Продолжение: Прозрачные Миры Валенсии. т. 3.
7. Порт в Мальварросо.
Галеры Марка Сервия. Стычка.
Последние дни отважный поэт участвовал в многочисленных стычках с альморавидами и редко встречался с принцессами. Подарок госпожи: доспех атлантов, Ибн аль-Гассаль без особых вопросов надел и почти не снимал. Много раз он спасал ему жизнь, предохраняя от вражеских клинков и стрел. Сейчас, по дороге в Мальварроса ему выдался момент побыть рядом с сеньорами. Приветствовав их, он был сама учтивость.
Осторожные комплименты в адрес принцесс, не остались без ответа. Эрик тоже обрадовался Ибн аль-Гассалю.
– Наконец-то, наш друг с нами!– обняв, он похлопал его по плечу.
Вероника, тепло встретив поэта, сделала несколько комплиментов.
– Нам не хватает вашего присутствия, доблестный Ибн аль-Гассаль.
– Хочу всегда быть с моими друзьями, но постоянные выезды в уэрто, не дают такой возможности.
– Воспользуемся моментом и пообщаемся. Как Марк Сервий? – спросила она. – Вы, говорят, подружились?
– Достойный человек, – живо отреагировал поэт. – Мне нелегко сравнится с ним в бою. – Он передернул плечами и, улыбнувшись, добавил: – Но я рад, что у меня такой друг – с ним можно выступить в любой поход!
– Где он?
– В голове отряда с Винченцо: их связывают совместные воспоминания – я решил не мешать.
– И поэтому вы здесь? – лукаво улыбнулась Вероника.
– Нет-нет!.. Я здесь потому, что, где же мне быть… если, не рядом с вами?!
Эрик не очень прислушивался к разговору, глянув на Оллану, спросил.
– Скучаешь?
– Немного. Как там бабушка, как наша Атлантида? – вздохнула она.
– Наша миссия – нелегкий и опасный труд. Но каждый из нас должен выполнить свое предначертание.
– Знаю, и потому я здесь. Главное для меня это то, что я встретила вас, таких необыкновенных!
– В чем?.
– Ваша любовь… – она трогательно улыбнулась.
Он любил эту улыбку. Ею его одаривает Вера, когда хочет сказать что-то сокровенное. – Как они очаровательны! Две богини!.. А улыбки, словно солнечные лучи! – мысленно констатирует Эрик.
– …Ваша любовь, – завершила Оллана, – пример для влюбленных!
Так ехали около часа. Вероника разговаривала с Ибн аль-Гассалем, а затем с подъехавшими Винченцо, аль-Рашидом и Марком, а Эрик – с Олланой.
Несколько раз попадались небольшие разъезды неприятеля, но, увидев крупный отряд, мгновенно ретировались. Последние поражения альморавидов, в особенности, отборного подразделения Бена Юсуфа – установили полный контроль Сида над валенсийской долиной.
Но вот, почувствовалось свежее дыхание моря. Вдали возникло небольшое селение, обнесенное каменной стеной.
– Мальварросо! – коротко сообщил Ибн аль-Гассаль.
Небольшие строения, мечеть и, довольно обширная деревянная пристань на небольшой песчаной косе – это и был порт с тех давних времен, когда Валенсия еще называлась Валентия – «хорошее предзнаменование». Отсюда отправлялись многочисленные грузы из города и щедрой валенсийской уэрто в Дамаск, Марокко, Тунис, Нигер и страны, расположенные на побережье Средиземноморья. Оливки, оливковое масло, цитрусовые, виноград, керамика – были приоритетными в торговле с Африкой и Европой.
На рейде стояло несколько кораблей, принадлежавших Венецианской республике: пять однопалубных галер и множество мелких суденышек. В стороне красовалась двухпалубная галера Марка Сервия. Увидев свой корабль, византиец радостно вздохнул.
Гарнизон небольшой крепости насчитывал около сотни воинов. Поскольку, необходимости решать вопрос в самом Мальварросо небыло, сразу направились к причалу. Ибн аль-Гассаль, на всякий случай расположил воинов между крепостными стенами и берегом, предупредив, тем самым, нежелательное вмешательство гарнизона. На причале, первым делом нашли коменданта. Увидев большой конный отряд, он попробовал, было, уехать в город, но наткнулся на запертые ворота. Воины Ибн аль-Гассаля, предупрежденные о мирном развитии событий, вели себя в отношении населения спокойно.
Граф и принцессы спешились, терпеливо ожидая пока отыщут коменданта. Но, он уже и сам прибыл из-под стен крепости.
