«ЯЙЦЕКЛЕТКА»
ЧАСТЬ 1. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ, КОГДА СУДЬБА НЕ ПРОТИВ
ГЛАВА 5
Первым вернулся слух.
В сознание со скрежетом вплетались звуки разговора. Словно сквозь вату, незнакомый женский голос тихо произнес:
– Вот ваше место, устраивайтесь. Правда, сосед у вас немногословный.
Послышались тяжелые неровные шаги. Грубоватый мужской голос настороженно поинтересовался:
– Что с ним?
– Выловили в Волге. Скорее всего, попал под винты. Потерял много крови. Еле откачали. Три недели без сознания. – Сергей услышал, как женщина склонилась над ним. – Но есть надежда, что скоро придет в себя.
– Ничего себе! – присвистнул мужчина. – Не повезло бедолаге.
– В рубашке родился, – продолжила женщина. – Его заметил катер республиканского МЧС. Ребята возвращались с каких-то показательных учений. Если бы не своевременная квалифицированная помощь… Счет шел даже не на минуты.
Сергей с усилием попытался разомкнуть глаза.
Яркий свет молнией резанул по сетчатке, заставив зажмуриться. Он почувствовал на щеке прикосновение теплой ладони. Затем по влажному лбу провели чем-то мягким.
– Кажется, очнулся! – Его тронули за плечо. – Вы меня слышите? Можете открыть глаза?
Сергей повторно попытался разлепить веки, но в голову немедленным откатом ударила тупая боль. Он пробовал издать звук, но губы не слушались. Собрав силы, он испустил короткий стон. Нестерпимо хотелось пить.
– Если вы меня слышите, сожмите левую ладонь, – попросила женщина.
Левую ладонь?
Сергей понятия не имеет, где у него ладони. Чужая теплая рука легонько потеребила кисть, восстанавливая связь между мозгом и мышцами. Он чуть шевельнул пальцами, не чувствуя руку, будто она отсохла. Ему аккуратно помогли, медленно сжимая и разжимая отвыкшие двигаться пальцы.
– Молодец! – Женщина заговорила громче. – Открываем глаза.
Превозмогая боль, Сергей приоткрыл веки. Над ним висит мутное светлое пятно, напоминающее контурами женское лицо. Ему показалось, что лицо не лишено привлекательности. Пятно пришло в движение и попросило:
– Если вы меня видите, сожмите левую ладонь в кулак.
Сергей шевельнул пальцами, ощущая сухость собственной кожи.
– Хотите пить?
Он сжал руку в дряблый кулак, не дожидаясь команды.
– Отлично. – Она удовлетворенно вздохнула. – Вода!
Губы разомкнули холодным металлом, заливая в рот несколько капель воды. Он медленно размазал языком по губам скупую влагу. Женщина в белом молча наблюдала. Теперь он смог определить ее возраст. Около тридцати?
Медсестра повторила вливание. Сергей судорожно сглотнул, нетерпеливо шамкнул губами. Она не реагировала, будто не догадывалась о просьбе.
– Пи-и… – Сергей с усилием выдохнул увлажнившимися губами. – Пи-и-и-т-ь…
– Пока достаточно. Отдыхайте. – Она встала, оборачиваясь к невидимому собеседнику. – Посматривайте за ним. Сейчас он должен уснуть. Если что – вызывайте меня. Кнопка над вами.
– Хорошо, – ответил сосед по палате. – Жить будет?
– Жить-то будет. – Белая фигура направилась к выходу. – Он крепкий. До середины реки доплыл! Главное, чтобы мозг восстановил функции как можно быстрее. Пока неизвестно, что с памятью. У него из легких почти ведро воды слили. Не исключена амнезия.
Сергей, прислушиваясь к разговору, старался не упустить из виду движущийся халат, но на веки властно накатила сонная тяжесть.
Второй раз он вывалился из забытья, когда услышал, как уже знакомый мужской голос соседа по палате раздраженно выговаривал кому-то:
– Слышь, Рашид, не могу я больше ждать! Мне бабки на операцию срочно нужны, иначе нога неправильно срастется! Ты когда обещался вернуть? В августе? Уже начало октября…
Что?!
Какой октябрь?!
Сергей открыл глаза. Осторожно повернув голову на звук голоса, увидел лежащего на соседней койке крупного темноволосого мужчину восточной наружности лет сорока, облаченного в больничный халат. Мужчина разговаривал по мобильному телефону.
Помолчав несколько минут, он продолжил:
– Рашид, ты тупой, что ли? Нога ждать не будет! Инвалидом хочешь меня сделать?! Найди хотя бы половину суммы!
Сосед повернулся на бок и, поддерживая загипсованную ногу, рывком усадил себя на кровати, опустив здоровую ногу босой ступней на пол. Встретившись взглядом с Сергеем, он торопливо закончил разговор:
– Короче, Рашид! Завезешь деньги Розе не позже среды! В магазин! Да! В продуктовый, который на проспекте Ямашева! Все, Рашид, мне на процедуры пора! Давай, братан!
«Странно… – Сергей удивился. – Никогда не слышал о проспекте Ямашева. Наверное, этот задолжавший Рашид живет в другом городе…»
Бросив трубку на тумбочку, мужчина вопросительно уставился на Сергея, поглаживая гипсовое колено.
Немного помолчав, спросил:
– Сестру позвать?
Сергей отрицательно качнул головой. Боли не было.
– Как самочувствие? – Мужчина наклонился к спинке койки, дотягиваясь до костыля.
– Спасибо, хреновое… – прошептал Сергей.
– Ниче-ниче! – Сосед встал, опираясь на костыль. – Врачи говорят, самое страшное уже позади. Давай знакомиться. Меня Русланом зовут.
Почему Сергей промолчал в ответ? Он не отдавал себе отчета, но ему отчего-то совершенно не хотелось ответно представляться. Что-то настораживало. Мужчина?
«Нет, – подумал Сергей. – Мужик нормальный… Татарин, похоже… Что же мне тут не нравится… Палата?..»
Точно! Палата напрягала киношной новизной. Он не видел в городских больницах подобных палат. А перевидать больничных апартаментов пришлось немало. Отец много болел…
– Какое сегодня число? – с трудом проговорил Сергей.
– Четвертое октября. – Мужчина не удивился вопросу. – Ты три недели в коме провалялся.
Три недели?!
А Виола… Света… Они знают?!..
– Где я? – Он попытался встать, но сосед остановил его.
– В больнице, где тебе быть-то?
– В какой больнице?
– Клиническая больница №2, – сообщил сосед. – Только здесь вытаскивают с того света таких, как ты.
– В каком районе?
– В Кировском! – Руслан удивился.
Сергею стало тоскливо. О Кировском районе он тоже никогда не слышал.
– А город какой? – тихо спросил он, приготовившись к худшему.
– Казань! – Руслан присвистнул. – Ты чё, не помнишь ни фига?
Сергей не ответил.
– Тебя как звать-то? – Руслан тревожно всматривался в его лицо.
Сергей хранил молчание.
