(Владимир на леднике. Кавказ, ущелье Адыл-Су, 1975 г.)
Кавказ! Как много в этом слове! Красив Кавказ, красивы коренные народы и нации Кавказа с их самобытной и красивой культурой. Красив Крым, красивы Карпаты, Урал, Сибирь, Байкал, Дальний Восток и многие другие земли, завоёванные Россией. Все эти земли «исконно русские», ибо завоёваны самой кровожадной бандой в мире. А «исконные» потому, что россияне «ищут» объекты для грабежа и необоснованно предъявляют коренным народам «иски». «Крым – исконно русская земля, ибо мы вычистили и выскоблили его от всего нерусского», – заявил однажды на страницах одной из центральных газет России высокопоставленный военный руководитель. Я не хочу называть имя этого упыря, ибо он не имеет права носить человеческое имя, потому что, только за это заявление он заслуживает виселицу. Оккупанты всех рангов и мастей всегда, во все времена, на завоёванных землях ведут себя по-свински, как и должны вести себя грабители. Русский народ всегда был нищим, потому что ни один грабитель не в состоянии разумно вести хозяйственную деятельность.
Впервые на Кавказ я приехал осенью 1973 года. К осени 1979 года источник «Ессентуки 17» уже был обезвожен – он иссяк. Впервые в Приэльбрусье я приехал в 1974 году, а в 1975 году я снова приехал к горе Чегет и не узнал местность, потому что вдоль реки Баксан у горы Чегет было полно мусора и пустых бочек из-под нефтепродуктов.
В 1976 году я отдыхал на спортивной базе Юсеньги. К этому времени Долина Нарзанов уже была уничтожена, но в ущельях Ирик-Чат, Адыл-Су, Адыр-Су и Юсеньги было пристойно чисто, благодаря усилиям коренных жителей этого края. В этом же году с группой туристов я ходил походом к леднику, спускающемуся от горы Ушба. Экскурсоводом-инструктором в этом походе был Самат – молодой человек, потомок коренного народа, населяющего эту местность. Туристы в походе нехорошо отзывались о местных жителях:
– Грубые, некультурные, негостеприимные, не любят русских и плохо к русским относятся.
Всё это, безусловно, слышал Самат. Ненадолго хватило моего терпения слушать высказывания «братьев-завоевателей». Я заговорил:
– Вы видите, какие красивые горы и ущелья в этом божественном крае? Вы видите, какие красивые и гордые лица у коренного народа этой местности? Эти люди здесь жили испокон веков, гордые своей независимостью и своим родством с местной природой. Они жили в гармонии с природой и были счастливы. Пришли сюда русские завоеватели, оставляя за собой кровавый след. Теперь вы, потомки завоевателей, ездите сюда и учите коренное население интернациональному борделизму. Вы оставляете после себя горы мусора. Посмотрите, даже здесь, у горной тропы, валяется всюду мусор. Кто вас сюда приглашал? Кому вы здесь нужны со своей свинской «культурой»? Вы после всего этого позволяете себе высказываться в адрес местных жителей нехорошими словами. Не стыдно ли вам?
К моему удивлению туристы согласились со мной, после чего стали оказывать повышенное внимание Самату.
Конечным пунктом нашего путешествия был высокогорный лагерь возле горного аула. На следующий день мы ходили походом к горе Ушбе, к горному озеру и к леднику. Название горы Ушба переводится как «Ведьма», ибо у этой горы отвесные стены с отрицательным уклоном. К осени 1976 года вершина этой горы ещё не была покорена. Мы видели, как откалываются от ледника мини-айсберги и падают в озеро, создавая при этом звуки громче артиллерийских выстрелов.
Я любитель одиночных путешествий, поэтому на следующий день после похода к Ушбе я в свободное время ушёл в горы. Возвратившись в лагерь, я к своему удивлению не увидел в лагере ребят. Я пошёл на склон горы в поисках своих товарищей по походу. Здесь я был удивлён не в меньшей степени. Ребята помогали местным жителям на тросах опускать к аулу с горных полян сено – вот она, человечность! Спустя два дня после этого случая Самат нам объявил:
– Сегодня у нас день отдыха, поэтому никаких походов на сегодня не запланировано. Вы хорошо и уважительно отнеслись к местным жителям. Позавчера вы помогли им в нелёгком труде по обеспечению домашних животных сеном. Вы помогли местным жителям, а я в ответ сделаю вам подарок, поведу вас на ледопад. В это место водить туристов запрещено из-за высокой опасности, поэтому в поход пойдут только те туристы, которые уверены в своих силах.
Мы отправились в поход. С нами пошло чуть больше половины группы туристов. Горная тропа была очень крутой и опасной. В одном месте к скале была прикреплена шурупами мемориальная доска. На доске было написано: «В этом месте погиб альпинист N…». На доске были указаны фамилия, имя и отчество альпиниста, а также дата его гибели. Мы поднялись к леднику. Ледник под большим углом опускался в ущелье. С тропы на ледник надо было сделать два шага, но это было трудно и опасно.
– На ледник взойдёт только тот, кто уверен в своих силах, кто уверен в том, что ему это удастся, – сказал Самат.
Я с Саматом и ещё тремя парнями перебрался на ледник. Это был конечный пункт нашего путешествия. Теперь две группы туристов стояли рядом, но нас разделяла небольшое углубление, по которому текла вода. Перешагнуть его было опасно, так как можно было поскользнуться и упасть. Упавший человек покатился бы вдоль ледника по крутому склону в ущелье. Это грозило непременными травмами. Те, кто не решился перебраться на ледник, не многое потеряли, ибо, как нам, так и оставшимся у ледника туристам открылся чудесный вид на ущелье. Далеко внизу виден горный посёлок, у которого расположен наш лагерь. Лагеря не было видно, а домики селения казались меньше спичечной коробки. Внизу ущелья вдали от нас раздался ружейный выстрел. Было далеко, но звук был очень громкий. Слышен был громкий звук летевшей по ущелью пули. Впечатление было такое, как будто по ущелью мчится не пуля, а шмель, величиной с утку. Заговорил Самат:
– Это огромное, красивое ущелье, которое открылось вашему взору, принадлежало моему деду. Он был князем, а долина этого ущелья была его владением.
После такого объявления нам всем стало предельно ясно, кем мы, пришельцы, являемся для местных жителей. Снова заговорил Самат:
– Параллельно нашему ущелью, ближе к Эльбрусу, пролегает ущелье Юсеньги. Оно не такое крутое, как наше. Во время войны, когда немцы приближались к главному кавказскому хребту, командование советской армии приказало местным жителям всех овец и коз согнать в одно стадо. Это стадо, численностью несколько десятков тысяч голов, погнали по ущелью Юсеньги к горному хребту. Солдаты в ущелье перестреляли всех животных, дабы они не достались немцам. Немцы шли со своей едою, а для местного населения наступил голод. Много лет после войны на склонах ущелья лежали десятки тысяч скелетов, оставшиеся от наших животных.
Мы опустились в лагерь. Сегодня у нас будет прощальный ужин, а завтра мы уйдём из этого ущелья к туристической базе «Юсеньги». Местные жители забили для нас барана и приготовили огромное количество шашлыков. Нам прислуживали, нам подавали на стол горячие шашлыки, а мы пиршествовали. На наше приглашение принять участие в банкете, местные жители отказались категорично. Уважение может быть разное. Есть даже уважение к оккупанту. Но даже уважение не может позволить патриоту сесть за один стол с оккупантом. Молодцы кавказцы! Я склоняю свою голову перед вами за то, что вы с честью несёте достоинство собственной национальной культуры!