– Всемогущественный и светлейший!.. – начал комендант с достоинством. – Доблестный принц Одо и его достойнейшая и любимейшая ханум принцесса Хуана… – увидев, столь похожих двух женщин, он на секунду замешкался, но продолжил: – и ее прекрасная сестра, не имею чести знать светлейшего имени, да хранит вас Аллах могущественный и всемилостивый! Чем вызван ваш приезд и?..
Эрик прервал его:
– Как вас зовут?
– Ахмад аль-Талиб, комендант порта.
– Достойный Ахмад аль-Талиб знает нас?
– Кто не знает ваши милости, да хранит вас Аллах! – удивился тот. – Слухи о вашем милосердии дошли и до нас. – Хитрец! – подумал Эрик, вслух же сказал:
– Вас никто не тронет, уважаемый Ахмад аль-Талиб. Достойный купец из Константинополя, Марк Сервий, прибыл за своей галерой. Ты знаешь его? – он указал на византийца.
Комендант хорошо помнил захват капитана и его команды, поэтому утвердительно кивнул.
– Значит, тебе не нужно объяснять, что галера должна вернуться к своему хозяину?
– Правитель города казнит меня, если она покинет порт, – обескуражено ответил комендант.
– Почему?
– Ибн Джаххаф имеет особые виды на эту галеру и приказал содержать ее в чистоте, готовой к выходу в море.
– Собирается бежать? Придется расстроить его планы!
– Как пожелает ваша милость, да пребудет с ним Аллах хранитель, – кивнул комендант, понимая, что не может противостоять силе.
Спустя минут двадцать, Марк Сервий со своим помощником, десятком членов команды, Винченцо, графом Эддом и принцессами Хуаной и Изабэль, были на борту корабля. На нем находилось около двадцати матросов и столько же охранников из альморавидов. Они несли ежедневную службу и, с прибытием высокопоставленных особ, сгрудились на носу судна, издали наблюдая. Купец поинтересовался: кто старший. Вышел невысокого роста, кряжистый матрос.
– Боцман Али, – представился он.
Его настороженный взгляд, недоверчивые, бегающие глаза и недобро искривленный рот, давал некоторое представление о составе команды.
– Командир отряда охраны и надсмотрщиков, аль-Мансур. – подозвал он высокого худощавого альморавида.
Тот, молча поклонился, и стал в стороне. Наблюдая за прибывшими, боцман понял, на борту корабля неприятности.
– Я владелец галеры, Марк Сервий, прибыл вернуть ее в свою собственность, – и, обращаясь к графу Эдду и принцессам, спросил: – Если вы мой сеньор и сеньоры позволите, моя команда займется осмотром судна.
Кивнув, Эрик напомнил:
– Не забывайте, вам необходимо взять под контроль еще две галеры.
Услыхав слова графа, комендант побледнел, но промолчал.
– Они быстро справятся, – с поклоном ответил купец и поманил пальцем Али. Тот, глянув на аль-Мансура, несколько раз прикрыл веки и неохотно двинулся следом.
Отойдя к матросам и охране, командир замер и, казалось, безучастно наблюдал за происходящим.
– Пока достойный Марк будет осматривать корабль, мне бы хотелось увидеть каюту, в которой меня перевозили в Валенсию, – высказала пожелание Вероника.
Винченцо тут же отозвался:
– Готов провести мою госпожу и указал на кормовую часть.
Эрик, Вероника и Оллана в сопровождении итальянца прошли к первой каюте. Миновав небольшой тамбур, заглянули внутрь. Кровать с альковом была на месте.
– Вот здесь, моя сеньора, вы лежали в беспамятстве, а в тамбуре располагалась ваша охрана. В этом месте, – показал он на небольшое пространство возле каюты, я и Марк отбивались от пиратов.
При осмотре бывшей тюрьмы, Вероника ощущала противоречивые чувства. С одной стороны – чувство беспомощности и способности влиять на события теперь, когда она может совершать невозможные вещи, с другой – благодарность отважным друзьям. Один из них, рискуя жизнью, в то время, ей не был даже знаком. Ну, и с третьей стороны – ее мучила одна деталь, которую она не решалась задать своему спасителю. А он, взволнованный воспоминаниями, смотрел на нее с обожанием, и глаза кричали об этом на всю Вселенную.
Эрик, молча созерцая корабль, окинул взглядом место битвы. Он понимал, что тогда, что-то произошло из ряда вон выходящее. Не желая превозносить ни себя, ни Марка, Винченцо построил рассказ так, чтобы, как можно меньше слов прозвучало в адрес их заслуг.
Оллана внимательно все осматривала, не упуская ни единого слова итальянца. Когда тот окончил, она, не обращая внимания на команду Али и альморавидов аль-Мансура, подошла к Винченцо и, обняв, запечатлела на его губах долгий поцелуй.
