Мое имя Джордж и я только что впервые в своей жизни открыл глаза. Вокруг почти ничего не видно. Только свет из каких-то щелей, и я понял, что нахожусь в каком-то помещении, закрытом дверью, как в сейфе. Я побоялся шевельнуться, мне что-то мешало. Когда где-то сверху открыли шторку, я смог рассмотреть все, что было вокруг меня. Я лежал среди таких же, как я. Зеленых бумажек, только что напечатанных, с изображением Джорджа Вашингтона. Все они растерянными глазами оглядывали друг друга и не понимали, что надо делать дальше и как выбраться отсюда. Я понятия не имею, как сюда попал и кто меня там напечатал. Но я постарался успокоиться и заставить себя молча подождать. Остальные ребята страшно паниковали, вокруг был шум, шелест, крики, руганья. Они злились и сами не понимали, почему. Это их первый день в жизни, и им было обидно, что он начался с таких эмоций.
Когда стала открываться дверь, все моментально затихли. Видимо, так выглядели люди: у обоих были зеленые кепки на головах, какие-то бронежилеты, штаны и так далее. Выглядели они довольно сурово. Оба были толстоватыми, с волосатыми руками и что-то громко жевали. Наверное, у них где-то за пазухой и оружие было.
-Джон, эту партию нужно погрузить и доставить самолетом, сегодня же. Эту – упакуем и оставим на завтра. Как же мне надоело возиться с этим…
Я был рад, что я оказался партией, которую должны были доставить куда-то самолетом. Мое сердце порхало – мне повезло. Я выберусь отсюда раньше других. Моей радости не было предела. И мне было все равно, что я не понимаю, откуда и куда я собираюсь выбираться. Я постарался успокоиться, я не хотел снова рассеивать волнения.
Нашу пачку подняла какая-то специальная машина. Тут я узнал, что ужасно боюсь высоты. Подо мной были пачки других ребят, а сверху они смотрелись как стая акул, готовых сожрать меня в любую секунду. Я закрыл глаза и пытался успокоить сердце. Произошел толчок – меня запихнули в огромную зеленоватую сумку. Странно – здесь почти все было зеленое. Мне на минуту стало тошно.
Пока мы летели, я старался ни с кем не говорить, меня раздражали эти разговоры о том, куда мы летим, куда мы попадем, скоро ли мы погибнем, увидимся ли мы вновь. Меня все это страшно бесило. Я решил настроиться чуть веселее. Через какое-то время, стал воспринимать все это как путешествие. Я радовался тому, что увижу мир, получше разузнаю, что такое люди. Мне стало до боли интересно, и мне хотелось выбраться отсюда поскорее. Я распихал всех, кто лежал рядом, стад беспардонно ходить по остальным, чтобы пробраться к тому месту, где застегнут мешок. Мне казалось, так я буду первым.
Когда нас стали вытаскивать, начало очень трясти. Я держался руками за ткань, и это было сложно. Я слышал разговоры людей, о том, что партии этих свеженапечатанных денег развозят по штатам. Когда мешок с нами достали полностью и нас трясонуло, половина моего тела оказалась на улице. Так я впервые почувствовал воздух. Так было свободнее, но не намного приятнее: на улице было еще жарче, чем в мешке. Как только мешок поставили на землю, один из грузчиков заметил меня и, вытащив по-быстрому, ловко засунул к себе в карман. Это было очень неожиданно. Я даже не успел испугаться. В кармане было очень темно, но и там я нашел себе компанию. Пока человек направлялся куда-то, я попытался поговорить с лежавшей рядом зажигалкой. Как только я заметил ее, я попытался выпрямиться: меня скомкали очень серьезно.
-О, посмотри, Кроха, у нас гости. А ты как сюда? – она первая начала разговор. Это была моя первая в жизни беседа.
-А мне откуда знать. Попал и все. А ты кто? – я был раздражен и хотел снова попасть на воздух.
