Глава 29
Из двенадцати календарных месяцев Алина больше всего не понимала октябрь. Именно не понимала. По сезону месяц принадлежал осени, но часто преподносил неожиданные сюрпризы. До летних температур дело, конечно, не доходило, но неделями могла стоять вполне комфортная погода. Случалось и наоборот. Не дожидаясь Покрова, ложился снег. Непредсказуемость погоды портила настроение горожан. Октябрь не нравился Алине своей невнятностью, от этой невнятности легко впасть в депрессивное состояние. К сезонному распределению ролей месяц октябрь относился с большой прохладцей. Дело нередко оборачивалось равнодушием затяжных дождей, тогда слезливости и уныния с избытком хватало на всех.
Но, слава богу, нелюбимое межсезонье в ту осень побило рекорды плюсовых температур. Алина спустилась во двор, смахнула кленовые листья с лобового стекла и капота машины. Увидев стремительно приближавшегося Кирилла, поспешила сесть за руль. Молодой человек не оставлял попытки наладить более тесные отношения, правда вёл он себя довольно странно, что Алину раздражало больше всего. Настойчивые атаки с букетами цветом после спектаклей, сменялись длительными паузами. Алина старалась убедить себя, что эти внезапные исчезновения её совершенно не волнуют. И всё же начинала подозревать, что волнуют и злилась, чувствуя, что при появлении Лавренёва что-то таяло внутри. Она убегала, боясь обнаружить своё смятение.
И на этот раз Кирилл заставал девушку врасплох. Бедная Алина панически боялась отдаться ответному чувству, внутренне сжималась от страха испытать очередное разочарование. Лавренёв почти бежал к ней, пересекая двор по диагонали. Кирилл заметил её манёвр и, чтобы не дать ей ускользнуть, стал ещё издали приветствовать девушку букетом алых роз. Таким она и будет его вспоминать: в классической кожаной куртке с белоснежным шлейфом кашне, которое было небрежно накинуто на крепкую шею. Но в этот момент ей хотелось сбежать от этого улыбчивого парня. Кирилл специально для нее сбрил бороду и отрастил свои шикарные вьющиеся волосы. Решив, что актрисе непременно должны нравиться «мачо Аля-Бандерос». Его слегка раздражал вновь приобретенный имидж, от мужчин коллег летели язвительные шуточки. В Кирилле и в самом деле угадывалось сходство с американским актёром. Женская часть коллектива млела при его появлении и была заинтригована, пытаясь вычислить имя очередной пассии Лавренёва. Редакционные красотки с выдающимися достоинствами, безуспешно надеялись поймать его в свои сети. И только Алина оставалась равнодушна ко всем жертвоприношениям. Кирилл видел, что объект обожания собирается в очередной раз уклониться от встречи.
Алина остановилась, и причиной тому не лучезарная улыбка бегущего ей на встречу Лавренёва. Седовласый мужчина, выгуливающий собаку, сказал:
– Деточка, куда же вы!? Ведь это сама любовь!
Эта фраза удивила и ошарашила девушку. Актриса остановилась и с удивлением посмотрела в след старику, который повернулся и пошёл дальше. Алина недавно сняла квартиру и шапочное знакомство с этим господином ограничивалось только дежурными приветствиями в кабине лифта. Тем временем Лавренёв уже тормошил её за рукав куртки, пытаясь как-то приспособить огромный букет. Одной фразы, сказанной от чистого сердца, оказалось достаточно, чтобы понять и оценить смысл происходящего. Девушка перевела взгляд на сияющее от счастья лицо Кирилла, словно видела его впервые. В самом деле, куда это она бежит? С этого дня отношения молодой пары развивались не просто стремительно, а накрыли лавиной. Через пару месяцев Алина уже не представляли себе жизни без Кирилла. Окончательно они не съехались, но подумывали сделать это в ближайшее время. До премьеры фильма «Анна Каренина» влюблённые слетали на две недели в Таиланд. Дома их ждали приглашения на банкет.
