Пьеса « Привет, сестрёнка! или «Озябшая»
Действующие лица:
Светлана – женщина сорока двух лет;
Валерия – её родная сестра, женщина сорока шести лет.
В пьесе использована авторская фортепьянная музыка, авторские тексты.
Большая генеральская хорошо обставленная квартира в одном из старинных домов. Лепнина, высокие потолки, тёмный дубовый паркет. Видна гостиная, фортепьяно.
Спальня. Сентябрьское раннее воскресное утро. Валерия спит. Раздается звонок в дверь. Звонят долго. В. поднимает голову.
В. Кто это? … (поворачивается на другой бок)
(смотрит на часы) Черт бы их взял… (звонок) Черт бы их взял… Кто это? (звонок)
Кого принесло в такую рань? (на мгновение все стихает, через некоторое время звонки начинаются вновь)
В, потягиваясь, встает с кровати, подходит к двери, смотрит в глазок, на минуту останавливается в раздумье, потом открывает. На пороге - её младшая сестра, Светлана. На ней плащ из-под которого торчит пестрое платье. Яркая косметика, возле левого глаза синяк, тщательно замазанный. И все же она хороша собой.
С. за спиной держит букет фиолетовых хризантем, больше похожий на веник.
С. (улыбаясь) Ку-ка-ре-ку! Привет, сестрёнка (воздушный поцелуй)
В. (хмуро) Явилась, не запылилась…
С. Спишь?
В. Сплю, как видишь, а что, заметно?
С. (торжественно) Это – тебе! (протягивает цветы)
В. С какого бодуна? На газоне сорвала?
С. (обиженно) Как ты можешь всё… (пауза) Сегодня полгода как нет нашей любимой мамочки…
В. А…
С. В дом пустишь?
В. Зачем? (пауза)
С. Я пришла к сеструхе (пауза)
В. Ну, заходи, коли не шутишь (небрежно ставит цветы в вазу. С. входит) Рановато что-то…
С. Кто рано встаёт - тому Бог даёт…
В. Что даёт?
С. Кому что…
В. А тебе?
С. Мне тоже…
В. Что тоже?...
С. Тоже даёт… Ты одна? (пауза)
В. Одна.
С. А где твои?
В. На дачу уехали.
С. А ты почему не уехала?...
В. Потому, что я не люблю дачу! Я терпеть не могу дачу!... Ещё вопросы будут?
С. Не сердись…
В. Я не сержусь… Сегодня воскресенье…
С. Ну и что?
В. Это единственный день, когда я могу поспать.
С. Я разбудила тебя?
В. Нет, я все ещё сплю. Сплю и вижу сон: ко мне ни свет ни заря приходит моя младшая сестра Светка, как всегда пьяная и с синяком под глазом. Ей нужны деньги (пауза)
С. Нет
В. Что нет? …
С. Я не пьяная.
В. Тогда кто?...
С. Что? …
В. Кто пьяная, я спрашиваю?
С. Никто ( пауза) И мне не нужны деньги.
В. Вот как?
С. Нет, не нужны…
В. Что же тебе нужно? (пауза)
С. Может быть. пойдем в комнату? Неудобно разговаривать в прихожей.
В. Кому не удобно?
(пауза)
С. Нам не удобно… Можно я разденусь?
В. Раздевайся. (С. снимает плащ и остается в платье дикой расцветки)
(пауза)
С. А синяк видно?
В. Видно.
С. Это я упала.
В. А…
С Ничего скоро пройдет… Я ведь не пью теперь.
В. Вчера последний раз?
С. Завязала. Не веришь? А у тебя… кофе есть?...
В. Может быть, и есть.
С. Можно мне чашечку? (они проходят в гостиную) Хорошо тут. Уютно… Помнишь, вон там стоял комод.
В. Он стоял не там.
С. А где же?
В. (показывает на противоположный угол) Он стоял вон там.
С. Ну хорошо, пусть там… Да, теперь я вспомнила, он стоял там, ты права. Он стоял…
В. Какая разница, где он стоял (смотрит на часы) Семь часов…
С. Ну, прости меня,… часов у меня нет…
В. Да ладно… Пошли… Я тоже выпью с тобой кофе… Все равно не усну теперь ( В. заваривает кофе.)
С. А вот часы… Папины… Командирские
(пауза)
В. Ну?...
(пауза)
С. Что ну?
В. Ты ведь не кофе пришла пить в такую рань?...
С. Нет…
В. А что?
С. С тобой повидаться…
В. Повидались… И что (ставит перед С. чашку)
С. (пьет) Прелестно… Мама так всегда говорила, помнишь… прелестно. Дай мне, пожалуйста, салфетку, платье боюсь испачкать. Оно новое, мне его подарили… Мужчина подарил… (пауза) Красивое?
В. Жуть!
(пауза)
С. А ты выглядишь усталой… Ты замоталась. Так нельзя.
В. Ты пришла меня поучать?
С. Почему бы и нет
В. Это интересно – ну-ну…
С. Лерочка, ты моя сестра, мне не безразлично, что с тобой происходит…
В. А что со мной происходит?
С. Ты совершенно себя не бережешь, тянешь на себе весь дом, все сама, сама! Муж твой палец о палец не ударит… Красавчик. Да и дети, хотя они и не дети…
В. Что-то я не пойму, почему это тебя тревожит?
С. Ты моя сестра
В. Я была твоей сестрой и год тому назад, и два, и пять, ещё была жива мама, бывало, тебя сюда и калачом не заманишь…
С. Мне было трудно с ней. У неё был тяжёлый характер…
В. У тебя легкий…
С. Да! Представь себе - у меня был легкий, воздушный, игривый!... Это потом он испортился от бесконечный скитаний.
В. Ну, началось…
С. Это началось давно
В. Знала бы, ни за что, не открыла. Воскресение псу под хвост.
С. Как тебе не стыдно?...
В. Слушай, или ты заткнешься или…
С. Что?
В. Убирайся… Тебя никто не гнал из дома…
С. Нет, гнали.
В. Кто?
С. Мать, отец, ты.
В. Я?
С. Да, ты. Бежала я от вас, как от чумы… Куда глаза глядят только подальше.
В. Ты хочешь сказать, что в этом виновата я?
С. И ты тоже. Ты и твой муж.
