Не помню уже, сколько времени я ехала в поезде от Саратова до Изембета в Казахстане, это примерно в 200 км к югу от Актюбинска. Думаю, что больше суток, поезд был не скорый, а пассажирский, так как на полустанке Изембет скорые не останавливались. Вот куда меня занесло, из Европы в Азию! К вечеру 25 августа меня встретили у вагона Лида и ее муж Иван Харченко. С Лидой мы не виделись около 10 лет, её мужа я видела впервые, но встреча была радостной. У нас с Лидой с детства сложились отношения не как у тети и племянницы, а как у сестер или подруг. С Иваном у нас разница в возрасте была 10 лет, оказалось, что даже родились мы в один день - 28 декабря, и сразу он предлжил звать себя просто по имени, без отчества и не дядей. Я заметила, что Лида очень располнела, и скоро ожидается прибавление семейства. От станции ехали три километра на тракторе - Иван работал трактористом, а машин легковых в колхозе тогда не было. На таком виде "транспорта" мне ещё не приходилось ездить, да и вообще, в Казахстане все для меня было внове.
Семья Лиды и Ивана жила в деревне Ильичевка, в трех километрах от Изембета и в 25 километрах от довольно крупной железнодорожной станции Джурун, которая одновременно была и районным центром. В деревне был колхоз, довольно богатый - не сравнить с деревней в Волосовском районе. В колхозе были и семилетняя школа, и магазин и фельдшерско-акушерский пункт. Колхозники выращивали зерно - пшеницу, просо, кукурузу, были большие поля с помидорами, огурцами, с бахчевыми культурами.В степи паслись большие отары овец. Возникла деревня не во время освоения целинных и залежных земель 50-х, а еще в начале ХХ века.
Здесь надо рассказать, как моя тетя Лида попала в казахстанскую глубинку. После окончания Лесотехнического техникума в Архангельске ее направили на работу на Дальний Восток, на остров Сахалин, в леспромхоз небольшого городка Красногорск(теперь это уже не город, а село). Там Лида познакомилась с Иваном Харченко, служившим действительную военную службу. Молодые люди полюбили друг друга, как оказалось - на всю жизнь. После демобилизации Ивана они поженились, расписались в ЗАГСе. Летом 1955 года съездили в отпуск в Казахстан к родителям Ивана, которым невестка очень понравилась, пришлась ко двору. И они стали уговаривать молодых переехать жить в свою деревню, чтоб быть всем рядом.
Когда возвращались из отпуска, у Лиды начались роды прямо на судне, которое доставляло их с материка на Сахалин. Она родила своего первенца 18 сентября, в Татарском проливе, и назвали они его в честь капитана судна Сергеем. Жить с малышом на Сахалине, вдали от родных было нелегко. Поэтому летом 1956 года молодая семья перебралсь на постоянное жительство в Ильичевку. Иван стал работать на тракторе и почти сразу начал строить свой дом рядом с родительским.
Родители Ивана - Гаврила Васильевич и Акулина Степановна были еще малыми детьми, когда их родители обосновались в Казахстане в начале ХХ века. Как известно, в 1901 году царским правительством был издан закон об отводе казенных земель частным лицам. Под казенными землями подразумевались и земли казахов, объявленные государственной собственностью еще в конце XIX века. В 1904 г. было образовано Переселенческое управление, ведавшее всеми делами по переселению крестьян из центра России на окраины, в том числе и в Казахстан. Как рассказывал Гаврила Васильевич, и его, и Акулины Степановны родители были выходцами с Одесской губернии, и переселялись организованно году в 1910-м. Ехали большими обозами, на лошадях со всем нехитрым имуществом, семьями. В Казахстане получили земельные наделы, освоились, прожили всю жизнь в мире с казахами и с теми, кто приезжал туда позже. Именно эти переселенцы и стали основателями деревни, позднее переименованной в Ильичевку, так как колхоз носил имя Ильича.
Очень жалею, что в своё время не поинтересовалась, как она первоначально называлась. А теперь, после распада СССР, когда не стало колхозов и много людей уехало либо в города, либо вообще из Казахстана, деревня опустела, осталось несколько стариков, доживающих там свой век. Немецкие семьи уехали в Германию. Давно умерли родители Ивана, Лида с семьей в 90-е годы перебрались в Актюбинск, теперь уже и Ивана Гавриловича нет в живых.
