Отличный ставропольский коньяк «Прасковейский»! Да ещё к нему пара фужеров крымского шампанского плюс неизвестно чьё мутного цвета сухое вино. А потом ещё две рюмки коньячка. Но до дома Сергей добрался благополучно, без пьяных приключений, правда, к автобусу его проводил новый знакомец.
Уже дома, вспомнив старые обиды на Наташку, Сергей разбушевался. Жёнушка куда-то ненадолго отлучилась, даже телефон на тумбочке в прихожей оставила. Вот её мобиле и досталось: вытащил симку, сломал и выбросил в мусорное ведро. Потом, не разуваясь, прошёл через зал в спальную, вырвал с корнем телефонное гнездо-коробочку с входом для ноутбука. К надобности подвернулся забытый в спальне секатор (как он там оказался?), им разрезал шнур, соединявший ноутбук с телефоном, заодно искромсал провод зарядного устройства к Наташкиному мобильнику, сбросил на пол с верхней полки телефонную и все записные книжки. И только после этого аккуратно разулся, моментально заснув на широкой кровати.
Наташа не будила его до утра. Проснувшись с больной головой, он ужаснулся при виде содеянного накануне. Извинялся-извинялся, подбирая разбросанные книжки.
- Это я из-за тебя, - оправдывался супруг. – Из-за ревности. Я же сколько раз говорил, чтобы прекратила видеться и названивать-писать Игорю!
- Я же сколько раз отвечала: он просто мой школьный товарищ. А ревновать бессмысленно – ты же знаешь его секрет про импотенцию.
- Но ты всё равно его любишь больше меня!
- Опять двадцать пять! Да тебя, тебя, глупого, успокойся, люблю! Зачем тогда за тебя замуж вышла?!
- А почему до сих пор не беременна?
- Может в тебе причина? Давай, Серёг, завтра же вместе пойдем к врачу. Надоели мне твои бессмысленные укоры. Через час придут к нам твоя старшая сестра Валентина и наша соседка Людмила Ивановна Чупрова, умная женщина. Если не меня, так их, может, послушаешься!
- Зачем перед всеми позоришь?
- Ты уже сам себя вчера опозорил.
Действительно, через час в дверь вошли одна за другой обе женщины.
- Вот посмотрите, что он вчера натворил. Я специально до вашего прихода не убиралась. И всё, якобы, из-за надуманной ревности к Игорю.
Сестру Сергей уважал, боялся и слушался – она на двенадцать лет старше, бывало, что и нянчилась с ним вместо мамы, когда та работала во вторую смену. Валентина рано вышла замуж, но всё равно продолжала опекать братишку, даже окольцованного, была у молодых чаще, чем их родители, да и денег взаймы на покупку квартиры дала больше, чем старики.
И Наташа не против такого шефства и одёргивания при необходимости Сергея, как вот в этот раз. Шалопутный Серега два года женатик, а всё ещё себя парнем считает. Наверное, прав, что хочет быстрее стать отцом, тогда и остепенится.
А с соседкой Людмилой Ивановной Чупровой они одновременно въезжали в недавно купленные в старом фонде не так и дорогие квартиры, только у них двухкомнатная, с перспективой расширения семьи, а у одинокой пенсионерки угловая однушка. Мебель на второй этаж из двух грузовиков новосёлы вносили одновременно, потом Людмила Ивановна попросила своих племянников помочь соседям, и сама, хоть и устала, взялась переносить лёгкие вещи. Так в этот день за её столом-угощением и познакомились. Затем пожилая женщина частенько к молодым заглядывала на чай, помогая то деньгами, то жизненными советами. Переводчица с английского и итальянского работала несколько лет в Риме, Тольятти, Благовещенске, Москве, опять в Тольятти.
Обе женщины каждая по отдельности и вместе убедили Сергея, что он был не прав. И согласились с Наташей, что супругам следует сходить на консультацию к врачу вместе.
Когда они ушли, Сергей облегченно вздохнул, сказал, что у него есть знакомый приятель-электрик, который все починит, а симку сейчас же сходит и купит, только вот неплохо бы похмелиться.
Наташа достала из шкафа спрятанную в женском белье заначку – четверку водки, взяла из сумочки свои сигаретки и пошла на кухню. Сергей обрадовался, прихватив из кармана пачку «Мальборо», двинулся вслед за женой, на ходу обещая, что завтра обязательно пойдут в консультацию. А пока супруги примирено выпили сразу по сто граммов водки (Серёже ещё осталось на полстаканчика) и вместо закуски задымили своими сигаретами.
После ознакомления со всеми анализами врач через две недели огорошил обоих: оба могут быть бездетными. У Сергея, оказывается, вполовину снижены оплодотворяющие функции спермы. Виной тому плохая экология, курение, стрессы, неправильное питание, злоупотребление алкоголем.
