Ночами они сидят на пустырях и пьют водку, простые люди из рабочего квартала, им надо болтать о том, что их волнует, а об этом они готовы говорить часами. Сталин велел людям строить заводы, осушать болота. Народ хочет день победы отметить, ведь скоро уже будет праздник. Вот черный обелиск, тут все могут выпить, пожурить друг друга, словами своими успокоить кого-то, скушать банан или апельсин.
Вот Дуся сняла пиджак свой, потрогала пальцем уголек в костре и сказала им, глядя на искры костра, что шустро улетают к звездам:
- Мы тут миф строим свой. Мы народ неземной. Черный обелиск тут стоит, а это значит, что мы все тут молимся на героев войны.
Рабочие стали вздыхать. Им хотелось идти, куда глаза глядят.
А они им снова:
- Мать моя женщина, мне теперь двадцать три года. У меня блоха в ухе, я хочу выйти замуж, но это даже не мечта, а скорее просто желание быть как все. Пустота лишь в этом мире, смотрите сами: садик, школа, университет – все одно, все чужое, все не мое, все не родное. Вот и все. Люди, вы стройте заводы, вы армию кормите, вам Сталин велел, вы теперь его рабы. А я выход нашла. Буддизм меня влечет. Стану в монастыре жить. В Китай уеду.
Рабочие снова вздыхают. Им тоже хочется понять суть буддизма.
Дуся же им вновь говорит:
- Но вот в моей жизни наступил долгожданный прорыв. Да, я встретила дядьку, что точно был моим идолом. Он такой высокий, худой, ведет ночной образ жизни, ибо дневной свет его сильно раздражает, он слушает крики котов за окном, ему тридцать лет. Я еще в школе о таком парне мечтала. Он меня в горы позвал, он решил проверить мою смелость, он сказал, что в горах мы будем жить три дня и три ночи и тогда-то мы поймем, как мы реально относимся друг к другу. Простые истины я вам открою. Ваши все желания суть пыль. Слова тоже пыль.
Рабочие стали махать руками, мол, что ты вообще несешь!
А девушка им говорит ни это следующее:
- Я ехала с ним в автобусе, мы слушали рок, а собаки лают в салоне, мы пьем пепси, нам хорошо. Собаки тоже ехали в горы. Они сидели на задних сидениях. В горах их кормят туристы, вот они и едут с города в горы, дабы подкрепиться там, а на ночь снова едут на автобусе в город.
Тут кто-то принес ящик пепси. Рабочие пьют пепси и слушают то, что говорит Дуся.
Я была очень счастлива, ведь мы шли по узким тропам в горы, а там была тишина, покой, исчезновение всех привычных координат. Я влюбилась, влюбилась в него! Я теперь кричу на весь мир об этом. Да, сладкие воспоминания у меня о том времени, проведенном в горах, теперь же что-то не то идет, видите ли, я недавно ему звоню, а он мой номер сбрасывает. Чую, что я ему уже надоела.
Я теперь-то понимаю, что на самом деле мне даты не важны. Я теперь по ночам сижу на стуле у окна, поджав ноги под себя, мой средний палец на левой руке проткнут иголкой, но почему-то не чувствую боли, стучу им по столу - реакции ноль. За моей спиной кто-то стоит. Я не поворачиваюсь, ибо привыкла, ведь они часто посещают мой дом. Именно посещают, а не проходят мимо. Часами стоят на одном месте и смотрят на меня в упор. Одна даже сидела у меня в ногах пока я спала и когда я увидела её, то чуть не лишилась жизни. Вот так вот! А он мне больше не звонит, а я ему тоже не звоню, но думаю о нем, думаю по ночам. Я влюбилась, словно школьница. И когда я уже начну себя осознавать? Мне теперь одиноко по ночам, меня стали посещать призраки: первого мне кошка показала, потом я их и без её помощи стала видеть. Знаете, я её любила даже тогда, когда она хотела убить мою крысу. И когда она задушила моего хомяка, то я не сердилась на неё, и из-за рыбок не переживала. Даже когда я из-за неё чуть не лишилась зрения, всё равно не переставала любить. До сих пор люблю, хоть она давно не жива, она не выжила после удара лопатой, ведь я её не била. Она кому-то мешала своим существованием. Может быть, это он приходил ночью. Кто знает. Я писала ему письма, но они остались все без ответа. В той истории с попом ясно прослеживается абсурд бытия. У попа была собака, он её любил, но это всё сняли на видеокамеру и попа отлучили от церкви. Мой парень больше не хочет меня видеть. Грустно-то как, вы б знали, но работа не дает мне скучать. Завтра в шесть утра я иду на химический завод, где производят волокно. Я там начальница цеха. Я там во время работы придумала песенку про жизнь. Вот пою вам ее:
Ушла во мглу ты ту ночную,
А ураган крыши ломал,
Ох, дико все, тошно,
И вот девятый вал настал,
Ночной мир ужасно мал,
Ты замер, словно лед,
На башне раздают мед,
В тебе реет черный флаг,
Ты мира этого враг,
Иди же в лес ночной,
Укройся ты травой,
В лесу кукушка куковала,
И неба синего тебе мало,
Она мысли твои читала,
Кит в моем кармане лежит,
Огромный такой,
Он дрожит,
Мы все дорожим мечтой,
О Будде мы песни поем.
Тут подъехали машины к черному обелиску, из них вышли бородатые мужики, они стали махать топорами и разбивать черный гранит. Мол, сталинизм не пройдет. Все беды от сталинизма. Мы Русь видим без христианства. Язычество у нас свое есть родное. Славяне, давайте-ка жить иначе, будем спасаться в Тайге от большевиков. Дуся села в одну машину и уехала к староверам. Больше ее никто в этом поселке не видел. Рабочие, увидев, смерть черного обелиска, пришли в ужас, ушли по домам, там их ждала жена и выход в Сеть. В Сети они будут смотреть фильмы про бандитов и мечтать о том дне, когда Сталин умрет.