Жили - были дедушка и бабушка, во время перестройки. Вспомнили сказку о колобке, посмотрели вокруг, подумали, колобок не колобок, а что-то из теста не мешало бы испечь. Да вот беда, муки нет. И на полках смотрели и в кастрюлях, нет муки, ни горсти, ни пол горсти. Зато нашли сто рублей, которые отложили они когда-то на чёрный день. Вот и пришёл он этот день, потому что, куда ни посмотреть, пусто да темно.
Положили они эти сто рублей перед собой на стол, смотрят на бумажку денежную и так много хочется им купить, что этих ста рублей, уж точно, не хватит.
- Вот что, старуха, говорит дед, если бы мы с тобой о колобке не подумали, да муку не стали бы искать, то деньги эти вряд ли бы и нашли. А коли так, то нужно, прежде всего, колобок испечь, а чтобы испечь его, этот колобок, нужно пойти и купить муку.
- Не мешало бы и сметану сейчас, мечтательно произнесла бабка, но, увидев, как при этих словах дед нахмурил седые свои брови, вздохнула и замолчала.
Пошёл дед за мукой, а бабка тем временем, порядок стала наводить в доме. Перебрала посуду, сковороду достала, смотрит, что бы ещё сделать к приходу мужа. Протирает пыль на полках, одежду поправляет на вешалке и втайне всё надеется, а вдруг, где-то отыщется ещё какой-нибудь забытый рубль, а может, даже и не один.
В кармане старого халата, который, и выбросить жаль и надевать, не наденешь, настолько был он изъеден молью, вдруг нащупала, что - то твёрдое, да круглое. Смотрит, а это пуговица от платья, которое она носила, когда ещё молодой была. Красивое было платье, с золотистыми узорами на шёлковой ткани и пуговицы на том платье были похожими на лепестки роз. От той, былой красоты, только одна пуговица и осталась. Держит старушка её в руке, вздыхает, молодость свою вспоминает.
- Эх, кабы вернуть те годы, думает она, пусть даже и не навсегда, хотя бы на одно мгновение. И только успела об этом подумать, как влетел в распахнутое окно быстрый ветер, обернулся вокруг неё, закрутил, словно в танце и сделал старуху вновь молодой и красивой. Подошла она к зеркалу и глазам своим не верит. Смотрит на неё из зеркального отражения красавица с длинной косой через плечо, с бровями густыми да с глазами ясными, как безоблачное небо. Она ли это? Уж не мерещится ли, на старости лет, давно уже забытое?
В это время дверь хлопнула, шаги позади себя услышала. Повернулась, дед стоит с сумками в руках.
- Ты чего это, старуха, в зеркало пялишься, на морщины свои, что ли любуешься?
А из зеркала, так оно и есть, старуха в платье старом глядит на неё усталым и грустным взглядом. Значит точно, померещилось ей. Однако, тут же вспомнила, что когда желание загадывала, просила молодость лишь на мгновение вернуть. Так оно и получилось, вернулась молодость к ней на мгновение и тут же исчезла.
- А, что если, думает старуха, снова загадать желание, но так, чтобы сбылось оно не на мгновение, а навсегда. Деду об этом не говорит, скажи ему, так он смеяться над ней будет. Да и сама в это не очень-то верит. Мало ли, что привидеться может, а от зеркала всё равно не отходит и пуговицу эту, что кажется ей теперь волшебной, в ладони ещё крепче сжимает.
- Ты, что, оглохла, что ли?
Не отстаёт от неё дед, удивляется он, глядя на неё, да головой укоризненно покачивает. Протянул он ей сумку с продуктами, да так и застыл на месте. Только что стояла здесь его старуха, в зеркало на себя смотрела и, надо же, нет её, как будто и не было вовсе. Дед в одну сторону повернулся, в другую сторону посмотрел, даже за зеркало заглянул, нет старухи. Прошёлся по комнате, шаркая по полу стоптанными тапочками и, такая вдруг тоска его взяла, будто всю свою жизнь в одиночестве он и жил. Однако делать нечего, горюй не горюй, о чём хочешь, думай, а есть-то всё равно, что-то нужно, считай, что целые сутки во рту и росинки маковой не было.
Будь старуха рядом, она бы и тесто ловчей замесила, и колобок бы у неё получился аккуратней и румянее.
- Ну, вот, кажется и всё, произнёс дед, весь перепачкавшись в муке, снимая со сковороды колобок и смазывая его маслом. Теперь осталось положить его на блюдце и выставить на подоконник у раскрытого настежь окна.
- Пусть остынет немного, продолжает вслух беседовать сам с собой дед, а я, тем временем, молоко налью, да пойду старуху свою искать.
Налил себе в кружку до самого края, плеснул немного в миску для кота, посмотрел на стакан, из которого ещё совсем недавно пила его старуха, вздохнул тяжело и повернулся к окну, чтобы взять колобок. Только, что это? Колобок закрутился на блюдце, подпрыгнул и, скатился за окно.
Дед так рот и разинул, глядя на тропинку, по которой покатился колобок. Чудо, да и только!
То старуха, ни с того ни сего, взяла и куда-то исчезла, теперь вот и колобок, будто ветер его подхватил, всё дальше и дальше стал удаляться, пока и вовсе не исчез из вида.
С тех пор дед так и живёт один в доме, где крыша покосилась, а на стенах старые обои. Сидит у окна и смотрит на дорогу, по которой убежал от него колобок.
- Эх, была бы бабка рядом, думает он, не убежал бы колобок. Бабка, она, не в пример ему, своего не упустит. Да только, что же об этом теперь сокрушаться, что было, того уж не вернуть.
А колобок тем временем, всё катился и катился, сначала по дороге, что вела его в лес, потом по лесной полянке. Катился колобок мимо муравейников и одуванчиков на тонких стебельках, мимо больших лопухов обтянутых сетью паутин, в которую вплетало солнце золотистые свои лучи, мимо вставших в ряд берёз и густых кустарников.
А дальше, так же как и в сказке. И от зайчика колобок убежит, и от волка, и от медведя, и даже от лисицы, соскочит он с её носа и в кусты. А вот от бабки, которая к тому времени стала важной деловой женщиной, убежать не сможет. Станет он ей служить вроде рекламного изделия, привлекая внимание к мучной и кондитерской продукции, которую выпускает фабрика, заведует которой, кто бы вы думали? Правильно! Та самая бабка с волшебной пуговицей в руке.
В новой её жизни, которую она себе загадала,
не нашлось места для старого и больного деда. Зачем он ей, старый и больной, в новой её преуспевающей жизни. Бабка теперь каждый день ходит в массажный кабинет, убирает морщины с лица. Зубы новые вставила. Теперь, как что, так сразу, улыбка во весь рот. Платье на ней короткое, ноги, которые, считай лет пятьдесят, от всех скрывала, оказывается, ещё ничего, смотрятся. Так что, теперь она уже совсем и не та бабка, что была прежде, а довольно привлекательная женщина в возрасте, впрочем, не это главное, сколько ей лет, главное, что она, не смотря ни на что, осталась женщиной.