Вероника от удивления даже приоткрыла рот. Эрик, наоборот, только улыбнулся. Остальные и команда, в том числе, вообще ничего не поняв, не придали значения. Мало ли!?.. Наверное, супруга поцеловала мужа. Правда, у всех на виду, но, в конце концов, каждый волен делать, что хочет.
Оллана оторвавшись, от ошалелого от неожиданности Винченцо, взволнованная всколыхнувшими ее чувствами, пояснила, уже несколько смущенно и немного наивно:
– Не могла удержаться, извините! Винченцо, более чем спас! – она посмотрела на сестру, – Он многократно спасал тебя на море. Природная скромность не позволяет ему об этом говорить.
Вероника вдруг поняла, Оллана каким-то образом, свойственным ее дару ясновидения, увидела все, что происходило на корабле. Готовая простить ей, столь неадекватное поведение, она заинтригованно спросила:
– Ты все видела?
– Да! – лаконично ответила та.
– Что?!.. Что ты видела? – Вероника посмотрела на побледневшего Винченцо.
– То, что тебя так тревожит, произошло бы, но он.., – девушка кивком указала на итальянца, – убил двоих, в тот момент, когда… – не найдя слов, она завершила со свойственной ей прямотой, – в общем, он опять тебя одел.
Вероника покраснела.
Эрик, отвлекшись изучением тамбура, слава Богу, не услышал.
– Моя госпожа, может не волноваться! Они не успели совершить свое злодеяние и, никто ничего не видел!.. – пролепетал Винченцо и, густо покраснев, выдохнул – Негодяи понесли заслуженное наказание!
Вероника, кое-как справившись с собою, попросила сестру продолжить. Окончив осматривать тамбур и каюту, подошел Эрик, спросив:
– Я ничего не пропустил?
– Нет, дорогой! Оллана только начала рассказывать, – отреагировала Вероника, бросив выразительный взгляд на сестру. Та слегка, улыбнувшись, продолжила:
– Пираты – самое страшное, что могло произойти на море. Целый флот из пяти драккаров напал на галеру. Попав на судно, они решили, что в каюте спрятаны сокровища и бросились туда, но Винченцо стал не преодолимым препятствием. Он, и Марк Сервий. Кругом звериные лица!… Жуть! – Оллана передернула плечами. – Страшно смотреть! Хуже рептоидов и полифемов. Винченцо положил их бессчетное количество и даже убил конунга, то есть вождя, Танкреда Ленивого. Когда Боа-боа помог им, расправиться с кораблями викингов, тебе опять угрожала опасность. Этот безумец Алмейда, приложил к твоему горлу стилет и заставил Винченцо оставить тебя, а Марка – вести корабль в Мальварросо. Он плакал, – девушка взяла руку Винченцо и погладила. – Ох уж эта непосредственность атлантов, – Вероника посмотрела на Эрика, но взволнованная рассказом, не стала делать сестре замечания. А та продолжала: – да, плакал, когда оставлял свою госпожу, но ничего сделать не мог. У твоего Цербера был приказ доставить тебя живой или мертвой. Убей Алмейда тогда тебя, он бы ничего не нарушил. Вот, что произошло на корабле, – и завершая словами: – Винченцо – герой! – девушка, опять обняла его и, поцеловав, добавила: – За это ему и награда! Ты же не можешь целовать своего спасителя, правда? – глаза ее лукаво блеснули в сторону Эрика. – А я с удовольствием сделаю это за тебя!
– Проказница, ты проказница! – пораженная рассказом, Вероника готова была и сама расцеловать своего спасителя.
Винченцо, находясь под впечатлением поцелуя, хотел было что-то сказать, но свистнула стрела, и граф Эдд, перехватив ее на расстоянии нескольких сантиметров от его левого глаза, сломал пальцами.
Четыре десятка вооруженных матросов и альморавидов, с криками ринулись на христиан.
Марк Сервий и его команда, после осмотра трюма, как раз показались на верхней палубе. Мгновенно оценив ситуацию, он приказал контратаковать нападавших. Не ожидавшие появления купца, те замешкались, но уже в следующую минуту возобновили атаку.
Принцесс прикрыли граф, Винченцо и, совсем неожиданно, комендант. Выхватив саблю, Ахмад аль-Талиб яростно ринулся на альморавидов. Те вначале опешили; комендант порта выступил на стороне христиан, но боцман что-то крикнул, и охрана возобновила атаку. Завязался бой. С берега, заметив, что на галере происходит неладное, срочно отправили несколько лодок с воинами. В одну из них сел Ибн Хусейн и сам взялся за весло.