– Живешь где? – Сосед тяжело сел на стул рядом с койкой Сергея. – Адрес помнишь?
– Нет. – Сергея как будто держали под гипнозом. – Он не понимал, почему внутренний голос каждый раз приказывает отвечать неправду.
– Позвонить есть кому? – Руслан протянул телефон. – Семья, родители, друзья?
– Не помню, – пробормотал Сергей, отворачиваясь к стене.
– Тяжелый случай, – серьезно заключил сосед, возвращаясь на свою кровать. – Амнезия у тебя, походу. Ладно, не писай. Врачи разберутся. Главное – живой остался, а мозги тебе вправят. Раны не опасные, кости целые. Скоро побежишь. Я вон не ждал, не гадал, а залетел в аварию. Думал, отнимут ногу, да вроде починили. Сказали, еще две-три операции, и будет как новая.
На следующий день в палату ввалился следователь.
Губастый розовощекий пупс в рыжей замшевой куртке сразу не понравился. Молодой настырный дознаватель, не обращая внимания на предостережения врачей, полчаса бомбардировал Сергея вопросами, играя новеньким диктофоном.
Имя, фамилия, отчество?
Место рождения, дата? Образование? Служба в армии? Адрес проживания? Паспортные данные? Семейное положение? Кем работаешь? Телефоны, явки, пароли? Кому сообщить о потерпевшем? Кто (что) причинил(о) телесные повреждения? Как вообще оказался так далеко от берега? Он – потерпевший – случайно не чемпион мира по плаванию? На потерпевшего покушались? А если предположить, что он свалился за борт? Можно записать в протокол, что потерпевший свалился за борт? Потерпевший был пьян?
«Сам ты пьяный с Луны свалился, колобок! – подумал Сергей, отворачиваясь от сытой физиономии. – Неужели не рылся в анализах?» Следователь беспардонно изучал его голубыми отекшими глазками. Он почти разочаровался в успехе допроса, но профессиональное чутье подсказывало, что столь фатальной потери памяти в данном запутанном случае быть не должно.
С чего бы? Голова не пострадала, только конечности.
Мужик крепкий, явно идет на поправку. Взгляд осмысленный, все вопросы понимает. Иногда, кажется, даже обдумывает ответ, но почему-то помалкивает. Или врет. Конечно, выглядит подавленным, но не паникует. Странный дяденька…
Подчиняясь врачу, следак нехотя отодвинул стул, пряча диктофон. Небрежно бросив на тумбочку визитку, безразлично процедил:
– Тут мои координаты. Постарайтесь все-таки что-нибудь вспомнить, потерпевший. В противном случае нам будет крайне сложно вам помочь.
Демонстративно отвернувшись от Сергея, он спросил медсестру:
– Когда ему на выписку?
– Это зависит… – замялась медсестра.
– Я понимаю, – быстро перебил пупс. – Неделя, две, месяц?
– Если не будет осложнений, через две-три недели можно выписывать, – сухо отчиталась женщина. – Но ему необходим уход.
– У меня к вам маленькая просьба. – Следователь настойчиво подтолкнул сестру к выходу. – Если он что-то вспомнит или попросит…
Захлопнувшаяся дверь сохранила подробности просьбы в тайне.
Сергей медленно соображал. Он слишком слаб. Но его постоянно гложет одна мысль, рвущая короткие промежутки тяжелого сна. Почему он боится сообщить о себе точную информацию?
«Серж, не глупи!
Ты тормозишь, потому что все правильно понимаешь! Они немедленно свяжутся с близкими! Достаточно продиктовать телефон Виолетты!»
Допустим… Что потом?
От вопроса, адресованного самому себе, пронизывал леденящий ужас. Он отсутствовал три недели!! Как там Виола?! А Светлана? Что с машиной? В салоне ключи от квартиры, документы, телефон. На берегу осталась одежда, ключи от джипа и…
Бли-и-и-н, Серега…
И пузырь из-под коньяка…
Что подумала Виолетта, когда ей сообщили о находке на пляже? Или не сообщили… Ведь «паджеро» могли угнать! Она наверняка позвонила на домашний через час, как обещала! Потом на мобильный… Бедная девочка, она с ума сходит, когда Серж не берет сотовый! Виола прекрасно знает, что муж не расстается с телефоном.
Что он ей скажет?
Решил поплавать? Нечаянно попал по катер? Как можно не заметить огромный катер?! Нет, нет, солнышко, я был абсолютно трезв! Понимаешь, стояла такая хорошая погода! У меня было потрясающее настроение! Я забыл тебе сказать – ведь меня приняли на работу в солидную иностранную компанию! У нас теперь все будет хорошо…
Что?! Куда тебя приняли, Сержик? Когда?
Ведь прошло три недели?
Он не явился в Москву…
Петр тяжко вздохнул. Очень глупо…
Если бы он позвонил ей раньше, если бы! Если бы собрался тогда с духом, наплевав на предрассудки… Ему не хватило сил сделать это сразу. Было нестерпимо стыдно. Обуревал липкий страх и жгучая обида. Так жидко обделаться! Как раз тогда, когда судьба послала удачу. Виола наверняка все бросила бы и принеслась стремглав к нему! Чтобы увидеть его – полуживого калеку после трехнедельной комы?
Как странно…
Если бы тот долбанный катер перемолол его винтами в рыбий корм, для Виолы и Светы все закончилось бы абсолютно так же, как оно закончилось тогда. Никакой разницы…
Для Глеба?
Для Глеба тоже. А для Сергея? Серж не в счет, поскольку его мнение уже никого не интересовало. Спрашивать было не у кого. Убийственно печальная, но абсолютно понятная развязка.
Но именно Сергею зачем-то бросили шанс на выживание.
Даже два. Первый раз, когда ревущий белый монстр неожиданно вернулся за ним, после того, как вынырнул на поверхность с выпученными глазами, хватая ртом воздух. Сергей ничего не понимал, кроме того, что еще жив. Боли не ощущал, но вода вокруг быстро окрашивалась в красное…
Он даже смог подтянуться, ухватившись руками за поручень на корме. С правой руки обильно стекала кровь, поражая контрастом с белизной борта. Кажется, легко отделался? Но, когда он попытался закинуть ноги, вдруг понял, что левая нога не слушается. Ему помогали парень и девушка, втаскивая окровавленного на трап.
Они выглядели не просто испуганными.
Мертвенно бледный молодой человек, тяжело дыша, тревожно косился в сторону берега, закрывая собой сидящего на посадочной площадке Сергея от возможных наблюдателей. Несмотря на статную фигуру, ему от силы лет семнадцать. Девушка уже накинула на плечи полотенце. Её расширенные от ужаса глаза застыли, наблюдая, как под Сержем растекается малиновая лужа. Прикрывая рот ладонью, она беззвучно рыдала, часто оглядываясь на верхнюю палубу, словно ждала оттуда помощи. Сергей понял, что дела плохи. Левая нога выглядела, словно побывала в гигантской мясорубке. Ему никогда не приходилось видеть так близко истекающее кровью месиво из порванных мышц и торчащих наружу сухожилий. Он поспешил откинуться на спину, чувствуя, как она нестерпимо саднит от многочисленных рубленых ран.