-Я – зажигалка. У меня даже имени толком нет. Я тут очень давно уже. Компания у нас тут постоянно меняется, я и не удивляюсь новым лицам.
-А говорила ты с кем?
-А, это Кроха. Остатки пончика, который ел этот грузчик.
-Грузчик?
-Ну да. Мы в его штанах вообще-то.
-А, ну ясно. И что вы тут делаете?
-Не знаю. Кроха очень молчалив. Он если и говорит, то только постоянно ворчит, какая жизнь ужасная и как ему надоело терять частички себя, трясь о ткань кармана. Говорит, это больно. Так он потерял свою девушку. Никак не может успокоиться. А меня много раз роняли, теряли. Видишь, царапины. И газ уже заканчивается. Скоро выбросят, наверное. Да и какая разница, может, и тем лучше. Хоть на воздух выберусь. А то тут постоянно жарко, воняет потом и этот грузчик без конца болтает. Просто ужас.
Все эти ее депрессивные мысли нагоняли на меня тоску. Мне хотелось выбраться и в то же время продолжать разговаривать с Зажигалкой. Я постоянно смотрел на нее. И вглядывался так упорно, что даже не слышал разговоров толстого грузчика. А Зажигалка не стеснялась и тоже смотрела мне прямо в глаза.
Я чувствовал что-то странное: и жалость, и влечение, и просто интерес. Такое было со мной впервые, и я понятия не имел, что делать. В итоге я решил не делать ничего. И мне за это досталось. Все внезапно закончилось. Меня резко вытащили из кармана, и только успел вскрикнуть, как оказался в руках у другого человека. Через минуту я осознал: мною расплатились за кофе в кафетерии аэропорта. Меня засунули в какой-то ящик с деньгами. Только я попал в секцию с монетами, мелочью. И это было поистине ужасно: они действительно были такими же мелочными, как и их материальная ценность. Сначала все они стали бить друг друга и ругаться за те крошки еды, которые падали из открытого и неуклюжего рта кассира. Они даже не думали делиться друг с другом, они безжалостно лупили друг друга, толкались и ходили один по одному. После, они стали ворчать, что я новенький и что я такой же дешевый, как они, только новее. Похоже, их это страшно бесило. Мне они сразу показались какими-то глупыми и бессмысленными, поэтому я даже не стал затевать каких-то споров. Как только ящичек закрыли, в темноте, все, наконец, успокоились. Так я снова понял, что хочу поскорее выбраться отсюда. Мне хотелось вернуться к Зажигалке. С ней было тепло. Но я так же осознавал, что больше никогда не увижу ее. И это злило меня еще больше.
Я пролежал там где-то три дня. За это время я успел еще чуть-чуть узнать, что же такое люди. И мне не особенно это понравилось. Хотя, бывали разные случаи. Я хорошо запомнил, что очень приветливыми и терпеливыми была компания студентов. Такие удивительные люди. Ничего не разбирал, что они говорили, но тон был очень приятный и они много смеялись. Больше всего ворчали какие-то люди непонятной мне национальности, с каким-то не менее непонятным языком, постоянно кричали что-то там про какую-то систему, обвиняли кассира в чем-то. В общем, совсем не разобрать. Два раза какие-то подростки, используя ненормативную лексику, пытались сначала просто ради забавы нагрубить и без того напуганному кассиру, а потом и вовсе ограбить его. Оскорбить оскорбили, но в участок их все же забрали. Этому я был рад. Не считая тех студентов, это было единственное, что заставило меня улыбнуться за эти несколько дней. Хотя нет, из разговоров я узнал, что нахожусь в Нью-Йорке. Я не знал где это, что это, но меня страшно радовало, что теперь я хотя бы знаю, где нахожусь.
