Время… Неукротимое время… Уходит безвозвратно… Ещё Платон заметил: «Время уносит всё; длинный ряд годов умеет менять и имя, и наружность, и характер, и судьбу».
Давно уже седина тронула волосы Авдеича, медлительнее стала походка, рассудительнее речи…
Выросли дети. Сыновья уехали в город; осталась только младшенькая Верочка, но и она была почти невестой – шестнадцать лет. Парни засматривались на неё, провожали домой после танцев.
Заканчивались каникулы. Оставался последний год учёбы в школе. Лето уже приглашало в гости осень. Полным ходом шла уборка урожая, просушенное сено собиралось в стога. Такой стог был смётан и возле двора Авдеича, сеном был забит и огромный чердак сарая. Зимовать можно без лишних хлопот – скотине корма хватит. Покос был нелёгкий – сено стоило дорого.
Подходил к концу последний рабочий день недели. Верочка убежала на танцы, а Авдеич и Наталья, посмотрев телевизор, пошли спать. Когда стрелки на ходиках с кукушкой показывали без четверти двенадцать, Наталья проснулась и решила посмотреть в окно: не пришла ли дочь – обычно на лавочке собиралась целая компания. Никого не было. Зато возле стога сена кто-то старательно чиркал спичками. Недолго думая, Наталья стала будить мужа: «Вставай быстрее, кто-то хочет поджечь сено!» Авдеич вскочил, спросонья схватил лежавшую на печи кочергу и в раскрылившихся семейных трусах рванул к двери. Наталья в ночной рубашке с пластмассовым горшком из-под цветов поспешила за ним.
На цыпочках прошли по двору, Авдеич тихонько открыл калитку и с криком: «Какого рожна ты здесь делаешь?!» - набросился на поджигателя. Наталья уже занесла было горшок над головой, но вовремя услышала: «Дядя Федя, это я, Саша Забелин. Жду Веру. Мы договорились встретиться, а её нет». Сконфуженные Наталья и Авдеич ретировались. Чуть не угрохали будущего жениха. Попросив прощения, ушли в дом, обвиняя друг друга: «Зачем разбудила? Парень просто хотел закурить», - ворчал Авдеич. «А ты чего сразу за кочергу схватился?» - не уступала Наталья. Конечно, уснуть сразу не удалось после такого «вояжа».
Потом долго слушали, как хохотала их дочь под окнами: видимо, ухажёр рассказывал в лицах про ночное приключение.
Подходили другие парни и девчонки, взрыв смеха разносился по всему посёлку. Наверное, это продолжалось бы и ещё, но подъехал на велосипеде Митька Смирнов с охапкой роскошных ромашек, подарил девчонкам по букетику. Вскоре разошлись по домам.
Наутро баба Шура, проводив свою Ночку на пастбище, заглянула в палисадник и обнаружила, что от её ромашек не осталось и следа. Расстроенная, направилась к Наталье, чтобы рассказать о постигшем её несчастье. Зашла в дом и обомлела: на окне в вазе стояли её ромашки. Дар речи был потерян, Наталье пришлось долго приводить её в чувство, чтобы узнать, в чём дело. Потом вдвоём разбудили Верочку, учинили допрос - прояснили ситуацию до конца. Чтобы собрать все улики, баба Шура навестила девчонок, у которых были остальные букеты. С такими доказательствами припёрла Митьку к стенке. Тот отказываться не стал. Похитителю ромашек предстояло искупление грехов: выкопать всю картошку на огороде бабы Шуры. Она жила одна – помочь ей было некому.
«Для девчонок мог бы и попросить! Пошто отказала бы?! А теперь отрабатывай! Не будешь брать без спроса», - ворчала она, угощая компотом из слив нечаянного работника…
На лице Авдеича проглянула лёгкая улыбка. Приятные воспоминания согревали душу, облачаясь в горестные: той же осенью Митьку забрали в армию… Из Афганистана Дмитрий Смирнов не вернулся…