В. Причем здесь мой муж? (пауза) Если ты пришла в 6 часов утра, что бы учинить пьяный дебош…
С. В семь.
В. Что?
С. В семь часов.
(пауза)
В. Вон… Сейчас же вали из моего дома!...
С. Это не твой дом.
В. Что?!… Что ты сказала?!...
С. Это не твой дом… Я пришла тебя предупредить… (пауза) Сегодня исполнилось ровно полгода со дня смерти матери.
В. И что?
С. А то, что половина этого дома по закону принадлежит мне. Это моё наследство.
(пауза)
В. Ты… Да ты… Ты с ума сошла?...
С. Возможно
В. А как же мы?...
С. Не знаю.
В. Как это не знаю?!...
С. Вот так не знаю и все. И знать не хочу.
В. Что ты несёшь?!... Это наш дом, мы здесь вечность живем… Ты думаешь, можешь вот так просто придти и выгнать меня из моего дома?!...
С. Это родительский дом.
В. Меня и моих детей?!...
С. У тебя взрослые дети.
В. Мать ничего не говорила мне!...
С. Она любила тебя больше всех, больше отца, больше меня, больше своих внуков. Ей было легко с тобой, ты всегда подпевала ей.
В. Неправда!...
С. Правда, ты знаешь что это правда. Ты умела использовать её связи, она всегда помогала только тебе. А ты знаешь, почему? Почему? Отец мне проговорился, когда был на смертном одре, боялся унести тайну с собой… Я всегда чувствовала, что мать меня не любит.
В. Не смей так о матери…
С. Смею, какая она мне мать?!
В. Чушь не неси.
(пауза)
С. Только вы сделали одну большую ошибку… Вы решили, что меня нет, а я есть.
В. Лучше бы тебя не было.
С. Да! Лучше меня бы не было! Вы всегда этого хотели. Я была костью в горле. Потому что я презирала ваш узкий мирок; ваши овсяные каши на воде и кефир на ночь. Да, я вас презирала; нет, мне было жалко вас. Вы, как ужи, ползали пузом по земле, изгибаясь и подстраиваясь, лукаво выставляя напоказ свои добродетели. Ваши гнусные праздники за столом с чешским хрусталем и сервизом «Мадонной»; вы ненавидели всех своих гостей и обсуждали их, когда захлопывалась за ними дверь… Да, вы приглашали в дом только нужных людей, от которых меня тошнило… Вы и меня заставляли жить по вашему сценарию, не вышло! Да, не вышло!
В. (с усмешкой) Твой сценарий привел тебя на помойку…
С. Вот и ошибка! Теперь мы в равных правах. Что, испугалась сестренка?
В. Неужели ты сделаешь это?...
С. Да я хочу это сделать. Хочу, чтобы у меня был, наконец, свой дом.
В. Зачем? Ты все равно не сможешь так жить!
С. Как?
В. Как я, как все люди.
С. Почему это?
В. Потому что ты выбрала свободу. Ты всегда выбирала свободу! Даже в детстве никто не мог заставить тебя сделать что-нибудь против твоей воли!…
С. А тебе хотелось, признайся, очень хотелось подчинить меня, помыкать… Ты была старшей – я уступала тебе, но тебе все было мало, все мало!... Тебе хотелось, что бы я рабски подчинялась тебе и при этом ты еще требовала от меня собачьей преданности, благодарности за все, за каждый твой взгляд, за каждую дрянь, что ты мне давала!... Но теперь я не уступлю. Довольно. Хватит.
(пауза)
Как я ждала этого дня, я ничего так не ждала. Тысячи раз я представляла себе, как вытянется твоё лицо, как вылезут твои глаза, как ты будешь вилять хвостом, что бы выставить меня отсюда, оставить ни с чем! Ты знаешь на какие кнопки нажимать, ты знаешь, где у человека совесть, где сердце… Но и я, я тоже кое-что знаю, ты многому меня научила. Именно ты, и никто другой!...
В. Света…
С. Не перебивай меня! Я еще не все сказала… (достает сигарету) Лерочка, дай мне, пожалуйста, пепельницу.
В. У нас не курят.
С. Это у вас не курят, а я буду курить в своем доме! В своем доме я буду делать все, что мне заблагорассудится!
(пауза)
Ты мне даешь пепельницу?
В. (молчит)
С. Ну что ж, тогда я возьму сама… Тем более что пепельница моего отца… Пей пей, что же ты не пьешь? Прекрасный кофе… Кстати, у вас есть запасной ключ?
В. Зачем?
С. Для меня… Другой ключик я сделаю сама…
В. Какой другой?
С. Разве я тебе не сказала? У меня есть друг! Герой…
В. (резко) Ну хватит! Хватит с меня этого маскарада! Мало того, что последние пять лет тебя ни разу не видели трезвой, и мы все сгорали от стыда, мало того, что своими фокусами ты вколотила в гроб мою мать, теперь ты пришла в мой дом и издеваешься надо мной!... Хватит!... Видит Бог, я долго терпела! Пошла вон. Слышишь, ты, сию же минуту!...
С. (спокойно) Я ещё не допила свой кофе.
В. Вон!!!!...
С. И потом, я ещё не всё тебе сказала. Ты меня перебила, так не делают воспитанные люди…
В. Ты никаких, слышишь, никаких прав не имеешь на эту квартиру! Ты мне не сестра! У меня нет сестры! Ты уличная девка, ты мне никто!... Здесь жили мои родители!... Они жили здесь!... Я выполняла все их прихоти, все их капризы! Где ты была, когда болела мать, когда наша жизнь превратилась в ад?!... Она постоянно требовала внимания, и если кто уходил, не попрощавшись, она закатывала истерику! В доме нельзя было смотреть телевизор, смеяться…
С. Смеяться?...
В. Да! Потому что она всё принимала на свой счет!...
С. Представляю, как вам хотелось смеяться ей назло!...
В. Я… Я выстрадала этот дом, эту жизнь! Теперь никто, ни один закон у меня его не отнимет! Даже если сюда придет ОМОН, я буду защищать свой дом… Я не хочу тебя знать, видеть тебя, дышать с тобой одним воздухом.
С. Закон… Ха… Что же твоя любимая мамочка не написала на тебя завещания, а меня не выписала на улицу? Могла ведь! Могла! Ан нет. Она знала, она чувствовала, что мы перегрызёмся из-за этого дома, станем врагами.
