Анне Андреевне Ларичевой посвящаю.
Смерть, это совсем не страшно и даже не больно. Это тайна...
И мне довелось в детстве слегка заглянуть за её черту.
В её серое мрачноватое пространство, разделяющее наши миры.
Наступило моё двенадцатое лето. Каникулы!
"Добрая крёстная", а по сути завистливая, коварная и наглая ведьма –
предложила отправить меня в "шикарный" пионерский лагерь от её
фабрики, где она занималась бухгалтерией. Видимо, по- своему
пыталась замолить свои тяжкие грехи перед моей мамочкой.
Как-то безрадостно и неохотно собиралась я туда. Мучила неясная тревога.
Кроме того, любая разлука с мамой была для меня очень болезненной.
Я не была "маменькиной дочкой", просто всегда без неё очень скучала.
В лагере было мне всё знакомо. Линейка утренняя, горн, поднятие флага,
зарядка, завтрак, обед, тихий час. Потом ужин, линейка вечерняя, сон.
Иногда танцы... Тогда был в моде шейк, и мы старались громко стучать
Ногами по деревянной эстраде в такт музыке. Иногда вечерами жгли
костры, пекли картошку и пели пионерские песни. "Взвейтесь кострами,
синие ночи!" Раз в неделю - баня. По выходным приезжали родители
с гостинцами.
Наш лагерь располагался в районе пос.Сунтажи - не близко от Риги.
В старинном немецком замке. Совсем рядом на речке отмечали праздник
Нептуна. До сих пор помню это веселье: ряженный Нептун, русалки и
нежный запах желтых кувшинок. Перед сном девчонки, как всегда,
болтали. Рассказывали разные истории, спорили. Делились маленькими
девичьими секретами, сплетничали. Долго хихикали. Весело, однако,
было не всем. Одной девочке точно было не до веселья: ночью её били.
Я, как всегда, встала на её защиту и в итоге тоже оказалась изгоем.
Статус "белой вороны" меня не пугал, я носила его ещё с детского
сада, потому что дружила с глухонемой девочкой. Я вовсе не
тяготилась отсутствием компании, так как умела дружить со своим
вечными друзьями - дневником, альбомом для рисования, книгами. Кроме
того, сочиняла стихи и почти каждый день писала письма своей любимой
маме. И у меня в Риге были заветные подружки.
Наступил день, когда нам объявили, что "лучшие из лучших" пионеры
поедут на экскурсию в Вентспилс. Так, как моя "крёстная" была не
последним человеком на своей фабрике, то и я оказалась в этих списках.
Солнечным июльским утром сели мы в автобус и с громкими песнями да
шутками поехали. Изнывая от июльской жары и духоты, в дороге сделали
остановку, где нам разрешили искупаться, предупредив, что река очень
коварная: с сильными подводными течениями и глубокими ямами.
С детской беспечностью, пропустив эту ценную информацию мимо ушей,
мы шумной ватагой с наслаждением бросились барахтаться в прохладную
речную воду. Помню, как под радостный гвалт, визг и смех я пятилась
на середину реки, удаляясь всё дальше и дальше от берега. Решила
погрузиться в воду поглубже и пытаться по собачьи доплыть до берега.
Внезапно меня вдруг накрыло лавиной речной воды, и я куда-то провалилась.
Полностью потеряв ориентацию, я совсем растерялась и стала тонуть.
Инстинкт самосохранения что-то никак не включался: вместо того, чтобы
прыгать, орать, барахтаться, бороться за жизнь, я обреченно шла на дно.
При этом ещё и уши заткнула, вспомнив, что скоро должна пойти кровь.
Это я где-то, дурашка, прочитала. Открыв глаза, я удивилась, что почти
совсем не чувствую рези. Осмотрелась. Никаких красот подводного мира
так и не увидела. Зелёная, серая, мутная вода. Неясный гул в ушах,
бульканье, какие-то приглушенные шумы и... моё абсолютное спокойствие
- никакой паники, страха, или хотя бы малейшей попытки спастись.
Полная безмятежность. Почему? До сих пор не нахожу ответа.
Неужели на этой грешной земле мне так тяжко жилось? Или какие-то
тёмные силы пытались отнять последнее, что осталось у мамы дорогого?
Мелькнула мысль: " Перед смертью надо вспомнить всю свою прошедшую
жизнь. Так положено." В тёмной воде сразу высветилось что-то
в виде будки и я попала в это тускло освещённое пространство.
Предо мной на светлом экране, медленно сменяя друг друга, появлялись
черно-белые картинки моей недлинной жизни. Вот, мама гладит бельё.
Вот, солнечный день, я бегу вприпрыжку и радуюсь новым желтым бантам
и тому, что рядом идут папа и мама. Вот, наша серая кошка, что
заглядывала ко мне в коляску. Вот, картинки из моих первых снов
с мотоциклом на фоне ярко освещенной стены у входа в наш двор...