- Сколько лет, когда начал выпивать-курить, кем работаешь? - решила уточнить врач.
- Двадцать пять. Курить стал классе в седьмом, выпивать – на первом году учёбы в строительном училище, правда пиво мы и в школе уже тянули. В армии не служил. И по здоровью, и по родительскому заступничеству. Работал на хорошем колесном МТЗ на стройке, чуть не уволили за прогул. Теперь на стареньком гусеничном тракторе.
- Образ жизни и работы надо резко менять. Выпишу спермстронг. Рекомендуется два курса, но тебе ещё весь организм на сухой закон и отказ от табака перестроить надо. Через год снова сдашь анализы, поговорим. А теперь посиди в коридоре, мне пора с Наташей потолковать не для мужских ушей. Жди, вызову.
Сергей уселся на стул прямо у входа в кабинет, надеясь услышать секретный разговор, не прикрыв дверь, но врач это заметила, не поленилась встать из-за стола и заглянуть, якобы, в коридор, чтобы потом плотно захлопнуть дверь. А перед этим сказала:
- Забыла вот ещё что. Я всегда удивлялась: как это молодые девушки умудряются подобрать себе джинсы в обтяжечку, ни одной складочки - ни на ножках, ни на попе. Но тебе зачем такая теснота, особенно впереди. Во вред же. Раньше мужики тут простор, чтоб ничто не сопревало, создавали. Ширинка тогда мотней называлась.
Вернулась в кабинет.
- Скажи, Наташ, честно: с какого времени у тебя начались половые отношения с мальчиками?
- С шестого класса.
- Сергей у тебя второй, третий?
- А я и не считала, но ему я давно верна.
- Одежда, гляжу, хоть и осень, легкая. Живот весь белеет.
- Модно же!
- И давно так ходишь?
- Как мода на топики пошла.
- Аборт, как я поняла, был один.
- Единственный.
- Куришь тоже класса с шестого?
- Ну да.
- Наркотики?
- Ни я, ни Сергей даже не пробовали, хоть тут устояли.
- Сергей, можно входить – крикнула врач в сторону двери.
- Ну-с, молодые люди, прогноз неутешительный. Наташа рождать, правда, может, но риск получить больного ребенка есть. Совет один – вести здоровый образ жизни, Наташе одеваться потеплее, с зачатием придется подождать, но и аборт исключен. Пройдёт, может, не один год, когда женский организм перестроится. Да и Сергею всё равно нужно время, чтобы восстановиться. А теперь, молодые люди, придётся вам послушать мою лекцию. Вам же на пользу.
Врач, проверяя на слух недавно написанное начало своей кандидатской диссертации, рассказала, всё равно следующая пара придет минут через двадцать, про то, как здоровье молодых людей ухудшает демографическую ситуацию. Кто виноват? Как раз в меньшей степени Наташа и Сережа. Всё случилось чуть позже их рождения, когда родителям стало не до воспитания детей, когда надо было зарабатывать денежки для пропитания. Тогда и школа меньше начала заботиться о моральном облике учеников, поскольку само нищее государство махнуло рукой на школы – живите, мол, как хотите. Больным стало само правительство, которое поразила импотенция в деле заботы о народе. После многих быстрых смертей стариков в руководстве страной ситуацию теперь ухудшают болезни молодого поколения.
Ещё много печального сообщила бы врач своим слушателям о двадцатилетнем спаде экономики, здоровья и в целом численности населения, если бы не стук в дверь новых посетителей. Она их попросила подождать пару минут.
- Меня беспокоит, что нынешний бардак никого не беспокоит! А вам, молодые люди, желаю задуматься о своей жизни. И жду вас примерно через год, если последуете моим рекомендациям. Если не последуете, то и приходить, сами понимаете, не обязательно.
С родными об унылой новости решили не делиться. А вот с нейтральным, главное, не болтливым, человеком решили посоветоваться – с соседкой Людмилой Ивановной.
- Мне хоть и шестьдесят пять, и я вас на два поколения старше, но про молодежные проблемы знаю. Вас до такого состояния три последних правителя довели. Но и в Италии теперь есть такие проблемы – недавно только с подругой перезванивалась. У них, как и у Греции начинается финансовый кризис. Текстильную промышленность китайцы выжили своим товаром. Безработных стало больше. Браки в тридцать и старше заключают. Детей в таких семьях почти нет. Да ещё розовые и голубые. Но всё равно там положение лучше нашего, итальянцы всё же, думаю, выкрутятся.
Лидия Ивановна налила себе вторую чашку чая, гостям снова предложила кофе.