Суденышки понеслись по водной глади к кораблю. Рассчитывая быстро сладить с графом и его окружением, боцман и аль-Мансур, просчитались. Эрик не воспринимал всерьез атаку команды галеры. Он понимал, что те бросились на них, из-за боязни потерять работу. Отбивая удары сабель, он при удобном случае, хватал за пояс очередного неприятеля и выбрасывал за борт. Битва должна была вот-вот закончиться, но из, не осмотренного Марком трюма, выскочили темнокожие верзилы двухметрового роста. Около десятка, сверкая чешуйчатой броней, с огромными кривыми мечами, они бросились к корме, где стояли принцессы.
– Что-то мне это напоминает! – крикнул Эрик Веронике, и встал с мечом у верзил на пути.
Марк Сервий рванулся на помощь. Рубя с плеча, он как всегда приговаривал:
– Собачьи дети! Мы к ним с добром за своим добром, а они на нас с оружием!
Увидев боцмана, уже включившегося в битву, он пробрался к нему и атаковал.
– Чего ж ты? Знаешь ведь, что галера моя!
– Нам тоже нужно за что-то жить! – выкрикнул тот и нанес Марку сокрушительный удар. Византиец увернулся и в следующее мгновение опустил меч на его шею. Голова с глухим стуком скатилась на палубу, обагряя доски кровью. Туловище, постояло несколько секунд и рухнуло у основания мачты.
Увидев смерть командира, часть матросов побросали оружие, но другая часть, вместе с альморавидами, усилили натиск. Гиганты добрались до кормы и атаковали графа с Винченцо и комендантом.
Марку удалось пробиться, и его голос зазвучал над палубой, призывая своих матросов на корму. Темнокожие воины напали одновременно. На Эрика четыре человека, на остальных – по двое. Граф ловко нанес несколько быстрых, сокрушительных удара. Два противника рухнули, заливая палубу кровью. Остальные двое, отскочили и что-то прокричали. Из трюма появилось еще шестеро человек. Трое поспешили на помощь кричавшим: остальные трое – бросились к Веронике и Оллане. Отбив несколько ударов, и ранив еще одного, Эрик перегородил дорогу тем, кто пытался добраться до принцесс. Теперь, ему противостояло восемь чернокожих великанов. Его это не обескураживало и, хладнокровно оценив обстановку, он подобрал левой рукой валявшийся невдалеке меч. Два острых клинка в руках опытного бойца не оставляли врагу надежды на победу. Эрик атаковал противника, не ожидая пока тот сделает это первым. Мечи замелькали, словно крылья мельницы. Прибывшие к Ибн Джаххафу на службу опытные воины, попытались нанести одновременный удар, но, потеряв двоих человек, отскочили назад.
Не давая противнику времени на обдумывание ситуации, граф перешел в атаку и вот, еще один гигант, бездыханным распростерся на палубе. Пока он разбирался с многочисленными врагами, Вероника и Оллана раздумывали, что бы предпринять.
Одежда принцесс сковывала движения, но тот, кто их знал, понимал, что они не останутся в стороне от сражения. Оллана прошептала что-то на ухо сестре и та согласно кивнула.
Внезапно, от мачты отделилась перекладина и рухнула вниз. Падая, она угодила одним концом, в голову, подскочившему к Веронике гиганту, вторым – ударила по спине, бившегося с Эриком чернокожего мавра. Оба замертво упали на палубу. Стоявший невдалеке бочонок с водой, вдруг перевернулся и покатился под ноги воину, занесшему меч над комендантом. Споткнувшись, тот не удержал равновесия, и Ахмад аль-Талиб нанес ему удар саблей в живот. Что использовала бы еще Оллана, нетрудно было догадаться, на палубе было разбросано множество разных предметов, но вдруг, через борта галеры стали запрыгивать воины. Люди Ибн Хусейна, подоспели вовремя. Вот и он, очутившись на палубе, мгновенно включился в сражение и еще одна голова, отделившись от туловища, покатилась по деревянному настилу. Славный боец быстро изменил ход битвы, и неприятель побросал оружие. Оставшиеся в живых, два чернокожих гиганта, не желая сдаваться, бросились в море. В ту же секунду воины Ибн Хусейна выкрикнули:
– Слава Эдду Справедливому! Слава Хуане Милосердной!. Слава Изабэлле Прекрасной!
Галера полностью перешла в руки графа Эдда.
Эрик обнял Веронику и Оллану. Марк что-то сказал Винченцо, и они поспешили к ним.
– Что у вас? – спросил Эдд.
– В трюме шестьдесят семь рабов-гребцов! – сообщил итальянец.
– По одному невольнику на весло? Такое невозможно! – удивился граф.
– Джафар, видимо, должен был в ближайшее время закупить еще шестьдесят, – предположил Марк. Сделав паузу, заключил – Это мои гребцы, остальные умерли.
