Сегодня я возьму себя в руки. Начну новую жизнь. Буду правильной.
Сегодня понедельник и уже нет тех потоков, которые вчера наводнили всю Москву .
До работы я добралась, правда, в метро очень мяли, сильно болели ноги, а всё из-за косточек, теперь с обувью одна беда, как тут мать не вспомнить: у неё пол коридора занимали разные рапстопши и всё ходить не в чем.
Вы только на грамматику и синтаксис в моём тексте внимания особенно не обращайте, я ещё в школе частенько за это дело хватала тройки, потому что вся в тексте, в своём…. А исправить некому. Редактор, что у меня на компе, это одно название, сам ничего не знает, только подчёркивает, подчёркивает, то синим, то зелёным, а что спросишь – один ответ: “Нет вариантов”. Ну, это так, реверанс в сторону читателя и чтобы не судили строго.
Автобуса, конечно, нет, трамвай сняли, а другого транспорта как не было, так и нет. Только табличку повесили про автобус. Ну, пешком, так пешком. Правда, и пешком не пройти: ремонт дороги, автомобили на тротуаре, поэтому перебежками, где бочком, где грудью навстречу пробке и дорожной технике. Машин тут полно, только трамвайные рельсы всё равно вручную перекладывают. Бедные, как рабы на галерах. И что, скажите, с такими мужиками потом делать, до каких лет они доживут, и что их жены с детишками делать будут.
Доплелась. Хорошо сегодня фирма не в полном составе. Некоторые сегодня выходные, те, которые в субботу работали. Значит, беготни и шума будет поменьше. Правда, менеждер, который напротив меня сидит, с утра гундосит в полный голос:
- Выставляйте счёт в фунтах, во, блин, не соглашаются, а если в долларах, а они потом переводить будут, это сколько же мы потеряем.
А вот и у меня телефон вздрогнул: хозяйка:
- Что нового? Привезли перо? А сетку?
Это, нормально, это называется дистанционное руководство. Ну, и слава Богу, а то бы тут крутилась, воще бы пар из ушей шёл.
Конечно, я надеялась, что сегодня на работе, пока коллеги отдыхают, хозяйка на дистанционе, я смогу черкануть пару слов, бом-бом себе в альбом или на Прозу.ру. Может быть, кто-нибудь прочитает.
Но мой визави так громко беседует, что заглушает все мои внутренние устремления:
- У нас есть на складе. Блёсточный бифлекс закажем позже. Сейчас? Нет, хорошо, я перезвоню. Мг, Мг. Ну, да. Сделаем сейчас. Понял. Понял. Хорошо. Ладно. Договорились.
Включаю комп. Письма, письма…. Надо отвечать...
А этот толстый, который толкался у эскалатора и всё время в меня животом упирался, кряхтел и напирал, кряхтел и напирал … он то, наверно, кошелёк у меня и вытащил.
Я только комп. включила, а тут из магазина, он у нас на первом этаже, лестница очень крутая, просто трап, поднялась продавщица и говорит:
- Разменяйте, пожалуйста, пятьсот рублей, а то сдачу отдать нечем.
Полезла в сумку, а кошелька нет. А у меня в нём и социальная карта, и деньги, и ещё всякие карточки, ну, знаете, которые сейчас всем в магазинах дают. И Сонькина фотография. Она ещё в прошлом году мне сунула и сказала:
- Хочу, чтоб я у тебя была.
И так чудно, открываю кошелёк, а там она и все спрашивают:
- Это Ваша внучка?
Отвечаю:
- Да.
А о том, что у меня ещё семеро по лавкам, молчу, зачем им знать…
Так вот теперь я без денег, без транспорта. Ладно, эта беда не беда. Были бы все здоровы.
Но и со здоровьем что-то не ладится. Нет, я не о себе, хотя у меня, конечно, тоже. Но речь не обо мне.
Дети, внуки – у всех что-то ни так. Уши, носы, горла, поджелудочная, камни в почках, а у самой маленькой с пятницы на воскресенье – ложный круп. Хрипит на руках у матери, задыхается. Выскочила из своей комнаты:
- Что у вас тут?
А она, малышечка совсем, но такая разумненькая:
- Я, - говорит, и говорит так спокойно, - дышать не могу, - и опять в хрип.
Все выходные на руках у матери. Плачет, плачет. Температурку только собьют, а она опять под сорок.
Я с внуком, и он к малышке подойти не даёт. Только я к ней, а он в неё или тычет чем-нибудь, или в головку кидает. Да, она и сама кроме матери никого к себе не подпускает. Всё только:
- Мамочка, мамочка!
А стало чуть лучше, зашла ко мне и говорит:
- Мы с мамой очень красивую лошадку в магазине видели. У неё гривка с золотом и коронка. - И опять к маме.
У меня от зарплаты ещё немного денег осталось, правда, мало, а до шестого ещё ого-то, сегодня только двадцать девятое, а зарплата у меня, как у продавщицы, хоть и называюсь менеджером по закупкам. Конечно, пару раз в Ашан сходить можно, а уж на что другое рассчитывать не приходится.
Ну, да ладно не в деньгах счастье…
Мне главное внука на себя отвлечь, чтоб сестрёнку не обижал и у матери под ногами не крутился.
К вечеру, перед самым закрытием магазина, я всё-таки не выдержала. Побежала в магазин, от нас недалеко, раньше до демократии, там была “Диета”, теперь вот “Дочки-сыночки”. Недалеко-то, недалеко, да не дойти. Дождь смешался со снегом, такие хляби на небесах, что по земле не пробраться. Тротуар, мостовая – всё под водой, будто реки текут.
Знать бы, что такое творится, резиновые бы нашла. Только вряд ли: у нас, ведь как, теснота, обувь по углам понатыкана, поди, найди её. Но…доплыла, ноги, конечно, все мокрые. В магазине почти никого. Да, в такую погоду хозяин сами знаете чего не сделает. Теперь бы лошадку найти. Вон кобылы стоят – одна на кочалке, другая на колёсиках, но это не по нашим габаритам.
А вот и маленькая с золотцем в гривке и в коронке. Теперь бы ещё внучку угодить. Не могу же я с одной игрушкой в дом явиться, эдак, внученьку мою вообще зашибить могут.
Так, вот этот наборчик с полицейскими нам вполне подойдёт.
- Играйтесь, детки, играйтесь!...
В понедельник на работу я ехала уставшая, в метро, держась за поручень и покачиваясь, читала Шишкина, да Михаила. Хороший автор, за сердце берёт. Думаю, правильно, что на него премий навешали. Это вам не “Дети Розенталя”, а вполне человеческое, почти про нас с вами.