- Я человек старого закала: уважаю СССР, про который вы плохо знаете. Ваши родители троечники, вы сами троечники, а я окончила школу с красным дипломом. В иняз тогда была зачислена без проблем. Со мной учились такие же провинциалки, нам стипендии да родительского червонца в месяц хватало. Одна моя однокурсница без всякого блата до заведующей отделом в министерстве иностранных дел дослужилась. В своё время насмотрелась я на итальянский, кстати, не самый плохой, капитализм. Не думала, что у нас народ добровольно согласится поменять хорошую жизнь на плохую. Да его никто и не спрашивал. Вот и дожили до того, что кто рожать не может, кто нищету боится плодить… Зато у мусульман всё как сто лет назад. Вот внучка подруги живет в Марракеше, это в Марокко, недалеко от Касабланки, ей двадцать пять, у неё уже шесть детей! Я бы вам посоветовала переменить, как и врач сказала, жизнь, не берите пример с таких как вы, сверстников. Есть же удачливые люди, которые и в нынешнее время не растерялись. Мои племянники, например.
Ни через год, ни через два Серей с Наташей на новую консультацию к врачу не явились. Не отважились они менять стиль привычной жизни. Наташа, наоборот, курить стала ещё больше, впрочем, и выпивать чаще. Серегу после недельного запоя уволили с работы, а Наташа сама ушла из менеджеров компании, занимающейся изготовлением и установкой пластиковых окон. Вскоре все знакомые перестали давать им взаймы.
В последнюю пьянку Сергей потерял ключи, Наташка где-то задерживалась. Вот и позвонил Серега соседке, чтобы у неё дождаться супругу. Да и заснул в кресле до утра – Людмила Ивановна не решилась будить парня, посчитав, что сон ему на пользу.
Чупрова, когда сосед проснулся, сначала послала его в ванную комнату, затем, умытому, налила кофе.
- Я человек старой формации, а ты, пьянь несчастная, новой. Закалка ведь что-то значит, нас закаляли, а ваше поколение штамповали. Ты, Сергей, не обижайся, раз с тобой родители вовремя не занимались, постараюсь я тебе кое-что втолковать.
Людмила Ивановна заварила для него ещё чашечку кофе.
- Думаю, что тебе надо расстаться на время с Наташей или вообще с ней развестись – вы друг на друга влияете отрицательно. Она уже дымит и пьёт как мужик, а ты словно слабохарактерная баба. И твоя сестра Валентина тоже так считает, всё собирается сказать тебе это, да до сих пор не решается.
- Да я, Людмила Ивановна, и сам про развод думал. Ваша правда – вместе мы пропадём!
- Вот-вот, пропадёте. Поживи пока у родителей. Постарайся выдержать хоть месяц без водки и табака. На работу надо устраиваться.
Так Серега и поступил. Взяли в компанию, где прежде работала Наташа – монтажником пластиковых окон. Летом заказов было много, поэтому бригада пахала до заката все семь дней в неделю. Сергей уставал до того, что первые недели, доплетясь до родительского дома, после быстрого ужина ложился спать. Второе дыхание придала первая зарплата – почти вдвое больше, чем на стройке. Только на один день отпросился у бригадира, чтобы сходить с Наташей в ЗАГС. Квартиру решили продать, а деньги пополам, хотя Серёгина доля при покупке была вдвое большей. Но он возражать не стал.
Наташа и занималась продажей. На свою половину вырученных денег она купила комнату в бывшей рабочей общаге, не захотев, как Серёга, жить с родителями. С новыми подругами и их мужиками быстро пропила оставшиеся деньги. Глубокой осенью, когда день стал заметно сжиматься от холода, пришла устраиваться на прежнюю работу, хоть уборщицей, но её не взяли. Даже Сергей, с утра по просьбе бригадира заглянувший за двумя новыми адресами заказов в офис, ужаснулся её серому лицу, неряшливой, чего прежде не было, одежде. Зато сам посвежел, легкие очистились от никотина.
Перед Новым годом заглянул с коробкой конфет к Людмиле Ивановне. По его цветущему виду и новой зимней куртке она догадалась, что у Сергея дела идут хорошо.
- Я тут недавно твою бывшую видела. Пьяная-пьяная, двое мужиков ведут её под руки… А ты молодец, за ум взялся! Тебе бы ещё в наш вечерний политех поступить.
- С моей нынешней работой, Людмила Ивановна, не до учебы, правда, сейчас заказов мало, но с весны дел обязательно прибавится. Вы вот, кстати, пластиковые окна не ходите вставить. Можно и в рассрочку.
- Подумаю.
- А вам спасибо за совет! Людмила Ивановна, все хочу узнать, а почему вы переехали в наше захолустье? Могли бы и в Москве жить, и в Тольятти.