– Жаль! – граф посмотрел на Веронику.
– Что будете делать? – поинтересовалась та, обращаясь к византийцу. В голосе проскользнули напряженные нотки. Но Марк Сервий, побывав в роли раба, отреагировал однозначно:
– Раскуем и отпустим на свободу!
– И проследим, чтобы они добрались до отчего крова, – добавила Вероника, – у нее отлегло от сердца.
– И проследим, чтобы они добрались до отчего дома, – повторил Марк, и все заулыбались.
Через непродолжительное время, изможденные невольники, щурясь от яркого солнца, показались на верхней палубе. На лицах, – обреченность. Мало что хорошего можно ожидать от хозяина. Марк решил объяснить, что они свободны. Сделать это было непросто.
Бывшие рабы равнодушно смотрели на него, не понимая, что это происходит с ними в реальной жизни. Ибн Хусейн взял на себя эту миссию и, отведя тех в сторону, терпеливо объяснил их теперешнее положение. Когда до несчастных дошло, над палубой послышался глухой стон. Все как один, сели на доски – многие плакали. Эта трогательная и, щемящая сердце, сцена была прервана событиями на берегу.
Бросив туда взгляд, Эрик вдруг увидел невероятное – со стороны крепости неслась конница альморавидов. Видимо, комендант крепости предпринял попытку, отбить порт и всеми воинскими силами атаковал воинов Ибн аль-Гассаля.
– Безумцы! Хотя я могу их только поблагодарить! – пожал он плечами.
– Почему? – отреагировала встревоженная Вероника.
– Придется занять Мальварросо!
– Зачем? Ты говорил: он не нужен?
– Пока укомплектуем и отправим галеры в поход – нужен!
– Тогда, на берег, поможем!
– Пока прибудем, Ибн аль-Гассаль уже займет крепость, – успокоительно произнес он.
Эрик оказался прав. Стремительная атака гарнизона крепости – больших проблем, кроме, как самим атакующим, не принесла. Она захлебнулась, как только натолкнулась на воинов поэта. Причина столь отчаянной и, неоправданно безумной атаки, так и осталась невыясненной. Позднее, плененные воины поговаривали, что к коменданту крепости попросился какой-то незнакомец и после беседы с ним был отдан приказ сделать вылазку и попытаться отбить порт и галеры. Как бы там ни было, но Мальварросо было занято войсками графа Эдда.
Ибн аль-Гассаль был назначен комендантом, а, Ибн Хусейн, со своим отрядом, придан ему для обороны крепости. Четыреста пятьдесят воинов, отправившихся на побережье, составили временный гарнизон. Все было подчинено одной цели – подготовке экспедиции во главе с Марком Сервием. Комендант порта Ахмад аль-Талиб, был вознагражден супружеской четой, и изъявил желание служить Сиду Кампеадору. Все торговые и рыбацкие суда: большие и малые – могли продолжить свое пребывание на рейде. Венецианцам – разрешен беспрепятственный выезд.
На галерах, несших охрану порта со стороны моря, частично заменили команду. Этим занимался Марк Сервий. Три корабля Бени-Вахибов с командами и грузом, временно арестованы. Две галеры реквизированы на военные нужды Сида Кампеадора. Кто был, тем загадочным человеком, чье указание выполнил комендант Мальварросо – установить пока не удалось. Сам же комендант погиб во время атаки.
О происшедшем, Граф Эдд доложил дону Родриго на вечерней встрече. Они были одни. На столе стоял кувшин с вином, бок зажаренного кабана и высушенное на горном воздухе, солено-копченое мясо. Последнее, позднее назовут – хамон серрано.
– Я доволен! – коротко отреагировал Сид, выслушав друга.
– Валенсия отрезана от моря, это сделает Джафара и членов альхамы сговорчивее, – заключил Эдд.
– Согласен! Теперь очередь за Вильянуэвой и Алькудией.
– Ты хочешь полностью изолировать город?
– Нет выхода! Не хочу, чтобы страдали жители.
– Не понял?
– Совету альхаме и его главе Абу-ль-Хасану Ибн Вахибу, необходимо понять, что выигрывая время, они готовят горожанам голод. Продукты в город подвозить неоткуда.
– Будем надеяться, что Джафар проявит благоразумие и склонит их к капитуляции.
– Настало время заняться Муравьедро, – Сид глянул на Эдда.
– Неприступная крепость, нужна ли она сейчас?
– Сейчас нет, но в дальнейшем – это важный стратегический объект. Нам необходима цитадель, которая могла бы противостоять амбициям арагонцев. Несмотря на союзнический договор, твой тесть Санчо Рамирес, ведет себя не очень порядочно.
– Есть основания так думать?
– Есть!
