Параллельно с московской викториной я задумала и свою на страницах областной газеты «Рудный Алтай». Мне любезно такую возможность предоставили, и 3 октября 1998 года в газете появилась вступительная статья – приглашение к участию в литературной
викторине, посвящённой 200-летию Великого поэта: «По зову благодарной памяти». Небольшой рассказ содержал вопрос, на который также нужно было ответить рассказом.
Эта форма «Памяти поэта» оказалась достаточно востребованной. Свои ответы присылали филологи, музыканты, техническая интеллигенция, молодежь рабочая и учащаяся. Лучшими оказались ответы учителя литературы из Аягоза Валентины Балахненко, с которой мы позже познакомились и подружились. В 2009 году она со своей семьей побывала на презентации моей второй книги, которую прочла заранее и очень тепло о ней отозвалась, причем, её отзыв не был только вежливой данью Презентации. В своём выступлении В.Балахненко сумела аргументированно рассказать о многих станицах книги, которые можно и должно использовать в процессе обучения и воспитания, чем меня очень порадовала.
Викторина активно жила на страницах газеты до 6 июня 1999 года; шесть рассказов-вопросов, столько же ответов, вступительная и заключительная статьи – таковой была наша благодарная память Великому поэту в год его 200-летнего юбилея.
ПО ЗОВУ БЛАГОДАРНОЙ ПАМЯТИ
Ровно через десять месяцев величайшему гению поэзии Александру Сергеевичу Пушкину исполнится двести лет.
Странной, неординарной, впрочем, так наверное и должно быть, была судьба поэта: маленький, неловкий увалень, молчаливый, но наблюдательный, он не был любимцем в своей семье; ему предпочитали общительного Лёвушку. Затем шесть лет Лицея хоть и прекрасные, воспетые поэтом множество раз, подарившие ему любовь, дружбу и чудное знакомство с Музой, всё же не дарили материнской лаской.
Позже, почти сразу, же начались гонения, ссылки – Молдавия, Одесса, Михайловское.
Его никогда не выпускали за границу – ни «подышать свежим воздухом», ни подлечиться.
Прекрасные дети его гения – его произведения, всегда проходили очень строгую и пристрастную двойную цензуру, где последнюю волю диктовал царь Николай I.
А зависть? А травля? А Дантес?
И при всём этом его душевное здоровье позволяло писать восторженно, возвышенно, оптимистично:
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слёзы, и любовь.
И даже смерть – полный творческих и физических сил, он принял мужественно, с огромным достоинством.
Такая жизнь и такая смерть утвердили в правах его слова:
…Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит...
«Рудный Алтай» начинает свой цикл памяти великого гения. Необычность его в том, что на страницах газеты ежемесячно будет появляться небольшой рассказ-вопрос.
Задача читателей прислать свой рассказ-ответ, или рассказ-вопрос. Лучшие работы будут опубликованы.
«Рудный Алтай», 3 октября 1998 г.
Три встречи с Пушкиным
(вопрос № 1)
Они – современники. Он – моложе всего на два года. Литература, язык – вольный, русский, национальный – вот что их объединяло и влекло друг к другу. Они долго жили, думали, творили где-то рядом, но познакомились лишь зимой 1832-го года в Петербурге. Он шёл к уже великому Пушкину со своей первой книгой.
…«Ваше собрание не простая затея, не увлечение. У Вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундуки перед изумлёнными современниками и потомками!».
1833 год. Оренбург. Он – чиновник особых поручений при губернаторе. Неожиданно пожаловал Пушкин, собиравший материалы для «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки». Вместе едут в Бердскую слободу (вспомним «Капитанскую дочку»), и Пушкин по дороге рассказывает ему сказку. Он её записывает и издаёт ещё при жизни поэта. А вскоре, во вторую свою сорокадневную «Болдинскую осень» 14 октября 1833 года напишет Пушкин свою «Сказку о рыбаке и рыбке», пришлёт ему рукопись, как гласит легенда, с дарственной надписью: «Твоя от твоих».
На исходе январь 1837 года, и судьбой уже всё решено.
Пушкин пришёл к нему в новеньком сюртуке: «Эту выползину я теперь не скоро сброшу. В этой выползине я такое напишу!».
А когда это случилось, ОН пришёл сам и оказался очень нужным. Именно ему было предназначено принять последний вздох поэта. Ему на память о Пушкине досталась та самая выползина – сюртук с дырочкой от смертельной пули.
Его имя?
«Рудный Алтай», 3 октября 1998 г.
А. С. Пушкин – последние минуты жизни
(ответ на вопрос № 1)
Петербург 1837-го года. С утра 28-го января по городу разнеслась весть: «Пушкин умирает!». У подъезда его дома – давка. Передняя днём и ночью наполнена знакомыми и незнакомыми людьми. «Господи, боже мой! – удивляется какойто старичок. – Я помню, как умирал фельдмаршал, а этого не было!».
