Этот сюжет из жизни произошёл несколько десятилетий назад, но до сих пор отзывается болью воспоминаний.
Только-только кончились каникулы и потянулись длинные школьные часы пребывания на занятиях. Учительница русского языка, Зверева Галина Петровна, всегда прекрасно выглядевшая и являясь эталоном настоящего учителя, вошла в класс.
-Здравствуйте дети,- доброжелательно и с напевом произнесла она.
Класс так же в ответ поприветствовал её вставанием со своих мест. По крайней мере, так было принято в то далёкое время, когда деревья были большими.
-Садитесь.
Когда команда была выполнена и трудолюбивые ученики наконец заняли свои места за партами, Галина Петровна сказала:
-Ребята, сегодня мы будем писать сочинение. Это будет не традиционная тема «Как я провёл лето», а немного о другом. Давайте вспомним мысленно события в своей жизни, когда вы сделали что-то такое, словно переступили через себя, свои привычки и совершили какой-то маленький, но подвиг. Хорошенько вспомните такие минуты, и вы в любом случае найдёте такое событие в своей жизни.
На лицах учеников застыло замешательство и дружные переглядывания. В головах молодого поколения заносились вихри воспоминаний, пытаясь найти ту путеводную мысль успеха написания этого сочинения.
Галина Петровна подошла к доске и белоснежным мелом стала выводить красивым почерком название темы сочинения- «Преодоление себя». Отложив брусок и вытерев лежавшей на полке тряпочкой руки, она присела на своё место и сказала:
-Всё. Время пошло. До окончания урока осталось тридцать пять минут.
Ученики открыли свои тетрадки, и, взяв в руки шариковые ручки, стали выводить заглавие сочинения.
«Вот это номер»,- пронеслось у меня в голове. Многие ребята уже вовсю что-то писали, а моя страница тетрадного листа была ещё девственно бела. На ум не приходило ровным счётом ничего такого, чтобы хоть как-то подходило под определение темы. Прошла минута- другая. За окном школьного кабинета во всей своей красе и красках осеннего разноцветья благоухала осенняя пора. Листья на деревьях давно поменяли зелёный свой оттенок на причудливый разлив ярко-оранжево-багряный перелив краски природы. Вот и прошло лето, такая замечательная пора отдыха в деревне. Стоп. А кажется тема есть.
…Каждые каникулы у меня проходили непременно в деревне, где жили родители отца. Эх, сколько всего замечательного было в то далёкое время. И рыбалка, с первой пойманной на спиннинг рыбой; и сенокосная пора, когда подгребали сено для просушки, и многое, многое другое. За это время сложилась уже своя компания сверстников с близлежащих домов, определился свой круг интересов. В тот день, когда мы буднично сидели на лавочке возле нашего дома (так сложилось исторически, что посиделки всегда были у меня, и я был заводилой всех историй), к нам подошла соседка- баба Нюра, жившая напротив.
-Ой, замаялась, пока дошла,- она тяжело опустилась на лавку, придерживаясь за заборчик сада. -Ребята, выручайте меня,- попросила она.
-А что сделать-то, баб Нюр?- тут же отозвались мы.
-Да кошка зараза, чёрт бы её побрал, снова котят принесла. Я её шельму уже ругала, ругала, да куда там, котится как заведённая.
-Да нам котята не нужны,- тут же стали мы отнекиваться.
-Да я, ребята, не прошу их взять. Вы бы их утопили бы, я вам денег заплачу.
Мы переглянулись. Честно сказать удивило не предложение утопить котят, нет. А обещание денег за обычную для деревни процедуру избавления от ненужного приплода живности. Предложение было необычное, и баба Нюра это поняла по нашим переглядываниям, и как опытный психолог, перефразируя известную фразу «Куй железо пока горячо», закинула её один крючок:
-У меня и пряники есть. На всех хватит. Пойдёмте, поёдёмте…
-Ну что сходим?- возник у нас одновременный вопрос. Делать всё равно нечего.
-Пошли.
Перешли улицу, прошли мимо общего колодца водоисточника с кристально чистой водой, и зашли во двор бабы Нюры.
-Я сейчас,- и она шустро скрылась в веранде своего дома.
В воздухе летали быстролётные ласточки, на лету хватая зазевавшихся насекомых; ветер ласкового теребил листья черёмухи. Вот послышались шаги, и баба Нюра вернулась с лукошком, где неловко тыкаясь мордашками друг об друга, лежали ещё не обсохшие комочки котят.
-Вот, ребята, берите.
И она протянула тару с животными.
Неловкость и замешательство охватило нас. Было ожидаемое препирательство, кто должен взять её- никто не хотел брать на себя этот тяжёлый груз ответственности за жизнь. Или смерть.
-Давай сюда,- я решительно взял ношу на правах старшего среди группы сверстников.
Надо сделать отступление от повествования. Жизнь в деревне - она другая. И в то время и сейчас городской и деревенский житель сильно отличаются друг от друга. Деревенская жизнь намного раньше приучает к взрослению, хозяйственности. Отец и дед, страстные охотники, иногда брали меня на охоту, поэтому как не резко это прозвучит- вид добычи и собственно связанный с ней аспект лишения её жизни были для меня не в диковинку. Ко всему являясь ещё и лидером в группе друзей, по другому поступить в тот момент я не мог.