- И в Благовещенске, где мне всего больше нравилось, а тамошний губернатор Полеванов меня за собой в столицу утянул. Москва – гнилой город, интриги, богатеи, криминал. Честному человеку там трудно. Там для хороших людей плохая энергетика. Когда Полеванова со второй должности убрали, я сразу в Тольятти перебралась, на прежнее место работы – переводчицей на завод. В шестьдесят меня выпроводили на пенсию, я сюда, к сестре и племянникам перебралась, а то там и похоронить меня некому.
- А кто такой этот Полеванов, что-то о нем я не слышал?
- Это человек, который бы мог изменить судьбу России, когда сменил рыжего прихватизатора Чубайса на посту председателя госимущества. Но ему не дали развернуться, по совету больших людей из США Ельцин убрал его с этой на то время самой ключевой в правительстве должности. Так прямо и сообщили: «Или снимай его, или мы прекращаем с вами все отношения. Кредиты МВФ будут приостановлены». Ельцин извинился перед Владимиром Павловичем и перевёл его заместителем начальника своего контрольного управления. Вот у меня сохранились два журнала «Вертикаль. ХХI век», в которых напечатаны его статья про неприкасаемого Чубайса (это в номере 17) и в номере 33 интервью с самим Владимиром Полевановым. Возьми, прочитай внимательно, вдумчиво. Многое поймешь и о сегодняшней жизни.
Сергей после школы не прочитал ни одной книжки, так что статьи давались ему с трудом, он медленно водил пальцем по строчкам, но через полчаса уже освоился, даже стал выписывать на отдельный листок понравившиеся ему места. И удивлялся, что совсем не знает историю современной России, политикой вообще не интересовался. А тут такое ему открылось!
Оказывается Чубайс «проявлял необычайное послушание «кураторам» из Вашингтона, когда банкротил и распродавал стратегические предприятия». Сотрудник администрации Клинтона Саммерс письмами через наш МИД (?) давал ему свои директивы. Во как!
Анекдот того времени. Ельцин завидует Клинтону, как хорошо у него идут международные дела.
- Так у меня два министра иностранных дел, а у тебя ни одного!
Теперь о Полеванове. Два года был губернатором Амурской области. И в какие годы – в 93 и 94. Единственный из губернаторов, кто не просил у Ельцина денег, а доложил ему, что область их заработает сама. И всего за полгода вышла из числа дотационных. «Если бы мне в области задержаться ещё на годик, то мы бы процветали… Кстати, подобное можно было провести и на уровне России». А почему все хорошие поливановские планы рухнули? «Всё зависит от человека, от того, кто стоит у власти…».
Когда Владимир Павлович стал вице-премьером и председателем госимущества, он применил свои принципы управления. Лишил права подписи всех одиозных чубайсовских замов, чтобы не действовали за его спиной. Так в кабинет к новому руководителю, как на работу, стали ходить послы большой семерки. Полеванов уволил всех 35 советников из США, которые засели в главном компьютерном центре и знали всю информацию о готовящихся конкурсах и аукционах, вырабатывали стратегию, удобную для побед американских фирм. Это всё равно, что если во время войны в штабе Жукова работали бы советниками люди Гудериана. Кто бы тогда выиграл Курскую дугу? Под давлением американских «друзей» Ельцин вынужден был перевести Полеванова на другую должность, но и того высокого поста он скоро лишился.
Всё правильно: порядочных людей, случайно попавших на самый верх, та система «вымывала» из власти. «…поэтому систему можно изменить только системой. Никакие силовые методы, захваты власти путём переворотов тут не помогут. Если мы хотим изменить жизнь к лучшему, то надо в противовес имеющейся создать свою систему».
Через день Сергей вернул Людмиле Ивановне журналы и показал ей свои выписки.
- Что ж, это хорошо! Ты меняешься на глазах! И я теперь уверенно советую поступить учиться. Толк, чувствую, выйдет!
- А бестолочь останется, - решил отшутиться Сергей.
- Ты знаешь, я ещё со школьных лет выписываю из книг умные мысли, - Чупрова достала из шкафа толстую коленкоровую тетрадь. – Вот слушай. Это из Плутарха. «…он успел умереть раньше, чем в жизни римского государства настали те перемены, которые уже тогда уготовлялись ему роком в междоусобных войнах, и окончил дни свои в отечестве, пораженном недугом, но ещё свободном». Так можно сказать и про моего отца. «Нам было бы куда легче жить и работать, если бы мы знали, что у власти находятся люди, способные сострадать вместе со своим народом. А таковых во власти, да и поблизости от неё не видно. У нас некому верить». Это из какой-то книги Крупина, надо было всё же записать страницы. По-моему, следующая умная мысль тоже его. «Самый верный хранитель общественного порядка не полиция, а нравственность правительства. В той семье не будет беспорядка, где поведение родителей образец нравственности, то же можно сказать о правительствах и народах». А это про сегодняшние дела слова Олега Шестинского из книги «Жил-был во вселенной»: «Депутатов не заботил народ, он в их сознании утрачивал реальные очертания, оборачиваясь отвлеченностью, образом». Мне кажется, что основную массу наших депутатов всех рангов, особенно в Думе, нельзя назвать героями нашего времени.