Загорелые и счастливые они вошли в зал ресторана, который был открыть недавно в одном из старинных особняков девятнадцатого века. Там было необычайно торжественно и чинно, играла живая музыка. Людей, по-настоящему влюбленных, из обычной тусовки выделяет аура избранности. На них сразу обратили внимание. Борис Тениальный поприветствовал их взмахом руки. Перехватил ревнивый взгляд Максима и сказал:
– Не надо, дружище, не стоит наступать на те же грабли. Тем более, сам видишь, они вполне счастливы. Красивая пара.
Борис мог бы промолчать, но он немного выпил и был расслабленно благодушен. Матвеев натянуто улыбнулся:
– Это я так. Завидую.
– Завидуй молча. Бери пример с меня. Кстати, а почему ты пришел без Марины?
– Ну, ты тоже один. Скажи Борис, что мы за сволочи такие. Точно знаю, что люблю свою жену. Знаю. Умом понимаю, а временами затмение какое-то находит.
– Ты чего-то не в духе сегодня. Самоедство для творческого человека вещь необходимая, но надо знать меру. Работу только завершили, а ты уже не знаешь, куда себя деть. Хочешь, рецептом поделюсь. Помогает. Мне, по крайней мере, помогло. Недавно ездил с семьей на Дон к своему старому приятелю. Он в своё время крупным бизнесом в Питере ворочал, в одночасье продал всё и укатил на малую родину. Удивил всех безмерно. Думали почудит годик и вернётся. Представь себе даже и не думает. Усадьбу отстроил, заложил фруктовый сад. Соленья, варенья, вино собственного приготовления. Небольшой конный заводик держит. Я позавидовал и ляпнул с дуру, что Никита барина из себя строишь, а теперь это уже не модно. Это лет десять назад все вдруг дворянские корни у себя обнаружили. Надулся, говорит, я казак и ни в какие дворяне не лезу. Всё-таки мы в столице дичать начали. Напрасно обидел человека. Всех под свою колодку подгоняем. В гости приехал, не удержался и нахамил. Звезда же! Мне можно. А этому чудаку за свою малую родину обидно стало. Переехал, чтобы загрузить работой местных жителей. На следующий же день Никита изъял у нас телефоны и в сейф закрыл. Первое время меня беспокойство охватывало, как жить без связи, привязались к пластиковым игрушкам, хуже титьки. Ломка, как у нарика началась. Потом ничего – привык к тишине. На новом месте, как водится, к хуторянкам стал приглядываться. И с удивлением обнаружил, а моя-то в сравнении с ними просто королевишна. В медовый месяц у нас с ней такого не было. Главное ничего не мешает, телефоны молчат, Анька с речки глаз не кажет. Благодать. Купались, загорали, рыбу ловили. А уха! Вот ты, когда последний раз уху на берегу реки варил? Вот, то-то и оно. Сами себе навыдумывали престиж. Яхты. Канары. А настоящая жизнь мимо проходит.
– Боря, какие Канары. Квартиру новую купил. Дети выросли. Забот полон рот.
– Хочешь я Никите позвоню? Другим человеком вернёшься.
– Не надо. В другой раз как-нибудь.
– Ну смотри, хозяин барин. А детей Никитос там наплодил, я со счету сбился. Наша Анютка первое время от удивления дар речи потеряла. Через день-два привыкла к такому количеству домочадцев, теперь скучает. В гимназии писали сочинение на тему, как я провел лето. Все про Египет, Турцию, а наша про то, как лошадей овсом кормила и на водопой гоняла. Её сочинение учительница читала всему классу. Городские дети понятия не имеют, чем лошадей кормят. В конноспортивный клуб записалась. Теперь вся комната у неё в постерах и картинах с изображением лошадей. Но, думаю, ненадолго это у неё. Моей Аньке всё быстро надоедает. Я обещал Никите, что снова приеду весной. А Сонька уже путёвки в Рио-де-Жанейро купила, тянет её на экзотику и всё тут.
– Всю жизнь только и слышал об особенностях русского менталитета. Русские ленивые, русские пропойцы. Оказалось всё не так. И пьём не больше других, и не самая ленивая нация.
– Это всё вражеская пропаганда, а мы как дураки повторяем.
– А где теперь твоя королевишна?
– На остров свободы Куба улетели с дочкой. Говорю же тянет их на экзотику. А мне дома хорошо. Слушай, Макс! А ты не думал о том, чтобы снять «Войну и мир?».
