В баре «Неудачники» сегодня было необычно много народу. И это сводило с ума вконец убитого Назара. Предыдущий денек не удался. Голова раскалывалась. Глаза болели. Все тело ныло. Весь сегодняшний день парень провел в неравной борьбе разваливающейся физической оболочки с деятельным сознанием. Естественно телесная оболочка одержала победу. И чтобы не сдохнуть от гадкого ощущения собственной никчемности, Назаров принял единственно верное решение: нажраться вхлам.
- Привет, красавчик. – раздался за спиной голос друга. – Чего такой вялый? Сам в загул ушел или «умбра» постарался?
- Он. Будь он не ладен. – простонал парень.
- Расскажешь?
- Выпьем – посмотрим.
Подошла официантка. Отточенными движениями составила с подноса бутылку водки, стакан, тарелку с солеными огурцами, тарелку с хлебом и тарелку с борщем.
- Спасибо милочка. – прощебетал друг. – И будьте любезны еще пива светлого, лосося с укропчиком и стаканчик.
Девушка лучезарно улыбнулась и поспешила выполнять заказ.
- Сам как? – без интереса поинтересовался Назар.
- Мой «умбра» уже несколько дней не заглядывал. Хотя не думаю, что он способен себя вести так же бездумно, как твой.
- Повезло. Я выпью, не возражаешь?
- Конечно-конечно. Валяй.
- Как на личном фронте?
Молодой человек вздохнул:
- Мы с тобой в заведении, которое за нас уже ответило на все вопросы о личной жизни своим незамысловатым названием.
- Это да. – Назаров залпом опустошил пол стакана с водкой. – Либерта вчера весь день тусовалась от души. Съездила в горы покаталась на лыжах. К вечеру вернулась в родной город и помчалась в клуб, где хлестала текилу, запивала ее мартини и водкой. И все это под нескончаемые пляски до упаду. А огребать мне. Отомстить ей что ли? Ты представляешь, как бедняжка умаялась: даже сил на секс не хватило. Уснула, уткнувшись носом в подушку. Ну, и понимаешь, что проснулся утром уже я. И весь день… - парень махнул рукой и потянулся к бутылке.
Официантка принесла заказ. Составила все на стол и снова, белозубо улыбнувшись, ускакала в сторону барной стойки.
- Вот знаешь, что в этом во всем больше всего бесит? То, что наши «умбры» словно крадут у нас жизнь. Чем более яркая она у них, тем более унылая у нас. Интересно, это всех касается? – Азарий вздохнул, покачал головой и отхлебнул пива из бутылки. – Ты бы с ней поговорил что ли…
- Да, срать она на меня хотела. Вернее, она мне все какую-то философию втолковывает любви, свободы и самопознания. Хорошенькое самопознание получается после бутылки водки.
- Назаров, ты вот зря. Мой Анимос вообще со мной разговаривает насмешками: мол глуп ты еще, не дорос, все так просто. А что именно просто ни разу не сказал. Весь в делах, заботах, гулянках и порнографии. В сравнении с моим сексуальным опытом, его похождения иначе, как порнографией, язык не поворачивается назвать. – Азаров налил водки и себе. Поднял стакан, кивнул другу и выпил.
Уже после полуночи два друга вышли из бара на улицу и, покачиваясь, не спеша побрели по тротуару.
***
Назар жил в этом мире уже тридцать один год. Его физическая оболочка была очень даже приличного вида. Серые, но достаточно выразительные глаза. Темно русые волосы с легкой волной. Миловидное лицо с широкими скулами. Средней длинны шея. Достаточно широкие плечи. Плотное, но не полное, телосложение. Сбитый такой крепыш среднего роста. Умом его тоже вселенная не обделила. И чувство юмора присутствовало. Хотя, временами именно оно его и подводило. Работал Назаров среднестатистическим юристом в среднестатистической фирме. Мечтал о собственном доме, о семье. А еще он очень хотел заниматься совсем другим. Не перебирать договора и другие бумажки. Назар мечтал выставить свои картины в какой-нибудь знаменитой галерее. Но много раз его работы были отклонены. И, в конце концов, глубоко вздохнув, Назаров отказался от этой своей мечты. Что же касается семьи, парень был совершенно уверен в том, что жениться стоит только по любви. И вот этой самой любви он так и не встретил. В его жизни были милые девушки, но уже через неделю, максимум две, он начинал от них уставать. А потому еще через неделю вежливо извинялся и прощался со спутницами.