В. Причем здесь это… Ты моя бывшая сестра. Бывшая, ты была когда то моей сестрой, а теперь ты просто подзаборная тварь! Пробы на тебе ставить негде! Чем живёшь, шлюха?
С. (сильно бьет В. по лицу, В. падает на пол) Оскорблять себя я не позволю, я никогда не была шлюхой! Ясно?...
В. Ты сделала мне больно…
С. Мне тоже.
В. Почему?
С. Что почему?
В. Тебе то по чему больно?
С. Я не хотела с тобой так говорить, я думала, ты поймешь меня…
В. Ты думала, я соберу веши и уйду?...
С. Нет
В. А что ты думала?
(пауза)
С. У нас больше никого нет. Мы одни. Совсем одни.
В. Я не одна… Ты тоже не одна… У тебя есть этот твой герой… Ведь он есть?...
С. Есть…
В. Или его нет?... Ты все выдумала? (пауза)
С. Или…
В. Я так и знала.
С. Что ты можешь знать?
В. Ты расквасила мне губу… Кровь. Я сейчас же звоню в полицию – тебя посадят (пауза)
С. Звони… Иди звони
В. Сейчас я немного приду в себя.
С. Давай (пауза) Что-то я проголодалась, сеструха…
В. Что?...
С. Есть, я говорю, хочу… Ты не хочешь?
В. Давай, давай издевайся, давай, все зачтется (В. тяжело встает)
С. У тебя нет чего-нибудь вкусненького? (В. хватает деревянную скалку, у которой один конец шире другого.)
В. Не подходи!
С. Хочется чего-нибудь вкусненького. Ветчины, например… У тебя нет ветчины?...
В. Я из тебя сейчас её сделаю!
С. Из меня не получится.
В. Получится
С. Сделай (делает шаг к В.)
(пауза)
В. Не доводи до греха!... Не доводи до греха, мать твою!
С. Интеллигентная женщина, а ведёшь себя, как шпана.
В. Это ты шпана – ясно тебе?
С. Ясно, ты неправильно держишь эту стуку…
В. А как?
С. Ты держишь её за толстый конец а надо за тонкий. Удар будет сильнее.
В. (перехватывает скалку) Так?...
С. Так… Ей убить можно… Тяжёлая!... Руку, как щепку переломит – отличная вещь… У тебя кофе остыл.
(пауза)
В. Послушай, ты… Ты что собираешься торчать здесь целый день.
С. Нет, только до приезда полиции. Потом меня увезут… Там так холодно, в камерах ни топят, а я в одном платье… как неловко вышло-то!... Застужу себе все… А мне нельзя… Может у тебя есть какие-нибудь старые рейтузы, может от матери остались? Только чтобы теплые, с начесом!...
В. Есть
С. Ну и слава Богу! В штанах- то веселей!... Кокетничать не с кем – одни бабы, вонючие, вшивые!..., да, и расческу, расческу какую-нибудь старенькую… Я свою вечно забываю… Память-то девичья…
В. Это у тебя-то паять девичья?
С. Ну, конечно! Я же не замужем.
В. А как же твой друг?...
С. Какой друг?...
В. Сама сказала – у тебя есть друг. Герой какой-то.
С. А… Герой…Это он на людях герой. Когда светло…
В. А когда темно?...
С. Когда темно – не герой. Трахнуть и то не умеет.
В. Что, совсем?...
С. Совсем. Напьется и спит мой герой.
В. Чего же ты с ним живешь?
С. Так ведь жить-то надо, а жить-то не с кем – вот и живешь с кем попало.
(пауза)
У тебя рука не устала?...
В. Нет
С. А то – передохни.
В. Не твоя печаль.
С. Или по очереди – сначала одна рука, потом другая…
В. Ни чего, как-нибудь…
С. Ну, как знаешь.
(пауза)
Кормят там отвратительно…
В. Где?
С. В тюрьме.
В. А ты откуда знаешь? Приходилось?...
С. Может быть…
В. Тебе там самое место.
С. Там для всех есть место. От тюрьмы и от сумы…
В. Что ты хочешь сказать?
С. Если ты проломишь мне голову, или сломаешь руку…
В. Тогда что?
С. Думаю, придется нам вместе загорать. Ты, на всякий случай, тоже рейтузы надень…
В. Типун тебе на язык!...
С. Представляешь, сволочи, что делают: капусту кипятком зальют и людей кормят! Помои. А люди рады.
В. (опускает скалку) Ладно, ешь!... Жри…
(пауза)
С. Ветчины, наверное, нет?...
В. Есть!
С. А сыр?...
В. Все есть.
С. А «Виски»?...
В. И «Виски» есть!
С. (подходит к холодильнику, останавливается спиной к сестре) Да, если будешь бить – бей по голове. Сверху. В висок не бей – убить можешь. Много за меня не дадут, но лет 8 запросто схлопотать можно. Тоже мало приятного. Одними рейтузами не обойдешься… (С. открывает холодильник, замирает) О!... Да тут недели на 3, не выходя из дома!...
В. Не держи…
С. Что?...
В. Не держи открытым! Бери, что надо и закрывай…
С. Откуда я знаю, что мне надо? Мне все надо…
В. Хрен тебе!...
С. И хрен надо!...
В. Давай быстрее!
С. Не могу. Я же тут ничего не знаю, надо сориентироваться…
В. Ветчина наверху, в коробке.
С. В коробке?...
В. Ты что, оглохла?
С. Да вроде нет…
В. Закрой холодильник, тебе говорят… (С. закрывает холодильник)
С. Фу-ф… Вот она, оказывается, жизнь-то у вас какая… сытая.
В. (достает из холодильника несколько свертков, один тут же убирает) На! На!... Нет, это не дам.
С. А что это было?
В. Не твое собачье дело – ешь знай!...
С. Рулет?
В. Нет
С. Шейка?...