- Умные слова умных людей. Людмила Ивановна, дайте мне, пожалуйста, вашу тетрадь. Я всё понравившееся спишу, а в следующее воскресение её принесу.
- Бери. И ещё одна просьба. Навестил бы свою бывшую. Она в общаге плохо кончит.
- Горбатого могила исправит.
- Ты же вот совсем другим человеком стал, почему же она не сможет? Я тебе помогаю, ты ей в меру своих сил тоже подсоби.
- Ладно, - с неохотой согласился Сергей.
Но всё же ему самому хотелось узнать, как живёт его бывшая благоверная. Но теперь-то она точно ему не верна, поскольку давно свободна. И от него, и от всех своих родственников. Об этом с горечью доложила её сестра. И сообщила, если хочет он навестить Наташку, та обменяла с доплатой свою пятнадцатиметровую на узкую комнатуху напротив туалета в соседнем общежитии. У Наташи, разумеется, сначала там появились друзья, переставшие потом ходить к ней, как только не с чем оказалось послать гонца.
Правда, когда Сергей зашёл в субботу вечером в угловую с неприятным запахом комнату, то рядом с Наташей, пьяно обнимая её за плечи, сидел какой-то поддатый парень. Он быстро ретировался, получив сотенную бумажку.
Разговор с нетрезвой Наташей не клеился. Она резко оборвала Серёгу, когда он начал стыдить её за нынешнюю её жизнь.
- А чего мне светит? Ни-че-го! Детей после второго аборта вообще не будет. У меня вот знакомая Юлька, моложе меня, но точно такая же, хотя и с мужем, родила одного ребёнка-инвалида, а тут деньги объявили за второе дитя. Она снова забеременела, родила, так и кажется, что с сигаретой в зубах, больную дочку. Сами нищие, как детей растить будут? Даже у меня пару раз на хлеб занимали.
- А ты иди к Игорю-импотенту, в детдоме ребёночка возьмёте.
- Поздно посоветовал. Он теперь жена одному мужику.
В это время в коридоре всё слышнее стал шум, грохот, визг. Наташа боязливо выглянула в дверь, тут же захлопнув её и заперев на амбарную задвижку.
- Опять Генка-бандит к нам пришел. Старые счёты сводит. На него трое с табуретками, а он нож вытащил… Что будет, что будет?! Хоть бы кто полицию вызвал!
Кто-то вызвал. Примчались сразу две патрульные машины. Наташка со второго этажа видела, как и Генку, и одного окровавленного соперника затолкали в машины.
- Пойдём, я тебя провожу, а то темно становится – у нас же ни одной лампочки. И не приходи больше, меняться мне поздно!
- Но я же совершенно изменился, Людмила Ивановна мне в вечерний политех советует поступать. Только где мне с такой работой.
- Так просись у начальства в мастера по замерам оконных проемов. С математикой-то у тебя не как с русским и литературой было. Зарплата такая же, а времени свободного больше.
Генеральный директор и основатель фирмы всего на несколько лет старше Сергея. Видимо, к нему он уже присматривался и легко согласился на просьбу. Да ещё и служебный «Москвич» выделил, оставшийся после внезапно уволившегося замерщика, сказав, что через пять лет работы машина будет его.
Радостью Сергей в первую очередь поспешил поделиться не с родителями, а с Людмилой Ивановной. Потом зашел к сестре Валентине.
- Правильно Чупрова тебя учиться советует. Мне бы в свое время такого советчика.
- Придется на подготовительные курсы записаться. Я же многое подзабыл.
- А что тебя к бывшей соседке тянет?
- Она мне как мама становится.
- Я так и подумала.
- Тебе тоже родительской заботы не хватает? Сама уже дважды мама. А почему к нам не заходишь?
- Ты у меня тоже давно не был. А если откровенно, то и особого желания зайти нет. Зато всё чаще, впрочем, как и ты, заглядываю к Людмиле Ивановне. И вот что я поняла: нас с тобой родители неправильно воспитывали. Почему мы такие выросли безалаберные – так нас не учили ловить за хвост удачу. Людмилу и её младшую сестру Галину не так вырастили отец с матерью – учительница начальных классов и каменщик. Люда с отличием окончила и школу, и иняз, Галина в советские времена была заведующей отделом в нашем райкоме партии, потом руководила всей библиотечной системой.
