кровати, и иду к выключателю,чтобы включить свет. Моё самочувствие гораздо лучше,чем после прошлого трипа: я не чувствую ни усталости, ни сонливости. Наоборот: я полон сил и энергии, моё тело наполняется лёгкостью и радостью. Я чувствую колоссальный эмоциональный и чувственный подъём. Наверно так себя чувствуют альпинисты,поднявшиеся на Эверест.
Я скуриваю четыре большие плюшки гаша, и включаю мобильник. Сделав музыку чуть погромче, я спускаюсь на кухню, и приношу оттуда пакет сушек и бутылку воды. Я располагаюсь на кровати, и поглощая сушки, с воодушевлением вспоминаю увиденное в трипе. Да...По началу-то я сильно перестремался,когда увидел этих тварей! Хотя, может и наоборот: я увидел этих тварей из-за того, что испытывал тревогу и страх перед тем миром, в который собирался попасть. С психоделиками так бывает: они многократно усиливают эмоции, и если ты начинаешь бояться чего-то в трипе, то видения становятся всё более и более жуткими. И наоборот: если ты входя в трип, светишься позитивом — то и видения будут светлые и позитивные. Очень многое в трипе зависит от настроя,от того, с каким настроением и эмоциональным фоном ты в него погружаешься. Так что эти рептилии вполне могли быть олицетворением моих страхов. А вот дальше...Дальше кругом были глаза, которые смотрели на меня весь трип. Вот что это может значить? Невольно вспоминается фраза какого-то умника,который однажды сказал примерно следующее: «Если долго всматриваться в пустоту, замечаешь,что пустота всматривается в тебя.». Звучит конечно жутковато...Вообще-то никакой пустоты там не было. Ей просто негде было быть: не было ни одного свободного места — повсюду были глаза. Словно весь этот мир наблюдал за мной. А может он и наблюдал? А может он и сейчас наблюдает? Может он вообще постоянно наблюдает, просто без аяхуаски мы этого не видим? У меня в голове проносится фраза из раннего детства: «Бог всё видит.». По-моему это мне бабушка говорила...А может и не она...Может и вправду все эти сущности,или Духи(как их называют шаманы), постоянно наблюдают за нами, оставаясь невидимыми для посторонних глаз?
Блин, это уже шизой попахивает! Я закидываю в рот последние три сушки, и встав с кровати, делаю большой глоток воды, и иду нарезать гашик для накура. Сейчас покурю, и спать. Завтра буду обо всём этом думать...
2.
Проснувшись в половине второго дня, я первым делом скуриваю три смачные плюхи гашика, и спустившись на кухню, завариваю себе уже ставший традиционным, крепкий кофе. Выпив свой бодрящий напиток, я скуриваю ещё четыре плюшки, и устраиваюсь на кровати, приступая к чтению «Отдельной Реальности»Карлоса Кастанеды. Я успеваю прочитать без малого двадцать страниц, когда раздаётся телефонный звонок. Номер на дисплее мне не знаком, но я всё равно решаю ответить. А что? Гашиком я больше не торгую, ни в какие тёмные истории не вписываюсь...От кого мне шифроваться?!
В динамике раздаётся голос Пети из Питера.
- Алло,Федя? - спрашивает он.
- Да. - отвечаю я — Привет,Петь!
- Здарова! Не помешал?
- Да нет.
- Как жизнь?
- Потихоньку. У тебя-то как?
- Да тоже ништяк всё. Ну то есть на самом деле не совсем....Братишь, у тебя ночку переконтоваться можно? Я понимаю, мы мало знакомы...
- Да не парься! - обрываю я его — Можно.
- Ай, спасибо,Федь! У меня просто с гостиницей накладка вышла. Я тебе при встрече расскажу. Киданули меня короче...Только это...ничего, что нас двое? Я с Сашей. Помнишь её?
Конечно я помню Сашу — высокую круглолицую блондиночку с африканскими косичками. Чуть больше месяца назад, она приезжала вместе с Петей в Москву, и мы втроём ходили в Третьяковскую Галерею, предварительно схавав по марке. Помню, я тогда ещё удивился: три года назад Петя сам отговаривал меня жрать уличную кислоту, мотивируя это тем, что это не ЛСД, а всякая синтетика. Но, он пояснил по этому поводу, что такие марки не пригодны для самопознания, а для интересного времяпрепровождения вполне сойдут. Насчёт интересного времяпрепровождения он тогда оказался прав: картины в музее словно оживали под кислотой, и вложенные в них чувства и эмоции художников передавались очень чётко.
- Конечно помню! - отвечаю я — Не вопрос,братишь, заезжайте. Только у меня условия практически спартанские...Ну сам понимаешь: дача...
- Да это вообще пофиг! Нам главное чтоб крыша над головой была. А то ведь не лето красное: по улицам не пошатаешься...
И мы договариваемся встретиться в восемь вечера на вокзале.
Петя вообще последнее время зачастил в Москву. Насколько мне известно, он вместе со Славиком и Носом замутил неслабый канал поставки гашика. Он возит его из Питера, а пацаны берут у него по цене выше питерской, но ниже московской. Этот гашик у них разлетается как горячие пирожки. Этому не мало способствует сложившаяся в Москве ситуация: на всех районах, как по команде появился какой-то чёрный гашиш, очень мягкий и с каким-то химическим запахом. Новый стафф буквально заполонил всю Москву. Однако разбирающиеся люди сразу смекнули, что это не натуральный продукт, и скорее всего довольно вреден для здоровья. Так что спрос на натуральный гашик вырос, в отличии от предложения. Нос и Славик быстро выкупили эту движуху, и стали сливать питерский стафф по шесть сотен, вместо обычных пяти. Петя об этом походу не в курсах, но это их мутки, и меня это не касается. К тому-же он вроде и так неплохо наваривается: количества он привозит весьма солидные.