В. Нет
С. Тогда не знаю…
В. Это было… (подумав) шоколадное масло… (пауза)
С. Ах, зачем ты мне сказала!... Зачем… Как то в детстве (я была в очередной раз наказана) мама дала тебе маленькую такую шоколадочку, ты мне отломила кусочек, а я боялось скандала; этот кусочек спрятала в штанишки… Сама понимаешь, он растаял… Так я вечером его слизывала со старых штанов… Я ведь одежду за тобой донашивала… А потом мать кричала, стирая их, что у ребенка понос… Меня сразу же лишили еды и посадили на воду с сухарями… А я была такая голодная… А шоколадное масло – это верх детской мечты… Толстым слоем на хлеб (зажмурив глаза)… Неужели на свете есть еще шоколадное масло?...
В. Может, хватит паясничать?
(В. режет ветчину, хлеб, сыр. С. садится за стол)
С. Господи, какой запах!... Вет-чи-на! Звучит, как название романа (ест, причитая) Ой… Ой… Какое счастье!
В. Не говори с полным ртом
С. Он еще не полный (запихивает еще кусок) Вот теперь он полный… Да!... И еще!... Раз уж ты передумала ломать мне руки, придется тебе ссудить мне немного денег.
В. Что?...
С. Совсем не много. Я без сигарет не могу, я люблю ментол! Это шик!... Люблю шикарную жизнь, Лерочка, ничего не могу с собой поделать…
В. Прекрати ёрничать…
С. Постараюсь!... (жадно ест)
(пауза)
В. Ты когда последний раз ела?
С. Ой, не помню!... Вчера, кажется… Или позавчера… Вообще-то я каждый день ем… Но ни всегда получается…
(пауза)
В. Значит так. Слушай меня внимательно (С. кивает головой) Сейчас поешь и уматывай. Так и быть, на бутылку я тебе дам. Немного… И больше, что бы я тебя здесь не видела! А про квартиру забудь, поняла? За это я не буду звонить в полицию и, вообще, никуда звонить не буду. Но если ты…
С. Что, если я?...
В. Если ты ещё раз появишься, пойдешь в тюрьму. Без теплых штанов. В чем попала. Поняла? Ты меня поняла?...
С. (заканчивая есть) Вот спасибо, накормила сестренка. Вкуснотища!... Все таки, удивительно, что можно сделать из самой обыкновенной свиньи!...
В. Не слышу…
С. Из какой-то грязной, паршивой свиньи…
В. Не слышу ответа…
С. Из жирной свиньи!... (пауза) (сестры смотрят друг на друга) Я тебя поняла
В. Ты же умная девочка…
С. Да я умная, и красивая. Я красивая?...
В. Красивая
С. А что до ментов, то они и разговаривать с тобой не станут, потому что на морде у тебя следов насилия нет! А следы шоколадного масла… Так что еще платить придется за ложный вызов, а там уже счет на тыщи, придется раскошелиться! Успеешь соскучиться по ветчине и по сыру! Будешь вспоминать их с вожделением, а то и поплачешь… (пауза)
В. Ты… Ты…
С. Да ты не сверкай глазами-то, я тебя не боюсь. И знаешь почему? Потому, что терять нечего… У меня ничего нет. Совсем ничего… Но теперь!! (обводит взглядом квартиру) Если это продать, а деньги разделить… Свою долю я положу на книжку… И живи, не тужи на проценты… Представь, приличное жилье сниму, утром – кофе со сливками; жуй себе каждый день, пей, веселись… а денежки капают, а ты их трать, трать… Я страсть, как люблю тратить деньги… Когда есть деньги, вокруг тебя куча друзей.
(Внезапно у В. начинается истерика, она рыдает)
С. Ну-ну… Не надо так… Возьми вот платочек… А знаешь, я радоваться люблю. С полрюмочки, бывало, зазвенишь, запоёшь. Помню, сидели мы как-то в компании всю ночь напролет. Пели, смеялись, целовались, а утром стали по домам расходиться, вышли, а там рассвет, кругом голуби, голуби, и солнце встает… Ты видела, как целуются голуби? Он перед ней – вар – вар – вар – вар, она в клювик его захватит, водит – туда – сюда, присядет, а он – впорхнет на неё, крыльями помашет и… вместе улетают… Любовь!...
(пауза)
(С. смотрит на В.)
В. Что ты на меня так смотришь?...
С. А что нельзя?...
В. Убить меня хочешь?
С. Нет, я ведь люблю тебя.
В. Меня.
С. Да. Я весь мир люблю!
В. За что же?
С. Просто.
В. Врешь…
С. Правда
В. Разжалобить меня хочешь?...
С. Нет
В. Хочешь (пауза) Откуда ты взялась?... Откуда?... Зачем ты пришла, за каким дьяволом?!... Мать умерла – я думала – все! Конец моим мучениям! Теперь я хозяйка, теперь моя очередь жить, ещё не поздно, ещё не все пропало!...
(пауза)
Господи, ты, небось думаешь, что муж мой – это клад, это стена?... Мой муж – это червяк, это пустота… Я видеть его не могла! Я не могла с ним спать! Я ложилась потная, отвратительно пахнущая в постель, лежала бревном… таким зашелым бревном…
С. Что же ты его не выгнала…?
В. Я пыталась!... Я хотела, но мать!...
С. Мать?...
В. Да! Мать… Она била меня по лицу!...
С. За что?...
В. За то, что я только заикнусь о разводе…
С. Вот-вот. Её устраивало жить всем вместе… Понятно? Устраивало!... Она и в 60 выглядела на 40. Диеты всякие, йога… Она спала с твоим мужем! Дура ты! Ничего не видела! Она хотела его пристроить сначала ко мне, но потом остановилась на тебе; ты ей была ближе… Такая безропотная овечка! Я как-то их застукала… Смелости не хватило тебе сказать… Пожалела всех, а он… без разбора… Нет, вру, разбор у него был… что тебе объяснять?...
В. (зло) Врешь ты все, разозлить меня хочешь, скажи, разозлить, да?…
С. Как же… Ты до сих пор боишься её. Её на свете нет, а ты боишься…
В. Да! Да!!! Боюсь! Я всю жизнь прожила с ней! 46 лет! Я уже не знаю, где она, а где я! У меня её руки, её глаза её голос, у меня даже болезни, как у неё!... В детстве она была моим кумиром, я боготворила её, хотела быть похожей на неё во всем! Я ходил как она, щурила глаза, смеялась, я научилась думать, как она, чувствовать!
С. Чувствовать? Разве она могла чувствовать? Разве она могла чувствовать что то кроме холода или ненависти, кроме завести она ещё что-то чувствовала?