У Гаврилы Васильевича и Акулины Степановны было шестеро детей: старший - Иван, и пять дочек, все, кроме младшей Кати, были уже замужем. В Ильичевке жила только дочь Мария с семьей, вторая после Ивана, остальные - Надя, Ольга, Вера - в городах Эмбе, Челкаре и Актюбинске. Семья Харченко была дружная, работящая, работали в колхозе, держали на подворье скот - корову, овец, птицу. Акулина Степановна - её все называли бабой Кулей в деревне, и мне она так представилась, и Гаврила Васильевич были очень гостеприимными. Редкий вечер садились ужинать только своей семьёй, то соседи зайдут, то Мария с мужем, то двоюродная родня, то кто-то знакомый приедет из Джуруна или Актюбинска. Меня тоже приняли как свою, радушно, я чувствовала себя, как дома. Утром только проснусь - баба Куля уже напекла своих расчудесных пышек и зовет завтракать.Она вообще вкусно готовила - настоящий украинский борщ с пампушками, вареники с вишнями и творогом, пекла домашний хлеб - пышные пшеничные караваи, не сравнить с магазинным хлебом.
Ильичевка была довольно большой деревней, в ней жили казахи, украинцы и русские, а также несколько немецких семей. Жили дружно, без всякой национальной розни. Только дома по внешнему виду очень отличались, сразу можно было определить, кто в них живет. Казахи жили в низеньких, приземистых, не беленных саманных домиках с плоскими крышами, около домиков ни кустика, ни огорода, низкий глинобитный дувал (забор) отделял от улицы. Во дворе специальная приподнятая примерно на полметра площадка, покрытая войлочной кошмой, на которой казахи пили чай, беседовали, вообще проводили много времени. Во дворе всегда играли детишки, бродили куры, овцы. Ещё что запомнилось и поразило - у казахов в деревне работали больше женщины, а мужчины, одетые в телогрейки и зимние шапки, несмотря на жару, часами курили и вели свои беседы, сидя на корточках друг перед другом, у магазина или прямо среди дороги. Как-то шли мы с Лидой в магазин, на дороге она поздоровалась с двумя казахами, сидевшими на корточках и что-то бурно обсуждавших. Спустя час , когда шли обратно, они продолжали сидеть все в той же позе. Мы сходили домой, взяли ведра и пошли к колодцу. Мужчины продолжали сидеть там же и так же. Как только у них ноги не затекали? Подобную картину наблюдала не однажды. Лида сказала, что они и весь день так могут просидеть.
Дома украинцев и русских в основном были также саманными и с плоскими крышами,покрытыми дерном, но аккуратно побеленные, с крашенными оконными рамами, около домиков небольшие палисаднички с карагачами и кустами песчаной акации, а у Гаврилы Васильевича даже рос сад с вишневыми деревьями и яблонями с мелкили яблочками-китайками, едва ли не единственный на весь поселок. Конечно, сад требовал большого ухода, учитывая, что лето там знойное, сухое, а зимой морозы, как в Сибири. Ещё Гаврила Васильевич разводил индюшек, которых я прежде вживую тоже не видела, они важно шествовали по двору.
Самыми же красивыми и аккуратными были дома немецких переселенцев, с двускатной крышей, крытой шифером. На окнах кружевные занавески. Около домов чисто, растут какие-то цветы, кустарники, деревья.
Лида с Иваном жили еще вместе с родителями, в саманном доме, построенном в начале века родителями Гаврилы Васильевича. В доме был земляной пол, какого я прежде никогда не видала. Он был утрамбован, как камень, его не надо было мыть, только подметали влажным веником, перед эти посыпав чистым песком. Потолки невысокие, окна небольшие, зато в жару в доме было всегда прохладно. Бабушка Куля несколько раз за лето подбеливала стены дома. Все хозяйственные постройки и летняя кухня тоже были саманными, с глинобитными полами. Дерево в Казахстане было тогда дефицитом и стоило дорого,потому в строительстве использовалось мало. Печки топили сучьями саксаула, карагача и кизяком, который собирали в степи.
Иван уже достраивал свой дом, через огород от родительского. Он строил его из камня, похожего на мергель или доломит,может известняк - я в этом вопросе была не сильна, который нарезали сразу за деревней в горе. Дом был высоким, по сравнению с домом родителей, просторным, уже была сделана плоская крыша, уложенная дерном. Потом Иван намеревался сделать двускатную, покрыть ее шифером. Не было еще внутренней отделки, но в двух комнатах уже были настелены деревянные полы, и я иногда ночевала в этом недостроенном доме, особенно, если задерживалась в клубе на танцах.
В деревне был неплохой колхозный клуб, куда собиралась вечерами чуть не ежедневно деревенская молодежь - смотрели кинофильмы, устраивали танцы под гармошку, баян или радиолу. Молодежи в деревне тогда еще было много. Один раз, не помню, по какому поводу, даже был концерт самодеятельности. Не бог весть какие были "артисты", но всем было весело. Наш Иван Гаврилович тоже участвовал в концертах всегда, он неплохо играл на баяне и пел, голос у него был красивый.