Дон Родриго подал графу письмо.
– Что это?
– Послание принца, Педро Арагонского, правителю Санта Марии-де-Ориенте и Альбаррасина.
Эрик пробежал текст и удивленно глянул на друга:
– Это можно назвать, более определенно: – предательством! Вся эта семейка Арагонских властителей, под порядочностью понимают только одно, – все хорошо, что хорошо им, – граф гневно нахмурил брови.
– Послание, вчера перехватили невдалеке от Альбаррасина, люди Педро Бермудеса.
– Пора этого сеньора и молодого принца поучить уму разуму.
– Он законный сеньор Хуаны, – досадливо пожал плечами Сид.
– Ты же знаешь, меня эти условности не особо тревожат. Я ценю дружбу и верность, – сказав, граф помедлил и добавил: – Наши сеньоры не очень опекаются твоим и моим с Хуаной благополучием, особенно твой Альфонс.
– Не будем обсуждать, то, что не подлежит обсуждению.
– Как хочешь! – отреагировал Эрик.
Помолчав, Сид попытался смягчить сказанное.
– Время такое, что пришлось стать между двух сил: мусульманской и христианской. Казалось бы, враги мусульмане должны быть целью моего промысла судьбы. Но, среди них у меня больше друзей, чем в христианском мире. Я с ними воюю, и в то же время, самые верные друзья, мусульмане. А христианский мир, щитом для которого я стал, следят за каждым моим шагом. Что может твой тесть сделать против альморавидов? Ничего! Но интриги он плетет за моей спиной, нанося удары подлые и коварные. Оступись я на шаг, ошибись, хоть в чем, – руку не подадут! Наоборот – добьют! Я приношу победы своему сеньору, а несу ответственность за них, как за поражение. Столько славных битв выиграно, но, Альфонс арестовывал мою Химену и детей, забирал мое имущество и земли, изгонял с позором! В то же время, бездарный граф Нахеры, принося ему поражение за поражением – пользуется его расположением. И при всем этом, я не могу не почитать его как сеньора, потому что весь христианский мир меня воспримет как вассала, взбунтовавшегося против своего господина. Я этого не хочу! Это повредит нашему делу! – Дон Родриго никогда не позволял себе таких откровений, но в беседах с Эддом, верным другом – такое иногда случалось.
Эрик слушал, зная, что многое к чему он так самоотверженно стремится, так и не будет исполнено. – Как ты одинок Мой Сид! – эта мысль не давала ему покоя. – Как одинок! Ты опередил время, и только благодаря этому, ты вновь и вновь, после очередного унижения, позора, гибельного для любого другого на твоем месте, поднимаешься грозой марокканскому нашествию на христианский мир! Как ты одинок! – Вслух же сказал.
– Ни для кого не секрет, что любой посредственный правитель, или сеньор, окружает себя такими же посредственностями, чтобы не выделяться на их фоне. Все подданные и вассалы, которых Господь наградил большими способностями, всегда отсылаются подальше от двора. Им творить историю и славу своему никчемному, капризному и недалекому господину, но им, всегда, или почти всегда быть в немилости. – Он натянуто улыбнулся. – Потому-то Гарсия Ордоньес после очередного поражения и позора, который принесет своему королю, будет прощен! Ты – нет! Как, собственно, и все те, кто с тобой пошли прикрывать Альфонса и христианский мир от альморавидов.
– Это понимаешь, лишь ты, и еще несколько человек!
– Это понимают многие, потому они сейчас и с тобой: – рядовые воины, рикос омбрес, цвет рыцарства. Помнишь мою притчу?
– Не забуду вовек.
– Хуана решила совершить ряд поездок, – нужно показать Изабэлле предгорья и красоты Валенсийского края. Я хотел тебя просить отпустить нас на несколько дней. Заодно, проведаем Морелью: всеравно будем рядом.
– Очень кстати. Необходимо узнать настроение местных жителей и как несут службу наши союзники, в общем, не тебе говорить, сам разберешься.
– Завтра и отправимся. Возьму с собой пятьдесят человек.
– Не мало?
– Зачем привлекать внимание, – пожал плечами Эрик. – Пока ты будешь решать вопрос с Джафаром – мы вернемся.
– Хорошо! Возможно, по дороге заедите в Онду?
– С удовольствием посетим Химену.
– Не только. На обратном пути нужно забрать Диего.
– Ты оставишь Химену одну?
– Нет, разумеется. В Онду приехали Кристина и Мария: ей не будет скучно.
– Альфонс их отпустил?
– Я пообещал вернуть Валенсию под его корону.
– А ты?
– Что я? Это – мой лен, я ленник или вассал, как теперь принято говорить. – Сид натянуто улыбнулся.