Мы встречаемся на вокзале, возле пригородных касс, и взяв себе по паре бутылочек пива, грузимся в электричку и отправляемся ко мне. Сойдя с поезда, мы заходим в магазин самообслуживания, и взяв продуктов и три бутылки вина, отправляемся к дому. По пути Петя рассказывает мне, что перед выездом в Москву он забронировал через интернет номер в гостинице, и даже внёс переводом задаток, но когда они приехали по указанному адресу, никакой гостиницы там не оказалось. Они с Сашей обошли ещё три гостиницы, но нигде не было свободных номеров, и поэтому он и обратился ко мне.
- Я так-то думал у Славика переконтоваться — говорит он — А у него к родителям гости приехали...А Нос где-то зависает...А кроме вас троих я здесь и не знаю никого...
Добравшись до дома, я угощаю своих гостей чаем с пряниками и показываю комнату, в которой они могут привалиться. Мы скуриваем по четыре добрые плюшки гаша, и за бокальчиком вина я рассказываю Пете о своих аяхуасочных путешествиях. Ещё тогда, три года назад, когда мы с Носом триповали у него на квартире, он походу понял, что тот таинственный мир манит меня, и что я буду погружаться в него всё глубже и глубже. С тех пор, при каждой нашей встрече он интересуется моими достижениями в этом начинании. В самый первый его визит в Москву, он спрашивал у Носа на счёт меня, и узнав, что я свалил из Москвы, поинтересовался встречей со мной. С тех пор мы видимся практически каждый раз, как он привозит новую партию. Это примерно раз в месяц-полтора.
Он тоже много рассказывает о своих грибных трипах, и толкает весьма интересные теории на счёт переплетения этих двух миров — нашего привычного мира, и того мира, что открывается лишь с помощью расширения сознания.
- Вот например вот это пространство — говорит он, очерчивая пальцем воздух над столом,за которым мы сидим — Вроде здесь ничего нет, просто воздух, не имеющий ни цвета ни запаха. Но стоит принять какой-нибудь толковый психоделик, как ты сразу увидишь, что всё это казалось бы пустое пространство буквально кишмя кишит разными образами и узорами. Просто в обычном состоянии мы их не видим. Но это ведь не значит, что их нет?!
Мне вновь вспоминаются мои аяхуасочные трипы, и тот мир, где совершенно нет свободного пространства, где каждый квадратный миллиметр заполнен либо узорами,либо какими-то существами,либо ещё чем-нибудь. Я рассказываю ему об этом.
- Ты бы поаккуратнее с аяхуаской... - говорит он — Это тебе не грибочки...
- Да — соглашается Саша — Я в том году пробовала аяхуаску. Потом даже грибы хавать боялась. Больше к ней не притронусь!
- Чё, страшный трип был? - интересуюсь я у неё.
- Не то слово! - отвечает она — Я такого никогда не видела! И видеть больше не хочу...
- Аяхуаска открывает врата в Мир Мёртвых — продолжает Петя — Туда не следует входить не имея чётких представлений о нём. Шаманы и то используют её только в случае крайней необходимости: когда нет иного пути решения проблемы, когда корни её кроются как раз в Мире Мёртвых. Путешествовать туда просто из любопытства, чтобы просто посмотреть что-же там, очень опасно, братан...Я вот один раз попробовал, и понял,что это такое, и не стал лезть туда, куда простым смертным лезть не стоит.
- Да я уж и сам это понял — отвечаю я — Мне просто интересно узнать об этом мире побольше.
- Чувак! Любопытство в этом деле до добра не доводит...Это ведь не привычный тебе психоделик, а настоящее шаманское зелье...И тот мир, который ты видишь,тоже настоящий. И последствия твоих неправильных действий там будут тоже настоящими. Пойми,брат, это не игрушки. Это ****ец как серьёзно! Такой опыт полюбэ бесценен, и его просто необходимо иметь. Но для этого достаточно одного раза. Не стоит играться с чем-то, о чём ты ничего не знаешь. А если ты реально хочешь узнать об этом мире: сгоняй на Байкал, на остров Ольхон. Раз в год там проходит слёт шаманов. Они то уж точно разбираются в этом получше нас...Правда для входа в тот мир они используют не аяхуаску, а мухоморы. Но это и есть наш, родной, аналог аяхуаски.
Я рассказываю Пете о своём неудачном опыте употребления мухоморов. Узнав, что мы с Носом додумались заказать их в интернет-магазине, Петя заходится смехом и поясняет, что в интернет-магазинах грибы лежат буквально годами,потому что их никто не берёт. За это время все активные вещества в них разлагаются, и такой стафф становится совершенно не пригодным для трипа.
- Сгоняй летом в лес — советует Петя — Да собери сколько нужно! Трёх средних шляпок вполне хватит. Тем более тебе и ехать-то никуда не надо: вон у тебя лес в ста метрах от дома!
- Петя летом каждую неделю в лес гоняет за мухоморами — говорит Саша — И на зиму заготавливает.
- Сгоняю — отвечаю я, закуривая сигарету.
- Только не знаю, есть-ли в этом смысл — говорит Петя — Ты ведь уже бывал в том мире под аяхуаской...