хоровод белочек и зайчиков под новогодней ёлочкой... и всё.
Так уютно шумело в ушах. Не страшно и не больно. Глаза уже совсем
освоились в речной воде... Что я чувствовала?
Умиротворение, всепоглощающее чувство смирения и обреченности.
Никакой паники, борьбы, протеста и мыслей типа:" Бедная я, несчастная!
Неужели отправлюсь на корм рыбам! Да ни за что! Я ведь хочу прожить
долгую жизнь!» Я даже о маме совсем забыла, смирившись с таким
поворотом судьбы. Фаталистка безжалостная! Но судьба оказалась мудрее...
Однако, руки мои совсем ослабели, и всем телом овладела тягучая лень и
приятная дремота. Говорят, такое испытывают, замерзая в снегу.
- Всё равно мне уже не спастись, ну и ладно, пусть я сейчас утону,
- сонно подумала я. Следующим ощущением стало приятное чувство плавного
выхода из телесной оболочки. До сих пор помню это ощущение. На мгновение
я потеряла сознание. Видимо, душа покидала моё тело...
Фюйть! И я оказалась где-то очень, очень высоко. На дереве, что ли?
Как маленькая птичка. Я с любопытством наблюдала, что же там происходит
внизу на земле. Всё казалось таким новым и удивительным! И вовсе не
страшным. Вон она, та самая коварная речка, песчаный берег, редкая
трава... На песке лежит моё худенькое тельце с согнутыми острыми
коленками. Полукругом стоят дети. Мне почему-то совсем не хотелось к
ним. Какой-то мужчина, возможно, пионервожатый, что-то делает,
склонившись надо мной. Видимо, пытается меня оживить. Спокойно, но
внимательно наблюдала я за происходящим, хотя новые ощущения волновали
меня гораздо больше.
Меня переполняли трепет, немыслимая свобода, восторг на грани с эйфорией...
Большой ветер раскачивал могучее дерево - место моего нового пребывания.
Я недоумевала: "Неужели они не видят меня на дереве? Ну, поднимите же
свои головы!" Всё было похоже на привычный детский сон, в котором я не
раз летала... всё выше и выше! "Растёшь", - говорила мне тогда мамочка.
Но тело оказалось умнее беспечной души! Утонуть в какой-то паршивой
речонке в двадцати метрах от берега не пожелало. В последней слепой
ярости руки мои с невероятной силой цепко сомкнулись на чем-то и...
Всё опять завертелось, закружилось... и я очнулась на берегу. Изо рта
хлестала вода. Болели горло и грудь. Ещё не открыв глаза, услышала злые
слова: "Утопленница!". Никто не радовался моему спасению. Ну, конечно,
- по моей вине сорвалась экскурсия в Вентспилс... Кроме того, я не смогла
ни с кем подружиться в лагере... Даже и не пыталась. Моя гордыня ещё не
раз мне навредит. Автобус развернулся и медленно повёз нас обратно в
лагерь. Гудела голова, в ушах всё ещё стоял шум воды. Все, кроме меня,
были взбудоражены.
Говорили, что я под водой была более получаса... Но я не слушала их,
мне это было не очень интересно. Я вся была во власти пережитого и не
совсем очнулась ещё после шока...
Оказывается, никто даже и не заметил моего исчезновения. Вытащили меня,
когда я, в предсмертных судорогах, как клещами, вцепилась в ногу своего
невольного спасителя, чем его ужасно напугала, а себе спасла жизнь.
Ночью я никак не могла уснуть. Лежала и всё думала о происшедшем.
О том, что меня сейчас могло бы уже и не быть среди живых... Все были
бы, а меня уже не было бы... никогда. Представила себе это и тихо
горько заплакала...
Наконец-то ко мне пришёл какой-то животный страх смерти.
Закрою глаза и вижу тёмную воду. Бр-р-р! А потом появилась радость, от
которой захотелось визжать. Ура! Я - живая! Я же не могла уйти из жизни
просто так, ничего не оставив после себя на этой земле! И я благодарила
судьбу за спасение - ведь моя мамочка не пережила бы этой трагедии...
Ещё одной... Её первенцу, которого она десять лет ждала и семь дней
рожала, не удалось дожить и до полугода. А крестила его та "крёстная",
что отправила меня в этот лагерь.
Маме о своём случае я попросила не сообщать, чтобы не расстраивать.
Только утром после случившегося моя голубушка сама приехала вся
в слезах и забрала меня домой. Всю дорогу целовала и обнимала меня.
"Я два дня себе места не находила. Ругала себя, что отпустила тебя,
доченька. Волосы на голове рвала! Молилась, чтобы с тобой всё было
хорошо!" Мамочки всё чувствуют. А молитва материнская и со дна
океана достанет, не то, что речки. Это точно.
Вот так я побывала в ином измерении… Учитесь плавать!