И после всего этого кошмара я, наконец, выбрался оттуда. Случайно. Какой-то парень, видимо, возвращался домой и с ужасным акцентом попросил чаю. У него не было мелочи, поэтому с крупной суммы ему мелочью дали сдачу. И частью этой сдачей был я. В этот раз мне повезло чуть больше: Я попал уже не в карман, а в бумажник. Тут и компания оказалась интереснее: несколько бумажек других банкнот, какие-то бумажки с надписями, пустая пачка от презерватива и студенческая карточка, судя по дате которой, она была уже не действительна. Так же под ногами я чувствовал какие-то мелкие листочки. Это были остатки чего-то, что он, видимо, ел. Я так понял, что парень совсем неряха. Слишком уж много лишнего лежало в месте, где должны быть только деньги и кредитные карточки. Но мне все равно тут нравилось, к тому же, по всему телу и в самом бумажнике у парня чем-то приятно пахло. К сожалению, мне не было известно, что же это было.
Банкноты и бумажки оказались не особо разговорчивыми. Не то, что бы они были злыми или им что-то не нравилось, но они выглядели смертельно уставшими, непонятно от чего. Они еле-еле открывали глаза и двигали руками, но они почти все время улыбались. И мне они нравились. Постоянно веселым был только мешочек от презерватива. У него не было половины тела, но он все равно не унывал. Своим оптимизмом и равнодушием к происходящему он начал меня вдохновлять. Я, тем не менее, все равно старался не говорить с ним, мне больше нравилось наблюдать за ним со стороны. Он успокаивал каждого, разнимал всех, кто начинал спорить или драться. Пачка был как бы добрым, но и вроде бы не при делах. Меня он не трогал. Вроде бы не замечал.
Нас снова затрясло. Парень плюхнулся на сиденье в салоне самолета. Он тут же заказал чего-нибудь выпить, да покрепче и стал кому-то звонить. После того, как студент сделал первый глоток, все банкноты чуть оживились, запаниковали. Они стали бояться, что он вот-вот расплатится именно ими. Но нам всем повезло. Мы остались на месте. Вроде как студент в этот момент заснул, а самолет был уже в воздухе. Все успокоились. Ко мне подвинулся Пачка.
-Чего улыбаешься? - улыбаясь сам, начал он.
-Да не знаю. На тебя вот смотрю и улыбаюсь.
-Да а как тут иначе. Если не улыбаться все это раздавит. Ты же сам видишь, какие тут все угрюмые. Я тут довольно давно. Правда, не понимаю, зачем. Я привык к мусорным бакам, там все мои друзья. Где-то месяц назад, во мне еще была моя девушка. Но потом ее вытащили и она исчезла. Выкинули, наверное. Просто я пока так и не понял, для чего меня и ее люди вообще используют. Мы с ней так хорошо жили вместе…- Пачка взгрустнул, он почти заплакал, - А у тебя…у тебя есть любимая девушка?
-Ну…я бы так не сказал.
-Это как так? Не ломайся, выкладывай, все равно мы совсем скоро расстанемся и больше никогда не увидим друг друга.
-Вообще-то есть. Я познакомился с ней несколько дней назад. Ее зовут Зажигалка. Я даже не помню, какого она цвета, я только помню, как она на меня смотрела. Она такая удивительная. Загадочная. Она мне очень понравилась. Моя беда в том, что я никогда ее больше не увижу. Зажигалка осталась там, внизу. Вот такая история. Но я думаю я полюбил ее, да.
-Ну..нельзя быть уверенным в том, что вы никогда не увидитесь больше. Жизнь очень странная штука. Я ее совсем не понимаю. Я понимаю только то, что произойти в ней может все, что угодно, даже то, что кажется невозможным.