Проваливаясь в тошнотную нирвану, он услышал раздраженный голос мужчины, явно привыкшего к отдаче приказов:
– Что, бл…дь! Славно порезвились?! – орали сверху. – Кто его уделал?! Твой косяк, ублюдок?! Или куклы твоей?! Просил же, мать вашу, как путевых – не гоните лошадей! Доигрались, сучьи дети!!!
Открыв глаза, Сергей увидел его. Почти двухметровый, еще не старый мужик в белых брюках склонился над ним. Расстегнутая рубаха, свисающее пузо. Номенклатурная ряха с двойным подбородком, накрытая соломенной шляпой. Бычьи глазки, перекошенный синюшный рот, крупные пожелтевшие зубы…
– Какого х...я вы его сюда затащили?! Крови-то, как со свиньи! – Он внимательно посмотрел в сторону пляжа. – Откуда ты взялся, пловец ё…аный?! Принесло козла на мою голову!
Он резко обернулся к девушке:
– Прекрати ныть, дура! Тащи какие-нибудь тряпки! Не стой столбом!!! Перевяжи его, пока он не залил всю палубу кровищей!
Толкнув парня в спину, скомандовал:
– Не стой, кретин! Заводи! Валим отсюда, пока нас не засекли! Я из-за тупых мудаков на бабки попадать не собираюсь! Быстро, быстро! Хочешь нары греть вместо Кембриджа?! И помойте тут все! На х..й я вас взял, придурков?! Такую вещь испоганить!
Он вернулся через несколько минут, когда девушка, стараясь не смотреть Сергею в лицо, закончила неумелую перевязку. Сержу показалось, что колено целое, но в мозг уже били первые волны нечеловеческой боли. Еще немного, и он бы потерял сознание, но увидев в руке мужчины почти полную бутылку «хеннеси», постарался не отключаться.
– Давай, пей! – Хозяин яхты присел рядом. – Пей, а то сдохнешь от боли!
Сергей, привстав, отвернулся.
«Нет, дядя! – мутно пронеслось в мозгу сквозь боль. – Коньяк сегодня я уже пил! Что, хряк, боишься, запомню ваши рожи?!»
– Тем хуже для тебя! – Злобно покосившись на ноги Сержа, капитан в два приема опустошил бутылку.
Торопливо поднимаясь на верхнюю палубу, зычно крикнул:
– Гони дальше! Я говорю, дальше гони!
Петр закончил наводить порядок в помпезном семейном захоронении.
Здесь почти не бывает цветов и мусора. Хорошее захоронение по меркам кладбищенских хлопот. Мало посетителей, хотя, когда хоронили главу семейства, – местного олигарха с депутатскими полномочиями, – для кортежа из сотни автомобилей не хватило стоянки. Теперь две могилы – вероятно, мужа и сына – изредка посещает высохшая от горя женщина.
Петр, отработавший ко дню погребения главы семейства несколько месяцев рядовым похоронной команды, узнал это лицо сразу. Фотографию десятилетней давности изрядно отретушировали, но это был он – капитан яхты. Он умер от обширного инфаркта под Рождество. Весной в столичном ночном клубе застрелили его единственного сына, прилетевшего на каникулы из далекой туманной Англии. Его фото не ретушировали. Как и портрет подруги, одиноко лежащей в противоположной стороне кладбища, через ряд от могилы Глеба. Девушка умерла от передозировки наркотиков спустя год после той неудачной прогулки.
Они выкинули его за борт почти на середине реки.
Сергей даже не испугался, машинально отметив, что на корме удаляющейся яхты осталась его кровь. До берега далеко? Смешно… Хорошо, что почти нет волнения…
Плыть не пытался. Он лежал на спине, чувствуя, как мутнеет сознание. Что лучше? Дождаться, когда обессиленное тело пойдет камнем под воду? Но люди не камни… Человек будет до последнего биться за жизнь, усугубляя страдания. Лучше уж сразу… Но как это сделать? Нырнуть глубже и сделать вдох? Но инстинкт самосохранения не даст просто так захлебнуться!..
Серж поплыл на спине, из последних сил выбрасывая руки из воды.
Он понимал, что скорость ничтожна, но это давало возможность не пользоваться покалеченной ногой. Плохо, что нет волны…
Волной его давно бы накрыло, и…
Сколько прошло времени?
Неужели близится закат? Потом ночь?! Нет, нет, еще рано! Просто темнеет в глазах… Разве мог он продержаться на воде столько часов, потеряв немыслимый объем крови?
Какие силы решили оставить его на этом свете?
Ведь даже наткнись на него любое шальное судно, выжить было не суждено. Его просто не успели бы доставить до берега. Откуда взялся тот «мангуст», укомплектованный реанимационным модулем и запасом крови? И только парень, служащий в МЧС, мог засечь натренированным взором почти скрывшегося под водой человека на закате солнца.
Зачем?
Если бы человек мог знать заранее…
Оттягивая время, Серж ставил себе глупые условия.
Позвоню, когда встану на ноги. Позвоню, когда смогу ходить…
Почему Руслан попросил брата привезти ноутбук так поздно?! Сергею даже в голову не могло прийти лезть на страницу Глеба, пока он не увидел в палате компьютер.
Это напоминало сон:
«Уважаемый Глеб!
Предлагаю профессиональную помощь в издании Вашей книги «Своя Чужая Миссия». Я имею многолетний опыт работы с ведущими издательствами… Со мной сотрудничают такие уважаемые авторы, как… При моем участии вышли в свет следующие известные произведения…
В прикрепленных файлах Вы найдете образец договора, расценки, и…
В случае Вашего согласия, готов выехать для подписания договора…
С уважением и надеждой на сотрудничество…
Литературный продюсер Денис Бук».
Серж заметался.
Как мог отнестись к такой вести человек в его положении?
Дать согласие? Но он лежит в больнице в чужом городе! Что сказать этому Денису Буку? Подождите малость, я поправлюсь, доберусь до дома, тогда и буду весь ваш? Хрень полная! Продюсерам не нужны полуживые авторы, еле ползающие на костылях! Они ищут активных плодовитых ребят, способных писать круглосуточно! Ему плевать на тебя, твой талант и твою выстраданную «Миссию»! Для него ты – очередная возможность легко срубить приличные бабки!
Надо крепко подумать!
Торопиться некуда. Для начала следует полазить в сети по авторским форумам, чтобы понять, как себя вести с той публикой. Да! Дешево «Миссию» вы не получите, господин Бук!
Серж воспрянул духом. Оказывается, из любого безвыходного положения есть выход! Но только для тех, кто позаботился о нем заранее. Теперь можно звонить Виоле! Как это сделать?
Для Руслана, врачей и полиции он по-прежнему ничего не помнит. Но сосед регулярно выходит курить! Иногда он забывает на тумбочке мобильник.