Александр Сергеевич впускает к себе только самых коротких знакомых. У одра раненого поэта, сменяя друг друга, или одновременно, вот уже третьи сутки – Жуковский, Вяземский, Тургенев, Данзас.. и – ОДИН не из самых близких, кто виделся с Пушкиным всего-то два раза.
Впервые принял поэт приехавшего в Петербург неизвестного в то время В. И. Даля в 1832-ом году. Через год, работая над историей Пугачевского бунта, именно к нему обратился он с просьбой сопровождать его во время поездки в историческую Бердскую станицу.
Нынче – третья, трагическая и последняя встреча. Дежуря у постели умирающего, Даль вспоминает, как толковал Пушкину обстоятельства осады Оренбурга, как заразительно хохотал поэт, слушая народные анекдоты и притчи и как веселился, узнав, что одна старуха приняла его за антихриста. «Подбивал под «пугачевщину» и дарил золотом! А на руках вместо ногтей – когти!».
Сейчас Далю приходится давать Пушкину для облегчения боли выпивать несколько капель опия.
– Плохо, брат, – говорит вдруг ему Александр Сергеевич, подав руку и улыбнувшись.
В первый раз знаменитый поэт обратился к нему на «ты». Даль отвечает ему тем же. Так побратались они всего за сутки до рокового исхода.
Вечером 28-го Даль и Спасский ставят больному 25 пиявок. Пушкин сам помогает им в этом. Пульс становится ровнее и мягче. Появляется надежда на выздоровление.
– Никого тут нет? – спрашивает Пушкин Даля.
– Никого.
– Скажи мне правду, скоро ли я умру?
– Мы на тебя надеемся, Пушкин. Право, надеемся!
– Ну, спасибо, Даль.
Надежда была короткой. Только однажды обольстился ею поэт: ни прежде, ни после этого он не верил ей.
Ночь на 29-е – самая тяжёлая. Пушкин всё держит Даля за руку.
– Ах, какая тоска! – восклицает он. – Сердце изнывает. Скоро ли?..
То попросит ложечку водицы, то крупинку льда… В обращении послушен, как ребёнок, и делает всё, о чём просит Даль. Кроме одного – не поддается уговорам не стыдиться боли своей и стонать. «Нет, не надо стонать, жена услышит. И смешно же, чтоб этот вздор меня пересилил!».
Утром доктора находят Пушкина уже совершенно безнадёжным. В два часа пополудни Александр Сергеевич просит жену покормить его моченой морошкой, затем отсылает её. Остаются только несколько друзей и Даль, которому Пушкин подаёт руку, пожимает её и просит: «Ну, подними же меня! Пойдём! Да выше, выше!..».
«Кончена жизнь! – произносит умирающий. И повторяет ещё. – Кончена жизнь… Тяжело дышать, давит…».
Ждали последнего вздоха, а его всё не было… не было… Только минуты через две Жуковский спросил тихонько: «Ну, что он?». «Кончилось, – отвечал Даль. – Аминь».
Светлана Шувалова
«Рудный Алтай», 12 ноября 1998 г.
Загадочная Каменка
(вопрос № 2)
Когда смотришь в перспективу аллеи – линии всегда сходятся в одной точке. Почему-то вспоминаешь об этом, читая о двух гениях мирового масштаба, не живших в одно время, но жизненные и творческие пути которых приводят в одно и то же место – в Каменку под Киевом.
Один из них – Александр Пушкин. «Бес Арабский», как называли его с легкой руки П. Вяземского.
Другому оставим имя «Гений» с большой буквы, ибо он этого заслуживает.
Смесь французской и русской крови не помешала, скорее, помогла ему стать выдающимся явлением мировой культуры. При массе различий, было у них и довольно общего.
Пушкин жил в первой половине 19 века, был добр в жизни и едок в эпиграммах, гениален в творчестве, не избежал донжуанства; вспыльчивость приводила к дуэлям, но дуэлянтом он был спокойным, холодным; он просто был храбр от природы.
Гению досталась вторая половина ХIX века.
Доброта его была безмерной. Мягкий, деликатный, очень уязвимый в жизни – в творчестве умел быть дисциплинированным и строгим к себе.
Пушкин никогда не был за границей – две столицы, деревни, Молдавия, Киев, Одесса и небольшое путешествие к Уралу за материалами для «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки».
Гений объездил почти весь мир – Россия, Европа, Америка, где его боготворили и восхищались им.
Он рано угасал физически, быстро старел, и в пятьдесят выглядел на десять-пятнадцать лет старше.
Оба большую часть своей жизни не имели своего дома, и от этого уставали безмерно.
И вот Каменка… Имение Давыдовых-Раевских под Киевом на реке Тясмин.
Туда добрый «Инзушка» отпускает с Раевским на несколько месяцев своего любимца – ссыльного поэта, которого слава уже коснулась своим крылом.