- А что, мухоморы так-же действуют? - интересуюсь я, в ту-же секунду вспоминая, что когда-то читал какую-то статью про корни мирового шаманизма, где как-раз и говорилось, что в древние времена на всех континентах шаманы употребляли различные психоделики: в Амазонии-аяхуаску, а у нас-мухоморы. Там-же и говорилось, что вещества в них очень похожи по структуре, и воздействие примерно одинаковое.
- Мухоморы...как-бы это сказать...более мягкие, что-ли. - отвечает Петя — Да и вообще немного по другому...Но зато это способ наших предков, наши давно забытые традиции. Мне например он больше по душе, нежели аяхуаска...
И Петя рассказывает мне о нескольких своих погружениях под мухоморами. В конце своего рассказа он вновь напоминает, что мухомор,как и аяхуаска — не просто психоделик, а врата в другой мир, и не стоит увлекаться ими.
- Я ведь тебе не просто так советую к шаманам на Ольхон сгонять — говорит он — Главное ведь в таких погружениях не вещество. Если тупо принять мухомор или аяхуаску, и сесть посреди комнаты таращась на стены, то это получается тупо нырок с закрытыми глазами в незнакомый пруд. А если хочешь реально каких-то результатов, то нужен специальный настрой. Шаманы, когда погружаются в тот мир, поют особые песни, играют на бубнах и варганах, танцуют строго определённые танцы... Это ведь не просто спектакль! Всё это для того, чтобы правильно настроить разум на погружение. Это испытанная веками практика. Наши предки, в отличии от нас, постоянно поддерживали связь с тем миром....
И мы пускаемся в долгий разговор о том, как мы безнадёжно утеряли связь с тем миром, и о том, когда и по чьей вине это произошло. Петя считает, что это первые правители: цари,князья и прочие, спецоли задавили нашу культуру, прививая нашим предкам материалистические ценности. Ну а что? Вполне может быть...
Когда вино и гашиш на столе заканчиваются, на часах уже половина пятого утра. Когда общаешься с приятными и интересными людьми, время всегда летит незаметно...Ребятам уже нет смысла ложиться спать: через три с половиной часа у них поезд, а ехать от сюда до Ленинградского вокзала без малого два часа. Мы решаем ещё покурить, и пойти на улицу в круглосуточный магазин самообслуживания, и взять ещё бутылочку вина. Я предлагаю им заценить выращенную мной анашу. Надеюсь, она за эти пять дней полностью высохла. Я поднимаюсь в свою спальню, открываю шкаф, и снимаю с верёвки одну бошку средних размеров. Главное, чтобы из-за преждевременного срезания она не оказалась беспонтовой.
Но она оказывается просто убойной! Даже убийственной! Я вижу, как глаза Пети и Саши превращаются в две красные полоски. Я сам охреневаю от мощи этих бошек: я словно отмотал лет восемь назад, и вновь оказался в том времени, когда я только начинал курить, и когда меня убивало в сопли. Я вновь чувствую лёгкий тупняк, и лыбу до ушей. Да...давненько меня так не пёрло!
Мы не спеша одеваемся, я беру с кухни свою деревянную трубочку и оставшуюся половину бошки, и мы выходим на улицу. Мороз стоит просто жесточайший: как только я открываю дверь, и делаю шаг во двор, мой нос буквально парализовывает от ударившего в него холода. Всю дорогу до магазина мы идём практически в полной тишине. Ребята тоже походу офигели от того, как их накрыло. В магазине мы берём бутылку коньяка, и отправляемся в обратный путь. Домой идти уже нет смысла: свободного времени у ребят осталось с полчаса, а до моего жилища топать минут двадцать. Мы доходим до железнодорожной станции, и останавливаемся прямо на одной из лавочек на перроне. Естественно, в такой холод ни у кого из нас не возникает желания присесть. Мы просто ставим на лавочку свою бутыль с пойлом, а сами становимся рядышком, и периодически прикладываемся к ней в процессе разговора.
Когда первая электричка подъезжает, мы садимся в неё, и едем на вокзал. Сонные пассажиры осуждающе-завистливыми взглядами смотрят на то, как мы в половине шестого утра жрём коньяк из горла. Когда до вокзала остаётся две остановки, мы выходим в тамбур, и раскуриваем на троих две трубочки бошек. Поверх коньяка они вставляют ещё убойнее. Приехав в Москву, мы на несколько минут притормаживаем у входа в метро, и допиваем свой коньяк, после чего спускаемся в подземку, и едем на Комсомольскую, где я провожаю своих дорогих гостей до вагона их поезда. Я незаметно передаю Пете оставшуюся часть бошки. Он конечно вежливо отказывается, но потом всё-же берёт мой презент. Поезд трогается, и я отправляюсь обратно домой.
3.