– Нет. После Сергея Бондарчука мне там делать нечего.
– Советую подумать, теперь у тебя времени вагон.
– Чего это ты вдруг вспомнил? Для Андрея Болконского или Пьера Безухова ты, брат, уже староват.
– Знаю. Я о роли старого князя Болконского подумал.
– Кторов, конечно, и на меня произвёл сильное впечатление. Хочешь потягаться. Без обид, но таких сейчас не делают.
– Да. Кторов это актёрище. Глыба. Ты давно не перечитывал роман?
– Очень давно.
– А я после своих дебильных передач только классикой и спасаюсь. Анатолий Кторов в роли старого князя Николая Андреевича очень фактурно смотрится. На днях решил перечитать роман. Французский я не знаю и эти страницы пропустил, а потом стал выбирать только те главы, где говорится о старом князе. Все-таки он интересный персонаж.
– И чем же?! Насколько я помню самодур полный.
– Не скажи! Он почему самодуром стал.
– И почему? Как у почтальона Печкина, потому что у него лисапеда не было.
– Брось прикалываться. Я серьёзно.
– Ну, извини. Просто мне кажется, что ты поддался обаянию личности актёра Кторова, а не литературного персонажа Льва Толстого. Насколько я помню Лев Николаевич не пожалел старого князя Болконского. Лично у меня никакой симпатии этот герой не вызывал.
– Николай Андреевич был государственный человек до мозга костей. За Отечество страдал всей душой. Судьба России для него была на первом месте. Старый князь возлагал большие надежды на сына. Мне, кажется, он потому и выставил себя шутом гороховым перед Наташей, чтобы отпугнуть её от Андрея. Болконский остался вдовцом и отец полагал, что Андрей больше не женится. Не имеет права! Зачем?! Наследник у него уже есть. А мужчине больше ничего и не нужно. Теперь Андрей просто обязан был посвятить остаток жизни служению Отечеству своему. А по-моему мнению, именно, такого героя сейчас нам не хватает.
– Может быть. Только в конце жизни Николаю Андреевичу, насколько я помню, пошалить вздумалось.
– Ты про молодую любовницу? Всё так. Съехал старик с правильной колеи, а француженка воспользовалась. Это только лишний раз доказывает, что без большого дела мужчина теряет смысл жизни, а с этим и рассудок. И косвенно подтверждает мою версию. Не имел права Андрей искать личного счастья, когда сама судьба дала ему шанс не обременять себя заботами о семье.
– Убедил. Надо перечитать роман. Как-то я об этом даже не думал.
– А ты подумай.
– Подумаю.
– Максим, ты же понимаешь, что телевидение для меня – это банальное зарабатывание денег. Хочется чего-то настоящего. Да и тебе пора замахнуться на большой проект.
– Я же сказал, подумаю.
– Когда наши люди поймут, что телевидение превратилось в помойку. И снова начнут читать книги.
Подошёл Артур Аринин, благодарил за возможность работать в такой замечательной команде и откровенно напрашивался на новую роль. Много позировали перед объективами камер. Широко улыбались и картинно обменивались рукопожатиями. Рыжий крепыш, невесть откуда нарисовавшийся, изловчился сфотографировать Бориса в тот момент, когда к нему со спины привалилась блондинка, положив на плечи бюст умопомрачительных размеров. Шоумен только тихо выругался:
– Вот засранцы, – Борис подал знак охране, но парочка успела благополучно улизнуть.
Значит скоро по сети разлетятся фотографии актёра с какой-нибудь скабрёзной подписью. И такой подлый способ заработка теперь никого не смущает. Борис ещё раз выругался, а Максим с удивлением посмотрел на друга. Налёт доморощенных папарацци случился в тот момент, когда Матвеев отвернулся, чтобы как следует рассмотреть оформление зала.
– Борис, а мне нравится. Белый рояль в центре на чёрном подиуме, корзины алых роз – это стильно. Всё крутится вокруг него, при этом всем гостям одинаково удобно. Можно быть зрителем, танцевать, и при этом как бы участвовать в импровизированном представлении.
– Это работа Ольховского.
– Ольховский, а кто это?
