"Какой баран посмел потревожить столь сладкий утренний сон почтенного Вахи?"
"Если шестёрки опять по ерунде беспокоят - пойдут собакам на корм, самолично настругаю!"
Эти, и более серьёзные ругательства бормотал "смотрящий" за калининградским портом, шлёпая к двери, когда понял, что наглая трель дверного звонка без его вмешательства сама не прервётся.
Старое правило "Если выпил хорошо - значит утром плохо!" действовало безотказно, а предыдущий вечер у "большого человека" был прямо великолепен. Пророк, правда, предупреждал, что убивает душу уже первая капля вина, но кто ж в России вино пьет? Хотя для перестраховки Ваха и у водки первую каплю на землю стряхивал, а для полной уверенности - оговорочка имелась: "В бою и походе - дозволительно!". А разве деланье денег для святого дела борьбы (и немного для себя) не есть вечный бой? И какой покой снился как раз в этот позднеутренний час!
За дверью обнаружились два довольно наглых мента. Оказывается, не исполнил "бизнесмен" какой-то долг, не явившись в военкомат. А ведь уверен был, что все свои долги оставил на Кавказе. Даже никому позвонить не позволили, а когда вздумал служивым их место указать, так и вовсе браслеты нацепили и даже мобилку в карман халата не положив, почти голышом, в бобик запихали.
Но в военкомате уже положили в карман военный билет, ознакомившись с которым, Ваха уяснил, что в этой организации он всего лишь рядовой. Еще до него довели, что началась какая то война с какими то немцами и к нему, как к не исполнившему свой гражданский долг добровольно, пришлось применить принудительные меры. Какая война?! Ведь все жирные его контракты именно с Германией. Драпать надо срочно из окопокопателей. Но сержант военной полиции, по недоброму поглядывавший на сына гор, был побугаистей даже тех, кто его сюда доставил.
На счастье привезли ещё подобным же способом и Исмаила - его то хоть в спортивках. И "предприниматели" постановили сделать ноги, когда их в баню поведут - дедушка ему рассказывал, что того из военкомата в баню возили - русские очень вшей боятся. Но обошлось без помывки - как только людей набралось на взвод, сразу загнали всех в простой, снятый с рейса городской автобус, с неубранным даже номером и отвезли за забор какой-то части на окраине Калининграда. А там всучили сапоги кирзовые и х/б к ним, и в тот же день, дав подержать автомат, заставили вслух прочитать текст Торжественной присяги. Когда этот долгий и страшный день кончился и позволено было забыться на вторых ярусах железных панцирных кроватей, несломленные джигиты решили бежать, но у выхода из спального помещения что-то писал за столом их взводный - также только призванный из запаса. Исмаил даже вспомнил, что видел этого инженеришку в ИХ почти собственном порту. Оглушить лошару оказалось совсем нетрудно, но вот сержант на ближайшей к столу койке, оказывается, тоже не спал, к тому же ловок гяур оказался.
Утром, за попытку дезертирства и нападение на офицера, двое военнослужащих по законам военного времени были расстреляны перед строем. Смелый сержант из части был переведён, но говорили, что кто-то видел его вскоре уже старлеем, причем в фуражке с васильковым околышком.
Хотя это вряд ли, ибо через четыре часа, единственный оставленный на ночёвку в городе взвод, догнал свой полк за немецким городом Элбин и присоединился к обживанию довольно комфортных укреплений.
После того, как адмирал покинул собрание "говоряще-думающих голов области", сказать, что работа мгновенно закипела, было нельзя. Ведь эти руководители через капитанскую школу не проходили, когда промедление означало гибель, да и показывать незнание или хотя бы даже неуверенность категорически возбранялось. Скорее наоборот, постоянно культивировался принцип - С дурака какой спрос? Вот дадут распоряжение - будем исполнять. Ведь хоть и далеко была Москва, а указивки присылала регулярно - то с пьянством на дорогах бороться, то с табакокурением. И вся "элита" дружно и честно отрабатывала на очередной компанейщине своё немаленькое жалованье. А теперь - из ЭТОЙ Москвы для сидевших в здании под "царским" триколором приказ в лучшем случае был бы: "Повесьтесь сами!". А вот делать этого не хотелось никому, и поэтому пришлось включать голову – оказывается, не так это и трудно, и даже увлекательно отчасти.