- Так, я думаю, и их родителей тоже в своё время правильно воспитали.
- Разумеется. Я-то хоть немного советское время застала, в школе сперва неплохо занималась. Так бы и продолжать, но старание после пятого класса всё убавлялось и убавлялось. А тут жизнь почти безденежная началась. Отец меня на стройку в маляры и послал. А ты вообще без пригляда шалопаем рос. Но всё равно спасибо родителям – голодными мы не были, только вот никто в голову не вложил, что мы сами должны стать хозяева своей судьбы.
- Так ты же сейчас вроде бригадир всех отделочников?
- Спасибо супругу: под его влиянием и после рождения первого сына я сама взялась за ум. Работала старательно. Звено, бригада. Ныне строек много, поэтому зарплата хорошая. И сына, и дочь стараюсь воспитывать на книгах, своими беседами. Муж мою тактику понял, помогает. У детей один компьютер на двоих, но не для игр, а для справочных материалов. Иван мой областную олимпиаду по математике недавно выиграл!
Сергей влюбился, когда учился на втором курсе политеха. Он оказался самым старшим в группе и неожиданно для себя вышел почти в отличники. Даже из-за стремления так учиться и дальше отказался от предложения стать товароведом в отделе снабжения, чтобы присмотреться за полгода к должности начальника этого отдела, который заранее сказал, что на пенсию уйдет ровно в шестьдесят, день в день. Осточертели командировки.
Нравилась ему нынешняя должность мастера по замерам тем, что каждый день, иногда даже по нескольку раз, бывал в домах, квартирах, наблюдая, как по-разному ныне живут люди. Он тщательно замерял, записывая в особый блокнот, размеры оконных проемов во всех комнатах, чтобы получился минимальный при монтаже зазор. Если сначала боялся нестандартных окон в новостройках богатеев, которым обязательно нужны проёмы в виде арок, трапеций, треугольников, то позднее даже радовался, когда попадалась трудная по геометрии работа.
Когда был монтажником в бригаде, ему было не до разглядывания обстановки в квартирах. Надо работу выполнять быстро, чтобы принести минимум неудобств хозяевам. Установка одного окна в панельном доме занимает полтора-два часа, в кирпичном – два-три. Причем, таковы в фирме правила, после демонтажа старого окна проём должен оставаться открытым не более двадцати минут. Монтажники с удовольствием работала по заказам, замеры для которых делал Серёга.
В их группе ко второму курсу остались только две девушки, и обе нравились Сергею. Присматривался одновременно к обоим, не решаясь сблизиться ни с одной. Все ещё тяжелы вспоминания о нервной жизни с Наташей. Заходил, кстати, ещё два раза к ней в общагу, видел, как не только она, но её подруги становились все нахальнее и хуже. А общежитийские дети, особенно у соседки Юльки, словно беспризорники.
Окончательный выбор сделал в пользу Светланы. Получилось это так. Менеджер из городского офиса по телефону сообщила адрес очередного заказа на четыре окна в трёхкомнатной квартире дома сталинской постройки.
- Беднота какая-то, рассрочку в уплате попросила на два года, - недовольно сообщила менеджер. – Ты, Сергей, постарайся их уговорить ту рассрочку сократить до года.
Дверь в квартире открыла его однокурсница Светлана. Сергей привычно выполнил все замеры, сказав, что под подоконниками придется на кухне выбить два ряда крошащихся от сырости кирпичей.
- Почему вы рассрочку на два года взяли, вам же неудобно в офис каждый месяц приходить?
- Пойдем на кухню, чайку попьём. Там все и расскажу.
Оказывается, родители Светланы зарабатывают очень мало. Мама - почтальон, одна на два участка, поскольку и газет и писем ныне носит мало, отец – водитель на «скорой», сам почти больной, на подработку, как у других водил, сил нет. Вот сейчас в детсад пошёл за её трехлетним Альбертом. Сама на заводе с четырехдневным режимом нормировщицей. Хорошо, что сегодня пятница, поэтому дома, ждала мастера по замерам и готовилась к сегодняшнему вечернему семинару. И сынишка, и отец часто простужаются, окна в шестидесятилетнем доме не меняли ни разу, так что заказ вынужденный.
- Почему одна, извини за нескромный вопрос?
- Полгода назад супруг из своего дома выгнал.
- Сама виновата? Вроде девушка - я же второй год наблюдаю за тобой - скромная. Даже не знал, что у тебя ребёнок есть.
