Как Смутьян свататься ходил

Игорь Срибный
            Гиштория сия, добродии, приключилась в Запорогах давным-давно. Жили-были в одном курене три молодых казака. Один, по имени Петро Лях, был сыном атамана куреня, второй, Василь, происходил из богатой купеческой семьи из Орехова, а третий, Смутьян, был бедняком-сиротой.

             Они были очень дружны между собой и, когда требовалось решить какую-то проблему, говорили так, что одна голова - хорошо, а три - всё же лучше.

             Как-то раз Смутьян сказал двум друзьям:

             - Я слышал, что где-то в долине Днепра, неподалёку от Чертова млына, есть семья, а в ней выросла прекрасная, умная и добрая дочь. Многие казаки ходили просить её руки, но дивчина ни разу не открыла рта. Будто бы она глухая и немая. Мы уж достаточно ходили в походы. Били и ляхов, били и турок, и татар побивали немало. Не пора ли и семьей обзавестись? Ну, что вы, браты, скажете на это?

              Петро Лях предложил:

              - Что ж, давайте и мы втроём попытаем своего счастья и посмотрим, кому
повезёт. Ежели кому-то из нас доведётся жениться на этой дивчине, то все остальные
должны ему помочь. К примеру, коли я на ней женюсь, то Василь отдаст мне половину своих коров, а Смутьян пойдёт ко мне навсегда в услужение. Ежель, скажем, Василь станет ее избранником, то я отдам ему половину своих земель, а Смутьян станет его коноводом. А коли ты, Смутьян, самый бедный из нас, преуспеешь, то Василь отдаст тебе половину своего богатства, а я половину земель. Идёт, братове?

               Они ударили по рукам и на том же самом месте дали клятву, что сделают так,
как обещали.

               На следующий же день Петро Лях, сын куренного, отправился в долину с лошадьми, навьюченными тюками с подарками - украшениями, оружием,расшитыми одеждами. Его окружала стража из казаков отцовского куреня,на богато убранных лошадях. Но, несмотря на все дары, принесенные им, и на все приложенные усилия, он не смог произвести впечатления на  строптивую дивчину. Лях так много говорил о своих подвигах, что язык его усох, а изо рта начала брызгать слюна, но дивчина так ничего ему и не сказала. Через несколько часов Петро, признав поражение, с позором вернулся в курень.

               Настал черед  Василя – купецкого  сына. Облачившись в свои лучшие одежды, отправился он пытать счастья. Василь  повёз с собой всевозможные дары и даже прихватил с собой танцоров. На подходе к Чертову млыну те принялись бить в бубны и цымбалы, петь и выплясывать гопака. Придя на место, Василь велел поднести дивчине дары под звуки музыки и танцы. Но она даже взглядом не удостоила Василя. Казак истощил весь свой запас нежных слов и обещаний, но так ничего и не добился. Дивчина и рта не раскрыла…

               Наконец, отправился свататься Смутьян. Бедному казаку пришлось отправиться в путь, не имея с собой ничего из того, чем могли похвастаться два его друга. У него не было ничего за душой, кроме верного коня, казацкой сабли и пики. Вез он с собой лишь несколько ячменных лепёшек. Не прошло много времени, как он увидел в тихой роще у Днепра небольшой хутор, пребывающий в запустении.

                У плетня стояла старая женщина с белыми волосами, синими глазами и
единственным, блестящим, словно яхонт, зубом во рту. Она стояла так, словно тяжкий недуг внезапно пригнул ее к земле, и не в силах она пошевелиться. Смутьян спрыгнул с коня, сделав шаг ей навстречу,  и почтительно произнёс:

                - А что, бабушка, могу ли я тебе чем-то помочь? Ежели так, то скажи
мне об этом.

                Старая женщина подняла свою голову и взглянула на него со словами:

                - Э, козаче, похоже, у тебя доброе сердце. Я ослабла от голода. Если
у тебя есть что-то поесть, то, будь ласков, поделись со мной.

                Смутьян вручил ей мешочек с лепешками. Она поела немного, а затем
спросила:

                - Куда же ты направляешься, козаче?

                - В долину, к Чертову млыну, просить дивчину выйти за меня замуж.

                - И кто же эта краса-девица?

                - Та, что не любит говорить.