Я подхожу к клубу, и оглядываю длинную очередь на входе. Все люди в очереди одеты в какие-то долбоёбские костюмы, некоторые из которых с перьями и кучей блестящей ***ни, другие словно сделаны из штор и скатертей, а третьи словно просто обмотались рулоном фольги для запекания, и одели поверх мамины колготки. Кто-то в огромных разноцветных очках, у кого-то на ногах туфли на нереально высокой платформе. В общем сборище клоунов...Оно так-то и не мудрено: сегодня здесь проходит фрик-пати — костюмированная вечеринка для таких вот обсосов, любителей выделиться своей,как они считают, яркой внешностью и нестандартным мышлением. Но главный фрик ждёт меня у самого входа. Вон он, трёт о чём-то с парнями из фейс-контроля. Наверняка задаёт им свои мудацкие вопросы типа «А сколько человек уже прошло в зал?»или «А хватит-ли места всем желающим?». Я ненавижу работать с Мишей: он мнит себя охуительным профессионалом в мире журналистики, и постоянно стремится «всесторонне осветить мероприятие» - как он сам это называет. Работать с ним не просто каторга: это вообще ****ец полнейший! Он старается записать в свой ебучий блокнот всё, включая цвет туалетной бумаги в сортире. Было-бы пофигу, еслиб он только сам этой хуйнёй маялся, но он и фотографов постоянно напрягает снимать целую кучу всякой ненужной хуйни, которая по его мнению «отражает атмосферу мероприятия в целом».
Я достаю из кармана пипетку, забитую своими бошками, и на секунду отвернувшись от входа, поджигаю стафф, и скуриваю половину одной затяжкой. Аккуратно выдохнув дым, я вновь отворачиваюсь, и докуриваю остатки. Пустая пипетка тут-же улетает в ближайший сугроб, а я отправляюсь ко входу.
- Я вместе с ним — сообщаю я фейс-контрольщикам, демонстрируя своё удостоверение и кивая на Мишу.
- Ну где ты там так долго?! - возмущается Миша, пожимая мне руку — Я же просил приехать хотя-бы за полчаса до начала!
- Ну не успел я!
- Ладно, пошли внутрь...
И мы заходим внутрь. Играет какая-то заграничная электронная попса, по звучанию напоминающая творчество группы «Руки Вверх». Танцпол кишмя кишит этими клоунами в своих дебильных костюмах.
Скуренные перед входом бошки начинают впирать. Я фотографирую ди-джея за пультом, и всю эту танцующую биомассу, и пробираюсь к барной стойке. После бессонной ночи, и выпитого утром коньяка, мне просто необходимо сейчас что-нибудь выпить, или я точно убью кого-нибудь из этих размалёванных уродов.
- Абсент! - командую я бармену, убирая свой фотоаппарат обратно в сумку.
Рядом со мной у барной стойки стоит худощавый парень, в женском парике с длинными синими волосами, и рожей, размалёванной в стиле японских аниме. Я внимательно рассматриваю это убожество. На нём женская блузка и длинная винтажная белая юбка до самого пола. ****ец! Ну и чмо!
Я запрокидываю принесённую мне рюмку абсента, и закуриваю сигарету.
- Повторите пожалуйста! - прошу я бармена.
В кармане звонит телефон. Я достаю его, и вижу на дисплее питерский номер Пети. Значит они уже доехали. Я отвечаю на вызов, но из-за громкой музыки я не могу разобрать, что он мне говорит.
- Я тебе попозже перезвоню! - громко говорю я в трубку.
Из толпы появляется Миша. На его лице сияет дебильная улыбка.
- Офигенная вечерина! - говорит он, подходя ко мне — Бокал шампанского пожалуйста! - обращается он к бармену.
- А по моему просто куча дебилов.... - тихо говорю я.
- Чего? - переспрашивает он.
Из-за музыки он врятли слышал,что я сказал. Но по моему лицу он наверняка догадался.
- Пошли. Надо найти Андрея Бартенева. Он должен быть где-то тут — допив своё шампанское говорит Миша.
- Сколько с меня? - спрашиваю я у бармена, запрокинув свой абсент.
- За счёт заведения! - отвечает он.
Это один из немногочисленных бонусов в моей работе: в клубах существует негласное правило — угощать представителей прессы спиртным. Разумеется в разумных пределах. Фишка в том, что хорошая статья в каком-нибудь журнале, по типу нашего — это отличная реклама заведению, и администрация клуба,как и организаторы вечеринок стремятся всячески угодить нам и оставить о себе максимально приятное впечатление.
Я благодарю бармена, бычкую в пепельнице сигарету, и следую за Мишей. Мы минут двадцать маневрируем в толпе танцующих фриков, пока наконец Миша не подходит к какому-то высокому худощавому типу, одетому во что-то типа гидрокостюма в мелкую чёрно-белую клетку. Голову этого чувака венчает шапка-гандонка такой-же расцветки, как и гидрокостюм, а глаза скрываются за огромными очками. Миша что-то говорит ему, и они уходят с танцпола в сторону кабинок релаксации. Я следую за ними. Они останавливаются в коридоре, и Миша деловито открывает свой блокнот. Я подхожу к ним, и здороваюсь с этим странным челом. В эту-же секунду, его окликивает какая-то девушка,единственная в этом дурдоме, кто одет нормально: на ней строгий брючный костюм и туфли на высоком каблуке. Походу она из администрации клуба, или из организаторов вечеринки.
- А кто это такой-то? - шёпотом спрашиваю я у Миши,когда наш фрик отходит к ней.
- Ты что телек не смотришь?! - злобно шипит Миша — Это Андрей Бартенев! Он можно сказать отец фрик-движения в России!
- А, типа главный клоун? - с улыбкой спрашиваю я.
- Ты совсем дебил что-ли?! - огрызается наш чудо-журналист — Он гений современного искусства,признанный во всём мире!
- Ещё раз назовёшь меня дибилом, я тебе прямо здесь голову вскрою! - шепчу я ему на ухо.
