О современном искусстве...
Зима кончилась. Поезд будто вылетел из белой пустыни в размалеванную серыми, ярко-зелеными, светло-голубыми и коричнево-черными мазками наступающей весны. Это только у поэтов весна солнечная и светлая. На самом деле это не так. Поезд нещадно закидывал окна собственных вагонов грязными снежными каплями и раскидывал холодные лужи по сторонам. Это ранняя весна. Еще не зазеленевшая, морозная, но уже сбрасывающая сверкающие белоснежные одежды. Мир переодевается. Но это там, снаружи. А в теплом вагоне-ресторане на импровизированной сцене молодой юноша рвал души пассажиров своими стихами. Он, словно скоростной поезд, брызгал в зал сочными метафорами, кричащими рифмами и мрачными сравнениями. Он был опьянен наступающей весной.
- Мы снова с тобой не разговаривали так долго, что успели сменить время года.
- Надо чаще встречаться. Доброе утро, друг. Присаживайся. Насладись.
- Чем ? Ах да, ты имеешь ввиду этого поэта ?
- Да, именно его. Впрочем, здесь, кроме него, есть только потребители. И не только пищи гастрономической. Многие слушают очень внимательно. Значит, им нравится, они чувствуют также или что-то близкое. Видимо так, должна выглядеть настоящая поэзия, настоящее искусство.
- Ты недоволен ? Боже мой, ты же сам поэт, но с таким пренебрежением говоришь о его творчестве.
- Нет, нет. Это вовсе не недовольство. Скорее, непонимание. Да, я знаю, что нельзя быть угодным всем. Есть свой зритель, свой слушатель, свой читатель, свой ценитель. Есть мнение, что даже один читатель – это уже аудитория. А если у тебя есть аудитория – ты поэт. Ну, или художник… Неважно.
- Ты не согласен ? По-моему, это верно. Любое искусство имеет право на существование, разве это не правильно ?
- Возможно. Но лично мне трудно понять современное пристрастие к медицинским терминам в любовной лирике, к обязательному присутствию нецензурной лексики в лирике городской. Что это – дань моде или «они так чувствуют» ? Я подозреваю, что и у них есть своя аудитория, свой читатель. И это искусство. Многие художники сейчас мне напоминают Остапа на пароходе… Только Остапа высадили на берег. Его не поняли. А он так видит. Сейчас многие «так» видят. И их нельзя за это осуждать – ведь они первопроходцы, они несут в искусство что-то новое. К примеру, моток проволоки. Скажи, моток проволоки – это искусство ?
- Ты утрируешь. Тут скорее вопрос подачи. То есть они способны преподнести что-то обыденное, что-то совершенно обыкновенное так, чтобы человек увидел то, чего раньше не замечал. Разве это не искусство ?
- Это искусство издревле называлось аферой. Вспомни, два мастера такого искусства были созданы истинным классиком сатирической новеллы О.Генри – Энди Таккер и Джефф Питерс, да и тот же Остап был неподражаем с чайным ситечком у Эллочки-людоедки. Такое впечатление, что поклонники этих произведений искусства, пусть они меня простят, именно Эллочки. По своему культурному уровню.
- Видимо, что-то не так давно произвело на тебя впечатление, не так ли ?
- Да, произвело. Ты будешь смеяться, но это именно моток проволоки. И перфорированные березы.
- Какие березы ?
- Перфорированные. То есть в мелких отверстиях. Тебе не понять.
- Куда мне. Хотя я способен представить себе вот эти черные отметины на березовой коре – точками перфорации. Да, вполне возможно.
- Прекрати, это уже даже не забавляет. Люди аплодируют, люди восторгаются. И самого поэта или художника не сильно беспокоит, что больше половины его читателей с трудом понимают треть слов и образов, которые он использовал. Я подозреваю, что некоторые и сами до конца не понимают, что за слово у него в третьей строфе, но оно модно, оно необычно, и он сам – новатор.
- Сейчас ты сознательно ограничиваешь лексикон современных поэтов, по-моему. И это неправильно. Почему нельзя писать, используя такие слова ? Почему нельзя писать картины не красками, а к примеру …
- Не продолжай. Я наслышан о подобном «искусстве» и даже на смертном одре никто не заставит признать его, как искусство.
- Вот видишь ! Ты слышал об этом ! Об этом говорят ! Это смотрят, устраивают выставки, песни с этими словами поют, моток проволоки оформляют, как инсталляцию и продают билеты. Это искусство.
- С этим придется мириться. Это как весна за окном. Настоящая ранняя весна - пробуждение жизни, это рассвет, но без резиновых сапог на улицу лучше не соваться. Иначе ты весь будешь с ног до головы покрыт этой весной и еще долго не отмоешься.
- Да, ты явно не в восторге от этого молодого поэта и его стихов. Может и правда, ты просто не понял ?
- Да нет, многое, очень многое в творчестве современных молодых дарований имеет смысл. И не просто имеет смысл – это очень глубокие рассуждения, это подлинные чувства, но выраженные в столь отвратительно-популярной манере, что становятся до безобразия банальными.
- Так вот что тебя волнует ?! Популярность ? Ты завидуешь популярности авторов, произведения которых тебе не представляются достойными подобного поклонения ? Это даже как-то не этично по отношению к этим талантам. Ну, пусть не талантам, но людям несомненно творческим.