Дождавшись удобного момента, Серж схватил трубку, и…
А вот этого он не предусмотрел! Совсем недавно они с Виолой перешли на федеральные номера. Он не успел выучить телефон жены! Но он помнит номер дочери. Звонить Свете? В Москву? Нет! Надо звонить на домашний! Точно! Какой сегодня день недели? Приехала ли Виола от матери? А что ей делать так долго у ма…
Когда дома подняли трубку, Сергей едва не задохнулся от волнения.
Он не сразу понял, кому принадлежит голос.
– Мама? – удивился он.
– Кто это? – испуганно спросила теща.
– Сергей… – в свою очередь оторопел Серж. – Вы меня не узнаете? А где… Виола дома?
Он услышал, как теща истошно закричала. Трубка, похоже, упала на пол. Он напряженно вслушивался, не понимая, откуда столько шума. Топот ног, приглушенные голоса… Кажется, телефон подняли…
– Алло, кто это? – раздался в трубке строгий голос Виолы…
Сергей задышал, как загнанная лошадь. Сейчас, сейчас… Раз, два, три…
– Ну, говорите! – нервно воскликнула жена. – Куда вы звоните? Если вам нужен Сергей, можете сюда не звонить! Он здесь больше не живет…
– Вилочка… – просипел Сергей еле слышно.
– Что? – Она не поняла. – Говорите громче! Кто это?!
За дверью раздался голос Руслана. Сергей, отключив связь, успел стереть звонок. Когда сосед вошел, он стеклянно смотрел в потолок, тяжело дыша. Лоб блестел испариной, лицо и шея покрылись красными пятнами. Руки не находили себе места.
– Врача? – спросил Руслан. – Тебе плохо?
Ему не просто плохо.
Теща дома среди недели? Судя по шуму, там были еще люди. Возможно, показалось, но он слышал голос дочери. Почему Виолетта так странно выразилась – Сергею больше не звонить! И с какой стати он там больше не живет?! Какое сегодня число? Он торопливо считал дни, незаметно загибая пальцы. Неужели???
Нет!!!
Не может быть…
Он медленно просчитал еще раз. Прошло сорок дней, как его…
Сорок…
Петр закрыл страницу Глеба.
Литературный продюсер Денис Бук не дождался ответа. Даже могущественный человек, обладающий финансовой мощью, ценным опытом и нужными связями не способен иметь дело с покойниками. Страница Глеба еще полгода жила автономной жизнью. Петр иногда приходил к нему в гости, словно в музей. Рука не поднималась оставлять какие-либо следы посещений, хотя он неоднократно пытался что-нибудь отредактировать.
И вот… Петр хорошо помнит ту ночь, когда не смог зайти в раздел как автор.
Он три раза набивал пароль. Тщетно… Когда вошел, как посетитель, ему едва хватило самообладания, чтобы не закричать в голос. Именно так чувствует себя человек, вернувшийся в квартиру, которую за время его отсутствия успели не просто продать. А еще перепланировать, отремонтировать и обставить новой мебелью совершенно не во вкусе хозяина.
Это что такое???
Кто здесь хозяйничал, мать вашу??!! В моей-то норе…
Теперь это не его схрон.
Явилось ли это результатом действий господина Бука, или кого-то другого, Петр не знал. Но он уяснил одну важную новость. Глеб Параллельный становился известным писателем. Со страницы на Петра смотрел его собственный портрет. Одна из немногих удачных фотографий, впрочем, заметно подрихтованная в лучшую сторону. Теперь читательский мир мог лицезреть того, кто так долго скрывался за ником, придуманным когда-то Сержем. Страницу украсили иллюстрациями и комментариями, снабдив отдельным приложением для обсуждений. Что-то вроде маленького форума.
Петр с горьким удивлением констатировал, насколько способствует популярности человека его смерть. Особенно, если с уходом связана некая тайна. Желательно, слегка пропитанная какой-нибудь грязью. Оказывается, на свете живет немало людей, хорошо знавших писателя Глеба Параллельного при жизни. Петр узнал о Глебе кучу интересных биографических данных. Ему было крайне приятно читать откровения неизвестных ценителей его творчества, которые помогали при жизни. На форуме даже отметился некий пишущий земляк, который преподал Глебу первые уроки писательского мастерства. Писали те, кто помогал ему, учился вместе с ним, выпивал вместе с Глебом…
Откровенную чушь, стоны злопыхателей и улюлюканья приверженцев здорового образа жизни – пить надо меньше! – своевременно убирал смотрящий за разделом некто Максим Стрелецкий. Петр не раз читал его уклончивые комментарии касательно того, стоит ли ожидать выхода в свет продолжения «Миссии». Есть ли вообще что-либо, кроме этой незаконченной работы? Ведь многие коллеги по цеху весьма рады представить выскочку Глеба писателем одной книги. Г-н Стрелецкий, однозначно сидящий на проценте от тиражей, весьма искусно подогревал интерес к неопубликованным работам автора.
С тех пор прошло три с лишним года.
Многое изменилось на странице Глеба и вокруг самого Глеба. Уже давно никого не интересует, покинул ли Глеб этот свет в состоянии алкогольного опьянения. В этом смысле Петр даже проникся к Стрелецкому некоей симпатией. Этот совершенно чужой Глебу человек проявлял чудеса терпения, плавно нейтрализуя любые попытки недоброжелателей развернуть вокруг вопроса дискуссию. Тем более, единого мнения в обществе на этот счет так и не сформировалось.
В день исчезновения Глеба на берегу среди оставленных им вещей нашли пустую бутылку, еще пахнущую коньяком. Этот факт биографии раскопали дотошные журналисты. Но медицинская экспертиза не подтвердила наличия алкоголя в организме утопленника, найденного спустя десять дней в ста пятидесяти километрах ниже по течению. Возможно ли такое? Ситуацию могли бы прояснить медики-наркологи, но их мнением вовремя никто не поинтересовался.
Даже Виолетта предпочла думать о нем так, как в ее положении было удобней думать. Можно ли ее осуждать за это? Исстрадавшаяся женщина, убившая годы жизни в тщетных ожиданиях, которой бог послал избавление от мук. Лучше пережить горе один раз, чем всю жизнь пытаться заново клеить личное счастье из ошметков былого. Это очень логично и понятно – непутевый муж-алкоголик, так и не сумевший побороть свой порок. Слабак и размазня. Чем еще мог закончиться жизненный путь опустившегося мужика, наплевавшего на всех и вся, растворившегося в надуманных проблемах личного несовершенного устройства? Слава богу, что теперь он никого не мучит…
Петр давно простил Виолу, хотя, на это понадобилось время.
Собственно, она и поставила точку в его судорожных метаниях, когда он сам не мог понять, в каком мире лучше остаться. Ситуация усугубилась тем, что сделала она это в присутствии дочери. На могиле бывшего мужа в день его рождения.
Ходить больно. Нога еще очень слаба.