-Баб Нюр, а ведро есть?- по-свойски, словно делал это не первый раз, спросил я.
-Есть, есть, я сяс.
Когда ведро было принесено, хозяйка попросила:
-Ребята, только не в ограде топите. Идите за огород.
И она по-быстрому спровадила нас со двора. Взрослый человек без тени сомнения запустила семена жестокости и безнравственности в души детей.
Через пять минут мы уже стояли в конце картофельного поля. Котята пытались найти выход из лукошка, и только-только познавали окружающий мир через осязание…
Через несколько минут на дне ведра, сквозь толщу воды просматривались бездыханные тела котят. Только сейчас пришло понимание чего-то страшного и пугающего ощущением смерти произошедшего…
…Одноклассники уже написали бОльшую половину страницы, когда с чувством и долгом приступил к своему повествованию я. Вспоминая события месячной давности, и придерживаясь озвученной темы, я без грамма сожаления и чувства стыда выплеснул своё повествование. До сих пор помню последнее предложение «…когда пузырьки от котят растворились в воде, и они лежали на дне ведра, мне стало легко и я словно сбросил камень с сердца»…И это в четвёртом классе. Сейчас вспоминая замыленное прошлое, мне стыдно и противно от написанного, но что было- того не вырубишь топором…
Прозвенел звонок, давая знать, что время вышло и надо сдавать тетрадки. Урок русского и литературы был последним в этот день, и, выходя из класса, мы клали наши рассказы на стол учительницы.
Прошли выходные дни, наступил понедельник и снова в списке занятий урок правописания и русских классиков.
Галина Петровна зашла в класс заметно изменившись за выходные дни. На её лице просмаливалась пугающая бледность кожи и какая-то отчуждённость. Она провела урок в некой прострации, и мельком бросив взгляд в мою сторону, достала из своего портфеля наши сочинения.
-Оля Комольцева, молодец, написано интересно и без ошибок,- начался разбор полёта.
-Игорь Замараев тоже постарался,- продолжала Галина Петровна,- твёрдая пятёрка…
Ребята подходили к столу учительницы и забирали свои работы. Стопка заметно худела, а меня ещё и не вызвали. Вот наконец все работы были розданы, и на столе осталась только моя тетрадка. Меня посетили смутные терзания- наверно сочинение учительнице понравилось и она до последнего не отдавала его мне, желая продлить удовольствие от чтива.
-Встань Андрей,- попросила она меня тихим, чуть ли не срывающимся голосом.
Она смотрела на меня другими глазами, словно пытаясь понять что-то терзающее её мысли.
-Андрей, я прочитала твоё сочинение и не могла найти себе место все выходные.
Я наивно думал, что это наивысшая оценка за мою работу. Было ещё неловко от устремлённых на меня взглядов одноклассников. Те завистливо тоже оценили внимание учительницы к моей скромной персоне.
-Я не смогла поставить тебе оценку за ошибки. Это вообще нельзя оценить. Скажи маме, чтобы завтра она зашла в школу.
…На следующий день после возвращения матери со школы состоялся тяжёлый и долгий разговор. Ещё в пороге обратил внимание на маму. Она одела на себя ту же маску непонимания и страха за нравственное поведение сына.
Когда мне наконец указали на промах в теме выбора сюжета, мать сидя у стола, спросила:
-Ну разве ты не мог вспомнить что-то другое? И почему не рассказал мне что баба Нюра просила сделать это вас?
Я виновато опустил голову и лишь отрицательно покачал головой.
-Ну почему ты не написал, как тебе было больно делать первые шаги после ожога. Ведь это и было преодоление самого себя,- предложила свой вариант мать. На её лице увлажнились глаза, и предательски покраснело лицо от воспоминаний.
…Прошло столько лет, а именно этот кусочек жизни запомнился навсегда. В то время мы жили в соседней деревне. Отец ещё не вернулся с работы, мать копошилась во дворе. Её хозяйскую рутину было видно сквозь окно маленькой кухни, где в возрасте трёх лет находился я. Кухня была маленькая, какая-то нескладная и заставленная утварью, и немного тёмная.
Вот мать пошла кормить свиней. Я пристроился на лавке возле замусоленного окна, и смирно ждал её возвращения. На лавке стояло два ведра. В одном, это я знал точно- должна быть холодная вода, а в другом только что мать подогрела алюминиевым кипятильником воду до кипения. Ожидание мне надоело, и я сделал тот шаг безрассудства, о котором приходилось жалеть уже потом. Подойдя к ведру с холодной водой (как же наивно я ошибся), я приподнял ногу и решил чуть-чуть намочить краешек рейтуз (детская советская одежда). Коснувшись правой ногой воды, и поняв, что это не холодная вода, я инстинктивно дёрнулся и последнее что помню, опрокинул ведро кипячёной воды на себя. Моментально намокшая горячая жидкость обволокла рейзузы, и ещё больше усилила своё страшный эффект. Остальной промежуток времени полностью вытравился из сознания. Этого я не помню- только по рассказам родителей. Начались долгие месяцы больниц, мазей, диких болей, и снова первые шаги. Правая нога сильно пострадала и сварилась самым банальным способом, исковеркав голеностоп и кожу до колен.
-Ну можно же было написать про свою боль, её преодоление,- снова вернула из прошлого меня мать.
Почему-то тогда, на уроке про это не вспомнил, а написал про ту мерзость с котятами…