На этой ноте мы оба замолчали. Я поверил ему. Пачка говорил так убедительно, что я действительно поверил, что мы с Зажигалкой еще увидимся. Я загорелся, повеселел и стал улыбаться. Пачка увидел, что кто-то ссорится, отошел от меня и стал разбираться. А я остался на своем месте в уголке, и продолжал, улыбаясь, наблюдать за Пачкой со стороны. Мы проговорили с ним так медленно и в то же время быстро, что я не успел заметить, как самолет уже давно приземлился, а снаружи слышно, как стюардесса пытается разбудить нашего пассажира. Мне все еще было весело. Студент напился. Я так воодушевился разговором с Пачкой, что перестал бояться за то, что может произойти в следующую секунду.
Молодого парня все-таки вывели из самолета и усадили в такси. Он много ругался, часто доставал бумажник и без конца кому-то звонил. Мне в это время объясняли, что мы находимся в Европе. И когда бумажник доставался, мне показывали город. Названия никто не знал. Но вокруг все было такое живое и яркое, мне нравилось. Но на улице было прохладно и, в конце концов, я решил больше не высовываться. Я задремал. А проснулся от шума.
-Господи, Ли, ты приехал. Ну наконец-то. Садись. Выглядишь помятым. Принесу тебе воды.
-Да, я ужасно много выпил алкоголя в самолете, неси воду.
-Вот, пей. Я тут еще кое-что припас. Ты оставил Амстердам надолго, а мы тебя ждали. Появилось много нового, знаешь ли. На, держи. Вот зажигалка.
-Хорошая, просто отличная травка. Замечательно. Официант идет. Надо расплатиться. Помоги, ради Бога, достань из пиджака бумажник.
-Черт возьми, Ли, сколько мусора.
Парень вытряс весь бумажник, и мы все выпали на стол. Перед нами сидели два молодых парня, вокруг было темно и очень много дыма. Я узнал этот запах. Он исходил из какого-то свертка во рту студента. Мне полегчало. Меня унесло. По-настоящему унесло. Я впервые почувствовал что-то подобное. Я на секунду вспомнил про Зажигалку. Мне стало еще лучше, и я улыбался что есть сил.
-Пачка от презерватива?! Ли, ты издеваешься? Господи, выкини это ко всем чертям. Вот мелочь, держи. Это за его выпивку. Он расплатился.
Вот так закончилась еще одна часть. Пачка полетел в мусорку, а я попал в кассу к какому-то торговцу. Он был довольно груб, и как многие – неразговорчив. Он запихнул меня и еще пару ребят в ящик кассы и закрыл нас. Пролежали мы там всего сутки. На следующий вечер пришла какая-то банда. Они кричали и стреляли. Я тогда еще не знал, что такое ограбление, но мне было действительно страшно. И это я тоже тогда почувствовал впервые. Я забился в угол ящичка и не высовывался. Были перестрелки, крики, руганья. Все это мне что-то все-таки напоминало. Когда я услышал шаги, приближающиеся к кассе, я прижался к стене еще сильнее, да так, что почти скомкал сам себя. Прозвучал выстрел: видимо убили продавца. Потом Человек открыл кассу и стал вытаскивать все, что там есть. Грубо вытаскивать. Меня он заметил не сразу. Но было заметно, что он очень спешил. Потому, когда меня все-таки нашли, меня не просто вытащили, меня-таки вырвали оттуда. И часть моего тела осталась на держателе для денег. Там бы осталась большая часть меня, если бы в самый последний момент мою ногу не ухватила пятидолларовая банкнота. Так я впервые узнал, что иногда приятели и знакомые могут даже спасти тебе жизнь. Мне было очень приятно, но я так и не успел поблагодарить товарища: эту банкноту тут же кто-то запихнул себе в карман. Я же остался лежать в мешке у самого главного парня.
-Сегодня ограбили какую-то лавочку. Я случайно убил человека. На, возьми, посчитай, сколько мы набрали. Порванные и самые мелкие отложи в другую стопку. А мне пока нужно выпить.
