К счастью, недалеко от нас находится лавка подержанных вещей, там за небольшую плату мы с продавцом подобрали товарищу по размеру чистую одежду, не "от кутюр", конечно, но перебиться на первое время можно. А в бутики я и сам не хожу, не по карману.
Когда вернулся в квартиру, глазам своим не поверил, Владимир помылся и сидел, закутанный в полотенце, совершенно лысый как коленка.
- Что ты сделал с собой?!
- Навёл чистоту! Начинаем жить с нуля, если я правильно тебя понял.
- Правильно, - я улыбнулся, было странно видеть такие резкие в нём перемены. - Примерь, всё чистое, одежда у них проходит стерилизацию, так меня уверил продавец. Прости, вещи не новые, но добротные, я взял лучшее из того, что нашёл. Стиль не милитари, как ты любишь, но достаточно современный.
У него заблестели глаза как у ребёнка перед новогодними подарками:
- С войной покончено, я в долгу перед тобой, - он горько вздохнул. - Не знаю, как тебя благодарить!
- Надеюсь, что тебе всё подойдёт.
- Сейчас проверим.
- Подожди, сначала бельё и носки.
- Ты и об этом позаботился?!
- В моё ты просто не влезешь.
- Для меня ещё никто такого не делал...
Он скрылся за дверью душевой и через минуту вернулся в обновках.
- Теперь точно никто не узнает!
Вещи пришлись впору и были хорошего качества, брюки слегка длинноваты, он закатал их снизу, всё остальное смотрелось вполне прилично.
- Совсем другой человек!
- Спасибо!
- Носи на здоровье, сейчас поесть чего-нибудь приготовлю.
- Могу помочь?
- Конечно, если хочешь, почисти картошки.
Мы разговорились, как будто знали друг друга целую вечность. Он рассказывал о своей жизни, местами смешно, а порой очень грустно. О том, как попал во Францию, хотел поступить во Французский Иностранный легион, нужны были деньги, но по здоровью из-за старого ранения не прошёл, а вернуться домой было не на что, так и стал болтаться по ночлежкам, бродяжничать. Питался в бесплатных столовых для бедняков, на выпивку зарабатывал сам, иногда подворовывал. Кто-то надоумил попросить политическое убежище, так и сделал, история была полуправдой: уехал он потому что его на родине не ждало ничего, кроме криминальных группировок. Немного политики, несколько фактов, и через три года ожидания он получил заветный вид на жительство и право на работу. Но идти работать уже не хотел, разучился за эти годы, бомжатский образ жизни куда проще и удобнее: днём поиграл в метро, вечером купил бутылку, выпил и спать завалился, и так по кругу день за днём.
- Почему у тебя на лице столько шрамов?
- Осколочные, ещё в первую чеченскую на мину напоролись, напарника на куски сразу, мне больше повезло, морду, правда, по кускам собирали, чудом глаза целые остались! Куда уж с такой "красотой" потом? Бабы шарахаются как от чудовища, - он ел с таким аппетитом, словно неделю голодал, вполне возможно, что так оно и было.
- Сыр будешь?
- А вино есть?
- Нет.
- Тогда не буду, сыр без вина, что день без солнца! А ты вкусно готовишь, давно такого удовольствия не получал.
- Много лет жил один, научился.
- Давай, теперь ты о себе рассказывай, а то всё я, да я...
Вечер пролетел незаметно. Между нами больше не было ни враждебности, ни страха. Владимир оказался интересным собеседником, приятным в общении. Словно это совсем другой человек.
- Разрешишь остаться? Если выйду отсюда, опять нажрусь. А надо бы перетерпеть. Я завтра уйду, обещаю.
- Оставайся, только у меня одна кровать.
- Я на полу, мне так даже привычнее, уже то, что под крышей, полный уют: не дует, пол сухой и сверху не капает. Что ещё нужно человеку с улицы?!
Постелил ему на пол тёплое одеяло, хотел отдать подушку, но Владимир отказался, ему так привычнее, в одежде уснул, скрутившись калачиком.
"Таким людям и тюрьма - комфортабельный отель!" - подумал я, закрывая глаза. Прочёл вечерние молитвы, под храп незваного гостя с трудом заснул. Привиделся дом, в котором когда-то жил наставник отец Язеп, а теперь расположился Юрис. Места там хватило бы на всех, но самое интересное не в этом, а в том, что во сне Владимир предстал для меня в образе монаха-францисканца.
Когда проснулся долго думал о том, чтобы это могло означать. Сосед продолжал протяжно храпеть, сотрясая тонкие стены моего жилища. Поутру юноша-индус, встретив меня на лестничной площадке, даже не поздоровался, и так странно на меня посмотрел, видимо, ему тоже не пришлось как следует отдохнуть этой ночью.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/27/785