Утомляющей жары как таковой не было. Асфальт не плавился, зелень не жухла, водоёмы не пересыхали… Тем не менее город выглядел пустынным. Время, не спеша продвигалось к обеду, а улицы оживлённее не становились.
А ведь где, по-хорошему, быть людям как не у городского фонтана.
Этот живописный оазис построен четыре года назад. Его проект был выпестован прежним губернатором, заболевшим мыслью созерцать за окнами ратуши благотворно влияющий на нервную систему пейзаж. Впрочем, долго любоваться им ему не пришлось – следующие выборы он проиграл.
У нового хозяина старославской области столь близкое соседство, как он выражался, водонапорного сооружения восторга не вызывало. И это, не смотря на популярность фонтана среди населения, то бишь, его избирателей. Он считал его средоточием грязи в центре города и намеревался добиваться прекращения подачи воды на бесполезный, по его мнению, объект.
Но время и обстоятельства играли с людьми и событиями в совершенно другие игры…
Курбатов непрерывно похлопывал нищего по плечу:
– Не представляешь, Никита, как я рад видеть тебя снова.
Бродяга не ответил, только недоумённо вскинул брови.
Старик смутился, но продолжал убедительным тоном:
– Знаю, что не справедливо обошёлся с тобой прошлый раз. Поверь, покаялся уже многократно. Но в этот раз твоё появление в городе как нельзя кстати. Неспокойно тут. Ой, как неспокойно.
Никита переступил с ноги на ногу в знак примирения и, показал взглядом куда-то далеко за церковь.
Курбатов согласно моргнул:
– Да, конечно, посланник, я соберу людей. Как всегда у меня, вечером. Ты уже многое узнал? – бродяга кивнул. – Это хорошо. Глаза и уши нужны?
Никита ещё раз наградил старика утвердительным кивком и, больше не слушая того, бодро зашагал в сторону церкви.
Возле храма толпился народ, в основном женщины и дети, окружив и внимательно слушая невысокую пятидесятилетнюю монашку. Последняя казалась неутомимой и всё ведающей. Она терпеливо отвечала на вопросы и просьбы, глазами окидывая слушающих её, словно не хотела кого-нибудь оставить без своего слова.
Время от времени из притвора церкви выглядывал худощавый служка и вытягивал шею в сторону прихожан, видимо надеясь услышать оттуда что-то конкретное. Потом неизменно шумно вздыхал и, подобрав полы рясы, исчезал в полумраке храма.
Подняв голову в очередной раз, монахиня увидела находившегося на другой стороне улицы нищего. Она замерла, внимательно изучая его. Её взгляд ощупывал его фигуру, тщетно пытаясь вспомнить знакомые черты.
Стоявшая рядом девочка стала теребить её за рукав:
– Матушка Ефросинья, матушка Ефросинья…
Монахиня с тенью сожаления отвела глаза от бродяги и с готовностью склонилась к очередной просьбе.
Никита усмехнулся, пошевелил беззвучно губами, глядя на купола, и двинулся дальше, углубляясь в поселковый район города. Он по-прежнему молча приветствовал прохожих, не заботясь об их реакции. И с таким же вниманием рассматривал интересующие его предметы и постройки. Наконец он остановился возле одного из частных домов, опалубленного и окрашенного в зелёный цвет…
– Своя земля, оно конечно хорошее дело до поры до времени, – Денис Иванович закусил третью за сегодня порцию горилки горячим вареником, обмакнутым в сметану. – Но к шестидесяти годам горб свой уже жалко становится. Получается, просмотрел всё время лишь себе под сапоги, а настоящей радости жизни за вечной работой так и не разглядел.
Герман, глядя на брата, поддакивающее качал головой, без аппетита поглощая не по времени сытный не то поздний завтрак, не то ранний обед. Сам он сегодня к спиртному не притрагивался.
Сташко старшего его молчание ни чуть не заботило:
– Продать я, Герка, решил своё хозяйство. Благо, связи у меня хорошие отлажены – квартирка в центре мне, практически, обеспечена. Может, успею отдохнуть на старости лет от проблем и суеты лёжа на диване перед телевизором, – и он нервно хохотнул.
Герман склонил голову к своей тарелке, скрывая усмешку. Он удержался от скептического замечания, что брат, в принципе, из одного инертного состояния собирается перейти в другое.
Звонок в дверь и трель телефона раздались одновременно.
Со словами: это меня, – оператор кинулся к аппарату.
Денис Иванович, что-то буркнув себе в бороду, степенно вышел из дома и направился к воротам. Отодвинув тяжёлую щеколду, он с явной неприязнью окинул взглядом неожиданного гостя:
– Опять заявился? Всё никак в свои сказки не наиграешься.
Никита улыбнулся одними глазами и протянул хозяину свой недавний заработок.
Сташко, не скрывая брезгливости, сунул деньги в нагрудной карман:
– Ладно уж, выручу и в этот раз. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы смуту не поднимало.
Оставив ворота открытыми, но не приглашая бродягу во двор, он неторопливо сходил к дому, отпёр чулан, погремел там склянками и вернулся к посетителю.
– Держи, спасай свой неблагодарный мир, – Денис Иванович передал Никите пол-литровую бутылку с мутной жидкостью и спешно закрыл ворота.
Затем возвратился в дом и своё недовольство по поводу сорванного раннего обеда обрушил на брата, поджидающего его за столом:
– Со вчерашнего полудня тебе названивают. Даёшь, поди, мой номер всем подряд без разбору. Как бы мне после тебя проблемы не пришлось разгребать.
– Из московской редакции это, по работе, – уклончиво ответил Герман и счёл, наконец, нужным уколоть старшого, – а ты, никак, к прежнему занятию вернулся – «палёнку» городским алкашам продаёшь.
– Тебя забыл спросить, – огрызнулся Денис Иванович и, сев за стол, миролюбиво добавил, – ни к чему я не вернулся. Сумасшедший тут один повадился раз в несколько месяцев чесночную эссенцию у меня покупать. Я, так и так, её себе для солений делаю.
Герман отложил вилку с остывшим вареником и удивленно переспросил:
– Чесночная эссенция? Зачем она ему? Ваши местные власти для разнообразия вампиров, что ли, стали разводить.
Старший брат гневно сверкнул взглядом:
– А ты не смейся над божьим существом. Совсем там у себя в Москве ни во что не верите. Он, конечно, дурак, да вот другие его безобидностью нагло пользуются. Пока по области бродит, всё спокойно. А как в город нелёгкая принесёт – жди неприятностей. Прикрываясь библейскими догмами, секты всякие беспорядки устраивают. А властям, как ни странно, это только на руку – накануне предвыборной кампании любую шумиху готовы себе во благо обратить. Надо будет на всякий случай на чердак слазить, ружьишко достать… Продолжение следует http://www.proza.ru/2012/10/31/1490