А то ишь какой охуевший! Знаток,****ь, современного искусства! Это так-то пидорство какое-то, а не искусство...И мне совершенно похуй,кто у этих клоунов предводитель
Наконец, этот фрик возвращается к нам, и Миша с благоговением приступает к своему опросу. Мне приходится стоять рядом, потому что походу надо будет сфоткать этого разодетого попугая. Интересно, здесь можно курить? Оглядывая помещение, я так и не нахожу ни одной пепельницы. Значит нельзя...Чёрт! Зная Мишу,могу предположить,что мне тут долго торчать придётся...
- Я думаю,нашим читателям интересно будет узнать: что-же такое фрик-движение? - спрашивает Миша у этого чувака.
- Фрики всегда выделяются из толпы — начинает своё повествование наша звезда — потому что мы не такие как все остальные. Мы из другого мира. Есть же много миров,кроме нашего. И в них живут самые разные существа. Мы пытаемся воссоздать их облик, воспроизвести в этом мире то,как мы их себе представляем...
*****,что он несёт?! Он думает, что в параллельном мире живут такие вот клоуны?! Он сам-то хоть раз видел сущностей из других миров? Судя по тому,какими он их представляет — нет. Всё встаёт на места, когда он снимает свои очки: под ними скрываются глазки задроченного жизнью ботаника, который видимо в детстве очень любил переодеваться в мамину одежду. Ну,про переодевания-то это чисто предположение, а вот ботаник в нём за версту чувствуется. По глазам вообще всегда сразу понятно,что за человек перед тобой.
Когда Миша, наконец, заканчивает со своим интервью и получает от великого гения разрешение на фотосъёмку, я щёлкаю его, и мы покидаем клуб. Всю дорогу до метро Миша молчит. Видимо моё обещание проломить ему жбан, если он вновь назовёт меня дебилом, затронуло его утончённые чувства. Ну и хер с ним! Спустившись в метро, мы расходимся: он едет писать статью, а я как всегда - возвращать в редакцию фотоаппарат и сдавать снимки главному редактору. На прощанье, Миша всё-таки удостаивает меня рукопожатия.
Слава Богу, мои страдания в этом дурдоме компенсируются неплохим гонораром: за одно только фото этого Бартенева мне выписывают пять тысяч. А за остальные пять фоток — ещё две с половиной. Итого у меня выходит семь с половиной косарей. Неплохо! Выйдя из редакции, я смотрю на часы. Чёрт! Последняя электричка уйдёт через двадцать минут. За это время мне ни за что не добраться до вокзала. Надо-бы позвонить кому-нибудь, и попроситься на ночлег. Но сначала я заскочу вот в этот кабачок...
Усевшись за барной стойкой, и заказав себе бутылку коньяка и бутеры с колбасой, я закуриваю сигарету, и достаю из кармана телефон. Чёрт, я-же забыл перезвонить Пете! Я опрокидываю рюмку коньяка, и перезваниваю ему. Он вновь благодарит меня за гостеприимство, и за то,что дал им в дорогу немного бошек, и говорит,что хочет отблагодарить за это,выслав мне почтой немного мухоморов,которые он собрал летом. Я конечно заверяю его,что не стоит благодарностей,но он настаивает, и в конечном итоге я сообщаю ему адрес своего почтового отделения. Так-то ништяк будет мухомор попробовать! Ну чисто в ознакомительных целях...
4.
Кое-как добравшись до дома, я скидываю с себя кеды и пальто, и прохожу на кухню. Поставив на стол недопитую бутылку коньяка, я отправляюсь в гостиную, и отыскав в целой куче родительских компакт-дисков сборник The Beatles “1967-1970 best hits”, врубаю его на своём стареньком магнитофоне,пылящемся на камине, и приваливаюсь на диван. Перед глазами проплывают образы последних двух суток, слившихся в один день, и пролетевших в сплошном алкогольно-наркотическом угаре. Вчера,после разговора с Петей, я созвонился с Носом, и спросил,можно-ли у него переночевать. Он сказал что можно, но он со Славиком,Илюхой и Ксюшей собирается потриповать у себя на хате под кислыми, и пригласил меня присоединиться к ним, сказав,что и для меня найдётся марочка. Но это не то,чего я хотел на тот момент. Мне нужен был отдых. Я решил скоротать время до первой электрички в интернет-кафе, а заодно и почитать что-нибудь про ритуальное употребление мухоморов сибирскими шаманами. К тому моменту,как выпив ещё около двухсот грамм коньяка, я вышел из кабака, метро уже было закрыто, и мне пришлось ловить такси. Вот тогда-то всё и началось...
К тому моменту я был уже изрядно датый. Точнее сказать, я не попускался с прошлой ночи,когда вместе с Петей и Сашей откупорил первую бутылку вина у себя на кухне. Не успел я проводить их до поезда и вернуться домой,как мне позвонил Женя — наш главный редактор, и предложил работу. Я курнул бошек, и выдвинулся в путь. Потом была эта дебильная фрик-вечерина, потом кабак...На протяжении всего этого времени, я либо подкуривался бошками, либо прикладывался к алкашке. Перед тем как ловить такси, я тоже решил подкуриться.