В. Да
С. Что же?
В. Стыд!... Стыд, которого у тебя нет!...
С. Ей бывало стыдно?
В. Да! Представь себе!...
С. За кого, уж не за меня ли?
В. Ты поразительно догадлива!
С. Ей было стыдно, что её младшая дочь без угла, без поддержки пропадает?
В. Ты передёргиваешь…
С. Или, может быть, ей было стыдно за свою старшую дочь, которую приходилось толкать в институт, в аспирантуру? Из которой получился такой же врач, как из говна пуля? У которой нет ни сердца, ни ума – только чугунный зад и злоба, злоба на весь белый свет?
В. Ты сволочь, но ты права: я ненавижу свою профессию. Я режу их, честно, как кур… Порой, я пугаюсь собственных мыслей… А что, если из их потрохов сварить супчик (идет к буфету, наливает себе «виски», залпом пьет) Да, да, я садистка, у меня слюна выделяется на запах крови. Это я такая с виду мягкая и пушистая, но я отрываюсь в операционной! А они перед операцией на меня смотрят… так жалобно…
(пауза)
Не выводи меня, зарежу и глазом не моргну (С. пугливо, ежась, продвигается к стене)
С. Тихо! Спокуха!...(С берет из рук В. скалку, кладет в ящик буфета) Фу-у…
(В. выходит, через минуту возвращается. В руках у неё коробочка, она открывает её: на небольшой подушке сверкает бриллиантовая крупная брошь)
С. Что это?
В. Это прабабушкина фамильная брошь. Если её продать, на твой век денег хватит. На, возьми, и уматывай.
С. Ага, откупиться хочешь? Тебе не жаль фамильной драгоценности?
В. Речь идет о моем доме… Хотя так просто её ты не получишь (выхватывает её у С.) У нотариуса заверим акт дарения, и ты откажешься от своего права на наследство. Идет?...
С. Ловко это ты придумала. Бриллианты не приносят счастья…
В. Ты ещё философствуешь, тварь?...
С. Бриллианты надо дарить от любви, а не от ненависти… а ты ненавидишь меня… Не нужна мне эта брошь… Не принесет она счастья…
В. Дурёха! Это деньги! Понимаешь? Деньги. Сейчас ты их клянчишь, а так – просто будешь их иметь и тратить, тратить, ты же любишь тратить…
С. Пошла ты…
(пауза)
В. Чего ты от меня хочешь?...
С. Мне нужна моя доля!... (пауза) Ты своё уже получила.
В. Когда?
С. Когда? А ты не понимаешь?
В. Что я получила?
С. А жизнь сытая, благополучная; дом, семья, дети, карьера – это что, по-твоему, ничего не стоит?
В. Но это есть у всех… Если бы ты не пила, было бы и у тебя тоже…
С. Не понять, что такое дом тому, кто не был бездомным, кто не мыкался, не умалял хозяйку потерпеть денёк – другой, потому что заплатить нечем! Всегда нечем заплатить!...
(пауза)
Господи, Господи… Неужели это ты, моя сестра? Человек, родней которого у меня никого нет, никого в целом свете… Неужели это я с тобой спала в одной кровати, это ты мне заплетала косы, защищала меня… А помнишь, мы, детьми показывали очередной концерт для родителей и их гостей… Я разрезала дорогущую тюль и сшила из неё балетную пачку… Так такой скандал мать закатила… а ты… ты… взяла всю вину на себя… Так и сказала: «Это сделала я…» Тебя не наказали, у тебя была ангина… (пауза) Мне не жалко было тебе украдкой дать клюквенного мороженого… тебе так хотелось его, хотя у тебя была ангина… Потом мы вдвоем рыдали, обнявшись и свернувшись калачиком под одеялом… Мы любили играть под столом, под одеялом… чтобы нас не видели… Это был наш маленький домик… Неужели, это правда, было?
В. Правда, было… (растроганно, на глазах у обеих слезы)
(С. идет в ванную, возвращается в комнату. К её горлу подступает рвота, она, зажав рот, снова бежит в ванную. Слышно, как у неё началась рвота. В. медленно ходит по комнате, прислушиваясь к звукам в ванной… Выходит С. В. с удивлением на неё смотрит)
В. Ты в порядке?...
(пауза)
(С. мелкими глотками пьет воду)
С. Сейчас, сейчас… я посижу немного и пойду… Сейчас…
В. Куда?
С. Что?
В. Куда ты пойдёшь?
С. Куда–нибудь пойду… Все равно… Тебя доставать не буду. Не бойся.
В. Я и не боюсь.
С. Знаешь, о чем я тебя попросить хотела…
В. О чем?
С. Фотографии…
В. Что?...
С. Фотографии хочу взять… Свои детские… У тебя ведь они…
В. Где-то здесь.
С. Мне много не надо. Дашь?
В. (достает большой пыльный альбом) Хочешь – все забери…
С. Куда мне столько? Мне и хранить негде… (С берет альбом, он падает, фотографии летят на пол) Извини.
В. Да ладно…
С. Я соберу…
В. Сиди уж (В. складывает фотографии на диван, С. их рассматривает)
С. Лица все незнакомые… Кто это?...
В. Это Нинка, подружка моя. Мы вместе ездили в Гурзуф. Мать с отцом, я и Нинка.
С. Меня не взяли…
В. Ты была с бабушкой. У тебя была ветрянка
С. Ну да…
(пауза)
А вот я… худая, как велосипед…
В. Ты всегда была красивая. Очень красивая. Я – нет.
С. Нет?
В. Да, я нет. Я всегда комплексовала. Посмотри на мои уши (она поднимает распущенные по плечам волосы) Они большие и почему-то желтые. Лицо бледное, розовое, или загорелое, а уши всегда желтые…Всегда! Я их прятала. Но ветер знал, что делал и открывал их на обозрение в самый неподходящий момент. И они вылизали из волос, эти желтые ненавистные уши!
С. Дура ты! Нормальные уши! Даже не оттопыренные.
В. Но цвет?!
С. Нормальный цвет здорового тела.
В. Ошибаешься! Уже нездорового.
