Из Стамбула они должны были улететь к вечеру, но вмешалась нелётная погода в аэропорту прилёта - городе Нальчик. Рейс был чартерным, а проблемы, в виде тумана, в аэропорту Нальчика были такие обычные, что рейс не стали откладывать, как водится на два часа, и так далее по обстановке, а просто всех увезли обратно в отель. До тех пор, пока туман не рассеется. Вот он под утро и рассеялся.
Привезли их обратно в чартерный терминал аэропорта Ататюрк, не совсем проснувшихся, где-то часов в шесть утра. Зал вылета был какой-то несуетливо-тихий. Кроме пассажиров их рейса и нескольких человек служащих и полиции, никого не было.
Но! Бар работал. У его стойки, заказав бокал пива, Валерий и приземлился, в ожидании дальнейших команд от руководителей чартера, которые, к слову сказать, не долго думая, присели тут же - за тем же.
Валерий со всеми был знаком, поэтому вяло перекидывался, с любителями пива по утрам, ничего незначащими фразами.
Организмы просыпались неохотно. Говорить и думать не хотелось, эти функции ещё не активизировались. То-есть сидели молчаливые, грустные. В баре было тепло - даже уютно. Звучала тихая спокойная, под стать общему настроению, музыка.
Но вот заиграла новая мелодия. И наступило у Валерия какое-то умиротворение. Наступило, какое-то примирение с окружающим миром. Всё отодвинулось на второй план. Все дела, проблемы, все окружающие люди.
Через стеклянные стены терминала было видно, как на горизонте начинает подниматься огромное солнце. А он просто сидел очень ранним, холодным, весенним утром в теплом баре аэропорта с бокалом прохладного пива и ему, на данный момент времени, было очень хорошо и всё безразлично. Хотелось, чтобы время остановилось.
Звучало "Лунное регги" группы "Окарина".
Валерий опёрся подбородком на руки, лежащие на стойке бара, сидел смотрел на суету, которая начинала раскручиваться вместе с начинающимся новым днём, и думал: ну куда все торопятся? Неужели люди не хотят просто спокойно посидеть послушать музыку? Ну хотя бы на время остановиться и забыть на несколько минут о всех делах. Ведь такое хорошее утро.
Между рядами кресел, в зале ожидания, хлопотливо, как вороны, бесконечно что-то переупаковывали челноки. Успевая хвалиться друг перед другом - кто что купил, и почём. Не забывая между этим материть жадных турков-торговцев.
Суета.
Краем уха, Валерий услышал разговор двух, оживших после пива, флайт-менеджеров с их борта. О том, как улыбалась, кому-то из них, блондинка в лифте отеля, но после пары комплиментов от него, объявила цену за своё невинное тело. Ну не сука, а?
Вяло подумал, что на экипаже опять сэкономили, заселили их на ночь в дешёвый отель, где живут украинские проститутки. Точно - суки.
Всяческая суета.
В другое время он бы посмеялся вместе с бедолагами, которые "остались без сладкого", но сейчас Валерию это было нисколько не интересно. Он поудобней положил голову на руки - закрыв глаза слушал музыку. На душе у него был мир. Не хотелось ни о чём думать.
Подошёл бармен:
- Мистер, проблем?
- Ёг проблем. Чок гюзель мюзик, - ответил не поднимая головы Валерий.
- Тамам. Башка бир бира?
- Эвет.
Бармен осторожно поставив перед Валерием ещё бокал пива - отошёл к позвавшим его, входящим во вкус, флайт-менеджерам.
Подобное настроение было один раз во время службы в вооружённых силах.
Валерий с сослуживцами вернулись на катерах, с границы, от понтонной переправы в афганский порт Хайратон. Они прикрывали переправу, по которой круглосуточно шли колоны бронетехники в Афганистан, от душманов с воды.
Заправили катера, сделали обязательное техническое обслуживание, после чего пошли со стоянки катеров на пограничную заставу - спать.
Идти недалеко - погода отличная. Вроде всё как обычно. Ранее утро. Только рассвело. Приятно тепло, но не жарко. Весна. Но что-то было по другому.
Валерий огляделся, а вся граница красная от распустившихся диких маков.
Красота неимоверная.
Бескрайнее красное море до горизонта, в которое кажется войди и можешь плыть. В этой красоте чувствовалась великая сила неподвластная человеку. Красота, которую можно уничтожить, но нельзя подчинить.
Никакого лязга металла, рёва двигателей, криков обезумевших людей.
Тишина. И так от этого величия на душе стало спокойно и хорошо, что не хотелось чтобы это состояние исчезло.
Не хотелось идти на заставу с её повседневной рутиной, распорядком дня и боевым расчётом.
Сейчас всё это казалось неуместным.
И вообще, всё что было до этого - суета сует.
По всей видимости такое настроение было тогда не только у него. Потому что шли они, уставшие и "до зубов вооружённые", на заставу непривычно долго.
Сойдя с дороги, брели по колено в этом красном море из цветущих диких маков. Говорили о разной чепухе и беззаботно смеялись.
Как будто не было, с декабря семьдесят девятого, почти до самой весны восьмидесятого, службы на пределе физических и моральных сил у переправы в порту Хайратон.
Как будто не было войны.
Им было по девятнадцать лет. Пацаны.
Как сказал Евгений Евтушенко в своих стихах: они были возмутительно нелогичны, непростительно молоды.
А вспомнить ещё Василия Аксёнова, то они все в том возрасте получили от судьбы "звёздный билет". Единственно, их об этом не предупредили, поэтому мало кто им воспользовался.
Если вернуться опять к Евтушенко: наделили их богатством, не сказали, что делать с ним.
Теперь Валерию кажется, что тогда тоже звучало это регги. Конечно ещё ненаписанное. Но оно должно было звучать.
А сейчас, положив голову на руки на барной стойке, он не думал о том, что впереди его ждёт тяжёлая дорога: регистрации, таможни, границы. Три перелёта за день. И ещё куча всевозможных забот. А так же, что он устал от частых полётов за границу и поездок по родной стране. И о том, в конце концов, что у него опять кончились страницы для виз в загранпаспорте, и его надо менять.
Срочно!
Когда уже из его лексикона исчезнет это слово - срочно?
Но всё это было сейчас не важно, как бы - в другом измерении, а на данный момент времени - Валерию было очень грустно и спокойно. Он пил пиво, слушал музыку и ничего другое его не интересовало.
Валерий просто возвращался домой.