За рулём старого «Мерса», который остановился по требованию моей протянутой руки, сидел довольно старый чувак, с длинными седыми волосами,собранными в хвост. В машине у него играли The Beatles. Странно,но до этого момента я всегда считал их музыку интересной только старпёрам, но когда я вслушался в неё и поймал её настроение,то в корне пересмотрел свою позицию: она показалась мне очень душевной, глубокой, даже немного психоделичной. Их песни «The Fool On The Hill», «While My Guitar Gently Weeps», и «Magical Mystery Tour» затронули что-то в моей душе, создав в моём обдолбанном алкоголем и анашой сознании гремучую смесь из ностальгии,оптимизма, и чувства правильности всего происходящего. Масло в этот огонь подливал разговор с водилой,который оказался старым хиппарём. Естественно,он сразу выкупил,что я накурен. Всю дорогу мы болтали о несправедливости запретов на коноплю и психоделики, о необходимости расширения сознания, о том, что оно всегда было неотъемлемой частью жизни наших предков... У него была довольно интересная мысль на этот счёт: он говорил, что расширяя сознание, мы становимся едины с природой и вообще со всей вселенной, мы начинаем воспринимать её вибрации, и можем жить в согласии с ними. Он рассказывал,как по молодости жрал ЛСД, которое тогда только-только появилось в Советском Союзе, как выращивал коноплю на своём дачном участке, и как накуриваясь ею медитировал на природе, играя на варгане. Он рассказывал с такой любовью и с таким воодушевлением, что я просто загорелся окунуться в эту атмосферу, испытать это чувство свободы и полной гармонии с природой, которым пропитано творчество ливерпульской четвёрки . И я знал, что мне для этого нужно...
Я передумал ехать в интернет-кафе, и попросил его отвезти меня к Носу. Естественно, пришлось немного доплатить...Приехав к Носу, я обнаружил всю компашку уже трипующей в полный рост. Нос угостил меня маркой, но я не стал оставаться у него: играющий у него гоа-транс не вписывался в моё настроение, а собравшаяся тусовка врятли оценила-бы ту музыку,которую я больше всего хотел сейчас услышать, и я просто попросил у него разрешения воспользоваться компьютером. Я положил марку на язык, и пока кислота с бумажки перекочёвывала в мою кровь, я скачал из интернета и закинул на свой плеер пару десятков песен The Beatles, а заодно и несколько песен Jefferson Airplane, которые тоже были на гребне кислотной волны шестидесятых. После этого, я поблагодарил Носа за гостеприимство, и включив плеер, вышел во тьму зимней ночи.
Трип был не очень глубоким, скорее даже совсем поверхностным, но это было и не важно. Куда важнее было то чувство, которое усилилось благодаря кислоте. Чувство,которое нельзя описать,потому что подходящих слов попросту не существует. Наверное, точнее всего его можно охарактеризовать как чувство полного спокойствия и умиротворения от осознания того,что путь, по которому ты идёшь — единственный правильный. Оно гармонично смешалось с чувством непобедимости и бессмертия идеи единства с природой, вселенной, и всеми параллельными мирами. Было ощущение того,что я нашёл своё место в этом мире, занял в нём свою нишу — золотую середину между слепой погоней за материальными ценностями и безвозвратным погружением в мир духов и шаманов. Словно я всё ещё здесь — в этом материальном мире, но меня уже совершенно не волнуют его материалистические идеалы, но и желания уйти из него в то пространство,наполненное диковинными сущностями и психоделическими узорами тоже нет. Мне вполне достаточно того, что я знаю, куда именно ведут двери расширения сознания. И знаю я это не с чьих-то слов, не из книг или фильмов, а потому,что я был там.
Этой ночью я в полной мере прочувствовал тот посыл,что несло в себе движение хиппи. Я просто брёл по спящему городу куда глаза глядят, и наслаждался этим взрывом эмоций. Когда на улицах стали появляться первые прохожие,спешащие на работу, кислота уже начинала отпускать. Я зашёл в первый попавшийся магазин, и взял себе бутылку коньяка. Я остановился у входа в метро, и прикладываясь к своему пойлу рассматривал лица проходящих мимо меня незнакомых людей. Большинство из них не отражало совершенно никаких эмоций. Они совершенно машинально,словно под гипнозом, ехали на свои рабочие места, в институты, в техникумы... Наверное, вот так и протекает вся их жизнь, в бесконечной серости бездумной погони за материальным достатком. И в ней нет места ничему, что не способно увеличить их материальное благосостояние, даже если оно подарит их душе свободу. Из-за этой вот погони они и потеряли связь с тем прекрасным потусторонним миром, променяв это великое знание предков на кожаные кресла и телевизоры с большими экранами, превратившись в безропотных марионеток беспощадной коммерческой системы. В тот момент я понял,что никогда не стану одним из них. Потому что увидевший всё великолепие нематериального мира, и ощутивший его величие никогда не прельстится даже всем золотом мира. От осознания этого я испытал ни с чем не сравнимую радость. Как-же было приятно ощутить себя не частью этой безликой толпы,порабощённой деньгами, а крошечной частичкой того белоснежного света, плывущей против течения этого моря серости и рутины! Именно это и хотели сказать Битлы, и другие хиппари-музыканты того времени своей музыкой, которая в те времена была чем-то совершенно новым, непривычным, выделяющимся из однообразия похожих друг на друга исполнителей, чем и покоряла сердца тех, кто не желал продавать свою душу за мягкое кресло для своей задницы, предпочтя этому свободу и гармонию с природой.
Я лежу на диване, и вслушиваюсь в их гениальную музыку. С момента написания этих песен прошло уже сорок лет, а они всё так-же актуальны. Интересно, а через сорок лет кто-нибудь вспомнит нашего самозваного поп-короля Киркорова, или его верную покровительницу Пугачёву? Сомневаюсь...Хотя, наверное, их музыка ещё какое-то время будет служить традиционным фоном на старпёрских попойках...А вот беднягу Бартенева наверно забудут уже через год после того как он закончит заниматься своим так называемым творчеством. Хотя, фрики тоже в чём-то правы: они стремятся выделиться из толпы. Просто в силу узкого кругозора, и ограниченного мышления не могут понять, что выделяться надо не внешностью...