С. Хорошо, но были здорового… Что ты к ним пристала? Посмотри на других…
В. Вот и смотрю, и сравниваю… Жуть! Таких с такими ушами любить невозможно… В постели их не спрячешь…
С. Так родила же двоих детей с такими ушами, и мужика соблазнила… Уши здесь не причем…
В. Соблазнила. Да. Ты носом крутила, а я его приласкала. Он со мной спал, а называл меня твоим именем…
С. И что? Мне он никогда не нравился… Как партнер, может быть, и ничего, но как муж?
В. А ты чего, пробовала, его как партнера?
С. А кабы и так?
В. Сволочь! (бьет С., та падает) Сволочь! Сволочь! (Бьет её ногами, отдышавшись, подходит к буфету, достает таблетки, пьет их. С. медленно подымается, садится на стул)
С. Не бесись! На фиг он мне не нужен!
В. Придумала всё?... Это ты от зависти, я знаю… У меня есть все, а ты – голожопая пьянь
С. Ошибаешься
В. Ну что, что у тебя есть? Ненавижу!!! Мне 46 лет… Мне часто снится один и тот же сон: я падаю с огромной высоты на асфальт…Падаю, падаю, падаю… Я лечу туда, где кончаются мои мучения, где нет ничего и никого. Только темнота… Бах!... И… Боль. Вадик… муж… брутальный красавчик!... По молодости подруги все мне завидовали. Такой Ален Делон местного пошива… Хренов нарцисс… Он брал мою пилочку и полировал свои ногти, а потом наносил на них бесцветный лак… Сейчас – это завядший цветок. Спорт забросил, обрюзг, много пьет. Он всегда мне изменял, потому, что его я не хотела! А, может, потому и не хотела, что он изменял… Запуталась я как то по жизни в терминологии… А про мать, что она была с ним… Не знаю, может и так… Теперь как-то это… Ему 55-ть, а выглядит стариком. Бывало, уставится в одну точку, я к нему захожу, а он как обронзовевший: молчит и смотрит куда-то в даль, а может во внутрь… хрен его разберет… А дети… Это его дети. Его, не мои, хотя я их родила… Видно, я плохая мать…
(пауза)
У меня ничего нет, ничего!... Есть только моё прошлое, далекое искалеченное прошлое. Будь оно проклято… Я ничего не хочу: ни денег, ни людей, я хочу только одного – уснуть! Уснуть и не проснуться! Спать! Я хочу спать!!... (берёт подушку)
(пауза)
Не делай такое лицо, не надо. Ты сама пришла ко мне… Мне не надо твоего сочувствия, поди ты со своим сочувствием… Мне ничего не надо, потому что я знаю кто я!...
С. Кто же ты?...
В. (нервно курит) (пауза) Ну что, сестренка, жить здесь собираешься?... Давай!... Валяй!... Живи!… Приводи кого хочешь, всех друзей собери, весь мусор! Здесь места много – всем хватит! Всех в рейтузы нарядим – любо – дорого будет, не горюй! Давай сюда всех этих вонючих сукиных детей – мы устроим тут «завтрак на траве»! Загадим всё до неузнаваемости, до самой крыши! Пусть мой муж, этот жалкий слизняк, посмотрит, пусть, наконец, узнает, с кем он жил эти годы!... Сожжём эту мебель, эти пыльные никому не нужные книги, будем мочиться в хрустальные вазы, рыгать и трахаться со свистом!... Что скажешь?! А?... Что приумолкла? Как тебе идея?... Ничего?!... (вскакивает) Ух, разгуляемся! С карточки все деньги долой! Все! Хочу как ты, чтобы был полный голяк!...
С. Лер, ты не сможешь.
В. Отвали.
С. Успокойся, сядь…
В. Я в своем доме!...
С. Сядь!
В. Заткнись!
С. Ну, как хочешь…
В. (садится, опускает голову, плечи её вздрагивают) У меня изжога… Гастрит… (пауза)
Устала… От всего устала… От себя, от тебя… Господи…
С. Что?...
В. Я не знаю, что с ней делать… С этой жизнью… (пауза)
Когда-то давно… Когда ты только родилась… Я обожала тебя… Я учила тебя ходить, говорить, петь песенки… Ты была смешная… Я лупила тебя по сладкой попке, а ты так забавно плакала крупными, как горошинки, слезами… (пауза) Я люблю это время… Пожалуй, это единственное, что я люблю (пауза) Ты и теперь смешная… Похожа на хомячка…
С. Серьезно?...
В. Да. Того самого, помнишь, что отец принёс из леса. Мы его как-то ночью подбросили матери в кровать… что тут началось?! Она хотела его выбросить, но мы упросили, и он остался. Спал целыми днями, а вечером мы с ним играли… А как он ел?... Перемажется весь… Умора! Залезет под диван, в самую пылищу и чихает…
С. Отец подарил его мне осенью в день рождения. Я болела. Лежала в постели, он привез мне хомячка и я поправилась… Он прожил у нас почти 2 месяца, а потом моя подружка из соседнего дома от зависти чем-то проткнула ему брюхо… Он умер. Горе-то какое! Мы в голос рыдали…
В. Да…(длительное молчание) Это сделала я.
С. Как?
В. Это я проткнула ему брюхо.
С. Это сделала ты?
В. Да я.
С. Зачем?
В. Потому что мне на день рождения подарили книжку… Мертвую, дурацкую книжку, которую я так ни разу и не открыла. (пауза) А ещё… Хочешь правду?... Ты тогда закончила консерваторию и целыми днями лупила по клавишам, готовясь к конкурсу… Меня это так доставало! Сто раз бесконечные пассажи… Это я специально в темноте разлила подсолнечное масло и размазала его по паркету… Ты пошла в темноте включать свет, поскользнулась и шлёпнулась! Радости моей не было придела! Упала и сломала себе палец! Пролетела мимо конкурса в Вене; я была на седьмом небе от счастья! Я ликовала!... Это я, хирург, твоя родная сестра, так загипсовала тебе, бедняжке, палец, что сустав перестал работать и ты ушла из профессии! Это я! Да, я написала письмо твоему любимому французу, и он отказался от тебя… Вся моя энергия ушла на то, чтобы вредить тебе, такой красивой и успешной…
С (задумчиво) Как ты могла? Почему ты не жила своей жизнью? Почему ты мне гадила? За что? Я тебя любила…
В. А я нет, и сейчас…
С. Зачем ты мне все это рассказала?