                Старая женщина удивилась:

                - Вон оно что! Ну, не странно ли, что ты выбрал именно её! Она не стала
разговаривать с сыном атамана и сыном богатого купца. Быть может, она ждёт того, кто
будет любить её всем сердцем. Иди, казак, и попытай счастья, а я уж помолюсь за тебя. Желаю тебе удачи!

                Когда Смутьян уже собрался ехать дальше, старуха прибавила:

                - Казак, у тебя добрая душа. Должна тебя предупредить, что дивчина та не хочет говорить потому, что она помнит очень много плохого. Поэтому она так страдает и не любит говорить.

                - О чём же она думает?

                Старуха продолжила:

                - Никто не знает, как всё было на самом деле... Она сказывала, что помнит
себя маленькой девочкой. Она жила со своими батьками в долине, не зная горя. Но однажды полил сильный дождь, неожиданно поднялась вода в Днепре и затопила всю долину. Трое ее братишек малых были смыты водой. Пытаясь спасти их, отец с матерью бросились в бурлящий поток и утонули. Ее подобрали добрые люди и вырастили в своей семье. И теперь стоит ей
вспомнить о том, что она пережила в детстве, как тут же душа ее исполняется грусти, и думает бедная дивчина о том, что семья - это горькая доля, а счастье ведёт лишь к несчастью. Вот поэтому она всё время и печалится, отказывается говорить и не обращает внимания на тех, кто ищет её руки.

                Смутьян запомнил слова старой женщины и, попрощавшись с ней, продолжил
свой путь в долину.

                Девица красная, завидев издалека всадника, захлопнула за собой дверь, заперев её на задвижку.  Смутьян спешился у тына и, привязав коня, шагнул к хате.

                Неспешно приблизившись к окну, ласково сказал:

                - Я давно знаю, что ты здесь живёшь. Раньше я не приходил потому, что я
бедный казак. Все мое богатство и сейчас при мне. Мы оба - жертвы жестокой судьбины: я тоже потерял всю свою семью и остался один одинешенек на белом свете, так почему же ты скрылась при виде меня?

                Дивчина не отвечала, и он продолжил:

                - Разве ты не помнишь, как в радости проводили вы вместе с братишками все дни и ночи? Разве не нужна тебе рядом такая же родная душа, способная согреть тебя теплом своим и вернуть радость жизни?

                Девица, стоя внутри домика, была поражена, услышав эти слова. Она открыла дверь и села за прялку, как будто бы принялась за работу, но так ничего и
не сказала.

                Смутьян заметил, что его слова упали дивчине на сердце. И тогда он, подойдя к прялке, продолжил:

                - А теперь ты выросла в этой семье, которая приняла тебя как родную, а я сирота влачу в муках своё существование, не имея рядом родной души, с коей можно счастье и горе разделить. Я проделал весь этот путь лишь с тем, чтобы предложить тебе свое сердце и любовь свою, коей лишилась ты, потеряв братьев своих малых и отца с матерью. Но, похоже, ты всё позабыла и не хочешь того, чтобы кто-то был рядом с тобой надеждой и опорой в жизни. Ты захлопнула дверь пред моим носом, не дав мне и слова сказать… Я никогда не ожидал от тебя такого жестокосердия...

                Казак так расстроился, что очи его подернулись влагой.

                - Что ж, прощай! Пусть же найдется парубок, коий сможет растопить лед в твоем сердце, ибо нельзя жить с запертой на тяжелый замок душой. А я ухожу!

                Дивчина вдруг порывисто встала и  вышла из-за прялки. Глаза её были полны слёз. Она схватила Смутьяна за руки и сказала:

                - Прости меня, козаче! Обещаю - с этого дня мы никогда больше не разлучимся. Всё это время, кто бы ни приходил ко мне - сын атамана или сын купца, - я не вымолвила ни словечка. Я ждала лишь тебя!

                К великому изумлению всех жителей Запорог, и особливо Петра и Василя, Смутьян вскоре женился на дивчине. Двое друзей, сдержав данное ими обещание, отдали молодой чете половину своего имущества.

                И жили Смутьян и супруга его Наталка с тех пор долго и счастливо. Наталка родила Смутьяну трех сыновей,  и её больше никогда не тревожили
думы о прошлом.