Но сегодня он намотал целых десять оборотов вокруг больничного корпуса. Пока с костылем. Сколько это? Километра полтора, или больше? Сергей уже свыкся с мыслью, что, скорей всего оставшуюся жизнь будет хромать. Вернее, прихрамывать. Но если носить просторные штаны и мягкую обувь, хромоты почти не видно. Все равно, это очень паршивое ощущение… Чувствовать себя калекой. А каково Виоле – стройной и красивой женщине – гулять с хромоногим? Надо тренироваться, надо работать! Радуйся, Серж, что легко отделался после такого жесткого контакта. Считай, только левая нога попала под винтовую раздачу. Но ты молодец! Успел отнырнуть. Колено уцелело, остальное заштопали и срастили. Руки, спина и лицо не в счет. Шрамы украшают мужчину.
– Руслан… – Сергея будто дернули за язык. – Куда девают таких, как я?
– Каких – таких? – Сосед прикинулся, что не понял вопроса Сержа, молчащего второй час в потолок.
– Без документов, без родственников, – отчеканил Сергей. – Без памяти. Без ничего…
– Даже не знаю, – призадумался Руслан, оторвавшись от кроссворда. – Должны быть какие-то заведения. Спецприемник какой-нибудь.
– Или психушка… – Серж криво усмехнулся. – Дешево и сердито…
– Да ладно тебе! – Руслан не улыбался. – Ты все вспомнишь! Вот увидишь! Еще не вечер!
– Боюсь, уже ночь, Руслан. – Серж поднялся. – Я больше не могу здесь валяться. Но у меня ни одежды, ни денег. И просить не у кого. Кроме тебя… Поможешь?
– Сколько надо? – коротко спросил сосед, не удивившись просьбе.
– Штуки три. Лучше сотками, – подумав, сказал Сергей. – Я обязательно верну. Только дай координаты. Телефон и адрес почтовый, куда долг слать.
– Не вопрос. – Руслан широко улыбнулся. – Хватит три тысячи?
– Хватит! – Обросшая физиономия Сержа расплылась в ответной гримасе. – Я посчитал!
– Когда надо?
– Чем быстрее, тем лучше…
– Значит, с мозгами у тебя все о’кей, раз в путь собрался? – понизил голос Руслан, косясь на дверь.
– Когда знаешь дорогу, мозги не главное! – Сергей расслабленно откинулся на подушку. – В пути главное – ноги. И цель… Спасибо тебе!
– Подожди благодарить. – Руслан взял телефон, направляясь к выходу.
Петр часто поражался, насколько судьба человека может зависеть от помощи совершенно чужих людей. Просить Руслана о большем он не имел права. Но того, что запросил, могло не хватить. Куда бы он поплелся со своей больной ногой? На ж/д вокзал? На междугородный автобус? До первой проверки документов…
Следующим вечером недалеко от больницы в проулке припарковалась старенькая «газель». В фургоне Сержа переодели во вполне цивильную одежду, снабдили палкой-костыльком и сумкой с провиантом. Руслан вручил без расписки целых пять тысяч рублей. Крепко пожав руку, он скомандовал водителю на татарском. Ночь Сергей провел в машине, не задавая вопросов, куда везут. Ему даже удалось выспаться. Два раза «газель» останавливали. Вероятно, они проезжали посты ДПС, но в фургон никто не заглядывал. Ранним утром водитель вызвал его наружу, передав с рук на руки здоровенному хмурому дальнобойщику. Рыжеволосый детина, не задавая лишних вопросов, подсадил Сергея в кабину.
Через сутки, испытывая сильнейшую дрожь в коленях, и клацая зубами, – ночи уже звенели первыми признаками близящихся холодов, – он остановил на обводной трассе «девятку», спешащую в город. Серж не мог скрыть волнения, когда увидел вырисовывающиеся сквозь дымку знакомые силуэты многоэтажек.
Где-то там должна быть Виола.
Прошло столько времени… Как она? Он силился представить встречу, но воображение моталось бесцветной рваной тряпкой. Здравствуй, Вилочка! Я вернулся…
Сергей не решился ехать домой.
Увертка созрела внезапно. А что с джипом? Ведь «паджеро» остался на набережной! Точно! Сначала надо проверить машину! Предложив водиле три сотни сверху, он попросил довезти до гаража. Лысенький скользкий мужичок, почуяв наживу, запросил пятисотку.
На шлагбауме сидела незнакомая колючая тетенька. Она наотрез отказалась давать Сергею противопожарный комплект ключей. Только по пропуску! Таково распоряжение председателя. Никакие аргументы о том, что Сергей свой человек, которого знает каждая гаражная собака, на нее не действовали.
– А Никитична где? – постарался быть непринужденным Сергей.
– В отпуску! – строго ответила сторожиха.
– Семенычу можете позвонить? – бодро попросил Серж, снимая спортивную шапку. – Он меня знает! Я каждый день машину беру!
– Да ладно! – не поверила тетенька. – Я месяц работаю! Что-то не припомню твоей фотокарточки, дедуля!
Серж остолбенел.
Что?! Дедуля? Неужели он так плохо выглядит?
Но тетушка уже протягивала трубку городского телефона.
– Алло, Семеныч?! – обрадовался Сергей, вдавливая пластмассу в ухо. – Это Сергей из сто второго бокса. Меня в гараж не пускают! В командировке я был, вот вернулся. Домой не заезжал еще, поэтому без пропуска и ключей! Можно мне ключики выдать, которые у вас на случай пожара? Скажите тетеньке вашей новенькой, она меня не знает…
– Сергей? Из сто второго? – недоверчиво откликнулся Семеныч. – На чем ездишь-то?
– Бордовый «паджеро спорт» у меня, помните? – Сергей знал порядок. – С кенгурятником.
– С кенгурятником, говоришь? – Семеныч был чем-то недоволен.
– Ну, да! – Сергей понял, что информации недостаточно. – Номер…
– Да помню я номер! – Старый вояка заговорил жестче. – Я все номера помню, с памятью у меня порядок! Ты, мил человек, Сереге-то кем доводился?
– Семеныч! – Сергей почувствовал, как подгибается левая нога. – Ты…
– Ты мне не тычь, мил человек! – Сторож начал злиться. – Сто второй бокс в аренду сдан уже второй месяц! Нет у нас никакого красного «паджеро»! Продала хозяйка!
– Как продала? – Серж обессилено повис на костыльке. – Зачем?
– Не мое дело! – удовлетворенно засопел Семеныч. – Но жить-то бабе на что-то надо, коли без мужика осталась! Да и схоронить нынче денег скока надо?
– А что с мужиком? – прошелестел Сергей, чувствуя на себе изучающий взгляд новенькой вахтерши.
– Она мне не докладывала! – отрапортовал Семеныч. – Спросишь у нее сам! Давай, дядя, иди своей дорогой, а то ей-богу скажу Наталье, чтоб милицию вызвала! То бишь, полицию, чтоб тебя!