В. Просто так… Чтобы ты знала…
С. Что?
В. Чтобы ты знала кто я… Какая я мразь
С. (подходит, садится за инструмент. Звучит музыка. Она играет.) Романс Светланы
Как птица, падая с небес,
Ломая все, теряя пух,
Упала я с любви высот
Твои слова, как выстрел, звук…
Беда ко мне пришла нежданно…
И свет померк, зима настала
И осень холодом пахнула,
Ветрами зазвенела вьюга…
Ты не сказал слова «Прощай»
«Прости, любви не получилось…»
Ты не сказал «Меня не жди
Что все тебе лишь только снилась…»
Ты лишь поверил сплетням гнусным,
Наветам, чистым небылицам…
Тебя ждала, но эти басни
В твоих глазах, как лёд, искрились.
Расчет был прост,
Что не умру…
А я как птица без полёта…
Отняли вдруг, отняли вдруг
Мне крылья по велению рока…
Как жить мне без любви паренья…
Без красоты, весны, цветенья…
Как жить мне без большого неба,
Без солнца, без моей вселенной.
Ты отнял мир
Оставил мне
Пустыню без тепла и влаги…
Расчет был прост,
Что не умру,
А я, поверь мне, погибаю…
Зачем поверил письмам гнусным
Рассказам, сплетням, небылицам…
Тебя ждала, но эти басни
В твоих глазах, как лёд, искрились.
В. (наливает в стакан «Виски», пьет) Холодно как у нас…
С. Холодно…
В. Осень…
С. Осень… Ты знаешь, как я обожала Луи… И он меня. Я познакомилась с ним на конкурсе; у него были длинные черные волосы и тонкие пальцы, как ветви прекрасного дерева… и этот запах… Тонкий аромат сумерек… Я любила его запах, ни с чем не сравнимый… И я искала его по всюду… и после нашего разрыва… В мужчинах я искала запах Луи… Но все было не то! Не было этого запаха, были похожие на него, но не было того, чего я искала… (С. нервно ходит по комнате) Он, когда получил это проклятое письмо, решил все за нас… Если бы свершилось чудо, и он встретил меня, то прошел бы мимо, не узнав… Разве можно узнать ту юную пианистку во мне… (пауза) Но я не знала, что то письмо дело твоих рук… За что? Как ты могла! Ты убила меня, его, нашего неродившегося ребенка… Ты убийца!!
В. Ты думаешь, что я не жила своей жизнью… Я пробовала (пауза) Когда ты ездила на конкуры и завоёвывала награды, я тоже ездила, я ездила и искала себе мужа, отрываясь по полной… Я тоже хотела, как ты, быть звездой, мне это порой удавалось. Да, ты права, мои уши здесь не причем, я им, если хочешь, доказывала, что я это могу… Я открывала свои ноги до бесстыдства… Ведь ноги у меня красивые, это я точно знала… Этими ногами я пробивала себе путь к мужчинам. И вот однажды, это было осенью, в сентябре, 25 лет назад, я встретила Его. Его! Это был, как говорят, курортный роман. Но это было божественно! Ты знаешь, мы не спали друг с другом, мы просто смотрели друг на друга и умирали от счастья… (пауза) Был шторм… Волна была такая, что девчонка не могла доплыть до берега… Понимаешь, сил не хватало… Она гребла из последнего…А волна относила её в море. Люди на берегу смотрели на эту картину, но никто не двигался с места, чтобы спасти её… А он бросился ей на помощь. Без рассуждения, без оглядки… Он просто вытолкнул из этой страшной волны величиной в дом, а сам, не смог… Понимаешь, не смог… Это было на моих глазах… Больше я ничего не помню… Как очутилась в больничной палате… Ничего не помню… Не хотелось жить (пауза) А потом мать, дом, её настойчивое желание выдать меня замуж… Мне было все равно… А ты… звездила! Именно звездила так, что ослепляла меня; ослепляла мою совесть… Это правда! И никто, слышишь, никто не знал о моем горе… Я так же, как и ты, ненавидела этот дом, этот уклад жизни, но я, в отличие от тебя, «плыла по течению»… не волновала мать, не создавала проблем своим поведением. Ведь я была старшей дочерью, а это ответственно, как любила повторять мама… Но я затаила обиду на вас, на ваш мир, и, в первую очередь, на тебя (В. наливает стакан «Виски», залпом пьет) И тогда я решила написать это проклятое письмо французу… Я послала ему фотографии… Ты знаешь, со спины мы были очень похожи. Я одела твое любимое платье, так же распустила волосы и с соседским Витькой изобразила любовь… Луи не знал твоего подчерка; я выкрала его адрес из твоей записной… Раз у меня так, пусть будет и у тебя… Ведь мы сестры! Чем счастливее ты была, тем несчастнее я становилась… Номер удался. А потом эта история с пальцем… твой уход из дома… Хрен с тобой, думала я. Наконец-то я от тебя избавилась!... Я думала, что избавилась… Ан нет! Ты проросла во мне, я выдергивала все из себя, надеясь, что ты исчезла из моей жизни… Умер отец, потом мать, я думала, вот-вот я заживу… Ведь мне всего 46 лет… С мужем мы чужие… Нас связывает только дом… Дети живут своей жизнью, нам непонятной: один – рэпер… Ты знаешь, что это такое? Другая, тихоня… что у неё на уме?... Они вечно враждуют… Я плюнула на это, пусть живут как им нравится… Муж тоже живет как ему нравится… Но внешне – мы вполне благополучная семья. На праздники – большой стол с обязательными салатами и уткой с яблоками… Эти традиции неукоснительны. Семейный наш корабль давно потерпел крушение, но выглядит, как всегда, отменно залакировано: с хрусталем, «Мадонной» и кучей полезных людей, жалких, как мы сами… Этот маскарад – вот где у меня!... Но так все живут, все, но не ты… (опять пьет «Виски»)
С. (берет бутылку) Хватит пить.