Поехали 20 ноября. Кое-где уже лежал снег. Всё дышало прошлым веком: громадный барский дом, обширный парк, в глубине небольшой павильон – бильярдная и библиотека. Этот-то райский уединенный уголок и избрал себе Пушкин. Он приходил сюда с утра, ложился на бильярд и писал до обеда. Устав, поэт покидал свой «Парнас», оставляя пол, усыпанный листками романтической поэмы «Кавказский пленник». Чтобы, упаси Бог, слуги по неразумению не выбросили драгоценные бумажки, В. Л. Давыдов собственноручно запирал павильон.
Странно, но именно этот домик через полвека, опять же по причине его уединенности, облюбовал Гений, когда, наездившись по Европам, насытившись дивным искусством Ренессанса в Италии, приезжал сюда к родным, в милую сердцу Каменку, бывшую долгое время его любимой обителью. Ни облачение в докторскую мантию Кембриджа, ни честь открыть «Карнеги-холл», не доставляли такой радости, не дарили такого покоя и умиротворения, как свежее утро в Каменке с неизменным букетом полевых цветов на подоконнике.
Тут ему так легко работалось, думалось, творилось. Многое гениальнейшее задумывалось, созревало и завершалось здесь.
Здесь он не раз с восторгом вспоминал своего предшественника, обручая навеки своё творчество с его роскошной, благоуханной поэзией.
Вот такая она – Каменка над Тясмином, дарившая приют и вдохновение двум гениальнейшим людям XIX века. Однако мы не назвали другого. Вы, конечно же, вспомнили.
«Рудный Алтай», 12 ноября 1998 г.
Загадочная Каменка
(ответ на вопрос № 2)
Петр Ильич Чайковский… Александр Сергеевич Пушкин… Они оба принадлежат России и всему миру. Навсегда переплелись судьбы этих великих людей. Сблизила их Каменка. Когда-то тут звучала музыка, рождались искрометные экспромты, провозглашались здравицы в честь Свободы… Сегодня в ставшей для нас далёкой заграницей Каменке тихо. Катит свои воды речка Тясмин, шелестит у дома старый клён. И соловьи, свидетели истории, вновь заливаются звонкими голосами. Каменка – это имение декабриста Давыдова. Сестра П. И. Чайковского Саша вышла замуж за младшего сына Давыдовых, того, что родился в Сибири, когда его мать, Александра Ивановна, поехала на каторгу за своим мужем и была тоже объявлена государственной преступницей. Здесь, в Каменке, проходил тайный съезд членов Южного общества. Здесь был Пушкин! Сюда, в имение Давыдовых, приезжал летом и Петр Ильич Чайковский. Каменка обладала для него особой притягательной силой. И не только гостеприимством радушных хозяев, в частности, сестры, которая всегда была безмерно рада приезду любимого брата. Главное, здесь бывал Пушкин, отбывавший Кишиневскую ссылку. Все встречи и события тех лет живо помнила хозяйка имения – Александра Ивановна Давыдова, жена декабриста. Прожив на каторге с мужем тридцать лет, овдовев, она и после возвращения в родовое имение сохраняла бодрый дух и отличную память.
Петр Ильич очень любил её рассказы о Пушкине. Пушкин не покидал его. Он всегда был рядом. И жил Чайковский в том же «зелёном домике» с мезонином, где когда-то жил поэт. В саду был грот, где, по преданиям, Пушкин замыслил своего «Онегина». Теперь в этом гроте Чайковский писал оперу «Евгений Онегин». Стихи Пушкина свободно ложились на музыку. Жизненная правдивость и глубокое проникновение во внутренний мир основных пушкинских образов потребовали от композитора большой искренности и увлеченности. И он сумел рассказать особым языком музыки о том, что было так поэтично раскрыто в стихах гениального Пушкина. Больше всех пушкинских героев Чайковский любил Татьяну. «Я с самых ранних лет моих всегда бывал потрясен до глубины души глубокой поэтичностью Татьяны…. Если моя музыка заключает в себе хоть десятую долю той красоты, которая в самом сюжете, то я очень горжусь и доволен этим», – признавался П. И. Чайковский.
В Каменке, на лоне прекрасной южной природы, в окружении милых сердцу людей Петр Ильич чувствовал особенный прилив творческих сил. Поэтому так много произведений целиком или частично создано здесь: фортепианный цикл «Детский альбом», посвященный одному из племянников – Володе Давыдову, фортепианные пьесы «Воспоминания о Гапсале», посвященные Вере Давыдовой, «Ната-вальс», а также отдельные части симфоний (Первой, Второй, Третьей) и опер («Воевода», «Опричник», «Мазепа» по поэме Пушкина «Полтава» и другие).