Превозмогая усталость, я поднимаюсь с дивана, и иду на кухню. За три года относительно спокойной и размеренной жизни я отвык от подобных движений, и двое суток без сна,проведённые в полном обдолбе и мотаниях по всему городу совершенно вымотали меня. А ведь совсем недавно для меня это было в порядке вещей...Чёрт, мне всего двадцать два года! Неужели я уже старею?! Я делаю смачный глоток коньяка, достаю из холодильника банку тушёнки, и даже не заморачиваясь разогреть её на сковородке(как я обычно это делаю), принимаюсь уплетать её прямо из банки, выковыривая куски мяса из застывшего жира . Опустошив таким образом две банки, я шлифую их коньяком, скуриваю трубочку бошек, и поднявшись в спальню и увалившись на кровать, моментально отрубаюсь.
5.
Когда я просыпаюсь, за окном уже светает. Я встаю с кровати и беру с табуретки мобильник. Часы на дисплее сообщают мне,что сейчас пятнадцать минут восьмого. Охуеть, я спал шестнадцать часов! И судя по всему,мой организм полностью компенсировал себе отсутствие сна в последние двое суток: обычно я просыпаюсь по будильнику, и порядка двух-трёх минут у меня уходит на то,чтобы открыть глаза, а сейчас я проснулся сам, и чувствую себя офигенно свежим и полным сил. Я открываю шкаф, и снимаю с верёвки небольшую бошку. Надо-бы их куда нибудь убрать из шкафа...Всё равно они уже высохли. Я включаю свой плеер,подключаю его к колонкам, и ставлю Битлов. Маленький мирок моей комнаты наполняется красивыми звуками их жизнеутверждающей музыки, и одновременно с ними сквозь оконное стекло в комнату влетают яркие солнечные лучи. Меня вновь захлёстывают вчерашние чувства и эмоции, от чего у меня появляется какое-то праздничное чувство. Я кромсаю пальцами бошку, забиваю трубочку и раскуриваю её, оглядывая пейзаж зимнего солнечного утра за окном. Зимой солнце светит как-то особенно ярко, от чего мир кажется чуточку светлее. Хотя, может это просто мне сейчас так кайфово...Так или иначе, мне хочется пойти прогуляться по этому светлому пейзажу. Я отмечаю, что уже очень давно не гулял просто так, без всякой цели,без всяких муток. Именно так я и хочу сейчас побродить: просто подышать воздухом,полюбоваться на природу вокруг,побыть наедине со своими мыслями.
Я спускаюсь на кухню, залпом выпиваю литровую бутылку кефира, и поднимаюсь обратно в спальню. Я скуриваю ещё трубочку, открываю ящик комода,в котором у меня сушится листва с тех-же кустов,и удостоверившись,что она высохла, беру четыре крупных листа. Я мельчу их на тетрадный лист, вытряхиваю в окно табак из сигареты, и забиваю в неё травку. Тех четырёх листов хватает на два косячка. Я кладу их в сигаретную пачку, натягиваю джинсы и свитер, отключаю плеер от колонок, и рассовав всё это по карманам, спускаюсь в прихожую. Надевая кроссовки, я всё-же решаю оставить плеер дома: думаю,будет полезно немного отдохнуть от постоянного звукового фона, и насладиться здешней тишиной.
Снег хрустит под ногами, солнце играет разноцветными блёстками на его поверхности, и я медленно иду в сторону озера, любуясь этой красотой. Вид зимнего леса с заснеженными верхушками ёлок и сосен вызывает у меня ощущение какой-то сказочности. Он очень красив. Странно, но зимой я никогда не обращал внимания на то, как красива природа вокруг меня. Летом всё вокруг пестреет цветами, и волей-неволей обращаешь на это внимание, а зимой,когда от холода зуб на зуб не попадает, хочется поскорее добраться до туда,куда идёшь, и поскорее оказаться в отапливаемом помещении. Но замечаем мы это, или нет, но природа потрясающе красива в любое время года. В постоянной суете мы не обращаем внимания на её великолепное разнообразие форм, расцветок,запахов...Мы принимаем её как должное,как какой-то фон, не более того...А ведь если вдуматься, и взглянуть на неё другими глазами, то начинаешь понимать,что она ничуть не уступает в психоделичности тому миру, что открывается в аяхуасочных трипах. Даже то,как деревья меняют цвет листьев по осени, и вновь распускаются почки по весне, очень похоже на то,как один узор трансформируется в другой, только гораздо медленнее. Может наш мир и есть сплошной психоделический узор, два раза в год меняющий окраску? Просто мы привыкли к нему, и уже в упор не видим его психоделичность...Да, наверное так и есть: наверное, если впервые увидеть всё разнообразие флоры и фауны нашей природы, то офигеешь не меньше, чем если увидеть цветок со зрачком вместо сердцевины. Может вообще вся наша жизнь — один сплошной психоделический трип? Но зачем тога мы собственными руками делаем её такой скучной и однообразной? Ведь трип — он на то и трип, чтобы довериться высшим силам, и свободно плыть по течению...Хорошо, что я вовремя это понял: теперь я знаю, что живу правильно, и уж точно не стану одним из таких-вот материально-зависимых зомби. Да и до этого мою жизнь врятли можно было назвать скучной: мне всего двадцать два, а в ней было уже столько всего,что хоть книгу пиши...А может и написать? Например о том, как я погружался в параллельные миры, и что видел там...Или о том, как вообще дошёл до жизни такой...
