В далёком сорок первом году Фёдор с отличием окончил институт, став знатоком романо-германской филологии. На фронт ушёл добровольно. Его определили переводчиком при штабе. Ранней весной сорок второго штабную машину подбили, раненого Фёдора взяли в плен… Так он оказался в концлагере. Кудрявого парня выкупил какой-то чех-фермер, и до конца войны Фёдор работал разнорабочим на большой ферме Клауса. После войны Клаус долго уговаривал Фёдора остаться, даже предлагал ему женитьбу на своей племяннице, но Феде каждую ночь снился родной кубанский хутор, где должны были ждать престарелые родители… То, что их ещё в сорок втором расстреляли фашисты, он не знал, и в тревожных снах к нему протягивала руки плачущая мать и улыбался издали отец…
Когда Фёдор ехал на пароме, заметил красивую девушку с чудесным вьющимся волосом. Она тоже смотрела на него… Познакомились. Федору это было не трудно: к тому времени он, кроме русского, свободно владел французским, чешским, болгарским, итальянским, немецким, английским языками… В военные годы на ферме Клауса работали пленные разных национальностей. Чтобы не скучать, Фёдор занимался изучением языков… Евгения была чешкой. Наверно, эта и была любовь с первого взгляда. Ничего не зная друг о друге, взявшись крепко за руки, они вместе прибыли на Кубань…
Оба начали работать в советской школе. Женя – учителем начальных классов, потому что перед войной тоже закончила в России педагогический, а Фёдор Ефимович стал преподавать английский, немецкий, французский в двух школах сразу. На второй год работы директор уговорил вести ещё уроки физики, пришлось взяться и за это, потому что не было учителей…
Жили они с Женей очень дружно, красивая молодая учительница в сорок девятом и пятьдесят третьем подарила Фёдору крепких красивых малышей, которых назвали Владимир и Виктор. Мальчики росли смышлеными и послушными, проблем никаких не было. После школы закончили институты. Любовь Евгении и Фёдора становилась с годами всё сильнее, они очень скучали, когда уезжали друг от друга в санатории. Вместе их отпускали редко: дирекция считала, что школы оголялись без них, да и мальчиков в детстве оставлять было не с кем…
Со временем Евгения по состоянию здоровья перешла работать в школьную библиотеку, а Фёдор Ефимович увлёкся разведением экзотических деревьев в собственном саду. Он прекрасно играл в шахматы, чудесно разбирался в русской классике, очень любил поэзию. Между делами они построили новый дом, вначале в старом держали квартирантов, а потом решили его продать. За вырученные деньги старшему сыну приобрели квартиру в Саратове. Младший Виктор женился на симпатичной девушке, закончившей медицинский институт. Жили рядом.
Выбор сына Евгении вначале не нравился, но когда невестка родила внучку, как две капли воды похожую на бабушку, счастью бабули не было предела…
Евгения Васильевна слегла окончательно, когда ей было уже за восемьдесят. Жена Виктора – невролог по образованию долго её лечила, внучка пошла по стопам деда, оканчивала иняз. Фёдор часто сидел у изголовья Евгении и с шуткой рассказывал ей последние известия… Он ещё с удовольствием ходил в беседку старого парка, где собирались друзья- шахматисты, и с чувством собственного достоинства обыгрывал строптивую молодёжь.
Однажды Евгения попросила вызвать старшего сына.
Фёдор Ефимович строго и внимательно посмотрел на жену: « Женечка, ты меня хочешь бросить одного? Я без любви жить не хочу! Да и есть ли жизнь после любви?» Евгения ответила с грустной улыбкой просто: «С Вовкой хочу встретиться живой. А тебя, Феденька, я на белом облаке ждать буду. Ты меня издали увидишь. Я голубое платье одену, твоё любимое… И поплывём мы дальше на том пароме, где встретились, где я сразу поняла, что жить без тебя не смогу…».
Володя, получив от брата телеграмму, приехал сразу. Евгения гладила сына по седым волосам и улыбалась:
» Ты, Вовушка, на отца очень похож в молодости… Точно Федя. Я с тобой рядышком, будто в свою юность вернулась. Ты побудь с недельку дома, не уезжай. Нас рядом с Федей похороните… На меня голубое платье оденьте…»
Евгении не стало через два дня. В жаркий августовский полдень гроб с её телом вынесли из дома… Девяностодвухлетнего Фёдора Ефимовича посадили в катафалк. Гроб с любимой женщиной утопал в цветах. Трясущимися руками Фёдор всю дорогу гладил руки жены…
Ровно через год он с сыном поехал на кладбище посмотреть памятник Евгении. В голубом любимом платье Женя с фотографии улыбалась ему, смотря влево. «Вот тут, слева меня и похороните», - сказал глухо Фёдор Ефимович. «Что ты, папа, тебе ещё жить и жить надо»,- бодро начал убеждать отца Виктор. «Я тебе, сын, вот что скажу на прощание: жизни без любви нет! Я в этом убедился лично…», - задумчиво и тихо проговорил Фёдор Ефимович.
В этот солнечный день сразу после поминок жены он вышел в огород и начал копать грядку под чеснок. Уговоры детей бросить эту работу не помогали. Всё посадил сам к вечеру. Выпрямившись, посмотрел на закат. Полусонное солнце заходило за гору. Только одно белое облако вдали голубого бездонного неба смотрело на него. «Я иду к тебе, Женя! Я тебя вижу!» - шептал и шептал упавший Фёдор, когда сын судорожно пытался поднять его с земли… Отец кому - то махнул рукой в небе и потерял сознание…
Сердце остановилось в больнице в полночь. Через день после поминок Евгении Васильевны рядом похоронили Фёдора Ефимовича.
28.10.2012