………………………………………………………………………
Автор закончил, было, свою не бурную деятельность на сайте. Да решил-таки немного задержаться.
Поводом для написания этой заметочки послужила некая трилогия здешнего активного автора.
http://proza.ru/2011/09/10/1252
…………………………………………………………………………..
Вызывает недоумение уже само название статьи: «Слово в защиту Дантеса». Полно! В какой такой защите нуждается Дантес, доживший, в сытости и тепле до глубокой старости? Защищать негодяя бросились сразу же, едва тот совершил уголовное преступление. Преступление, за которое, безусловно, по законам того времени полагалась смертная казнь. А Преступник прожил 83 года.
«Трилогия» начинается с фразы, которая ввергает в ещё большее недоумение: «Виноват ли Дантес в смерти Пушкина?».
Абсурдный вопрос. Стрелял? Стрелял! Попал? Попал! Умер Пушкин? Умер! Налицо причина и следствие. А кто же тогда виноват? Кто-то, неизвестный, сидевший в кустах?
Следующий вопрос автора: «А такой ли уж плохой Дантес?». Это совсем другой вопрос. Не имеющий, собственно, даже связи с первым. Для кого-то, может, и Чикатилло - самый хороший человек на свете. А кому и кобыла невеста.
(© Ильф и Петров)
Но ведь одно дело, личные симпатии или антипатии, а другое дело – конкретный факт.
Автор вопрошает: «Но почему мы вот уже почти два столетия судим Дантеса, лишая его права на защиту?».
Да полно! Дантес полтора века назад должен был быть повешен. Ибо, таков был тогдашний закон! Не надо забывать, что он был на государственной службе в России. Ан нет. Он был, всего-навсего разжалован в рядовые и отпущен на все стороны.
Причина? На поверхности. Одна из причин. Дантес был сексотом, личным осведомителем врага Пушкина, Бенкендорфа. Этот факт общеизвестен, даже в Википедии любой может об этом прочитать. Более того, он был, как минимум, двойным агентом. И это красноречиво говорит о нравственных качествах подонка.
Есть множество и других причин. Одно можно сказать определённо. Следствие по делу велось должным образом. Вина каждого была определена. А, как дошло дело до суда, так пошло в ход разное крючкотворство, всяческие уловки, ходатайства. В итоге честный и храбрый Данзас пострадал, а Дантеса заступники отправили на тёплое местечко.
Автор триптиха пытается убедить читателя, что Дантес – не убийца. А жертва. Ну, то есть, не то чтобы, совсем не убийца. А не совсем убийца. Но точно, жертва. Совсем чуть-чуть убийца. А чуть-чуть, по мнению автора, не считается.
………………………………………………………….
Само отношение к такому дикому явлению, как дуэль, отчётливо показывает подлинный гуманизм православия и двойные стандарты идеологии католичества. Попустительство дуэлям – попрание католичеством самой заповеди «Не убий».
Россия – не дикий запад. И дикого обычая дуэлей не существовало в России.
Русские бояре и дворяне защищали свою честь цивилизованно, в суде или путём подачи жалобы государю или высшему начальству. То есть, точно так же, как в современном цивилизованном обществе.
Ещё «139-й воинский артикул, принятый в 1715 году императором Петром I, строго воспрещал дуэли между офицерами, причём казни через повешение подлежал также и погибший на дуэли: «Все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются <…> Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнён, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлён, или хотя оба не ранены от того отойдут. И ежели случится, что оба или один из них в таком поединке останется, то их и по смерти за ноги повесить». (http://ru.wikipedia.org)
«Екатерина Вторая несколько смягчила жёсткость наказания, издав «Манифест о поединках», который называл дуэли «чужестранным насаждением» и назначал наказание за организацию дуэли и участие в ней: участникам (включая секундантов) дуэли, окончившейся бескровно, устанавливался в качестве наказания денежный штраф, а обидчику — пожизненная ссылка в Сибирь; за причинение вреда здоровью и жизни наказание назначалось как за соответствующие умышленные преступления». (там же)
……………………………………………………
Дикий обычай принесён был в страну с католического запада. И сейчас публика смотрит на запад с открытым ртом. И тогда смотрела. Пушкин участвовал в двадцати девяти дуэлях. При этом никого не ранил, и, тем более, не убил. Потому что Пушкин – православный человек.
Автор много приводит цитат из разных умных книжек. О том, что предшествовало дуэли, о том, как был прав тот, как был неправ этот… «Красота Натальи заставила Дантеса забыть все заповеди и проповеди».