Вершинное произведение П. И. Чайковского – глубоко трагедийная опера «Пиковая дама». Вновь композитор обращается к своему любимому поэту. Снова Пушкин рядом с великим композитором. Работа над оперой шла с редким даже для Чайковского воодушевлением, она была создана всего за сорок четыре дня. И писалась во Флоренции, куда П. И. Чайковский выехал, чтобы ничто не отвлекало его.
А в Каменке есть дом-музей А. С. Пушкина и П. И. Чайковского. В доме сохранены: гостиная Пушкина и рабочий стол Чайковского… «Смерть не есть смерть, если память живёт среди живых», – сказал Петр Ильич Чайковский.
Валентина Балахненко, учитель русского языка и литературы. Аягоз.
«Рудный Алтай», 12 декабря 1998 г.
«ЧУГУННИКИ"
(вопрос № 3)
Как же им было не любить Царское село, Лицей, где познаны «любовь и дружество», где «…музы к нам летали…»! Лицей – это особый мир, мир заботливый, добрый и строгий, почти отгороженный от всякого дурного влияния, мир прекрасных и умных педагогов, мир, где человека не ломали, приспосабливая к определенному «прокрустову ложу», но внимательно и любовно взращивали, нащупывая и развивая в нём самое ценное, заложенное природой.
Однажды Пушкина вызвали к доске по алгебре. Он долго, молча что-то писал на доске (алгебра ему не давалась).
– Что же вышло? – спросил, потеряв терпение, профессор Я. И. Карцов, – чему равняется икс?
– Нулю! – ответил, улыбаясь, Пушкин.
– Хорошо! У Вас, Пушкин, в моём классе, всё кончается нулём. Садитесь на своё место и пишите стихи.
Карцов, как и другие, уже тогда понимал, что Пушкин – гениальный поэт, и потому – никаких санкций по математике.
Шесть лет Большой Жанно, Обезьяна, Тося, Суворочка, Кюхля и другие жили вместе безвыездно. Сдружились, как братья, как одна семья. Но пришёл день расставания – 9 июня 1817 года – первый выпуск! Эта честь досталась директору Е.Энгельгардту. Безмерно любя Лицей и лицеистов, он придумал прощальный ритуал – символ братства и дружбы, в результате чего всех выпускников стали называть «Чугунниками». Впоследствии этот ритуал стал традицией, повторялся каждый выпуск.
Что это был за ритуал и как соблюдали его законы «Чугунники»?
«Рудный Алтай», 12 декабря 1998 г.
«Чугунники»
(ответ на вопрос № 3)
Закончились экзамены в Лицее, а с ними – шесть лет лицейской жизни. Впереди у Пушкина был Петербург, жизнь неизведанная, новая. Она влекла, манила. Но к радости примешивалась грусть.
Неужто однажды, проснувшись поутру, он не услышит лицейский колокол, не увидит товарищей?.. С кем же грустить и радоваться, кому поверить заветное?
Последнее торжественное собрание – выпускной лицейский акт – состоялось девятого июня, через восемь дней после окончания экзаменов. Собрались в актовом зале. Энгельгардт сказал речь. Царь раздал награды-медали, похвальные листы, сделал воспитанникам «отеческое наставление». Затем запели хором прощальную песнь на слова Антона Дельвига – гимн лицеистов:
Простимся, братья! Рука в руку!
Обнимемся в последний раз!
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, породила нас!
После выпуска все собрались у Энгельгардта. В большой алфавитной книге в кожаном переплете лицеисты оставили множество записей – «последнее прости» директору и Лицею…
На странице с буквой «П» написал Пушкин: «Приятно мне думать, что, увидя в книге ваших воспоминаний и моё имя между именами молодых людей, которые обязаны вам счастливейшим годом жизни их, вы скажете: в лицее не было неблагодарных. Александр Пушкин». Воспитанники оставили в книге Энгельгардта свои записи, а он им надел на пальцы чугунные кольца – символ крепкой лицейской дружбы. Вместе с Энгельгардтом бывшие лицеисты воздвигли близ Лицея в ограде маленькой Знаменской церкви, там, где позднее был лицейский садик, символический памятник – Гению, покровителю здешних мест. На дерновый холмик кубической формы положили каменную плиту с вырезанной надписью. По-русски это звучало так: «Гению, покровителю здешних мест, первый курс воздвигнул».
Первую лицейскую годовщину отпраздновали первого октября 1817 года. Те, кто служил в Петербурге, сговорились и нагрянули в Царское Село. Их собралось тринадцать. Уединившись с Энгельгардтом, вспоминали прошлое, говорили о тех, кого с ними не было. Пушкин жалел, что нет рядом Дельвига. Энгельгардт проводил шумную ватагу своих недавних питомцев обратно в Петербург далеко за полночь. Сколько прекрасных строк А. С. Пушкин посвятил своим друзьям! Из самых глубин его сердца рождались строки:
Друзья, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз…
Валентина Балахненко. Аягоз
От редакции.