Азарий, в отличии от друга, был худощав и достаточно высок. На овальном смазливом личике огромными озерами плескались голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами. И все это великолепие венчала копна вечно растрепанных светло русых воздушных волос. Руки с длинными красивыми пальцами никогда не находились на одном месте более десяти секунд. Они все время порхали, описывали круги или, в крайнем случае, просто теребили край футболки, часто не своей. Длинные худые ноги даже на трезвую голову шагали как-то неуверенно, словно боялись невзначай переломиться. Азаров много улыбался, много разговаривал. И незнакомому человеку могло показаться, что парень очень небольшого ума. Но близкие ему люди знали, что за нелепой болтовней, скрывается неординарная и почти гениальная личность. Только никакого проку от гениальности Азарию не было. Его таланты пропадали, невостребованным грузом давя на самооценку. Возможно, от природной нерешительности, а может быть просто потому, что не везло. Он работал обычным системным администратором в обычной маленькой компании. Получая смешные деньги за свой не менее смешной труд. Ни один парень, который нравился Азарову (а ему нравились именно парни), даже не смотрел в сторону парнишки, которому стукнуло в этом мире уже двадцать семь. А те мужчины, которые предлагали Азарию близость, были совсем не в его вкусе. Каждый из них видел в парне «милую девчушку». Но Азаров не был «девчонкой». Он был мужчиной. Сильным и смелым в душе. Щуплым и робким в жизни.
Вот такие вот неудачники.
***
- Я что по-твоему должен прямо здесь и сейчас уйти в забвение? – громко возмутился Азарий и всплеснул руками. – Придется погодить. Дай до дому добраться. Ой, задолбал. – парень топнул ногой и покачнулся. – Ладно, пока, Назар. Мой раздолбай на волю просится.
- Пока. – кивнул Назаров. – Пересечемся.
Азаров тоже кивнул. И уже через несколько секунд его лицо приобрело совершенно спокойное, можно сказать, безмятежное выражение. Шаг стал более уверенным и плавным. Руки недвижимо повисли вдоль тела. Парень шел домой. Теперь неопределенное время он будет делать обыденные вещи: есть, пить, спать, работать. Но все это будет совершаться по инерции, почти неосмысленно. И память об этом останется в мозгу невнятной пеленой. А все окружающие перестанут с ним общаться: зачем разговаривать с оболочкой, когда хозяин в забвении?
***
Назару не спалось. «А ведь прав Азарий: мы словно тени этих своих «умбров». Они добиваются всего шутя, а мы корячимся, но все впустую».
«Эй, Либерта, слышишь?» - обратился парень мысленно к «умбре».
«Глупый вопрос. – весело откликнулась та. – Снова не спится?»
«Ничего смешного в этом нет».
«Конечно. Что ж тут смешного. С твоими мигренями потом мне просыпаться приходиться. – все тем же жизнерадостным тоном откликнулось в мозгу. – Есть вопросы? Или, может быть, пожелания?»
«Я много думал о том, почему мы так живем».
«Неблагодарное занятие. Но, если у тебя существует в этом потребность, то очень даже нужное».
«Могла бы помолчать минутку? - буркнул Назаров. Либерта рассмеялась, но не произнесла ни слова. – Зачем вселенная соединила наши сознания так тесно, что для того, чтобы жила ты, я должен отключаться и наоборот? Вообще, зачем мы друг другу? Ты для меня в тягость. Если бы я жил сам по себе, то, совершенно в этом уверен, сумел бы достичь большего. Ты каким-то непостижимым образом отбираешь у меня…» - парень замялся, пытаясь подобрать слова.
«Я уже могу вставить своих пару слов?»
«А уже есть что сказать?»
«Уже есть».
«Ну, конечно. Чтобы у тебя и не было подходящей нотации». – зло ухмыльнулся Назар.
«У меня нет никаких доказательств, но я совершенно уверенна в том, что чувствую. А чувствую я, что на самом деле не существует тебя и меня по раздельности. Мы – единое целое. Я часть тебя, а ты часть меня. Вселенная не соединяла наши сознания. У нас одно сознание на двоих».
«Хочешь сказать, что сейчас я беседую сам с собой? Хочешь сказать, что это вообще беспочвенное воображение больного рассудка? Но в таком случае, кто из нас реален? И тут я должен поспешить тебя разочаровать: раз уж я вырубаюсь, когда…»
«Ты все время спешишь. И это тебя часто подводит. Но ты не замечаешь и продолжаешь торопливо двигаться дальше. Часто назад». – «умбра» снова звонко рассмеялась.
«Зато ты идеальна!» - воскликнул Назаров.
«Ох, как эмоционально. Жаль, что ты умеешь проявлять свои эмоции только в случае раздражения, гнева, ярости. В мире так много всего интересного. Вокруг тебя миллиарды причин для улыбок, смеха, радости, удивления, любви, счастья. Но ты предпочитаешь жить с закрытыми глазами. И винить меня в своих несчастьях. Я не могу посмотреть за тебя на твою жизнь. А то, что я вижу твоими глазами, меня не радует. И, заметь, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что ты видишь моими глазами, ты тупо завидуешь. И снова злишься».
