Просто актриса
Часть первая
1.
Лучи солнца лились в душное помещение хореографического зала, где ученицы школы в Ливерпуле репетировали школьный спектакль. Выдался перерыв, и исполнительницы глав-ных ролей сидели на подоконнике, абсолютно не думая о том, что на их чёрные костюмы све-тит солнце, и того гляди поджарит.
Эти три девочки были тремя из большого семейства Галлагер, где было шесть девочек са-мого разного возраста. Вся девичья династия началась в 1961 году и продолжалась спустя прошедшие пятнадцать лет.
Старшая сестра Жозефина возмущенно говорила о том, что учительнице не нравится, как она махает руками, тринадцатилетняя Сьюзан слушала её со скучающим видом, а младшая двенадцатилетняя Элеонора болтала ногами. Наконец Сьюзан не выдержала:
- Жозефина, может, ты лучше будешь бранить миссис Минхер дома перед мамой? Она-то тебя точно сможет выслушать.
Жозефина размахивающая руками, остановилась и замерла с открытым ртом. Через секун-ду она посмотрела на Сьюзан и спросила:
- Ты меня не слушаешь?
- Слушаю, но информация быстро выветрится из моей головы, - хмыкнула Сьюзан. – Ведь нам ещё несколько часов надо попрыгать в этом зале в этих платьях.
- Хорошо, что от уроков освободили! – подала голос младшая.
- Цыц! – шикнула на неё Жозефина. Элеонора надулась.
- Да это хорошо, ведь я бы точно не выдержала десять часов в школе, а потом и тут, - зая-вила Жозефина. – Того гляди, скоро мозоли появятся от писания ручкой. – Она вытянула ла-донь и придирчиво осмотрела на свои пальцы.
- Вообще-то, уже май, и мы скоро уйдём на каникулы, поэтому в школу можно почти что не ходить, - заметила Сьюзан. – А тех, кто хорошо танцует, миссис Минхер освобождает и от уроков и от репетиции.
- Тебе-то хорошо, - сказала Жозефина. – ты замечательно танцуешь, и у тебя нет проблем с памятью, ведь ты и слова не забываешь.
- Ха, моя память не забита тем, сколько мозолей я натерла какой туфлею, - заметила Сью-зан.
Жозефина не нашла что ответить и лишь фыркнула на сестру. Сьюзан посчитала разговор оконченным, и посмотрела на опустевший зал. Многие убежали в столовую попить.
- Сью, я хочу домой, - протянула Элеонора.
- Нам ещё танцевать целый час, а она домой собралась, - проворчала Жозефина. – Терпеть не могу спиногрызов. И младших сестренок.
Элеонора промолчала.
- Да, ещё целый час. И вообще, ты Жозефина старшая и тебе придется возиться с нами тремя, - напомнила Сьюзан. – Потом ещё как надуешься. Всё, слезаем. Миссис Минхер идёт.
Сёстры соскочили с подоконника, и только сейчас почувствовали, как солнце нагрело спи-ну. Миссис Минхер придирчиво осмотрела их и спросила:
- А где остальные?
- Не знаем, - ответила Жозефина. Миссис Минхер задержала взгляд на ней.
- Ты потренируйся, иначе я тебя оставлю, - пригрозила Минхер и вышла.
Сёстры обратно сели на подоконник.
- Я и не собираюсь, не оставаться ни тренироваться, - изрекла Жозефина.
- Посмотрим, как ты ей противостоишь, - улыбнулась Сьюзан и быстро слезла с подокон-ника. Опять вошла миссис Минхер, но уже с другими воспитанницами.
- Становитесь в ряд, - крикнула она. – Начинаем!..
- Ну, Жозефина, начинай, - сказала Сьюзан, плавно кружась в такт музыке.
- Я и танцую, - шепотом ответила Жозефина.
- Но ты двигаешься как медведь!
- Сама медведь!
- Предпоследний ряд! Галлагер! Не разговаривай! – заорала миссис Минхер и Сьюзан с Жозефиной притихли.
Сьюзан двигалась плавно ни в чём не уступая учительнице. Элеонора больше старалась выделиться и поэтому прыгала, чем танцевала. Жозефина совсем не могла: она скорее туда-сюда переваливалась.
Час прошел быстро. Быстро - для наслаждавшейся танцами Сьюзан. Вечностью - для Жо-зефины и абсолютно ни тем не другим, для Элеоноры. Всех отпустили, но Жозефину остави-ли. Жозефина так и не выполнив своей угрозы, осталась.