К сожалению, о возникновении ритуала не сказано ни в одном из ответов. Было это так. В последний день занятий лицейские дядьки приволокли колокол, все эти годы скликавший лицеистов к обеду, прогулкам. Истопник Фёдор поднял огромный колун – чугунный стон ударил в уши, сменился жалким, сыпучим звяканьем. Кое-кто стоял, зажмурясь. Но Пущин и Пушкин видели, как разлетелся колокол на тысячу осколков; их собрали и отлили из них кольца как символ братства, единства и верности. Лицеисты в жизни много раз выказывали наличие этих замечательных качеств.
«Рудный Алтай», 26 января 1999 г.
ЗЛАЯ ИРОНИЯ СУДЬБЫ
(вопрос №4)
29 января 1837 года. В 14 часов 45 минут Василий Андреевич Жуковский останавливает часы в кабинете Александра Сергеевича Пушкина: «Жизнь кончена…». «Ему было 37 лет – пора зрелости, полного раскрытия величия духа, таланта, но, увы… «Погиб поэт, невольник чести…». Вернувший поэта из ссылки Николай I покровительствовал ему, но, опасаясь острого слова, держал поэта буквально на коротком поводке под постоянным унизительным надзором, учрежденным Бенкендорфом. Теперь он мог расслабиться, что и сделал, осыпав милостями вдову и детей.
Однако даже за умершим поэтом надзор был оставлен. К Жуковскому, которому было поручено опечатать кабинет поэта и разобрать все бумаги, подключили ГЕНЕРАЛА из ведомства Бенкендорфа, что очень огорчило и возмутило Жуковского. Хотя он был воспитателем наследника престола, всё же высказал свою точку зрения на «посмертный обыск» поэта в пространном письме к Бенкендорфу, осуждающем тюрьму, в которой задыхался и погиб без воздуха великий поэт.
А царь тем временем писал сестре в Германию: «Здесь нет ничего такого любопытного, о чем бы я мог тебе сообщить. Событием дня является трагическая смерть пресловутого Пушкина на дуэли с неким, чья вина была в том, что он, в числе многих других, находил жену Пушкина прекрасной».
…Прошло шестнадцать лет. Подросла младшая дочь Пушкина – Наталия Александровна, и вновь в жизнь их семьи ворвались печально-оскорбительные воспоминания «посмертного обыска Пушкина», девушка влюбилась и, не внимая увещеваниям матери, стала женой сына ГЕНЕРАЛА – злая ирония судьбы, окончившаяся очень печально: муж дико ревновал жену, издевался над ней, даже бил, и брак был расторгнут. Наталия Александровна, оставив матери трёх детей, уехала в Германию. Была она необыкновенно хороша собой. «Жертвой» её лучезарной красоты стал принц Николай Вильгельм Нассауский, таким образом Николай I (Романов) становится родственником дочери «пресловутого» Пушкина. Брак был очень счастливым. Но сын и дочь от Нассауского сочетались браком с родственниками царей Романовых. В России эти браки признаны не были и потому потомки Пушкина и Николая I навсегда остались за границей.
Все фамилии и имена этой истории названы, кроме главного исполнителя «посмертного обыска» кабинета Пушкина и первого мужа его младшей дочери.
Вспомните её!
«Рудный Алтай», 2 марта 1999 г.
НЕВОЛЬНИК ЧЕСТИ
(ответ на вопрос № 4)
Богатейшая русская и европейская историко-культурная среда рубежа XVIII-XIX веков взрастила духовный мир юного Пушкина.
Ещё сильны были идеи французской революции 1789 года, духовные отцы которой, великие просветители – Руссо, Вольтер, Дидро – хорошо были известны поэту. Высоко поднял общее патриотическое настроение 1812 год.
В атмосфере великих идей родится знаменитый «лицейский дух» – дух независимости, свободолюбия, вольномыслия.
Пушкину принадлежит великая формула поэтической чести – «слова поэта – суть его дела». Уже после окончания лицея и южной ссылки пишутся Пушкиным знаменитые вольнолюбивые стихи и эпиграммы, которые в многочисленных списках расходились в обществе и становились поэтически выраженной политической программой будущих декабристов и всех передовых людей: «Вольность», «К Чаадаеву», «Деревня» и др.
Конечно, они дошли до властей. Независимость поэта раздражала начальство и бесила царя. В обществе стали распространяться слухи о возможной ссылке Пушкина в Сибирь или Соловецкий монастырь на Белом море. Весной 1820 года он был выслан из Петербурга в Бессарабию. Начались долгие годы скитаний и преследований поэта, которые закончатся лишь после смерти Александра I.