«Допустим, вселенная зачем-то разделила наш рассудок, наше сознание. Так почему мне проще принять поведение чужих людей, чем смириться с твоими выходками?»
«А с самим собой жить сложнее всего. Мы всегда стараемся пенять на зеркало, когда именно наша рожа крива. Что ты делаешь, когда поступаешь так, как сам от себя не ожидал? Ты вздрагиваешь. Удивляешься. И моментально пытаешься забыть. Словно ничего и не произошло. Иначе тебе придется обвинить себя в несовершенстве. Признать свою неполноценность. И смириться с тем, что ты можешь поступать неправильно, необдуманно, тебе трудней всего. Есть нормы поведения. Есть мораль. Есть куча условностей и ограничений. Ты, как волк, которого загнали охотники: вокруг красные флажки, за которые нет возможности забежать. Но это только красные тряпки. Они не могут тебя остановить. Тебя останавливает твой мозг, в который с детства упорно залаживали эти самые условности и ограничения. Ты был слишком юн и неопытен, чтобы сопротивляться. Но теперь ты волен сам решать. А ты отказываешься. Тебе проще доверить выбор своим приобретенным инстинктам, чем довериться вселенной, которая безгранична. Обрати внимание: безгранична. И это совсем не значит, что у нее нет конца и края. Это значит, что она без границ, без условностей, без красных флажков. Нет ограничений. Нет «нельзя». Нет «плохо». Есть только твой больной рассудок, который своей непостижимой хворью заставляет тебя поступать вопреки собственным желаниям».
«Очень мило. – слащавым тоном пронеслось сквозь общее сознание. – Безнаказанность. Беззаконность. Аморальность. Абсурд! Если каждый начнет жить по твоей логике, нас захлестнут анархия и хаос. Иду я по улице. На меня косо глянули. Я очень захотел вмазать наглецу в морду. И вмазал. А он в ответ. Ему ведь тоже захотелось».
«Ты примитивен. С тобой скучно. Назар, когда у тебя возникает желание кого-то ударить, кому-то отомстить, это значит только одно – ты не доволен самим собой. Ты вечно зол и вечно скрипишь зубами. Ты раздражаешь самого себя. И твоя агрессия ко мне еще раз это подтверждает. Я то, чем ты хотел бы быть, но не стал. И это не от того, что я у тебя украла жизнь, а от того, что для меня крайне мало условностей. А ты ими живешь. Твоя начальница пользуется твоей безотказностью. Ты пашешь за троих. Твой сосед занимает у тебя деньги и никогда не отдает. Все оттого, что ты не в состоянии отказать. Тебе страшно даже представить, что они о тебе подумают, если ты вдруг станешь самим собой, плюнешь на условности, на мораль, станешь свободным…»
«И разнесу к чертям офис, а заодно размозжу голову своему соседу».
«Эта злость не на них. Ты злишься на себя за свое бессилие. И если найдешь в себе силы отказывать другим, когда у тебя нет желания делать что-то, ты перестанешь злиться. А потому не придется громить и мозжить. – «умбра» глубоко вздохнула. – Спокойной ночи. Уже слишком поздно. А разговор в данном случае бесконечный. Ты меня не слышишь».
- Пошла ты. – пробурчал Назаров и заснул.
***
- Ты чего сегодня не в духе?
- Мой «умбра» полночи разглагольствовал. И, похоже, нагнал на меня хандру. Ты знаешь, он прав в одном: не будь «умбров», все было бы проще.
- Но раз они есть, значит…
- Это кому-нибудь нужно. И я совершенно уверена, что нужно это прежде всего нам самим. Вот смотрю на него и понимаю, какая я в душе зануда. – Либерта невесело рассмеялась.
- Аспирина?
- Нет. Пожалуй, контрастный душ.
Невысокая худенькая девушка стояла под холодными струями воды. Голова была немного запрокинута. Глаза прикрыты. На губах блуждала легкая улыбка.
«Вот чему ты все время улыбаешься?» - раздался в мозгу неожиданный голос Назара.
Либерта вздрогнула. Открыла глаза и рассмеялась.
«Чего ж тебе неймется? – спросила она, выключая воду. – Я пытаюсь во всем видеть что-то хорошее. Вот к примеру ты… досаждаешь мне глупыми вопросами, достаешь вечным нытьем и неудовлетворенностью. Но помогаешь взглянуть на жизнь под иным углом, увидеть свои недостатки, разобраться в своих страхах. Я прыгнула в прошлом году с парашютом, потому что ты боишься высоты. Я ввязалась недавно в драку, потому что ты боишься получить по физиономии. И если бы ты был, более внимателен, то сумел бы понять, что это, в конечном итоге, очень весело. Страшно. Да. Но весело. Это что-то новое, чего в моей жизни никогда не было. Нужно уметь наслаждаться своими победами над страхом».