- Родители у него такие жадные, про меня говорили, что нищенку в дом взяли. Но я всё же терпела их и его оскорбления. А тут он познакомился с директрисой торгового центра, на пять лет его старше, тоже, кстати, с ребёнком, отец у неё какая-то шишка в администрации. Родители и сказали, чтобы он за ней стал ухаживать, а меня выгнал. Так и сделал. Теперь он директор другого их магазина. А вот и дед с Аликом в дверь звонит.
Мальчишка Сергею понравился. Аккуратненький такой, как взрослый, подражая деду, протянул ему руку для приветствия. У Сергея сердце ёкнуло: своих детей у него может и не быть, а тут такой славный малец.
- Когда монтажники приедут, я позвоню. Вам надо всю мебель чем-то покрыть, мешки для мусора припасти. В таких старых кирпичных домах обычно при демонтаже много пыли и отходов от оконных проемов. Пожалуй, я сам с ними приеду и тебе, как однокурснице, помогу.
Так и сделал. В воскресение пришел пораньше, с большой машиной в красивой коробке для Альберта, помогал семье накрывать мебель старой одеждой и простынями. Потом помогал монтажникам, их же попросил после выполненной работы вынести в мешках мусор.
Светин отец, когда монтажники увезли на свалку старые оконные блоки, пригласил Сергея на кухню обмыть работу.
- Извините, я не пью. А вот чайку – с удовольствием. Потом родители деликатно увели от дяди Серёжи Алика спать, оставив его со Светой полакомиться тортом.
С того вечера Сергей и Светлана стали встречаться, он её на своем ухоженном, хоть и стареньком, «Москвиче» довозил до дома, иногда заходя чаёвничать.
- Мам, баб, а почему дядя Серёжа к нам давно не приходит? – как-то спросил обоих Алик.
После весенней сессии Сергей приехал к Светлане с цветами, при родителях и Алике сделал ей предложение. Света согласилась, родители благословили.
И только после этого, когда остались вдвоём, он признался, что, по всей видимости, не может иметь детей, и Альберт будет ему родным сыном. Рассказал и о том, как жил с Наташей, свадьбу которой они сыграли без родительского благословения, но теперь он хочет, хоть и давно самостоятельный мужик, спросить у отца с матерью разрешения на свадьбу.
Когда Светлана впервые побывала в доме у Сергея, посмотрела на чуть ли не деревенскую тесную избу, баню в огороде, то промолчала, чтобы потом, когда он повез невесту домой, сказать:
- Сереж, давай жить у нас. Ты не обижайся, я бы привыкла, но как нам быть с Аликом. Он, сам знаешь, слабенький, часто болеет, а у вас туалет на улице. У нас же все удобства, ванная. Главное, детсад недалеко, нам мои родители сидеть с Аликом помогут, когда с осени на третий курс пойдем. Только вот ещё что, тебе раньше об этом не говорила: у меня брат Генка в тюрьме. В каком-то общежитии два с половиной года назад во время драки убил собутыльника, второго ножом ранил. Но он вернётся лет через десять, если в тюрьме чего, парень-то слишком буйный, не натворит.
- Ну, Свет, чего переживать. У тебя поживём, а за десять лет и на свою квартиру постараемся накопить. У меня заработки хорошие, да ещё начальником отдела снабжения сулили сделать, а я не согласился из-за учёбы.
- А у меня оклад маленький.
- Может, к нам в фирму? А что, у тебя техникум, два курса политеха.
Свадьбу в квартире Светланы сыграли скромно – всё же вторая у обоих. Первые были шикарные – а что толку. Со Светиной стороны присутствовали родители и подружка с работы. Сергей кроме отца с мамой и сестры с мужем пригласил Людмилу Ивановну Чупрову. Алик сидел рядом с мамой и вместе со всеми кричал радостное «Горько!»
Был и незваный гость, опоздавший, но с цветами. Директор оконной фирмы поздравил молодоженов. Он простил оставшийся долг за окна и удовлетворил просьбу своего лучшего замерщика, сказав, что для его супруги ввёл должность ассистента начальника коммерческого отдела.
Людмила Ивановна подарила полное собрание сочинений Александра Проханова, а Сергею, уходя, сказала, что ещё принесла ему на досуге прочитать последний номер теперь ею постоянно выписываемого журнала «Вертикаль», там он найдет интересные мысли.
Светлана написала письмо брату, который с зоны им ни разу не отвечал, с двумя фотографиями: свадебного застолья и себя с Аликом и мужем. Письмо вернулось с отметкой на приклеенной бумажке: адресат выбыл.
Лишь через месяц, вот как после свадьбы закрутился, Сергей вернул журнал Людмиле Ивановне.
- Ну как тебе повесть Валерия Шамшурина «Ураган»?