В. Отстань, хочу и буду. Могу я в собственном пока доме нажраться за 46 лет в первый раз! Имею права (отнимает бутылку, пьет из горла) А хочешь ли, моя звездная, узнать, как я потеряла невинность?! В 16 лет! Это очень интересно… Даже трогательно. Мамочка нашла студента-психиатра, чтобы подготовил меня в медицинский. И он со мной занимался!... Очень занимательно! Очень! (Откровение Валерии)
Он любовью шутил
И смеялся над всем,
Нежность грубой рукой зачеркнув,
Все обставил с комфортом
И коньяк на журнальном столе
Как-то злобно смотрел, дребезжа в такт хрустальных бокалов…
Была музыка… Джаз…
Кто-то сипло визжал, извивался
И хотел он урок, этой девочке секса придать
Но не знал как начать…
Так ягненок, польстившись на нечто такое
Яростью волка безумно бросается видя,
Что она недоступна до взгляда ягненка другого…
Так и здесь…
Было все… и ягненка беззубые речи,
И украдкою взгляд, так пленительно брошенный жертвой…
Ох, и трудно начать, беззащитность порой будоражит,
Заставляя казаться ягненком даже хмурого злобного волка
Но натура сильней!
И она уж в объятьях
Нет, ни мальчика, робко слюнящего потные губы
Мужа в полных правах на владения праздника жизни…
Волка цепкие объятья
Крепко стиснуты зубы
И не вырваться девочки из когтей этой страшной заразы
Заразительна грязь, грязны, подлы любые инстинкты
Сорвана маска стыда… И борьба эта кончится мирно.
(Длительное молчание)
С. А сейчас где этот психиатр?
В. Где? Умрешь! Стал священником! Матушка, семеро детей… Такой благообразный…
(пауза)
С. Грустно. Сидим мы тут, два родных человека… А жизнь проходит… Как листва облетает с деревьев, так и годы…
В. (тихо) Знаешь, Свет, мы сейчас как эти осенние деревья, сбрасываем с себя листву, исповедуясь друг другу в страстях и грехах.
С. Врешь! Я тебе не делала зла, я жила как жила…
В. Но ты вынашивала в себе злобу на меня, на мать и сейчас пришла взять реванш… посмотреть на мою рожу и поторжествовать! Не так ли?
С. Так. Я ждала эти полгода после смерти мамы и хотела увидеть тебя растоптанной… А вот сейчас, вроде бы, и торжествовать надо, но у меня этого чувства нет. Я не хочу с тобой враждовать… Не хочу… Я тебя прощаю… за всю ненависть ко мне… Я вот стою перед тобой – жалкая бомжа, мне теперь не только завидовать нельзя, но пожалеть меня можно. Вчера, вот, один прохожий остановился и дал мне денежку… Пожалел… А у тебя ко мне, даже жалости нет, хотя по факту ты растоптала всю мою жизнь… Что-то я знала, о чем-то и не догадывалась… Но ты, в конечном итоге, почти меня добила.
В. Почему почти? Посмотри на себя… Разве я не достигла цели? Хотя мне это и не приносит радости… Следы злобы во мне, они жрут мою плоть и времени в этом мире мне отпущено немного…
С. Кончай заливать… Тебе бы мою житуху!...
В. А тебе – мою!
С. Махнемся, не глядя? Хотя я не согласна. А почему? Я свободна, а ты узница своих страстей, грехов, амбиций и комплексов!
В. Ты свободна? Ты – пьянь…
С. Ошибочка. Я не пью… Это правда. А не пью я потому, что… Потому, что мне есть для кого жить.
В. Для своего героя?
С. Смеёшься? Во мне зреет жизнь…
В. А во мне – смерть…
С. Я серьезно.
В. И я…
С. Важно, что я приняла решение и потому, и только потому я здесь!
В. Очередной блеф?
С. Нет. Я тебе не сказала главного, но, если ты умная девочка, ты догадаешься…
В. Да пошла ты со своими кроссвордами…
С. А если не догадаешься, муж твой подскажет… Вадик!
В. Чего? Что ты сказала?
С. Что слышала. Готовлю тебе сюрприз, в самый раз, через 7 месяцев, к майским, когда листва распустится и от осенне-зимних холодов не останется следа… Думаю, к дням садоводов – любителей…
В. (устало) Что ты несёшь? А в общем, мне уже, в принципе, наплевать… Я думаю, на осени или, в крайнем случае, на зиме, я и остановлюсь… Можешь забирать квартиру, мужа… Мне уже все по хрену…
С. Это как?
В. (многозначительно) Это так
(пауза)
С. Знаешь, как то с Луи мы были в музеи. Меня поразила одна статуя. «Озябшая» Так и называется, «Озябшая» Голова, тело до пояса укутаны шалью, а дальше, ниже… голая и босая. Чтобы увидеть её лицо, надо заглянуть под шаль… Озябшая… Что толку, если верх в тепле, телу-то все равно холодно (пауза) Сейчас я поняла: это мы с тобой. Ты верх, а я низ… А телу-то все равно хо-ло-дно! А причина в одном… отсутствие любви. Охладела любовь с годами – вот и озябла… (пауза)
В. (медленно подходит, берет из альбома фотографию родителей, долго на неё смотрит) Светка, а живи ты здесь, как в детстве, будем сестрами… может, получится? Может попробуем все с нуля начать, сначала… Возьмем и начнем. А? Свет? Квартира большая, да и инструмент здесь твой стоит, ты знаешь, никто на нем не играет, а продать – копейки стоит… память. Ты еще не забыла, как в старые времена мы сидели рядом… А ты играла.
С. Ты это серьезно?
В. Вполне
С. А ноты мои у тебя?
В. Конечно (роется в шкафу) Бетховен, Шопен, Григ…
С. А давай в четыре руки сыграем?
В. Давай, только я на подтанцовках (смеются обе, садятся за инструмент, играют) (пауза)
В. А сбацай, что-нибудь побыстрее, из детского, может, польку? (С. играет, В. пляшет)
Раздается телефонный звонок. Он почти не слышен на фоне общего веселья. Наконец-то В. берет трубку
Голос (сбивчиво) Ма, ты слышишь, ты чего делаешь? Ма, сядь, сядь говорю… Тут такая штука… Папка на машине ехал, ну знаешь, по тому мосту, над Окой, вобщем, он ехал… Ты сядь, сидишь?... Выпей чего-нибудь… валерьянки, к примеру… Потом, видно, он руль взял резко вправо… Короче, с моста прямо в реку… Снес ограждения… Прямо туда сиганул… сам… Сейчас здесь полиция, скорая… Ма, ты чего молчишь… Ма…
КОНЕЦ