Чаще всего именно вечером меня настигают отдаленные мысли моего подсознания, скелеты закоулков души. Темные пятна, на которые хотелось бы пролить свет, да только аморфность мыслей не дает это сделать.
Каждый день я иду по одной и той же тропе. За годы хождений она стала совершенно твердой. Земля на ней настолько взбита, что даже самое смелое растение не стало бы на ней расти, а самому сильному дождю просто не под силу размягчить и миллиметр той пыли, которая скопилась на тропе за годы скитаний. Дорога эта ведет к дому. Там где небольшой домик с парой окон и хиленькой дверцей. Со стенами из глины и соломы. Где всегда горит свет, а из трубы идет дым, как знак того, что тебя ждут. Там тепло и совершенно нет ветра, а дождь кажется лишь призраком ночи, который кошкой скребется по крыше. Там виноград оплетает лестницу, ведущую на горище. Впрочем, не функционирует, как первое, так и второе. Но уже от привычности вещей, не хочется что-либо менять, ибо так полюбился каждый фрагмент всей этой картины, что даже без малейшего камушка, все утрачивает смысл и привычный вид. Покой…
Мне повстречалась как-то раз юная девочка, со светло зелеными глазами, которые напоминали безграничный океан, шепчущий спокойной ночи тем кто жил в домике. Она стояла и смотрела вдаль, будто пытаясь прорезать взглядом пространство и повернуть время вспять. Да только понимание беспомощности не давало ей это сделать. И не столько в самом факте вернутся в прошлое, а в его бессмысленности. Ведь все былое должно оставаться былым. Есть только миг – это ты.
Ее белые волосы полем пшеничным были практически до пояса. Они развивались от малейшего дуновения ветра, который знал ее куда больше чем я. Ведь он был частым собеседником тех, кто смотрел в даль, в поисках истины, но находя лишь пустоту.
Однажды, проходя мимо, я заметил, что она строит стену из грез. Красным кирпичом ложился очередной ряд стены. Каждый день проходя мимо я видел как преграда становилась все выше. Девочка не щадя рук и сил продолжала работу, ложа очередной ряд, как некую дань этому миру. Скрепляя кирпичи печалью и грустью в глазах. Самые нижнее ряды облюбовала плесень, не удержавшись от искушения устроить жилище на столь свежем лакомом кусочке счастья.
Стена стала столь же высока, как и бессмыслие ее.
Я опускал взгляд от неба и тихой походкой скрывался в тумане ночи, следуя туда, где заканчиваются печаль, и остается лишь шепот звезд.
- Зачем ты это строишь?! – спросил я, понимая, что нельзя больше медлить, что завтра она меня попросту не услышит.
-Что бы защититься от ветра и холода.
«Глупая» подумал я и искренне улыбнулся, потому что не знал что сказать. Потому что боялся, что не услышат.
- Стена шаткая. Ты построила ее высокой, но фундамент тонок и слаб. И стоит ветру лишь дунуть сильнее, она упадет, и ты разобьешься.
-Ну и пусть. Лучше погибнуть под обломками стены, нежели мерзнуть на пороге.
- Пойдем со мной. Я знаю место, где не придется мерзнуть. Где тихо и тепло. Там где солнце заходит за горизонт, а из всех звуков остается лишь пение звезд и шепот океана, столь прекрасного, как и безграничного. Там маленький домик с большими комнатами наполненными душой. Там тепло и совершенно не надо строить стены, ибо там совершенно нет места для такого расточительства и почем зря использованию кирпичей.
Пойдем! Я напою тебя чаем. И если чай покажется тебе слишком сладким, ты всегда сможешь вернуться к своей соленой от твоих слез стене. Пойдем!
Секунды сомнений, пролетели годами, а может и тысячелетиями, наполненные колебаниями и нерешимость. Но секундой следующей выбор был сделан в пользу неизведанности и надежды.
Девочка аккуратно слезла со стены. И взявшись за руки, мы побрели туда, которое не существует за стеной. Туда, которое есть в нас, которое скрыто в тумане ночи.
Я не когда прежде не доходил туда. Я никогда не был в том месте, куда так стремительно сейчас шел с ней. Но знаю одно, что нас больше никто и никогда не увидит, ибо там заканчиваются все тропы и остается лишь океан, безграничный океан мечты.
И лишь стена девочки останется навсегда обелиском, вздымающимся до небес, как некий камень преткновения, в душах людских, меж мостом и ущельем, меж полем и камнем.
Стена поеденная плесенью и заросшая к ней тропа. Лишь пропасть и небо для моста.