– Ну, как знаешь! Не мне тебя учить! – оставил щекотливый вопрос Эрик.
А новый правитель Валенсии, тем временем, внимательно перечитывал послание Сида Кампеодора. Джафар сидел один, на подушках и в очередной раз, пробежав глазами пергамент, уставился в причудливый узор на ковре.
– Так, так!.. Думай кадий, думай. Не замахнулся ли ты на недосягаемое.
Он хлопнул в ладони: вбежал слуга.
– Позови танцовщиц и принеси сладости.
Ибн Джаххаф любил сладости. Как говорят некоторые умудренные в медицине люди, это способствует приходу в голову умных мыслей. Такая трактовка любимых его сердцу и желудку восточных разновидностей шербета, пахлавы, засахаренного инжира, урюка, финик и прочего другого, сказывались на фигуре кадия. Он глянул на свой живот и вздохнул. А вздохнув, взял очередной кусок пахлавы, и, медленно пережевывая, задумался.
– Н-да! Сид…, Сид! Опасен ты и непредсказуем! – произнес он вслух, вслушиваясь в собственные слова. – Не предсказуем, и этим мне интересен. Бен Юсуф, например, предсказуем и потому не интересен. Я знаю, что, уйдя под власть Эмира аль-муслимин, не быть мне эмиром Валенсии. Слишком, для грозного владыки мусульманского мира, сладок этот райский кусочек земли. Да и наместников у него много. – Кадий разговаривал сам с собой. Так легче принимать решения. – Ибн Айша – сын. Абу Бекр – зять. Есть еще масса племянников и сподвижников. Придет в Валенсию, не видать мне ее вовек.
Что-то зашуршало. Джафар недовольно обернулся, но, увидев, кто зашел, расплылся в улыбке.
Ферюза, главная жена его небольшого гарема. Кадий гордился своими десятью женами и сорока наложницами. Последних, правда, он, частично забрал из гарема аль-Кадира, покойного эмира. Его главная жена руководила всеми делами женской половины, доставляя своему мужу разнообразные утехи. Она была строга в отношении всего, что касалось ее власти, и Джафар побаивался ее. Но главное, Ферюза была матерью единственного сына кадия, – Мунзира. Аллах, послал ему множество дочерей, но, сыновей всего пять. Четыре из них умерли в младенческом возрасте. Не многие жители города позволяли себе иметь гаремы, в большинстве случаев – три, четыре жены. Редко пять-десять. Наложниц, и вовсе могли иметь только эмиры, но Ибн Джаххаф не отказывал себе ни в чем, а в этом, особенно. Женщин он любил, причем, ко многим из них, испытывал сердечные чувства. Одну, любил особенной любовью. Принцесса Хуана не выходила из головы кадия, мешая ему быть самим собой. Она снилась почти каждую ночь. Глядя на Ферюзу, он, в который раз, попытался сравнить ее с принцессой, но, увы!.. Его главная жена проигрывала во всем.
– Мой повелитель, танцовщицы! – услыхал кадий голос супруги. Танцовщицами, тоже руководила Ферюза. Собственно, танцевать должны уметь все, и она, в том числе, но статус жены давал определенные права. И лишь по особому желанию господина, жены исполняли танцы. В основном, это было обязанностью наложниц.
– Зови! – сохраняя улыбку, бросил он коротко.
В обширную залу впорхнули восемь молоденьких девушек. Прозрачные шаровары с набедренными поясами, и лифы, искрились, ярко переливаясь в солнечных лучах. Танец, словно ручей, заструился по устланной и увешанной яркими коврами комнате. Плавно двигаются танцовщицы, лучшие наложницы бывшего эмира Валенсии. Их руки и тела в такт музыке, льющейся из соседней комнаты, делают обворожительные движения. Гибкие и стройные, они напоминают небесные создания, завораживая гармоничностью и удивительной красотой. Кадий расслабился и откинулся на подушки. Где-то глубоко в сердце защемило. – Эх, глупая ты принцесса, как бы я тебя лелеял. Ты бы купалась в золотом бассейне, в котором била бы розовая вода, а твое тело умащивали лучшими благовониями Востока. – Он вздохнул, и принялся обдумывать послание от Сида. В этом, Джафару помогают танцы очаровательных девушек.
– Так-так!.. В послании, первым требованием капитуляции помечено: – удалить из города альморавидов вместе с кади Абу Насиром. Это и мое заветное желание. Они свое дело сделали и тоже мне мешают. С этим я соглашусь.
Джафар кивнул головой, и девушки восприняли это, как милостивое одобрение. Музыка меняется, напоминая нарастающее напряжение в природе. Вот, она готова перерасти в бурю.
