Литературный вечер было решено провести в книжном магазине среди книг. Изначально друзья поэта пришедшие послушать стихи своего друга и те, кто пришел сюда просто провести вечер в приятной обстановке, ходили группками среди полок с книгами и оживленно беседовали о своем повседневном.
Поэт как–то вдруг возник перед собравшимися, и, волнуясь, проговорил вступительную речь. Пришедшие настроились на чуть взволнованный голос поэта. Все притихли. Первые свои стихи он читал, быстро, немного заикаясь. Так же быстро они влетали в уши и вылетали из ушей слушателей. Постепенно вслушиваясь в них, никто не заметил, как стал понимать написанное.
Это надо было видеть. Поэт на глазах у всех стал преображаться. Читая свою боль прошедших лет, он вновь и вновь проживал мучительно жгучие мгновения своей жизни. Голос крепчал, казалось, что он сорвется на крик, но нет. Все было в рамках тех, уже приглушенных почти забытых лет. В той, наполненной болью жизни, он поднялся на вершину своей любви, наполненный фосфоресцирующими красками эмоций и чувств. Затем был сброшен с вершины в грязь быта и повседневности, которую выносить не было у него сил, снова поднялся уже над собой, и попытался жить по велению своей души, а не так как требовали от него другие, и был растоптан людьми, не понявшими его разорванной души. Стихи. Поэт бросил в них все то, что не мог произнести вслух людям, бросил в них свою израненную жизнь.
Он читал и читал стихи. Их было много. Обозначилась чья-то мысль. Почему для него открыты лишь страдания, и то, что оголяет нервы, а потом рвет их как струны у гитары, не справившиеся с напором холодящих душу звуков, вырвавшихся изнутри музыканта. Все просто. Ему дан путь этот изначально, а музыка его в стихах. В стихах он отразил свои плутания по жизни, пытаясь отыскать хоть каплю понимания или созвучия в душах людей.
Стихи затихли. Стало тихо. Глаза горели у тех, кому близка была описанная в них жизнь. И были те, кто смотрел удивленными глазами на поэта. А как же небо, звезды, щебетанье птиц? Не уж-то, он ничего не видит и не слышит? Или Фортуна не увидела его кричащего таланта? Наивные. Они не понимают, что он другой и жизнь его другая. И смог бы он писать вообще стихи, живя средь них, обласканных судьбою? Его таким поэтом создала сама жизнь. Жаль тех, кто его не слышит.