Что было плохо в Ильичевке, так это нехватка воды. На всю деревню был один колодец, вода в нем была жесткая, известковая, промыть голову было невозможно без уксуса. Бани вообще не было, все мылись дома в корытах и тазах, кто как мог. Баня появилась только года через три.
Рядом с домом родителей Ивана протекал ручей, наполнявшийся водой по весне, но за лето он высыхал почти полностью, так что я увидела только сухое русло и небольшие оставшиеся от него лужи. Был еще в центре деревни небольшой пруд - запруда на ручье, так же "питавшийся" весенними водами и мельчавший к концу лета, там плавали домашние утки, гуси и дети-малышня.
Чтоб не сильно скучать от безделья, я попросила Гаврилу Васильевича, который работал бригадиром огородников, пристроить меня ездить на уборку помидор вместе с сельскими девчатами. Ездили до плантации на открытом грузовике, по дороге пели песни, в основном украинские, девчата были голосистые, песен знали много. Очень мне понравились песни "Несе Галя воду, коромысло гнется, а за ней Иванко, як барвинок вьется..." и "Ничь яка мисячна зоряна ясная..." Пели и во время уборки помидор, работа была не в тягость. Погода стояла сухая и даже жаркая, рядом с плантациями простиралась выгоревшая от жары полупустынная местность, и не было никакого водоема, чтоб руки помыть, не говоря уж о купании. Местные девчата, перед тем как перекусить, мыли руки перезрелыми огурцами, ну, конечно, и я следовала их примеру. До этой поездки я не ела помидоры вообще, в Нарьян-Маре их попросту не было свежих, в Ленинграде они мне не понравились на вкус, а здесь девушки выбирали мне такие сладкие, крупные, что я даже стала их есть без хлеба.
Показали мне и как растут дикие арбузы, их можно было найти недалеко от плантации,где мы работали, в небольших низинках. Дички были маленькие, размером с кулак, с очень тонкой кожурой, но довольно сладкие. Еще рос паслен – ягоды на кустах, напоминающие то ли чернику, то ли голубику, черные и сладкие. Правда, мне сказали, что его много есть нельзя, можно заболеть. По вечерам, когда все возвращались с работы, Иван привозил мешок арбузов. Я никогда больше не ела столько сладких и спелых арбузов, как в ту осень. Акулина Степановна каждую неделю сама пекла пышный домашний хлеб, настоящие украинские пшеничные караваи, и для меня не было вкуснее еды, чем этот хлеб с арбузом.
Вскоре после моего приезда, в гости к родителям приехала младшая сестра Ивана, Катя, моя ровесница, она училась в Актюбинске. Мы с ней быстро сдружились, вместе ходили на танцы в клуб, гуляли по окрестностям. Сейчас Катя живет в Тюмени, к сожалению, мы с ней так больше и не виделись, хотя связь поддерживаем.
Природа в этой части Актюбинской области своеобразная, как я уже упоминала, полупустынная. Невысокие,плоские, сглаженные горы Мугоджары, почти полностью лишенные древесной растительности. Лишь кое-где растут невысокий безлистный саксаул, карагач(черное дерево из вида вязов) и песчаная акация, да в низинах встречается тополь. Трава к концу лета выгорает совершенно. Ветер носит по равнине сухие шары перекати-поле. Мы поднимались на ближайшие горы - какая даль открывалась взору! И необыкновенный запах высохших трав! Воздух напоен, настоян на травах, им вроде не дышишь, а пьешь, как сироп, маленькими глотками. Катя показала мне казахское мусульманское кладбище на горе, оно тоже поразило меня своей необычностью. Над могилами поставлены из самана или камня постройки, похожие на небольшие домики, только без крыш. Словом, в эти каникулы я узнала много нового и интересного.
Пока я гостила, в семье Харченко произошло прибавление семейства. Лида 19 сентября родила второго сына, Володю. А старшему, Сереже, только что исполнилось четыре года. С Сережей я иногда гуляла по поселку, играла с ним, хотя большую часть времени он проводил с бабушкой Кулей. Теперь у меня стало два двоюродных брата. В честь такого события Гаврила Васильевич зарезал индюшку, так что удалось и впервые попробовать это вкусное мясо.
Быстро пролетели каникулы! В последних числах сентября Иван отвез меня на автобусе до Джуруна, купил билет и посадил в поезд. Лида, конечно, не могла оставить малышей. До Москвы я ехала больше двух суток. В поезде познакомилась с молодой парой москвичей, которые, узнав, что в Москве у меня нет никого, а поезд приходит вечером, пригласили переночевать и помогли на следующий купить билет на поезд до Ленинграда. Все же как много сердечных добрых людей встречалось тогда на моем пути!
А впереди опять учеба, уже на третьем курсе.