Разумеется, после вопроса о власти, следующим всегда идёт вопрос о собственности. Ведь катаклизм делал основные сферы экономики выморочными - крупные прихватизаторы обычно в области не жили и, соответственно, оказавшись в будущем, как бы вновь делали общенародное "ничьим". Сходу нашлись шустряки предложившие это безобразие устранить - ведь гос. собственность уже доказала свою несостоятельность. Хотя можно подумать, что частная, не опираясь на природные ресурсы и накопленный предыдущими поколениями потенциал, очень бы состоятельной была. Но долго спорить было некогда, и решено было пока принять всё безхозное под своё управление и контроль, а после Победы провести на эту тему референдум.
В мелком и даже отчасти в среднем бизнесе хозяин в крае наличествовал, а снабжение, торговля и пищёвка как раз входили в основном в эту нишу, так что коллапс не угрожал. Конечно, первое время ажиотажный спрос на соль, спички, керосин предвидеть надо. Но нефте- и соледобыча в области значительно превосходят её потребности, а вместо спичек пусть народ на зажигалки переходит. Благо, что жатва была уже завершена, и даже недостаток твердых сортов зерна незадорого восполнили закупками в Ростовской области, так что элеваторы забиты были под завязку.
Рыбка тоже ловилась хорошо, тем паче, что море опять досталось прошловековое - незагаженное, и даже на месте внезапно исчезнувших нефтяных платформ на участке Д-6 опять возможно стало урожай салаки снимать. ВМФ гарантировал спокойный труд рыбаков от любых посягательств Кригсмарине и прочих нехороших дяденек.
Стрёмно получалось с картошкой - к уборке еще не приступали, давали клубням подрасти, а вот теперь неизвестно стало, кто её - родимую копать станет. Но время еще позволяет, а пока и без того есть о чём подумать.
Не менее актуальным и как всегда неожиданным для России оказалось приближение зимы. Но в этот раз сволочь подкралась незаметней и подлей чем когда-либо. Поскольку газовой трубе в область наступила труба - чем отопляться? А ведь местный бурый уголь, да мазут только половину потребности в тепле возмещают. Значит, до холодов срочно форсунки переделывать, придется хранилища создавать - генерал Мороз "Дозором обходит владенья свои". К тому же особо на отопление нефтью губу так же нечего раскатывать, её на суше области менее 600 тыс. тонн в год добывалось, а морскую нефтедобычу по новой ставить придется. Конечно, новость приятная, что пласт опять четверть века не выкачивался, но платформы в один день не построить, да и не во время войны это делается.
Опять же крайнего внимания требуют и внутренние органы. В результате повторной оккупации, область приросла территориально на две трети, да по населению на треть (причем немецкоязычному и пока не очень дружелюбному). Добавившиеся города Элбин, Мариеныердер и Аллестейн и огромная (по здешним меркам) сельская округа требуют незамедлительного внимания. Разумеется, полицейская служба там поставлена давно и возможно даже лучше чем в Калининграде, но кто хозяин в доме показать необходимо сразу же. Потому, всех курсантов местной "полицейской академии" не на фронт пушечным мясом, а урядниками, в помощь братской немецкой полиции: "Дружба-Фрондшафт!" (а так же Мир и Жвачка!). Еще Университет Канта тряхнуть придется - пусть сколько есть германистов отдают - языковой барьер, конечно, некоторыми путями обойти возможно, но лучше пока с ними подождать
Иначе быть и не могло. Ведь осознание того, что смертельная опасность мировой войны нависла не только над планетой, но и над каждым человеком лично - не было! Было ощущение игры в правильных парней. Мол, нас сюда случайно занесло, но немного пожив, мы вернёмся обратно, а местные хроноаборигены будут вспоминать нас как смелых и справедливых людей. Страх перед тем, какая память останется после нас, мобилизовал и не позволял просто жить, чтобы жить. На планете появился миллион человек, настроенный остальное человечество личным примером улучшить. Некоторые технические возможности для этого разумеется имелись, но ведь случиться могло и так, что эти новшества использовались против человека, а не на пользу ему. Тот же ядерный заряд мог и не уничтожить Гитлера, а предположим, попав ему в руки, стать орудием порабощения планеты. Но ведь немцы то повально убеждены были в своей правоте - они то работящие, а вот лебенсраум (жизненное пространство) в избытке у лентяев. Увы, только словами этот морок уже не излечить и без крови при хирургическом вмешательстве не обойтись. Но, удалив у народа опухоль, постараться надо, чтобы у него в памяти осталось не озлобление за боль, а благодарность за исцеление. Задача сложная, но от этого и интересная.