Неизвестно зачем – наверное, так поступил бы любой на его месте – он добрел до дома, плохо понимая, что делает. Увидев, как в подъезд входит почтальон, прошмыгнул следом, моля бога, чтобы не столкнуться нос к носу с кем-нибудь из соседей. О том, что он может столкнуться с женой, Сергей подумать не успел. Поднявшись на этаж, осторожно высунул голову из кабины лифта. Новые замки? Да…
Позвонить? А смысл…
Дальнейшее напоминало постановку без слов с участием зомби.
Он обошел вокруг дома несколько раз, убеждаясь с каждым обходом, что в квартире никого нет. Окна закрыты. Интересно, где Виола? Возможно, она дома. Ведь на улице ощутимо прохладно, чтобы держать форточки настежь. Дождаться вечера? Но шторы плотно задернуты… И куда он пойдет на ночь глядя, когда убедится, что дом пуст?
Поймав такси, Серж добрался до набережной.
Она поразила полным безлюдьем и каменно-холодной отрешенностью. Попросив таксиста ждать, Сергей, чувствуя, как нога отказывается с непривычки ходить, с трудом проковылял к тому месту, где оставил джип.
Глупо… Что он надеялся здесь увидеть?
Река с методичным упорством колотила тяжелыми серыми валами в гранит набережной. Сверху раздался печально-резкий стон чайки. Почему она здесь? Разве ей не пора в теплые края? Сергей старался не смотреть туда, куда уплыл в последнее воскресенье своей жизни… Зачем ты поплыл, Серж, зачем…
Таксист нервно посигналил.
Сергей махнул рукой, отпуская на все четыре стороны. Куда теперь ехать? Если только к сестре? Но это же чушь… Разве может Ольга не знать того, что знают гаражные сторожа?
Сергея Хлебова больше нет…
Тебя нет на этом свете, Серега… Вдумайся…
Жаль, отпустил такси. Лучшее время доехать до ближайшего магазина… Купить водки… Но что это даст тебе, Сережик?.. Кстати, осталась последняя тысяча…
Остаток дня он просидел на берегу, подложив под себя пустую сумку.
Впервые в жизни Сергей не чувствовал времени. Ему никуда не надо идти. Его никто не ждет. Он никому не нужен. Даже этой реке. А река теперь не нужна ему. Потому что он сам не знает, что ему нужно. Что вообще может быть нужно человеку, которого больше нет?
Ночлег? Незадолго до захода солнца он, не чувствуя ни холода, ни голода, ушел на дикий пляж, граничащий с лесной зоной. Там Сергей наткнулся на полусгнивший баркас, выброшенный на берег. В лодке обнаружилось нечто вроде лежки из картонных коробок и тряпья. Возможно, это служило спальником для бомжей. Не исключено, что сюда могли приходить те, кому нужно место для двоих. В лодке было довольно чисто и сухо. Выбирать не приходилось. Усталость, шум волн и тупое состояние тяжелого безразличия быстро провалили в глубокий сон.
Петр загрузил страницу Сержа.
Он задумал ее после того, как понял, что Глеб Параллельный умер. Вернее, трагически погиб. Хотя, его могила, которую он увидел после трехдневного обитания на пляже, еще долго носила имя настоящего владельца. Два года она принадлежала Сергею Владимировичу Хлебову. Который, если быть беспристрастно точным, глупо и бездарно утонул, так и не воспользовавшись шансом, подаренным судьбой.
Приняв неожиданное предложение Маргариты Львовны, Сергей на какое-то время прекратил колотиться об стены внутреннего тупика. Втягиваясь в жесткий ритм кладбищенской похоронной машины, ему удалось немного отвлечься от того, к чему – он все меньше играл с собой в прятки – Серж был морально готов. Не хватало лишь недостающего куска информации, который не давал покоя.
Любой человек в данном положении неизбежно терзался бы вопросом – как его схоронили заочно? Но правда оказалась насколько уничтожающе суровой, настолько и беспощадно прозаичной. В могиле под именем Хлебова С.В. действительно лежит мужчина, которого хоронили в закрытом гробу. Утопленников, выловленных спустя неделю-полторы после смерти, хоронят только таким образом. Вам нужны еще подробности? Ах, да! А как же опознание? Ведь близкие должны опознать погибшего, перед тем, как предать тело земле. Что ответить? Вы когда-нибудь опознавали близкого родственника, чей труп волокло течением по неровностям донного рельефа целых полторы недели при плюсовой температуре воды? Еще вопросы?
В случае остатков сомнения, вспомните маленькую подробность отечественного погребального восприятия. Нам крайне тяжело свыкнуться с мыслью о потере, если мы не видим могилы близкого человека, ушедшего в мир иной. И далеко не всем, кто столкнулся с подобной катастрофой, предлагают опознать чье-то тело. Кого можно осуждать за стремление сохранить хотя бы иллюзию достойных проводов в последний путь?
Так у него появился второй двойник.
Неизвестный мужичок примерно одного с Сержем возраста, комплекции, роста и веса. Ему повезло чуть меньше, чем случайно оставшемуся на поверхности жизни Сергею Хлебову. Но даже не тот неизвестный, заняв его место в дальнем углу кладбища, опустил перед живым человеком финальный шлагбаум. Никогда не поздно исправить грубейшую ошибку в судьбе, если искра воссоединения с отрыгнувшим вас миром еще тлеет. Жизнь всегда находит способ, если есть желание жить. Тоненькие кустики непостижимым образом прорастают сквозь асфальт, стремясь к свету солнца. Зрелое обветренное дерево способно переждать длительную засуху в ожидании дождя. Если не мешать…
Но слишком часто завихрения в жизни Сергея являлись итогом его необъяснимого субъективизма. Того, что привычно именуется внутренним голосом. Доложив в пазл своего ухода из этого мира недостающие элементы, он действительно не мог сразу решиться на конкретные действия. Как гласит народная молва – если опоздал, к чему торопиться? Сдерживала привычка все анализировать и стремление предвосхищать развитие событий. Что его ожидало, если представить, что первый этап возврата он пройдет успешно? Предположим, встреча с Виолой состоялась. Что дальше? Естественно, куча вопросов со стороны правоохранителей. Даже если умолчать о помощи Руслана и Марго, предстоит много такого, с чем соприкасаться пока не хотелось. Но пожизненно куковать в статусе невозвращенца Сергею тоже не улыбалось. Без документов и жилья? Как быть с медицинским обслуживанием? Со здоровьем, слава богу, особых хлопот нет, но ему не двадцать лет, в конце концов. Как всегда, он наметил для себя одному ему понятный рубеж. Скоро день рождения. Надо перевалить за сорок пять, а там видно будет.
В ночь перед днем рождения выпал первый снег.
Шла последняя неделя ноября. Кладбище, укрывшись белым саваном, выглядело непривычно торжественно. Природа, словно доказывая право на верховность, устранила земные признаки различия между упокоенными душами. Гранит и мрамор дорогих надгробий не отличались от простых холмиков земли. Глянец вычурных венков и скромность дешевых букетиков скрылись под ровным пушистым ковром снега. Сергей уже знал, что на кладбище не бывает хорошего времени года. Зимой нет нужды тщательно ухаживать за могилами, поскольку снег надежно спрячет любые свидетельства разгильдяйства и лени обслуживающего персонала. Но всех, кто умирает зимой, частенько поминают недобрым словом те живущие, кто роет для них могилы в каменной от холода земле.