В начале сентября 1826 года по повелению Николая I, находившегося в Москве после коронации, Пушкин был вызван в столицу. Встреча с поэтом была продумана новым императором заранее. После казни пяти руководителей декабристского восстания Николаю I было необходимо восстановить свой авторитет в глазах общества, и царь решил «простить» поэта. Отныне ему дозволялось жить в обеих столицах. Царь обещал освободить его от цензуры, сам читать и одобрять его сочинения.
Николай I сумел привлечь Пушкина, возбудить его горячую надежду на серьезные политические и социальные перемены. Пушкин горячо принимается за сочинительство, читает в Москве, в кругу друзей привезённую из ссылки трагедию «Борис Годунов», печатает стихи, «Онегина». Вся Москва была взбудоражена возвращением поэта.
А между тем, за ним вновь учрежден строгий тайный надзор, неуклонно осуществляемый III государственным отделением – ведомством графа Бенкендорфа. Вновь поэта уличают в создании мятежных стихов. Отныне русское общество видело в Пушкине одного из уцелевших в буре 14 декабря. Вся Россия смотрела на него с надеждою, веря в его непреклонность, в гордую силу его слова.
А при дворе, куда он должен был явиться как камерюнкер, его ненавидели, но боялись и делали всё, чтобы поэт страдал глубоко и невыносимо.
При жизни Пушкин не успел освободиться от сковывающих его гений цепей. Не смог он этого избежать и после смерти. Разгулом государственного, царского надзора, надругательством над памятью поэта стал «посмертный обыск», исполнителем которого будет начальник жандармского корпуса, будущий родственник младшей дочери Пушкина Наталии Александровны – генерал Дубельт.
Елена Емельянова. Усть-Каменогорск (сегодня – начальник музыкального отдела Министерства культуры России (29. 10. 2912 г.)
«Рудный Алтай», 25 марта 1999
"ГРАЖДАНИН ОЧЕР"
(вопрос № 5)
Замечательный рассказ с таким заголовком подарил нам известный писатель-пушкинист Юрий Тынянов.
«Очер» – название села на Урале, где выплавляли железо. Наш герой, тогда ещё молодой человек, посетил его в 1784 году со своим воспитателем- французом Жильбером Роммом и другом – будущим прекрасным архитектором Андреем Воронихиным.
Позже все трое оказались в Париже, участвовали в революции, где наш герой подписывался и называл себя именем Очер. Отцу-графу с трудом удалось вернуть сына на родину. Прошли годы, юный Пушкин ещё наслаждался беспечной жизнью в любимом Лицее, где познал «любовь и дружество», где к нему стали прилетать музы, но не только… Уже шла война, и всех, в том числе и лицеиста Пушкина, поразил трагический эпизод битвы под Краоном. Российскими войсками командовал наш герой – выдающийся военачальник Отечественной войны 1812 года, зять пушкинской «Пиковой дамы».
Численность русских войск была втрое меньше французских, но они сражались отчаянно и храбро. Когда победа уже была совсем близка, вражеское ядро попало в сына командующего – девятнадцатилетнего офицера. Он погиб. Отец был настолько потрясен, что передал командование графу Воронцову, будущему «полу-милорду» и мучителю Пушкина, которому и досталась чужая слава.
Юрий Тынянов нашёл в опубликованных черновиках поэта следующие строки:
О страх, о горькое мгновенье,
О…, когда твой сын
Упал, сражён, и ты один
Забыл и славу, и сраженье,
И предал славе ты чужой
Успех, достигнутый тобой.
Пытливый ум разгадал пропущенное имя. Попробуйте сделать это и вы, дорогие читатели-пушкинолюбы.
«Рудный Алтай», 15 апреля 1999 г.
" ГРАЖДАНИН ОЧЕР"
(ответ на вопрос № 5
Когда видишь профессиональную работу в любом её исполнении, то всегда проникаешься чувством уважения к человеку, выполняющему её. Заметки, рассказы, статьи Нелли Мельниковой на страницах «Рудного Алтая», посвященные Александру Сергеевичу Пушкину в год его 200-летнего юбилея, поражают обилием и разнообразием информации, подробным знанием жизни и творчества великого русского поэта. Поражают и подвигают на посильное участие в пушкинской художественно-публицистической кампании.
В одной из глав «Евгения Онегина» в черновом пушкинском варианте существуют следующие строки:
О страх, о горькое мгновенье,
О…, когда твой сын
Упал сражен, и ты один
Забыл и славу и сраженье
И предал славе ты чужой
Успех, достигнутый тобой.
Известный писатель-пушкинист Юрий Тынянов заинтересовался пропущенным именем, он решил выяснить, кто скрывается за многоточием второй строки. И результатом его пытливых поисков должно было стать имя Павла Александровича Строганова – графа, отпрыска знаменитой русской дворянской фамилии.
Государство российское удивительным образом тесно сплетает между собой линии судеб своих граждан, чьи имена много значат для его истории, культуры, искусства… Вот, к примеру, персонажи историко-хронологического среза, вызванные из Леты строками А. С. Пушкина, оказались странно связаны друг с другом.