- Начало особенно понравилось, философское такое. Но с серёдки чувствуется авторская торопливость, какая-то натяжка под заголовок. И концовки вообще нет. Раз начал с бабушкиной внучки, ей бы и закончить. Мне было бы интересно знать о её судьбе, да и вывод бы какой тоже философский, под стать началу…
- Да ты, я вижу, растёшь на глазах!
- Я бы больше читал, но времени на всё не хватает. А теперь ещё и с Аликом занимаюсь. Работа, вечерняя учеба, в квартире ремонт надо бы делать…
- А тетрадь мудрых мыслей все ещё ведешь?
- Как же! Вот и у Шамшурина нашёл. Дайте журнал, процитирую. Ага, вот нашёл. «Не прошлое грозило человечеству, а будущее, чреватое деградацией и, более того, полным истреблением». И ещё чуть дальше «… вижу, как вокруг естественную жизнь заменяют искусственной, каким-то эрзацем».
- Молодец! Я тоже эти и кое-какие другие мысли себе выписала. А теперь похвалюсь находкой, специально для тебя переписала. «Великие государственные мужи ХХ века — Сталин, Черчилль, Дэн Сяо Пин, аятолла Хомейни — никуда не ездили. Но у них были великие государственные идеи, которые путешествовали по родной стране и далеко выплескивались за её пределы».
- Спасибо, я тоже нечто подобное вычитал. Но чуть по-другому. В моей найденной мысли сказано про то, что ни Ангела Меркель, ни Барак Обама, ни китайский Ху Цзиньтао со стерхами не летали, древнегреческие кувшины не из музея, а, якобы, со дна моря не доставали, зато с пользой для страны занимались делом.
- Ты что, политикой интересуешься?
- Ни в коем случае. Я даже на выборы не хожу, дома телевизор только тесть с тёщей смотрят, а нам некогда. Да и какой смысл – всё везде решают без нас. Вон как в Москве митингующих прижали. Так что я сам по себе…
Через несколько недель Светлане и её родителям про судьбу Генки рассказал освободившейся из таёжной колонии земляк.
- Его к нам на усиленный режим перевели с добавлением срока за драку с переломом челюсти какого-то, видно, авторитета. Мы только познакомились, как его перевели в другой барак к сплавщиками. Через день утонул, поскользнувшись на сырых бревнах. Тела не наши - течение там сильное. Я думаю, была малява, чтоб ему отомстили… Дайте, сколько можете, на житьё.
Светлана колебалась, а отец кивнул согласно головой. Протянула ему тысячную бумажку.
- Ну, зятек, знаю, что не пьёшь. Но пойдем со мной на кухню, помянем раба божьего Геннадия. Да и вы, бабоньки, тоже марш с нами.
Теща заохала-заплакала, но на стол накрыла быстро.
- Царство ему небесное и вечный покой! – тесть первым опрокинул рюмку.
Сергей, морщась, осилил свою стопку: ему не хотелось обижать отказом своих новых и симпатичных ему родственников. Светлана, закусив, сказала:
- Значит, ему путь был такой. Он ведь ещё мальцом попал под влияние старших парней, боксёров и самбистов. Тогда, в годы всесвободы, такие вот вольные бригады жили легко. Гена приносил мне дорогие сладости, раньше я «Рафаэллу» только в рекламе видела. Но я не брала, говорила, маленькая-маленькая, а что-то понимала, мол, бандитско-ворованного не надо.
- Да-а, ты, дочк, росла по-иному. Какая у вас с братом разница в характерах. Наверное, и мы с матерью в чём-то виноваты, недосмотрели, строгими не были. Ремнём его надо было, ремнём! А когда ты родилась, мы сами уже мудрее стали.
Света, вытерев слезы, продолжила:
- Его та шайка и подставила: отсидел, как самый младший, вместо кого-то матёрого за продажу наркотиков. Он и сам употреблял. Вернулся через два года. Стал ещё хуже. На работу устроиться не смог, таких не брали. Зато старые дружки приветили…
Тесть хотел налить зятю еще водки в рюмку, но Сергей накрыл стопку рукой:
- Мне завтра на работу. А я вот что хочу сказать. Мы со Светой деньги начали копить на свою квартиру, а теперь потратим на ремонт. Начнем с кухни и ванной. А в комнатах пока обои заменим. Да и в нашу комнату мебель надо современную.
- Правильно мыслишь! - поддержал тесть.
- Пап, - впервые Альберт так назвал Сергея, - а мне велосипет купи!
- Велосипед, "д" на конце. Согласен. Но только с одним условием: ты с завтрашнего утра вместе со мной, мне тоже давно пора разминаться, будешь заниматься зарядкой. Хоть ты здоровым мужиком вырастешь!