Сергей подготовился к этому дню.
Ближе к вечеру, когда над кладбищем обозначились сумерки, он взял заранее приготовленный мешок для мусора. Внутри ждали восемь гвоздичек, пара пластиковых стаканчиков и чекушка водки. Пить Сергей не собирался. Не потому, что его считают непьющим. С тех пор, как он вылил в Волгу пол-литра коньяка, его отношение к алкоголю не изменилось. Но идти на свой день рождения с пустыми руками некорректно.
Выйдя на центральный проезд, он вдруг понял, почему не отправился к себе с утра. Конечно, подсознательно ему хотелось прийти на могилу в числе последних посетителей. Его грыз вопрос – наведает ли хоть кто-нибудь? Отношение людей к дням рождения усопших неоднозначное, но пока память о человеке не затерта годами, многие выбираются на кладбище, как бы продлевая общение с теми, кто ушел слишком рано…
Сергей не торопился.
Он уже привык ходить без палочки. В зимнем облачении хромота почти не заметна. Когда до нужного поворота осталось метров сорок, услышал сзади сигнал автомобиля. Его догоняла знакомая старенькая «нексия». Хозяин машины – пенсионер из пригорода Николай Федорович – придумал нехитрый бизнес. Въезд на кладбище на личном транспорте запрещен правилами. Но если кому-то из посетителей лень шагать на дальний сектор или погода не располагает – милости просим! Федорыч подбросит за разумную плату, поскольку его авто имеет пропуск. Сергей знал, что пенсионер отстегивает Марго процент со своего не слишком жирного калыма.
– Петр Иваныч! – «Нексия» тормознула рядом. – С первым снегом тебя! Подскажи, я правильно еду? Девчонкам в девятнадцатый сектор надо.
Он вздрогнул, поскольку еще не свыкся со своим новым именем, которое придумал экспромтом для Маргариты Львовны. Поспешно обернувшись, Сергей открыл было рот, собираясь подтвердить Федорычу правильность курса, но слова застряли в горле. Стекла «нексии» хранили следы выцветшей тонировки, но «девчонок» на заднем сидении он узнал сразу.
Издав нечленораздельный возглас, Сергей нелепо развернулся, пряча лицо за поднятым воротником куртки. Несколько раз махнул рукой вперед.
– Туда? – Николай Федорович тронулся. – Далеко?
Сергей затряс головой, отворачиваясь.
– Ты что мычишь как немой, Иваныч? – засмеялся дедок, поднимая стекло двери. – Уже принял для сугреву? Не рановато? Зима только началась!
«Нексия», буксуя стертой резиной, ушла вперед. Сергей знал, что Федорыч довольно прохладно к нему относится, считая человеком Маргариты Львовны, незаслуженно приближенным к местной власти.
Надвинув шапку на глаза, он, трясясь от возбуждения, проводил машину взглядом. Когда из остановившегося автомобиля вышли Виолетта и Светлана, он закашлялся. Света резко обернулась, пристально вглядываясь в его лицо. В руках дочь держала огромный букет бордовых роз. У Сергея перехватило дыхание. Он не мог оторвать глаз от своего повзрослевшего ребенка. Если бы она прошла мимо отца на улице, он бы не узнал ее. Не потому, что новая одежда не из домашнего гардероба. Светлана несказанно похорошела. Она вытянулась. Худощавую стать, цвет глаз и волос она унаследовала от него. Но округлость лица и кудри перешли от Виолетты. Его охватила гордость. Прямо невеста на выданье…
– Света, кого ждем? У нас мало времени! – строго окликнула Виолетта. – Ты же видела, пробки сплошные! Мы можем опоздать на поезд!
Виолу нельзя было не узнать.
Жена в отличие от дочери не изменилась. Даже на кладбище она выглядела человеком, который привык думать не только за себя. Виолетта не может не управлять, хотя никогда не работала руководителем. Она поразила Сержа спокойствием и почти офицерской осанкой. Ее глаза сухие, движения рассчитаны.
Светлана вздрогнула, обернувшись к матери.
Сергей осторожно пробирался вдоль могил, тщательно играя роль уборщика. Он старался держаться на дистанции от «своего» захоронения, но не выпускал жену и дочь из поля зрения. Расстояние не позволяло слышать, о чем они говорят, но его поразило, как быстро завершается визит. Светлана осторожно возложила розы в основание креста. Перекрестившись, достала из рукава платочек. Виола, быстро присев, перебросила цветы на противоположный край могилы, что-то коротко пояснив дочери снизу вверх.
«Правильно, – подумал Сергей. – Цветы в ноги не кладут. Только Светке об этом откуда знать? Молодая еще…»
Он почти успокоился, с удивлением прислушиваясь к себе. Это похоже на кино. Или спектакль. Его женщины играли роли на сцене. Серж смотрел на них из зрительного зала. Посередине – граница миров.
Между тем, он незаметно для себя оказался в опасной близости от жены и дочери, забыв, что человека можно узнать не только по одежде или походке. Представление вступало в кульминационную стадию.
Виолетта быстрым движением извлекла из сумки полулитровую бутылку коньяка и с силой воткнула донышко в снег по центру могильного холма. Светлана с удивлением наблюдала за манипуляциями матери. Рядом с бутылкой жена бросила лимон и маленькую шоколадку. Кофе с молоком? Да…
Тот самый джентльменский набор, который Серж купил в день…
В день, когда его не стало. Энергично шмыгнув, Виолетта громко произнесла:
– Ну, что, дорогой наш… С круглой датой тебя, Сережа… Надеюсь, у тебя все хорошо… Ты добился всего, чего хотел…
Светлана, заметив рядом постороннего, что-то шепнула матери, не сводя с Сергея глаз. Виолетта, не обращая внимания на него, резко развернулась и пошла к машине, увлекая дочь за собой.
– Ну и что?! – услышал Сергей нервозное восклицание. – Пусть слушают! Я что-то не то сказала?!
С днем рождения, Сережа…
Нет, не Сережа, не Сергей… Сергея Хлебова действительно больше нет.
Нет… Больше ничего…
Его душило отчаяние. Если бы она заплакала! Хоть одна слеза, одно доброе слово! Он бы не удержался… Виолетта осталась Виолеттой! Каменная стена! Железная Виола!
Несгибаемая металлическая Вилочка!!!
Он отвернулся, не желая более смотреть в ее сторону. Громко хлопнула дверца автомобиля. Сейчас они уедут. Навсегда уедут из его жизни…
Навсегда…
– Извините, пожалуйста! – Петр вздрогнул, обернувшись на просьбу. – Подождите!
К нему спешила…
К нему бежала Светлана! Он стоял, как вкопанный, лишившись разом способности двигаться и говорить. Она может узнать его!..
