2011(?)
23:20
Эта работа сжигала людей и посильнее, чем Адриан Пейн. Работа с кровью, болью, криками и… информацией. Впрочем, все предшествующее лишь методы получения последнего и их упоминание не столь существенно. Поэтому его должность неофициально и называлась – «работник с информацией», а официального названия у нее не было. Как не было ее у тех, на кого Адриан работал.
Двадцать лет назад Пейн был обычным офисным работником. Планктоном, как сейчас принято их называть. Был. До тех пор, пока не познакомился со Стивеном Бартроу – человеком, знавшем о нем все.
Наручники звенели, до крови обдирая запястья незнакомки. Силясь что-то произнести с завязанным ртом, она все дергала и дергала их, гремя цепью о металл кольца, вмонтированного в бетонный пол. Он не знал ее. Как не знал того, что она сделала и зачем понадобилась Бартроу, но приказ был ясен – привезти и ждать дальнейших инструкций. Адриан выполнил первую часть.
«Индивидуальные занятия по управлению гневом» - так указывалось в чеке, которые Пейн оплачивал каждый месяц. Доктор Ласлоу называл это просто психотерапией, но суть от этого не менялась. Так же, как и не менялось состояние Адриана. Гнев оставался гневом, а желание причинить окружающим боль с трудом замещалось тяжелыми физическими нагрузками и транквилизаторами, названия большинства из которых Пейн знал наизусть и без труда мог перечислить все их позитивные и побочные эффекты. К примеру – потеря потенции у трензитана, диарея и аллергия у сидрона, широкий спектр желудочно-кишечных заболеваний у пензитала ну и, конечно же, потеря зрения у танзина.
К счастью, пока что с эрекцией, желудком и зрением было все более-менее в порядке, исключая частую изжогу, доводящую просто до бешенства, если под рукой не оказывалось нужных лекарств.
Девушка прекратила мычать и биться. Карие глаза неотрывно следят за каждым действием Адриана. Ее зовут Елизавета, ну или просто Лиза для тех, кто ее знает. Елизавете тридцать шесть лет, разведена, есть сын. Она работает в одном из Бостонских банков. Живет в получасе от места работы. Всего за два дня Пейн узнал о ней практически все. Как мало тайного в жизни современного человека.
Место, куда он привез ее, было далеко и от работы, и от дома, и от всех остальных мест, где любила бывать Лиза. В некотором роде это был склад, не использующийся лет двадцать. Если бы на улице был день, то помещение с легкостью бы мог осветить солнечный свет, проникая внутрь через наполовину разъеденную ржавчиной крышу и стены, но на улице было темно, а вдобавок еще и прохладно.
Сегодня, идя на работу, Елизавета одела белую блузку, черную юбку, на ладонь прикрывающую колени, черные же колготки и прелестные туфли на невысоком каблуке. Волосы, цвета темного янтаря, она затягивала в хвост и перехватывала чудесной заколкой.
Сейчас от этого осталось мало. Брошь, сорвавшаяся с волос, осталась на заднем сиденье в салоне, колготки где-то порвались, а на правой ноге осталась единственная туфля. Левая затерялась при переходе через лес. От белизны блузки так же осталось немного.
За все шесть лет занятия с доктором Адриан никогда и никому не рассказывал ни о нем, ни о том, по каким причинам ему пришлось согласиться на эти сеансы. Но Стивен об этом знал. Знал он и о том, что было перед всем этим. – Вы особенный человек, Адриан. Вы же понимали это с самых ранних лет, чувствовали, что другие – не ровня вам. Вы сильнее и умнее большинства своих коллег, но почему-то они продвигаются по службе, а вы остаетесь на своем месте. Адриан, неужели вы не устали от увещеваний доктора Ласлоу, что все будет хорошо? А я могу помочь вам. Вы не больны, Пейн. Ни один врач не сможет вылечить того, чего нет.
Стивен говорил убедительно. Он всегда был убедителен в своих речах и неважно, убеждал ли он в том, что в ресторане стоит купить именно этот кофе, или же в том, что вся твоя прошлая жизнь выстроена на чужом непонимании и некомпетентности.
Целых двадцать лет назад. Сколько времени было потеряно до того, как он встретил Бартроу! Сколько лет он жил, веря в то, что он болен. Та жизнь, те годы, прожитые в пустой и нелепой вере в то, что можно и нужно быть как все, что нужно подстроиться под общество, что нужно, нужно, нужно… тысячи этих «нужно»! Но Стивен говорил совершенно иное и, в тот вечер каждое слово его длинного монолога открывало внутри Адриана запертые прежде двери.
Стивен Бартроу… друг и нынешний начальник. Сейчас их встречи сделались реже, а общение проходило в подавляющем большинстве случаев по телефону, но привязанность к этому человеку с годами лишь окрепла. Да и как может быть иначе с тем, кто открыл для тебя новую, полноценную жизнь, открывшего в тебе ту самую дверь, о которой ты догадывался, но не смел мечтать?!
2011
02:54
Пальцы жгло огнем. Приятная боль морила суставы, уходила выше, растеклась по плечам и лопаткам. В воздухе еще витал запах горелого мяса. Елизавета уже не гремела наручниками, не мычала и не следила взглядом за Адрианом. Она уже никогда не сможет сделать ничего из этого.