Удар от брошенной в угол сумки заставляет меня прийти в себя. Последние полчаса я пребывала точно в режиме ожидания, не желая наблюдать за тем, как моя мать бесцеремонно роется в моей же сумке.
Меня зовут Марина, мне 16, и сегодня я пришла домой позже условленного с мамой времени. Блин, я опоздала всего на час, а она закатила мне истерику!
Теперь передо мной лежат весомые доказательства того, что я - "чертов отброс общества".
Собственно, в чем дело? Да ничего особенного. Просто я люблю девушку. И сейчас я, конечно же, возвращалась со свидания с ней. Кристине 18, она приехала ко мне из небольшого городка. Ну, как ко мне, она еще и в институт поступила сюда, но по большей мере ко мне. Я действительно была бы счастлива с ней, но моя мама ненавидела однополые отношения. Она считала это неправильным, противным, и всегда осуждала людей, которые не стесняются заявить о своей ориентации.
Мы с Кристиной правда очень любили друг друга. В доказательство верности, она подарила мне кольцо. Золотое. Я прятала его от матери, потому что боялась. Каждая встреча с любимой у меня происходила на нервах: я всё время думала, что нас заметят...
- Что это? - хмуро спросила мама, держа злосчастное кольцо на ладони.
Я молчала. Мне действительно было страшно, я чувствовала панику, и мне хотелось бежать. В глазах защипало, и я не заметила, как по щекам потекли слезы. Я не знала, что сказать, ведь врать я совсем не умела.
- Что это? - повторила она. - Откуда у тебя это кольцо? Где ты его взяла?
- Мам... - промямлила я, глотая слезы. - Я не знаю, как тебе объяснить... Ты... ты не поймешь! - точно защищаясь, выпалила я.
- Говори как есть, - велела она. - Я постараюсь понять.
Сейчас, когда уже прошло время, и я забыла то отчаяние, которое чувствовала тогда, я говорила себе, что нужно было что-то придумать, что я могла что-то придумать. Я даже напридумывала множество вариантов, но...
Но тогда я была слишком напугана, глупа, да и от вечных страха и лжи я устала. Поэтому я и решила сказать всё напрямую, "как есть", надеясь на понимание от той, которая воспитала меня с младенчества.
- Мама... В общем... Мы с Кристиной любим друг друга...
- Что? - недоверчиво переспросила она. - То есть... моя дочь - лесбиянка?
Я молчала. Из уст матери это звучало как-то унизительно, но я сейчас думала не о себе, а о Кристине... Она, наверное, беспокоится, почему я не отвечаю на ее сообщения, телефон уже несколько раз вибрировал в кармане. Тем временем, моя мама решительно посмотрела на меня и сурово сказала:
- Теперь никуда уходить без моего ведома не будешь.
Я вздрагиваю и с недоверием смотрю на нее. Она же шутит, правда? Я ведь смогу видеться с Кристиной?
Я думала, что это лишь злая шутка, даже тогда, когда она забрала мой телефон и отключила его. Осознание случившегося доходило до меня медленно. И тут я разрыдалась. Руки истерично тряслись, я хотела бежать, чтобы не потерять Кристину...
Тогда я впервые задумалась о самоубийстве. Мама смотрела на меня с таким презрением, что мне просто не хотелось жить. Успокоить меня могла только Кристина, но она сейчас, кажется, была невыносимо далеко.
Дни без нее текли медленно, точно издеваясь. Приходя со школы в строго определенное время, я могла лечь на кровать и часами смотреть в потолок, не двигаясь и игнорируя внешние раздражители. Одним постоянным чувством, оставшимся у меня, была боль. Она никуда не уходила, иногда делаясь только сильнее. Мне стало противно смотреть на влюбленных, пусть они и не были виноваты в моей глупости.
Однажды Кристина пришла ко мне в школу и передала через нашу общую знакомую конверт с запиской внутри. Не описать моей радости, когда я взяла конверт, распечатала и прочитала:
"Встречаемся вечером, когда ты будешь гулять с собакой, около школы. Я очень соскучилась по тебе, хочу услышать твой голос и обнять. Приходи. Хоть на пять минут.
Кристина".
Впервые за последние дни я почувствовала себя легко и свободно, мне хотелось улыбаться и бегать по школе, смеясь. Однако я просто спрятала письмо в сумку, привычно скрывая свою улыбку.
Я всё никак не могла дождаться вечера. Стараясь не особо светиться перед мамой, я делала домашнее задание, смотрела телевизор и записывала свои переживания в личный дневник, который потом надежно прятала.
Наконец наступил час встречи. Я летела к школе как на крыльях, забыв про осторожность. Она уже ждала меня, я бросилась обнимать ее, уткнувшись носом в ее кофту и вдыхая такой родной и любимый запах. Я никогда не могла описать, как она пахла, но даже сейчас ее запах иногда мне мерещится, и я точно могу сказать, что он приятнее всего на свете.
- Я так соскучилась, - слышу шепот над ухом, поднимаю глаза, столкнувшись со взглядом темных глаз, и шепчу в ответ, грустно улыбнувшись:
- Я тоже...
- Пойдем.
Она берет меня за руку и собирается вести во двор, что был тут рядом, когда я вдруг слышу сзади голос, который заставляет меня вздрогнуть всем телом:
- Марина!
- Мама... - прошептала я.
Откуда, черт возьми, она узнала...
Кристина отпускает мою руку и смотрит туда же, куда повернулась я. Мама тут же, только приблизившись, начинает говорить, что всё это неправильно и не нужно, а я впадаю в ступор, из которого меня вырывают слова Кристины:
- Знаете, мы ведь можем расстаться. Но зачем запрещать нам общаться? Я ведь ничего плохого ей не делаю.
Я понимаю, что она говорит это только чтобы урезонить мою мать, но, Господи, как же вмиг стало пусто на душе! Если я и не расплакалась, то только потому, что не люблю показывать слабость на людях. Я смотрю на нее и не могу понять, почему Кристина, моя Кристина, которая обнимала меня, касалась с такой любовью и шептала нежные слова, может такое говорить...
- Я не позволю вам встречаться, - наконец говорит мама, словно подводя итог. - Прощайтесь.
Она отошла, видимо, чтобы нам не мешать. Кристина проводила ее взглядом, а затем повернулась ко мне - я стояла, молча глядя на нее.
- Мы не расстанемся! - тихо, но с жаром говорит она. - Но создать иллюзию этого нам нужно. Встречаться мы будем реже, но тебе же отдали телефон? - дождавшись моего кивка, она продолжила: - Вот, я буду писать тебе сообщения! А теперь - иди.
Она на мгновение сжимает мои ледяные от нервов руки, смотрит прямо в глаза, потом разворачивается и убегает в ночную тьму. Позже я поняла, что в этот холодный осенний день я видела ее в последний раз.
Чем больше проходило времени с того дня, тем реже мне приходили сообщения от нее. Она говорила, что я стала эгоистична, отругала меня, когда я сказала, что хочу подарить счастье только ей. Я начала бояться, что это всё, конец, не понимала, что происходит, ведь это она вселила в меня веру, что мы всё сможем, однако она же ее и забрала. Неужели ее слова, сказанные моей матери, были правдой? Неужели она действительно меня бросит так просто?
Сейчас я понимаю, что это всё, наверное, было ради моего блага, но болит до сих пор, и никак не могу простить ее, просыпаясь в слезах после снов, полных счастья и радости.
Однажды она вновь пришла в мою школу. Снова не пытаясь пересечься со мной, она передала новый конверт с новой запиской. Всего два слова.
Мы расстаемся.