Ладно, как сегодня говорят, проехали. Кто не без греха…
Далее: «Бедный француз от любви к русской женщине был уже в штопоре, и вырулить из этого штопора самостоятельно не мог».
Полно! Что угодно можно написать, но не это. Не надо оскорблять высокое чувство! Чувство Дантеса имеет своё название: ПОХОТЬ. Похоть двигала Дантесом, а не любовь. Какая такая любовь могла быть, если похотливец соблазнял, и даже посватался к одной сестре, и, одновременно, домогался другой. Даже и в современном обществе такая «любовь» называется не любовью, а извращением. Это только богема времён декаданса такие штучки ввела в обиход. В православной же стране это дикость.
Возможно, «групповуха» и бытовала во Франции девятнадцатого времени. Возможно. Но только не в России! Наглец забыл, где он находится.
Впрочем, незачем разбирать описываемые автором подробности, которые всем, кто интересовался, хоть сколь-нибудь, историей этой дуэли, и так хорошо известны. Тем более, автор приводит список использованной литературы. И желающие могут углубиться и в историю и в предысторию.
Красноречив и тот факт, что трусливый секундант Дантеса сразу же после убийства сбежал, хотя, как гражданину Франции ему ничего не грозило.
И пусть кому-то убийца кажется симпатичным. Не надо забывать, что дуэль – уголовное преступление. По которому было заведено уголовное расследование. По принятым, в то время, нормам. Материалы этого расследования были опубликованы в 1900 году отдельной книгой.
……………………………………………………………..
В материалах, в частности, говорится:
«По делу сему и по собранным судом сведениям оказывается, что подсудимый Барон Д-Геккерен, в опровержение взведеннаго на него Пушкиным подозрения, относительно оскорбления чести жены его, никаких доказательств представить не мог».
«…по показаниям же подполковника Данзаса оказывается, что Пушкин объяснял при нём Графу д’Аршиаку, что Геккерен даже после своей свадьбы не преставал дерзким обхождением с женою его…»
Д’Аршиак – тот самый трусливо скрывшийся секундант убийцы.
Но главное – не это. Пусть похоть автор публикации считает любовью. Пусть так. Это, собственно, дело вкуса и воспитания. Сегодня «групповуха» вновь пропагандируется при помощи порнофильмов, создаются различные секты, где исповедуют извращенчество. Дантес на этом фоне – агнец невинный. Спору нет.
Отдельная черта – кровожадность убийцы. Которая вызывает не меньшее отвращение.
Из письма Пушкина к Д’Ашираку:
«Я не остановлюсь писать то, что могу сказать словесно, я вызвал Барона Геккерена на дуэль и он согласился без всякого объяснения, прошу свидетелей этого дела смотреть на сей вызов, как недействительный, узнавший стороною, что Барон Геккерен решился жениться на девице Гончаровой после дуэли».
Православный человек, несомненно, помирился бы с будущим родственником. Дикарь же захотел крови. Вот и всё.
Пушкин отказывается от дуэли.
Пушкин проявляет благородство. Он прекрасно понимает, что после отказа от дуэли, его имя будут трепать ещё хлеще, чем трепали. Прекрасно понимает, что его будут стараться унизить, оскорбить. Но Пушкин – истинный православный и истинный гуманист. Он готов пойти на жертвы. Но он готов и пойти на смерть от руки хладнокровного негодяя. Но никакая дьявольская сила не заставила бы Пушкина убить человека. Сослагательное наклонение здесь уместно. Ибо за плечами Пушкина было уже более двух десятков дуэлей. Дань дикарской моде. И ни капли крови.
Кому требуется защита?
Допустим, автор убедил читателя, что Дантес обладает всеми добродетелями. А Пушкин и сам не без греха. Но от этого убийца не перестал быть убийцей!
Чикатилло тоже имел типичный вид и образ жизни добродетельного сельского интеллигента. Как и красавчик-шпион Дантес.
Автор трилогии спрашивает в одном из диалогов: «Деруться два боксера. Один другого отправил в нокаут с летальным исходом.
Убийца этот боксер или нет?»
Господа! А как же! Несомненно, убийца. Раз есть убитый, значит, есть и убийца. Или, в частности, самоубийца.
Дело только в том, что убийство бывает умышленным и не умышленным.
Дуэль уже, сама по себе, противозаконное действие. А соревнования по боксу, не запрещены пока.
Боксёр не выходит на ринг с намерением убить. А Дантес хотел убить. И Чикатилло хотел убить. Вот вся разница.
И ещё разница. С первой же минуты на защиту Дантеса бросилась огромная толпа, нет, не толпа даже, свора защитников.
Кто скажет слово в защиту Чикатилло?