Андрей Воронихин – до 1785 года Строгановский крепостной, дружески сопровождавший Павла Строганова в его поездке на Урал, в революционный Париж, позже становится известнейшим русским архитектором. Венцом его творчества станет Казанский собор в Санкт-Петербурге. А ранними работами Воронихина были отделка Строгановского дворца и строительство Строгановской дачи на Черной речке, на берегах которой состоится роковая для Пушкина дуэль.
Сам Павел Александрович Строганов – замечательная личность в истории русского государства. Во Франции времен революции 1789 года он был связан с якобинцами и назывался гражданин Очер: до 1812 года состоял волонтером на военной службе в кампании против Наполеона, дослужился до чина генерал-майора; в Отечественной войне 1812 года будет крупным военачальником.
Строганов состоял в браке с Натальей Петровной Голицыной – соседкой Пушкиных по имению, прототипом зловещей пушкинской Пиковой Дамы.
В битве Союзнической англо-русской армии 7 марта 1814 года при Краоне с отступающими к Парижу наполеоновскими войсками Строганов командовал русской группировкой. Именно в этом бою он потерял своего сына – молодого офицера. Глубоко потрясенный его гибелью, он передаёт руководство боем графу М. Воронцову, которому и достается успех, уже достигнутый в сражении Строгановым.
…И предал славе ты чужой
Успех, достигнутый тобой.
Ну а связь имен Пушкин-Воронцов печально известна. В Одесской ссылке в 1824 году Пушкин вступил в резкий конфликт с генерал-губернатором Новороссийска графом Воронцовым. Конфликт обострился, когда Воронцову стало известно о глубоком чувстве поэта к его жене, Елизавете Воронцовой. Над головой поэта стали собираться тучи. Воронцов ждал предлога удалить Пушкина из Одессы. И такой повод вскоре представился. В июле 1824 года Пушкин был отставлен от службы и выслан в Псковскую губернию, в родовое имение, село Михайловское, «под надзор начальства».
Именно в 1824 году появилась пушкинская эпиграмма на Воронцова:
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
Вот таков историко-культурный контекст пушкинских строк, расшифрованных Юрием Тыняновым.
Елена Емельянова. Усть-Каменогорск,
«Рудный Алтай», 29 апреля 1999 г.
" ВО ГЛУБИНУ СИБИРСКИХ РУД"
(вопрос № 6)
Отгремели взрывы на Сенатской площади. Пятеро повешенных, сто двадцать сосланных на Кавказ под пули и в холодную полудикую Сибирь. Переступая тяжелыми шагами через кровь и страдания, пришел к престолу Николай I. Сегодня это уже история, а тогда, в 1826 году, когда А. С. Пушкин вернулся из ссылки в Москву,ещё свежие раны кровоточили, ещё только собирались в путь за мужьями жены-декабристки.
…27 декабря1826 года. Тверская, 14, дом княгини Зинаиды Волконской – «царицы муз и красоты». Здесь, в одном из интереснейших салонов, где, по словам П. Вяземского, «…соединялись представители большого света, сановники и красавицы, молодежь и возраст зрелый, люди умственного труда, профессора, писатели, журналисты, поэты, художники, где всё носило отпечаток служения искусству и мысли», где бывали чтения, концерты, спектакли, провела свой последний вечер перед отъездом в Сибирь к мужу-каторжанину Мария Волконская (Раевская), женщина, легким дыханием прошедшая через всю жизнь Пушкина. Ей, которую поэт знал с пятнадцати лет, посвящено много чувств, мыслей и стихов. В этот вечер поэт пришел не только проститься, но и передать через неё своё «послание к узникам» – «Во глубине сибирских руд…», однако Мари уезжала в ту же ночь, а послание ещё не было отделано…
Его отвезла другая.
Начало января 1827 года. В её доме поэт появился в чёрном сюртуке, тёмном, наглухо застегнутом жилете. Он казался угрюмым, на лице с широкими бакенбардами появились резкие морщины, голос потерял былую звонкость.
– Извините, что я решился побеспокоить вас в такое время, но, может быть, узнав о цели моего визита, вы не осудите строго…
Поданную ему руку он сжал крепко, до боли.
– Я узнал, что вы завтра уезжаете в Сибирь к мужу. Я испытываю благоговейное чувство перед небывалым подвигом жен несчастных узников.
Пушкин порывисто вздохнул, и голубые прекрасные глаза его затуманились.
– Со многими из них я был близок и хочу, чтобы они знали, что я мысленно по-прежнему всегда с ними. Я прошу вас передать им вот это моё небольшое послание.
Пушкин протянул аккуратно сложенный листок со стихами. Она попросила:
– Прочтите сами.
Он сделал молчаливый полупоклон и глухим взволнованным голосом начал:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье…
Она слушала, затаив дыхание. Каждая строка проникала в душу.
