Скрип-скрип, скрип-скрип, скрип… Ногу подставил. Любит качаться в кресле, но его скрип долго не выносит.
Скрип-скрип-скрип.
Даже не видя, знаю, что хмурит брови и улыбается одновременно. Так и будет страдать от звуков, и наслаждаться удобством старого кресла.
Отвлечь надо, да хоть пластинку поставить. Тихонько пусть играет.
Вот сейчас чуть шире улыбнется и брови разведет.
Можно поймать момент и идти мириться, а можно потянуть. Все уже прощены, но ритуал должен быть соблюден. Еще, по крайней мере, минут пятнадцать. Хотя, на столько меня не хватит, лучше пять. Как раз кофе будет готов.
Слышит, что я вхожу, но даже головы не поворачивает, лишь перелистывает страницу, не дочитав. Надо же делать вид, что занят.
Устраиваю разнос с кофе на подоконнике, за окном снаружи снег, а внутри горячо, от кофе и от эмоций.
В книгу уже просто так смотрит, даже глазами не двигает. Чуть прищурился, пытаясь скрыть улыбку.
Сегодня моя очередь прощать.
У нас всегда так: кто простил, тот первый подходит, не сговариваясь, мы поняли - для нас это самый лучший выход. Виноватый терпеливо ждет, а когда расстроенный готов, то снисходит в сиянии любви к виновнику своих терзаний. Извиняться после прощения гораздо приятнее, чем его вымаливать.
- Я не хотел тебя расстраивать, - со вздохом признается, принимая в руки чашку. В глазах ни капли раскаяния, но так сияет, что веришь: точно не хотел.
- У тебя это получается хорошо, - прищуриваюсь в ответ, - не хотеть, но делать, и ты не можешь устоять.
- Но уже не так часто, как раньше, согласись.
- Это я становлюсь толстокожей и непробиваемой.
Напускает на себя серьезный вид, тычет пальцем в мягкий мой бок:
- Врушка.
Озадачивается тут же:
- Ты меня обмануть решила? – Пихает в руки чашку с чуть не допитым кофе, - я расстроен.
Что делать, ухожу ждать прощения. Чашку помою заодно.
Скрип-скрип… Скрип… Шаги.