На фото картина И.С. Глазунова “Рынок нашей демократии”
«Затруднение? - мертвым голосом осведомился Лавр Федотович. -
Товарищ Фарфуркис, устраните». Братья Стругацкие «Сказка о Тройке»
***
Большое помещение, практически без мебели. Полдень. На стенах пыльные репродукции, тяжелые красные портьеры раздвинуты, бликует натертый паркет. У левой стены длинный стол, над ним портрет. Тяжёлая двустворчатая дверь закрыта, оттуда доносятся шорохи, неясное бормотание и всхлипы. За столом сидят члены Комиссии. Их четверо – Креатор, Яйцеголовый, Очкастая и Эстет. Должен присутствовать и Сам, но стул по центру пустует. Шуршат бумагами, разбросанными по красной скатерти, друг на друга не смотрят.
Яйцеголовый: Какая номинация сегодня?
Очкастая: Визуализация жанров. Вчера отмучили музыкальную интерпретацию, до сих пор в ушах звенит. Может, сегодня полегче будет.
Креатор: Где Сам-то?
Эстет: У него вчера экзамен был. Потом банкет. Задерживается.
Креатор: И как мы будем разбираться с паритетом?
Очкастая: Половина вчерашних лотов не закрыта, так и неясно, с чем выходить на Ассамблею. Всё-таки всенациональный уровень.
Яйцеголовый: Ладно, поехали. Первый лот!
Лот 1. Дверь затрепетала, натужно скрипнула и на середину комнаты вышел мужик в соломенной шляпе, косоворотке, лаптях, с лукошком и посохом. Достал из корзинки круглую румяную буханку, подбоченился, сделал проходочку вкруг колобка, катнув тот мячом туда-сюда. Поднял посох кверху и сломал об колено. Сплясав вприсядку, затолкал хлеб в корзину, отвесил поклон и удалился.
Лот 2. В дверь вошли двое, в черных плащах, масках в пол-лица, черных шляпах и кожаных крагах. Тот, что повыше, достал зонт-трость из-за спины и раскрыл его. Оба надели темные очки. Повернувшись спиной к столу, немного постояли. Один сел на пол, второй медленно двинулся в дальний угол, неся над собой зонт. Вернулся. Первый сделал несколько пассов руками, взял напарника под руку, и они пошли к выходу.
Лот 3. Ворвался, пинком распахнув дверь. Закружился в танце, распластав над паркетом цветастые юбки. Поднял над головой бубен, потряс. Почесал длинную накладную бороду, ловким движением вытащив оттуда колоду карт, швырнул её вверх. Побродил по упавшим картам, собрал лежащие рубашками кверху и начал ловко разматывать цыганские юбки в бесконечную ленту. На прощание сел в позу лотоса, закатив глаза. Покинул помещение на четвереньках.
Лот 4. Вошёл в одежде римского патриция с венком на голове и охапкой свитков в руках. Отложив рулоны, достал из наплечной торбы банку с чернилами, пучок гусиных перьев. Снял сандалии, лег на живот и, развернув ближайший свиток, принялся что-то быстро писать, периодически макая перо в чернильницу. Прервался ненадолго один раз, чтобы сделать стойку на руках. Дописал, сгреб свитки и ушёл.
Лот 5. Приковылял охотник с двустволкой в руках, колчаном со стрелами и рюкзаком за спиной, в лисьей ушанке и унтах. На поясе болтались пару дохлых уток, заяц и связка сушёной воблы. Присел на корочки, вытащил из рюкзака спиртовку, котелок, спички, пластиковую бутыль с водой, огромный нож. Моментально ощипав и разделав утку, бросил в котелок, посолил, разжег огонь и прилег рядом. Вскочил, перезарядил ружьё, быстро собрал имущество и стремительно удалился.