Нет…
Слава богу, не узнала… Спасибо сгустившимся сумеркам…
– Вы здесь работаете! – запыхавшись, констатировала дочь, остановившись напротив.
Петр судорожно кивнул, зарываясь лицом в шарф.
– Возьмите! – Дочь, смущаясь, протянула стодолларовую купюру.
Он отчаянно замотал головой, чувствуя, как через горло прет горячей волной рыдание.
– Пожалуйста, – Светлана всхлипнула. – Присмотрите за могилкой… Если вам не трудно… Там… Там папа мой лежит… Я… Мы… Мы в Москве живем с мамой… Присмотрите?
Петр сквозь слезы только смог выдавить подобие трубного:
– Угу…
Стащив рукавицу, он словно во сне протянул руку. Светлана осторожно вложила бумажку в ладонь. На секунду отец ощутил холодные пальцы своего ребенка… Земля ушла из под ног… Петр тяжело осел на снег.
– Вроде непьющий, а поди ж ты... – задумчиво пробормотал Николай Федорович. – Расслабился под боком-то у директрисы…
Этого Петр не мог слышать. Но он хорошо расслышал, как вышедшая из машины Виола нетерпеливо крикнула:
– Света! Ну, что ты, в самом деле?! Всех местных пьянчуг хочешь проспонсировать?! Опоздаем на поезд! Быстро в машину!
– Простите, пожалуйста… – Дочь торопливо удалялась от него…
Обернувшись в последний раз, она, смущенно указывая на могилу, сбивчиво произнесла:
– Выпейте за папу… Пожалуйста… Он был… Он был хороший… Самый лучший… Он… Он стихи писал… Выпейте пожалуйста…
Петр собрал с могилы все, что они оставили.
В Москву? Что ж, г-жа Виолетта Хлебова, вы тоже добились, чего так страстно желали! А Светлана? Она взрослый человек, она уже женщина! Отец в этом возрасте не главное…
Пусть…
Он почти донес мешок до своей берлоги, когда столкнулся на крыльце управы с Николаем Федоровичем. «Носил Марго откат», – машинально подумал Петр.
– Экий ты вредный, Иваныч! – укоризненно пробурчал пенсионер. – Девчонки-то из-за тебя чуть глаза друг дружке не выцарапали! Как ты не вовремя подвернулся!
– Ты о чем? – хмуро спросил Петр, бросив мешок на ступеньки.
– Малая-то оправдывалась, мол, папу ты напомнил ей! – пояснил Николай Федорович. – А постарше которая – мамка, стало быть – говорит, что… Мол, папа твой как раз в такого, как ты, Иваныч, и превратился бы, коли не утоп…
– В какого, такого! – надвинулся на дедка Петр. – Ты что городишь, старый хрыч!
– В старого кладбищенского алкаша! – Федорыч трусливо отскочил к выходу. – Это не я говорю, Иваныч! Это люди про тебя сказали! Сам виноват! Еле на ногах стоишь! Разбаловала тебя Маргарита Львовна! И мужики тобой недовольны! Работаешь мало, получаешь много!
– Ты кто такой, шавка приблудная! – рассвирепел Петр, хватая деда за грудки. – Ты здесь вообще никто! Кого жизни учишь, старая банка из-под перца? Одно мое слово, и…
– Молчу! – испуганно отбрыкивался пенсионер. – Прости, Иваныч, бес попутал! Отпусти уже, а то инфаркт случится через тебя, окаянный… Здоровый черт, а все стариком прикидываешься! Пахать на тебе надо!
– Извини, Николай Федорович… – Петр без сил опустился на крыльцо. – Извини… Это меня бес попутал. Не виноват ты ни в чем… Сам я дурак… Нельзя так со старым человеком… Бог все видит…
– Да ладно тебе! – Федорыч перевел дух. – И ты не молод, Иваныч! С кем не бывает…
– Не в молодости дело, Николай Федорович… – Петр стянул с головы шапку, устремив взгляд в белесое небо. – Ты вон... Больной одинокий пенсионер, а не сдаешься… Молодец какой… Дело нужное придумал… Людям помощь… Не только девчонкам… Сколько стариков на кладбище приезжают, а сил нет до могил дойти… На-ка, Федорыч, выпей мировую…
Петр извлек из мешка чекушку.
– Никак, с могилы? – брезгливо отодвинулся пенсионер.
– Господь с тобой, – усмехнулся Петр. – Купил самолично. Хотел хорошего человека с днем рождения поздравить.
– Чего же не поздравил? – Федорыч не спускал глаз с чекушки.
– Уже поздравили… Без меня… – Петр, поднимаясь, вставил бутылек в карман его пиджака. – Я, Федорыч, не пью…
– И верно! – Дедок нерешительно развернулся к машине. – Ведь чую, не пахнет от тебя, а на ногах не стоишь…
– Жизнь, Федорыч, иногда так с ног валит, что никакой водке не под силу…
– Ну, спасибо, коли не жалко…
– Бывай, дед… – прошептал Петр. – Выпей за меня…
С поста наружной охраны сквозь падающий снег за ними удивленно наблюдал молодой охранник. Со стороны действительно могло показаться, что Петр изрядно набрался. Проводив Николая Федоровича, он, качаясь, добрел до мусорного контейнера. В ящик полетели гвоздички и стаканчики. Чуть помедлив, он отправил за ними коньяк, шоколад и лимон. Заглянув в мешок, Петр бережно затолкал его под куртку, после чего неровной походкой спустился в свое убежище.
Розы стояли в трехлитровой банке до последнего, пока не превратились в сухие стебли с кроваво-запекшимися головками бутонов на концах. Перед тем, как выбросить цветы, он осторожно отломил один шарик лепестков, пряча в дорожную сумку. На память. Больше его с семьей ничего не связывает. У него нет семьи. У семьи нет Сергея Хлебова.
Сергей Хлебов умер.
Навсегда.
Ему отчаянно не хватало общения с пишущим Глебом. Ведь и раньше кроме Глеба обратиться было не к кому. Поняв, что с Параллельным братом его теперь тоже ничего не связывает, он неожиданно пришел к выводу, что в выборе личных ипостасей ему предоставлена полная свобода. Почему не догадался раньше?
Когда наступила первая кладбищенская весна Петра Иваныча, он зарегистрировал на «самостреле» новую страницу. Он еще сам не понимал, зачем ему очередная виртуальная квартира, но излишними раздумьями увлекаться не хотелось. Хотелось жить. Это был простейший способ запустить жизнь с чистого листа.
Новая форма жизни получила имя Сержа Перпендикуляра.
Почему Серж? Без комментариев. Он более не хотел прятаться за чужими именами. С какого замысла Перпендикуляр? Потому что, вопреки…
Вопреки своей потерянной жизни. Вопреки чужой смерти. Вопреки судьбе, которая оказалась против. Вопреки всем, кому не успел сказать главного:
– Я не умер! Я здесь! Среди вас!!
– Я хочу жить!!! Я буду жить!!!!!
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/12/20/1494