– Я тебя специально весь вечер водил из одного угла зала в другой, а ты даже ничего не заметил. Ольховский классный звукорежиссёр, я тебе о нём говорил. Послушай!
Борис поднял указательный палец и замолчал:
– Слушай.
Матвеев тоже замер на минуту.
– Да, хороший исполнитель. Хотя я небольшой знаток.
– Играет лауреат. Замечательный мальчик, будущий Рихтер. Мир ещё услышит его имя. Но сейчас не о нём. Ольховский-то каков? Так организовать звук, поверь мне, такое может только настоящий профи. Зал для этого не предназначен. В следующий фильм обязательно его возьмём. Мы с тобой, конечно, молодцы, но сейчас работают иначе. Время гениев одиночек прошло. Следует больше уделять внимания подбору технического персонала. Творческий союз у нас уже сложился. Нужны профессионалы во всём. Работать станет легче. Избавимся от лишней нервотрёпки. Пойдём, я вас познакомлю. Я просил его подождать в баре.
– Ну пойдём. Посмотрим на этого Рихтера.
– Ну Рихтер не Рихтер, а гений точно.
– Хорошо, хорошо! Идём.
Ольховский произвёл приятное впечатление на Матвеева. Сделал кое-какие замечания по поводу звука в фильме, успокоив, однако, что это не критично. Договорились о сотрудничестве. Максим в очередной раз удивился тому, как при огромной занятости Тениальный успевает подумать обо всём. Сам он ничего про Ольховского не знал, а Борис, услышав раз про гениального звукорежиссёра, тут же решил забрать его в свою команду. Матвеев и раньше знал, что старый друг не так прост. Тениальный научился работать на публику избирательно, профессиональное чутьё ему не изменяло, умел вовремя обуздать вспышки гнева, услышать и воспользоваться дельным советом. Чаще всего Борис устраивал грандиозный скандал на потеху журналистам, сцена была продумана до мелочей, никаких случайных реплик.
До разговора с Ольховским, Борис успел распорядиться, чтобы личный водитель, отвез домой Кирилла с Алиной и вернулся за ним с Матвеевым. Москва, как обычно, в это время ещё не спала, но пробки, слава Богу, рассосались. Матвеев прочитал сообщение от Марины, ответил, что скоро будет дома. Перехватил грустный взгляд Бориса, ему сообщений писать было некому. «Так вот суетится, распоряжается всем, а по сути кроме меня ему и поговорить не с кем» – подумал Максим. И тут его осенило:
– Признавайся, что всё было не случайно. Выбор этого места, оформление в стиле девятнадцатого века. Ты уже думал о «Войне и мире». Точно, как я сразу не догадался!
– Не совсем так, просто хотелось, чтобы всё было красиво. Но когда Алина с Кириллом вошли в зал, меня торкнуло. Вот, что бы хотелось теперь снимать. Всё как-то сложилось.
– Ну хорошо. Надо подумать. Слушай, уже очень поздно или слишком рано. Однако спать осталось буквально часа четыре. Поехали к нам.
– Пожалуй. Мне ещё бы день продержаться, потом отдышусь, график будет не такой плотный. – Борис обрадовался тому, что его позвали в гости, домой ехать совсем не хотелось.
Матвеевы недавно переехал в новую квартиру, Борис оценил апартаменты, отметил безупречный вкус хозяйки, дизайном Марина занималась сама. Впрочем, от разговоров уже устали и скоро легли спать. При всей своей «звёздности» Тениальный мог совершенно спокойно остаться ночевать у друзей в гостиной на диване. Он играл и наслаждался игрой на публику, испытывал в этом непонятную Матвееву необходимость. А для задушевных бесед у него был узкий круг близких людей. Максим не умел резко оттолкнуть человека, обратившегося к нему за помощью, даже если видел, что его пытаются использовать, а Тениальный мог. Борис не раз одёргивал друга: «Максим, не ведись ты на эти разговоры. Потом опять будешь переживать. Он тебе кто? Сват, брат! Нет. Вот и пошли его куда подальше!». А Матвеев вспоминал Лёху Николаева, который так же имел полное право послать его, но не сделал этого. Помог устроиться на работу таксистом и, можно сказать, спас тем самым его семью. Он считал, что за добро надо платить добром, тем кто рядом.