Лот 6. В дверь едва прошла портативная трибуна, обтянутая кумачом, на небольших скрипучих колесиках. Её катил солидный мужчина в серой тройке, под мышкой – пухлая папка, в руке пластиковый пакет. Пристроив трибуну, достал из пакета огромный графин с прозрачной жидкостью, граненый стакан. Водрузив папку на трибуну, долго шуршал листками. Поставил маленький микрофон, постучал по нему и надолго замер.
За дверью раздались крики, что-то рухнуло, потом наступила тишина. В полуоткрытую створку протиснулся Сам, погрозив кому-то вслед кулаком, обвел присутствующих не сулящим ничего позитивного взглядом и прошел к окну, исторгнув утробно что-то вроде «Гррм». Сложил руки за спиной и вперился невидящими глазами в серую хмарь за окном.
Креатор: Всё в порядке? Мы тут уже часть отсмотрели.
Сам: Новости торговли, мать их. Разнарядка пришла – надо еще СМС и рекламу. Сегодня подписали постановление, внесли в список жанров.
Яйцеголовый: Мы и так без выходных вторую неделю, нельзя же так! Статисты – бестолочь и бездарь, одни студенты.
Креатор: Не желаете ознакомиться? Мы тут просмотрели сказки, фантастику, мистику, поэзию, приключения, спич…
Сам: Да ну всё в пень, сами разбирайтесь.
Очкастая: Остались классика, сериалы, романы, киберпанк. А это что? Рэп, прости господи. Еще в списке драматургия, закадровые, троллинг, графомания…
Эстет: Замолчи. Ну и подборочка жанров. Кто утверждал перечень? Сами бы и мучились тут.
Сам: Никого под СМС не переделать? Из вчерашних, кого не взяли?
Очкастая: Троллинг не прошел, на него попсу положили. Не подойдут?
Креатор: А как собираетесь совмещать вчерашний и сегодняшний список? Сказка наверняка вылетит – неужели кроме колобка олицетворить нечем?
Яйцеголовый: Национальный же проект, международного уровня, а тут сплошной дилетантизм. С магией местной конечно перемудрили. Может их вместо рекламы поставить?
Сам: Нет, рекламу надо с пылесосом мутить, думаю. А вот с СМС беда. Идей нет?
Креатор: Элементарно – крыши, небо, полет, спутник. А музыка – рок-н-ролл, Элвис.
Яйцеголовый: Элвис – не наш человек. Не надо передергивать. Давайте глянем еще драматургию, там непросто, провалят – перебросим на СМС.
Эстет: А почему на фантастов пара статистов ушла? Им заняться нечем? Людей кот наплакал, а они тут эксперименты творческие устраивают.
Очкастая: Братья же, понимать надо.
Креатор: Продолжаем, коллеги, завтра дедлайн. Ночью наскоро смонтируем отобранное, сойдет за креатив.
Сам: Пойду, пожалуй, надо подумать, шумно тут. Работайте – вот новый список, одну позицию убрали.
Яйцеголовый: Говорил же, Лунную сонату надо с поэзией сращивать, а теперь как совмещать?
***
Лот 11. Дверь аккуратно приотворилась и в помещение вплыла дама в кринолине, подметая паркет кружевом юбок, обмахиваясь огромным веером. Поправив вуаль, присела на краешек приготовленного кресла с резными подлокотниками, поднесла к глазам лорнет и начала пристально вглядываться в сидящих за столом. Вскочила, поднялась на цыпочки, выгнулась дугой и заломила руки так, что корсет треснул по швам.
С улицы раздавался вой сирены. По стеклу барабанил не то дождь, не то град. Стемнело.
Откуда-то тянуло гарью, будто жгли бумагу. Яйцеголовый что-то быстро печатал на нетбуке, Креатор спал, уронив голову на грудь, Эстет возился с оригами. Очкастая в дальнем углу комнаты кипятила электрический чайник. Стул в центре пустовал. До Всенациональной Ассамблеи оставалось меньше суток. Кастинг достойного представлять русское после конца света продолжался.
31.10.2012