У меня уже не было сил. Я опять практически валился с ног и засыпал на ходу. Я почти задремал, когда мешок затрясло, и меня снова выкинули на стол. Парень, сидевший за столом, стал жадно лапать и перебирать нас своими перемазанными кетчупом пальцами. Когда он заметил, что у меня нет маленькой части, он ловко ухватил меня и засунул в карман. Когда я попал туда, то почему-то почувствовал облегчение. Совсем непонятно, почему же. Но я впервые остался один. Совсем один. В кармане никого не было. Только одна дырка и куча вони. Во мне даже не было никакого страха. Я просто закрыл глаза и стал ждать. Я так сконцентрировался на самом себе, что фактически абстрагировался и не слышал ничего вокруг. «Очнулся» я только тогда, когда меня вновь хорошенько встряхнуло. Это было в момент, когда этот парень-таки плюхнулся на диван и достал все деньги.
-Ай, черт! Два порванных доллара! Можно было бы купить два гамбургера! На что они мне теперь? Ай…отдам бездомным, они им хоть на что-то…
Человек пересчитал все деньги, всё разложил по местам и тронулся в путь. Меня, еще одну купюру и остатки еды в пакете он держал в одной руке. Он вышел из подъезда, и я сразу увидел в один момент такое огромное количество людей. Они были повсюду. И все были такие разные и в то же время, такие одинаковые: они вроде все были одеты в одно и то же и были угрюмы и раздражены, но в то же время, у каждого на лице проскакивали совершенно разные эмоции. Они показались мне такими бездушными и неприветливыми. Не то, что те, кого мне удалось встретить. Люди шли, бежали, толкали друг друга, все обращались друг с другом, как с вещами. Меня это очень поразило. Я видел подобное впервые. Я оглядывался раз за разом и меня охватывал ужас. Меня вот-вот собираются отдать кому-то, а мне не хотелось проводить большое количество времени среди такого кошмара. Я закрыл глаза и подумал про Зажигалку. Мне стало легче, и все вокруг показалось тише.
С этим спокойствием я прилетел в руки к бездомному.
-На, держи, грязный. Вот еда.
-А покурить не найдется чего?
-Хм..ну, держи. Тут немного травки.
-Спасибо, Человек.
По-моему, бездомный был рад нам. Он был грязный, немного вонял. Небритый. Но он выглядел в разы счастливее и беззаботнее, чем все вокруг. Бездомный аккуратно сложил нас и положил в карман. Было ясно: к таким как мы он относится очень бережно, и мы пролежим тут долго. Бездомный закурил и засмеялся. От счастья пока что, а не от кайфа. От счастья осознания того, что еще пару дней он протянет, выживет. Закурив, он бросил зажигалку в карман, в котором лежали свернутые мы. И это была Она. Та самая. Она закашлялась, отряхнулась и замерла. Если бы я не помнил ее голоса, то, наверное, не узнал бы. Она была вся в грязи, где-то не доставало пластмассы. Она была всюду исцарапана и у нее почти кончился газ. Зажигалка откашлялась и словила мой взгляд.
-Это ты, Доллар?
-Да. – Когда я понял, что она смотрит мне в глаза, я даже не смог выдавить из себя улыбку.
-Господи…это ты. Да ты почти весь разорван. Что с тобой? Ты взгляни сколько грязи, а тут уголка не хватает. – Зажигалка очень замешкалась, занервничала и почти плакала от жалости.
-Да ты на себя посмотри, - я заулыбался и одернул ее, она тоже заулыбалась.
-Дурачок, - она поправила все мои помявшиеся уголки и придвинулась поближе.
Я скрутился так, чтобы она вся была завернута в меня, и чтобы ее не смогли достать. На следующий день этот бездомный скончался. Та банкнота, что была со мной, сбежала. А мы, скрутились еще ближе и забились в самый угол кармана. Ведь если Бездомный умер – значит он больше никогда не воспользуется Зажигалкой, и у нее никогда не кончится газ и она навсегда останется со мной.