– Ваши стихи будут для них чудесным бальзамом…
Пушкин, между тем, достал другой листок и, положив его на стол рядом с первым, сказал: «А эти десять строчек прошу сохранить, может быть вам где-то придётся повстречаться с тем, кому они предназначены…»
…1828 год. Чита. Белокурая, хрупкая, нежная, она не боялась пронзительного ветра и густой метели. Присаживаясь на складной стульчик у высокого острожного забора, вынула из собольей муфточки листок бумаги, трепещущий в её тонких пальцах. Послание было принято через щель в заборе.
Позже в камере обжигающее волнение сжигало горло: наш герой услышал голос Пушкина. Это впечатление живого присутствия поэта здесь, в каторжной земле, в ином времени и круге жизни потрясло его.
Пройдёт ещё полжизни, и он напишет: «Для тех, кто умеет находить Пушкина живым в его творениях, для тех он не умрёт никогда». Пушкин, увы, этого уже не услышит. Вопросы легко прочитываются в изложении рассказа, но повторим их: 1 и 2. Кто и кому отвез послание Пушкина? 3. Процитируйте эти десять строчек, полных благодарности, утешения, любви и «дружества».
«Рудный Алтай», 13 мая 1999 г.
ЛИЦЕЙСКОЕ БРАТСТВО
ОТВЕТ НА ВОПРОС №6
«В грустные минуты я утешал себя тем, что поэт не умирает и что Пушкин мой всегда жив для тех, кто, как я, его любил, и для всех умеющих отыскивать его, живого, в бессмертных его творениях…»
Более 140 лет назад произнесено, а актуально и сейчас. Анна Ахматова точно подметила:
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крушится мрамор – к смерти всё готово.
Всего прочнее на земле печаль.
И долговечней – царственное слово.
Действительно, царственное слово долговечней. Автором этих замечательных строк о Пушкине был его лицейский друг И. Пущин. В его воспоминаниях мы и находим ответы на поставленные вопросы.
Осуждённого Пущина 5 января 1828 года привезли из Шлиссельбурга в Читу, где его к окружавшему тюрьму частоколу подзывает Александра Григорьевна Муравьева, жена декабриста, и передаёт листок бумаги, на котором было написано:
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней!
Псков, 13 декабря 1826 г.
Хрупкая, трогательно нежная женщина, как её называли декабристы «незабвенная спутница нашего изгнания» совершила чудо: вселила надежду в души каторжан. «Отрадно отозвался во мне голос Пушкина! Преисполненный глубокой живительной благодарности, я не мог обнять его, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнании», – вспоминал впоследствии И. Пущин.
А декабрист, поэт А. Одоевский, прочитавший привезённое А. Муравьевой пушкинское послание «Во глубине сибирских руд», написал свой ответ Пушкину.
Наш скорбный труд не пропадет: из искры возгорится пламя…
А. Титаева. Усть-Каменогорск
«Рудный Алтай», 3 июня 1999 г.
По зову благодарной памяти
(завершение конкурса)
«Рудный Алтай» с грустью прощается со своими пушкинистами, достойно, с любовью и интересом участвовавшими в конкурсе «По зову благодарной памяти». Шесть месяцев на страницах газеты появлялись рассказы-вопросы и рассказы-ответы с характерной символикой-эмблемой, с таким привычным, знакомым и любимым арабским профилем великого поэта.
Конкурс не был простым. Прежде всего, потому, что требовался не просто ответ на вопрос, но ответ-рассказ, маленькое художественное произведение, лаконичное, достаточно ёмкое, чтобы полностью раскрыть заданную тему.
Многие наши конкурсанты отлично справились с поставленной задачей, их работы были опубликованы. Но и среди непопавших на газетную полосу есть правильные и достойные ответы. Возможно, им чуть-чуть не хватило стройности изложения, глубины знания темы, но никого нельзя упрекнуть в отсутствии любви к великому поэту!
Отрадно отметить ещё два важных момента: письма из самой глубинки нашей огромной области – сёл: Ленинки, Катон-Карагая, Большенарымского, Глубокого, рудника Бакырчик и др. А также участие в конкурсе молодых, даже школьников. Мой совет: не бросайте писать – маленькая «литературная искорка» обязательно разгорится, если её не гасить! С большой похвалой должна отозваться о полных, содержательных, великолепных по стилю работах В. Балахненко из г. Аягоза.
Спасибо всем! Вы ещё раз доказали, что и 200 лет спустя А. С. Пушкин «самый, самый…»
Поскольку опубликованные работы по своим достоинствам были примерно равными, конкурсная комиссия решила премировать трёх конкурсантов: В.Балахненко (г. Аягоз), С. Шувалову и Е. Емельянову (Усть-Каменогорск) полугодовой подпиской на газету «Рудный Алтай». Примите наши поздравления.