Массовый порыв возможен, оказывается, и на дела благородные. И немало нашлось в Калининграде и области народа, откликнувшегося на призыв отправиться на просвещение невольно присоединённых новых жителей Руссии - вчерашней Пруссии. Вакансий открылось множество. Ведь помимо согласования действий полиции и администрации, при взаимопроникновении культур, огромные перспективы открывались в образовании. Причём просвещать возможно было не только "отсталых" немцев, но и самим многому у них поучиться. Предоставлялся случай овладеть очень востребованным европейским языком, пребывая непосредственно в его естественной среде, ознакомиться со своеобразной культурой, многие качества которой так не достают русскому человеку. Это десятилетие могло стать самым интересным и насыщенным приключением в жизни. Предложена была так же работа и жителям вновь присоединённых территорий - в калининградских школах обязательное изучение немецкого языка вводилось как второго государственного, и привлекать в этом случае мучеников педули нужда отпадала.
А то, что пока война ещё идёт, и зная, что победа неизбежна, немцы врагами не воспринимались, это скорее заразившиеся страшной и очень опасной для окружающих болезнью люди, и методы её излечения, увы, жестоки. Ведь после ракетно-ядерного удара по спецпоезду "Эрика", из Берлина пришло радио с просьбой заключения перемирия на период траура и похорон "вождя нации". Но это время могло быть использовано и на передислокацию германских войск, а так же и на оправление от шока - то есть время работало против русского блицкрига. Потому в ответ последовало сожаление о необходимости продолжения боевых действий, завершат которые русские вооруженные силы только в случае безоговорочной капитуляции Германии.
Прибыло радио так же из Лондона - оказывается правительства Великобритании и САСШ желали бы наладить с вновь образованным государством дипломатические отношения, но вначале хотели бы разъяснить для себя, на каких позициях базируется идеология свежеиспеченной державы. Радиоприглашение для правительственных делегаций было отослано и через пару дней под Калининградом приземлился Дуглас плотно забитый дипломатами, бизнесменами, шпионами и военными.
Но за день до этого, на мосту через Неман был задержан автомобиль, направлявшийся с литовской стороны. Пассажиры так же объявили себя дипломатическими персонами, и хоть их никто не приглашал, пожелали быть представленными русскому правительству - пришлось принять.
Положение прибалтийских лимотрофов с началом мировой войны становилось более чем зыбким, и чувствовали это там явственно. Потому, усиленно раскладывался пасьянс - к кому прислониться в этот раз, что бы каштаны из огня таскали другие, а кушали их "самые умные". Но как же легко заниматься дипломатией с подобными, зная будущее, а стало быть, и тайные мысли оппонента. Для литовцев даже кадры кинохроники нашлись, как они отдают Клайпеду опять немцам и город восстанавливает своё древнее имя Мемель, как потом Сталин "возвращает" порт, но за это гордая республика становится советской и т.д. и т.п. . А англо-французская эскадра в этот раз так далеко и больше помощи ждать не от кого, как не дождалась её от своих союзников и Польша - подобно ненужной тряпке брошенная "друзьями" под траки гитлеровских танков.
Руссия унаследовала триколор и герб Российской империи и потому по праву назвала себя её единственной правопреемницей. Но восстанавливать империю в границах 1914 года не намеревалась, и послы успокоились, хотя тут же пожелали попытаться и с этого катаклизма урвать для себя кусочек. Предложен был военный союз и аж уланский эскадрон для совместного парадного вхождения в Берлин. Но забот хватало с уборкой навоза и после польской "армии" и от дополнительного количества говна пришлось вежливо отказаться. Но вот о возвращении 3 миллионов золотых кругляшков, на которых точь-в-точь такой же как на русском гербе орёл отштампован, и которые большевики в 1920 щедрой рукой всем желающим рассыпали, даже намекать не стали - неделя срока, а потом "включаем счётчик". А за то, что 19 лет чужие бабки крутили - проценты картошкой, сами мы свою можем убрать и не успеть - дела понимаете ли. А вот с Мемелем - теперь в моде плебисциты - пусть жители сами свою судьбу выбирают.