«У меня страхи только усилились». – возразил парень.
«Потому что ты слеп и глух». – отрезала девушка.
«Но…»
«Мне некогда с тобой гундеть. Извини. Работай, раб лампы».
***
Ярко голубые глаза распахнуто уставились в монитор. Слегка пухловатые губы дрогнули, а потом расползлись в загадочную улыбку.
- Милашка. – прошептала Либерта. – Ты кто? – пальцы забегали по клавиатуре. – Певец? Забавно. – рука со слегка пухлыми по-детски пальчиками потянулась к мобильному телефону. – Привет. – прощебетала девушка в мобильник несколько мгновений спустя. – У меня к тебе дело.
- Рад тебя слышать, моя ненаглядная бывшая жена. У меня все хорошо. Спасибо, что спросила. Как ты?
- Ой, пофиг. Долой условности. Нужна помощь.
- И в чем же такая нужда?
- Хочу познакомиться с одной знаменитостью.
- Вот как? Звезда экрана?
- Нет. Рок-музыкант.
- Ооо. Легендарный Луна Стелла? Так он вроде уже отправился к праотцам.
- Очень смешно. – рассмеялась Либерта. – С Луксом Инферна.
- Не слышал о таком. А потому помочь не получится.
- Да, ладно. Ты же тоже знаменит. Я попытаюсь о нем побольше разузнать. Ты просто подыграешь. Не думаю, что знаменитость обрадуется, если я приставать к нему начну.
- Это да. Кстати, как твой благоверный? Жив - здоров и, как прежде, горячо любим супругой?
- Конечно. Будь лапой, помоги мне. Созвонимся.
Девушка нажала отбой и отбросила телефон. Глаза жадно черпали информацию о, неведомо чем задевшим сердце, красавце.
- Папа, мама, брат, группа, дом… - шептали губы. – Нет. Не то. Выступления, интересы, девушки… О! Бары и клубы! – Либерта довольно рассмеялась. – Там и столкнемся.
«Твоя очередь жить. – обратилась она к «умбре». – Только после одиннадцати я тебя вырублю – не обижайся».
«Очередная блажь в твоей светлой голове. – недовольно хмыкнул Назар. Очнулся. Привычно обвел взором окружающих. – Когда только наиграешься?»
«Надеюсь, никогда!» - прозвенело в мозгу.
***
Назаров поднялся, прошелся по кабинету, налил себе кофе, снова сел за стол. Отхлебнув из чашки, медленно осмотрел коллег.
«Она, конечно, права. Я бесхребетное существо. Трусливое пресмыкающееся. Боюсь всех и каждого. Слова лишнего не скажу. Отказывать не умею. Но я так привык. Я много лет так живу. Более того… я никогда не жил по-другому. Либерте легко рассуждать: она в раннем детстве убежала из дома. Жила с каким-то Солумом, который непостижимым образом подвернулся на ее пути и стал практически братом. Потом ее еще на шестнадцатом году жизни понесло зачем-то замуж. И за кого? За знаменитого актера. Он же поспособствовал ее участию в каких-то полу-порнографических фильмах. Из-за чего позже они крепко поссорились и развелись. Но, однако, на этих киношках Либерта неплохо заработала. И теперь она ни в чем не нуждается. Выскочила замуж за политика средней руки, который старше ее на целую жизнь. И главное!.. – Назар скрипнул зубами. – По большой любви. Расчетом тут и не пахло. – парень мог поклясться. Он прекрасно чувствовал, что любовь была не выдумкой, не обманом. – Вот как? Как можно влюбиться в невзрачного внешне человека, который старше тебя почти на тридцатник? И прожила с ним вот уже шесть лет, не взирая на феноменальную разницу в характерах: он серьезный, холодный, расчетливый; она взбалмошная, безумная, ветреная. Видятся они, в лучшем случае, раз в день: то его работа, то их «умбры». Не жизнь – сказка. И при всей своей искренности чувств, Либерта умудряется вечно находить себе молодых симпатичных друзей. Одно радует: и тело, и душа принадлежат только мужу. По-моему, будь это не так, я бы точно свихнулся. Итак, все время за нее переживаю…»
«Что еще раз подтверждает, что я – это ты, а ты – это я». – откликнулась «умбра».
«Не подслушивай!» - гаркнул Назар.
«Сам знаешь, что без твоего позволения, это невозможно. И не кричи. Мне нужна свежая голова на вечер».
«Так тебе сегодня можно конкретно подпортить вечеринку?» - злорадно поинтересовался парень.
«Только попробуй». – испугалась девушка.
«Посмотрим».
Назаров занялся работой. Нужно было отвлечься от хмурых мыслей. «А ведь она права: я жутко ей завидую». – промелькнула мысль и, словно испугавшись, умчалась прочь.