Кадий слушает, наблюдает, думает. В такт, меняющимся тревожным звукам мелодии, танцовщицы, словно сами, превращаются в порывы ветра.
– Второе. Что там второе? – он читает послание и мысленно комментирует: – Отправить в изгнание Бени-Вахибов и их сторонников – партию «Непримиримых». Хорошее желание и полностью соответствует моему, но, это не так просто. Пообещать я могу, а выполню, при первом удобном случае. Сид на это согласится.
Ферюза подошла и сказала негромко:
– Гонец из Мальварросо!
Кадий поморщился, бросив:
– Персик мой, я занят!
Жена улыбнулась на его ласковое сравнение и вышла.
– Третье! – продолжил кадий. – Выплачивать налоги в размерах прежней дани, когда эмиром был аль-Кадир и рассчитаться за время смуты и переворота. – Это нормально! Такая сумма не предел, и я смогу столько же положить в свою казну. Последний пункт. Что там? Сид пишет, что остался верен казненному эмиру аль-Кадиру, и покарает его убийцу. Н-да! – Джафар задумался. Его взгляд почему-то остановился на одной из наложниц. – Красивая!.. Ох, какая!.. Почему я ее раньше не видел!? Чем-то похожая на принцессу Хуану.
Опять вошла супруга. Он вопросительно посмотрел на нее и показал пальцем на девушку.
Что это означало, главная жена хорошо знала. Она сделала жест и девушки в плавном движении, освободились от одежды. Вначале упали лифы, а затем и шаровары с поясами. И вот перед кадием в медленном танце, закружились обнаженные женские тела. Упругие формы грудей и такие соблазнительные животики с кучерявыми островками женских прелестей. А бедра, какие бедра! Ибн Джаххаф ощутил волнение и утонул в блаженном созерцании божественных творений Аллаха. Во рту пересохло, глаза зажмурились, как у кота в мартовский день. Он хриплым голосом произносит:
– Радость моя, оставь ее. Все остальные свободны.
Ферюза подает знак девушке, понравившейся властителю. Та в танце приближается к кадию, продолжая соблазнять плавными движениями обнаженного тела. Остальные наложницы, по знаку главной жены, вместе с ней удаляются, Джафар остается один. Где-то в подсознании, еще мелькает – Как же Сид собирается поступить с убийцей аль-Кадира? Да, ладно! Выкручусь, не первый раз! Главное, он мне пообещал должность правителя города. Не будет же он казнить нового эмира.
Требования были жесткими, но получить, с помощью столь грозного воителя, заветный трон Валенсии, было очень соблазнительно. Джафар, как азартный игрок включился в игру, которую сам и затеял. Последнему пункту в послании, относительно возмездия за смерть аль-Кадира, он не придал значения.
– Главное стать эмиром! – констатировал он еще раз мысленно и, отвечая на ласки обворожительной девушки, погрузился в любовные утехи, дарящие неземное блаженство.
Через несколько часов отдыха, после получасовой бурной любви с понравившейся ему наложницей, Ибн Джаххаф вернулся к работе. Возможно сегодня, он провел бы остаток дня наедине со своими мыслями, но, вспомнив о гонце из Мальварросо, велел позвать.
Вошел воин средних лет и передал устное сообщение коменданта порта.
– Мальваррос захвачен графом Эддом. Комендант крепости погиб. Корабль правителя и две галеры Бени-Вахибов – реквизированы. Три галеры с грузом арестованы. Всем остальным малым и большим торговым и рыбацким судам, разрешено находиться в порту и продолжать свою деятельность. Венецианские галеры, завершив погрузку, отправляются через несколько дней в Константинополь. Я перешел на службу Сиду Кампеадору.
– Кто? – не понял кадий.
– Ахмад аль-Талиб, просил передать дословно, мой господин, – пояснил гонец, поклонившись.
– А-а!.. – только и отреагировал он.
Каждое слово, как удар по голове. Опустившись на подушки, Джафар спросил приглушенным голосом.
– Что ж ты сразу не сообщил? – и тут же взъярился. Но, вспомнив, что сам не принял гонца, выдавил:
– Иди!
Некоторое время Джафар сидел, обдумывая известие. – Не оставил выбора. Дъявол! Валенсия без моря? Кому она нужна?
Кадий вскочил и забегал по комнате.
– С другой стороны, если я приму условия капитуляции, все это вернется – расстраиваться нет смысла! – проговорил он вслух. – А галера? – вдруг дошло до него. – Где моя галера? Ах, да!.. Граф забрал ее! – вспомнил он. – Мои эфиопы, наверное, погибли. Жаль! Ничего, настанет момент, ты ответишь мне за все. Ты и твоя женушка недотрога!
С этими мыслями он уселся за послание к Сиду.
Продолжение следует.