Мои размышления прерываются телефонным звонком. На дисплее номер Ксюши.
- Алло! - отвечаю я.
- Привет. Не занят? - спрашивает она. В её голосе я слышу какую-то тревогу.
- Да нет.
- Носа приняли.
- Много нашли?
- Грамм. Но его не с гашем приняли... - её голос практически срывается на плачь.
- А что? Что он там натворил?
- Похищение! Его гайцы тормознули с каким-то типом в багажнике.
- Чего? - я просто охуел от услышанного: похищение человека это не гоп-стоп, и даже не торговля гашиком. Это ****ец как серьёзно! - Я выезжаю. - говорю я, и повесив трубку, разворачиваюсь и иду к станции.
Чёрт! Вот как он так вляпаться умудрился?! Вот,****ь,до чего доводят все эти районные мутки и страсть к быстрому обогащению! Но это ладно, всё лирика...Надо думать,как теперь вытаскивать его оттуда...
В кармане вновь звонит телефон. Это снова Ксюша.
- Здарова,Федь! - слышу я в трубке голос Славы — Погоди! Не надо никуда ехать! Ты ему один *** ничем помочь не сможешь. А вот сам запросто подставишься...
- В смысле «подставлюсь»? - спрашиваю я.
- На хате,которую мы с ним снимали обыск был час назад. Сейчас квартиру его предков шмонают. Не знаю,что они там ищут, но подключились опера с нашего райотдела. А они,как ты понимаешь, в курсе, что вы с ним долгое время вместе работали. Так что могут наехать. А тут сам понимаешь: замес серьёзный....
- Да всё я понимаю! А чё там за чувак? Кого он в багажнике вёз?
- Да я *** знаю...Мы с ним особо не откровенничаем о личных замутах. Но он тогда поехал с должником своим каким-то встречаться. Может это тот должник и есть.
Ну так-то это вполне в его духе: прессануть своего должника как следует, чтоб не тянул кота за яйца и поскорее рассчитался.
- И чё теперь делать будем?
- Ну вся его наличность у меня сейчас. Там должно на адвоката хватить. На крутого какого конечно не наберётся, но на нормального вполне...Там ведь даже пока толком ничего не понятно. Его вроде сейчас допрашивают. А так, я не в курсе. Но как что толком узнаю, я тебе отзвоню.
- Да,Слав,как что: сразу набирай!
- Окей! На связи тогда!
Да,****ь,дела...От настроения солнечного утра и зимней сказки вокруг не осталось и следа.
Я подхожу к станции, и покупаю в палатке две бутылки пива. Открыв одну бутылку, я отправляюсь обратно к озеру. Мой шаг больше не размеренный и прогулочный: он снова быстрый и стремительный. Сердце стучит всё быстрее, и так-же быстро и стремительно пустеет бутылка с пойлом. Сколько всяких тёмных делишек мы с Носом проворачивали на районе, и ни разу у меня не было такого ощущения всей серьёзности ситуации,как сейчас. Я всегда относился к нашим движухам как к чему-то обыденному,само собой разумеющемуся, и не видел в этом ничего особенного, и тем более опасного. Когда нужно быстро намутить бабок, как-то не думаешь о последствиях. Держу пари, что он и сам осознал во что вляпался, не раньше,чем оказался в ментовке. Обычно во всякую ***ню вписываешься либо пьяным в чепуху, либо на таком безденежье,что совершенно пофигу каким способ намутить лавэ. Но,****ь,есть-же какие-то грани дозволенного!
Подойдя к озеру, я бросаю на дорогу пустую бутылку из под пива, и усевшись на металлический отбойник, отгораживающий дорогу от берега, достаю из сигаретной пачки косяк, и раскуриваю его. Моё беспокойство как рукой снимает. Травка вообще хорошая штука в этом плане: она позволяет обуздать эмоции, и взглянуть на ситуацию со спокойным умом. Херня,произошедшая с Носом уже не кажется мне чем-то не укладывающимся в голове. Всё ведь в общем-то логично: при такой жизни, какую он ведёт, рано или поздно что-то подобное должно было случится. Травка — отличный помощник для того,чтобы взглянуть на ситуацию по другому: более рассудительно,что-ли, почти по философски...Я начинаю даже думать,что это было неизбежно. Вообще, наверно, неизбежно всё что происходит на нашем жизненном пути. Наверняка где-нибудь в том параллельном мире наши жизни уже давно предначертаны, и как-бы мы не крутились, всё равно всё будет так,как должно быть. Иначе и быть не может. Просто кто-то понимает это, и не заморачиваясь плывёт по течению, наслаждаясь каждым мгновением этого безумного трипа под названием «жизнь». А кто-то всю жизнь тратит на то, что-бы стать кем-то,кем он никогда не сможет быть, и лишь в глубокой старости понимает, что попросту просрал всю свою жизнь, так и ничего не добившись. Потому что нельзя добиться того, что тебе не предначертано, и стать тем,кем ты не являешься. Великая система мироздания — это не правоохранительная система России, которую всегда можно наебать: она никогда не даёт сбоев...
Я открываю вторую бутылку пива, и встаю с отбойника,провожая взглядом брошенную крышку, которая катиться по обледенелой глади озера. Интересно, она докатиться до другого берега? Но она падает чуть дальше середины. Я закуриваю сигарету, и спокойным прогулочным шагом отправляюсь обратно домой.