- Я думал об этом. Да. И у меня тоже складывалось впечатление, что я завидую. Признаюсь, я даже ругал себя за это. Но понимания от этого не прибавилось. Любые попытки проникнуть в глубокий смысл бесконечного отождествления любви с кровоточащими останками в ладонях или стремления кричать громче со сцены о своих чувствах, заглушая сам стих, его рифм, его мелодию, закончились крахом. У меня есть глубокое убеждение, что стихи должны читаться естественным голосом, без криков и срывов – ведь выразительное чтение не подразумевает крик. Ценность картины не подразумевает ее обязательную необычность исполнения или не стандартный подбор материалов. И красота песни не заключается в максимальном декольте и минимальном количестве одежды на исполнительнице или в количестве перстней на пальцах певца. Мне гораздо приятнее будет смотреть на изображение одинокого дерева в поле, исполненного маслом на холсте, нежели космического корабля на Марсе исполненного, простите за прямоту, фекалиями на безумно дорогом фарфоре. Мне гораздо приятнее будет послушать Есенина в исполнении Василия Ланового, нежели терпеть истошный крик рваных рифм девочки-подростка в размазанной по лицу помаде (бывало и такое). Более того, я убежден, что Василий Лановой прочел бы стихи той самой девочки-подростка лучше и с большим чувством, нежели сам автор. Почему в наше время именно подача стала превыше самого блюда ? Скорее всего, именно потому, что, как говорит современная молодежь – «пипл хавает». То есть, сейчас легче написать то, что скушает толпа, нежели что-то стоящее, что заставит по-настоящему смеяться, плакать или думать, а не потому что задумались все рядом.
- Вот сейчас ты заставил и меня задуматься. Ты считаешь, что искусство умирает ? Или оно так перерождается ?
- Скорее, второе. Вспомни, не так давно, лет двадцать-тридцать назад поэзия как вид искусства вообще был незаметен. Было не так много новых имен, новых стихов. Сейчас этого слишком много. Это настоящее буйство красок. Именно весна. Такая же сумасшедшая, пробудившаяся от зимней спячки. Повсюду ростки. Есть маленькие и слабенькие, есть мощные, взрывающие рыхлую почву своей силой, взлетающие к небу. И цветы у них будут разные. И как это часто бывает в природе – маленький, невзрачный, но нежный побег превратится в прекрасный подснежник, а толстые стебли обрастут огромными листьями и станут пыльными лопухами по обочинам дорог.
- Я понял твой намек. Лопухов-то, по обочинам, гораздо больше. А вот подснежники – надо поискать. И ты, вероятно, прав. Настоящее искусство, к сожалению, в наше время оценивается по-настоящему очень поздно. Намного позже, нежели оно было создано. Видимо, чтобы полностью осознать красоту поэзии, глубину картины или высоту мелодии человеку нужно не просто время, но и сама его жизнь. Видимо, сама жизнь вырабатывает вкус, определяет пристрастия и создает видение искусства. И чем моложе наш читатель, тем меньше в нем понимания. Наверное, так.
- И ты считаешь, что современных молодых авторов ценит только их поколение ? Не думаю. Но ты прав в том, что именно время рассудит – что останется в веках, чьи строки будут цитировать через сто-двести лет и чья картина украсит Лувр или Эрмитаж, а чьи стихи забудутся и будут сметены осенними ветрами, как пожелтевшие, отмершие листья.
- Да, очевидно, главный судья для нас всех, для творческих людей – это время. Пусть сейчас многие наслаждаются мимолетной славой и купаются в овациях, но будет ли аплодировать этой песне или стиху следующее поколение – большой вопрос. Вечных стихов и великих мастеров своего дела останутся единицы.
- И остаться в их числе не должно становиться целью – это не поможет. Искусство должно быть искренним. Только искренность и чувство может из простого эскиза сделать шедевр. Насколько я знаю, крайне редко настоящий шедевр изначально пишется на продажу. Настоящие шедевры рождаются лишь настоящими чувствами.
- С этим трудно не согласиться. Но что же сейчас делать тем, кто успешно собирает залы в кафе и барах – ведь они знамениты, их слушают, их хвалят и рецензируют !!!
- Где ? Мне трудно считать отзывы читателей словом «очень» или «вау» - положительными отзывами. Пусть собирают. Их творчество сейчас находит отклик – это приятное чувство, но для искусства – этого мало. Шедевр должен пройти испытание временем. Это самое трудное испытание. Многие его не выдержали и были погребены, что называется, во тьме времен.
- То есть, при жизни невозможно стать великим ?
- Я думаю, это крайне трудно именно в поэзии. В живописи или музыке – проще, но тоже очень и очень сложно. В скульптуре – почти невероятно. Смотри-ка, парень закончил. Как думаешь, пойти и мне ?
- А почему нет ?
- Я не так моден и стихи мои в большинстве своем отвратительно классические. Видимо, я так классически думаю и, видимо, боюсь всего нового. Пока я ничего нового в поэзию не внес. Но почитать могу.
- Неважно. Читай. Стихи не должны молчать, картины не должны пылиться, музыка не должна быть заглушена шумами улицы – искусство должно видеть своего ценителя, а таковые обязательно найдутся. И неизвестно, кто из них пронесет твои строки или твой пейзаж через тьму времен и передаст своим детям, внукам, последователям.
- Быть посему. Не скучай. Мы еще поболтаем.
- Удачи ! И до новой встречи.
Под звук стучащих колес он вышел к микрофону и посмотрел в зал. Людей было немного, может пять или семь человек. Но они слушали. Он читал и они слушали его голос. Может не всем это было интересно, кто знает. Может не всем суждено запомнить именно эту весну или увидеть именно этот цветок среди грязных луж и тающего снега. Может именно этот цветок изменит их жизнь, запомнится на века, станет символом чего-то нового. Новой весны.
КОНЕЦ СЕДЬМОЙ БЕСЕДЫ.