- Говорила же я ей, что она останется, - сказала Сьюзан Элеоноре, выпархивая из разде-валки.
- Так она всегда так делает, - подтвердила Элеонора.
Семья Галлагер была без средств в последнее время. Впрочем, матери семейства Дайане, не хватало денег с самого рождения Жозефины, ведь ей пришлось родить её в неполные ше-стнадцать, так и не поступив в университет. Но после рождения Элеоноры она смогла про-должить образование. Затем Дайана опять вышла замуж и в семействе прибавились ещё младшие сёстры – Алисия, Кларисса и Оливия. Сейчас Дайана ожидала ещё одного ребенка.
Дайана крутилась одновременно на трех работах. Она работала в школе учительницей, ве-чером в офисе уборщицей, а ночью писала книги, и отдавала их в издательство. Но написать она успела только одну книгу, и то за неё получила не такой большой гонорар, чтобы про-кормить всю ораву. Её дочери были все на свой лад. Жозефина была звездой дискотек и за-канчивала в этом году школу, Сьюзан занималась в театральном кружке, и Дайана порой пе-ребиваясь, платила за него, ведь ей казалось, что это только на пользу Сьюзан. Элеонора ри-совала, Кларисса замечательно решала сложные логические задачи, Алисия часто появлялась на подиумах, а Оливия только пошла в школу. Дайна старалась содержать всех, но нередко бывало слабые здоровьем Кларисса и Элеонора падали в обморок от недоедания. Сьюзан, ви-дя, что происходит, тайком подрабатывала в спектаклях, а вот недавно её позвали на пробы фильма. Ведь она была само талантище! Казалось, всё было ей дано, кроме богатства. Сьюзан прошла пробу фильма и её утвердили на роль. Фильм был какой-то приключенческий – про розы, от которых зависела судьба королевства. Фантастика или сказка, Сьюзан не вдавалась в такие подробности, и завтра дожжен был быть её первый съемочный день. Миссис Минхер, видя, что девочка выучила танец и прекрасно танцует, разрешила ей не приходить на репети-ции, но на премьеру школьного спектакля – обязательно! Сьюзан была ответственной и могла все дела держать в голове.
Они с Элеонорой не стали ждать Жозефину и пришли домой. Их мать сидела за столом и писала в тетради. Поскольку она уже не могла работать, она проводила всё время дома, выхо-дя иногда на прогулку. Деньги, которые зарабатывала Сьюзан, радовали её и огорчали. Ей ка-залось, что дочь не должна тратить детство на работу, а быть свободной и общаться с друзья-ми, а не с бумажкой со сценарием. Сьюзан вправляла мозги сестрам, заставляя их работать, что не может же мать их всех содержать. Алисия, преданная Сьюзан, согласилась и тоже ис-кала, где можно подработать. Дайана всегда держалась, даже последнее горе – развод уже со вторым мужем – не сломило её, и она беззаботно водила ручкой по бумаге.
- Мама, сиди, - сказала Сьюзан, бросая сумку на диван и удерживая мать за плечо. – Я са-ма всё приготовлю.
Дайана села обратно. Элеонора развернула книжки и стала учить стих, который ей задали. Сьюзан приготовила яичницу, но её было так мало, что и кошке не хватило бы. Она вздохну-ла, думая, как сказать маме, что яиц не осталось, как принеслась Алисия.
- Сьюзан, - зашелестела она. – Вот сегодня я заработала целое состояние и купила яиц, мо-лока и хлеба. На, готовь яичницу!
Сьюзан обрадовалась и приготовила ещё. Сегодня намечался грандиозный пир!
2.
Сьюзан проснулась утром и тут же почувствовала голод. Хоть вчера они почти всё съели, и легли с полными животами, то сегодня Сьюзан была голодна. Сегодня предстоял её первый съемочный день, и ей, наверное, следовало хорошо поесть. Дайана ни о чем, разумеется, не знала. Сьюзан решила что может, перекусит на съемочной площадке.
Она попрощалась с матерью и сёстрами, и ушла на съёмку.
Она пришла в здание и подумала, что она уже когда-то здесь была. Нет, всё было так по-хоже – камеры, софиты… Она когда-то здесь была. Но когда? Сьюзан ни разу не попадала даже в театре на съёмочную площадку, и вот это место, опять надо повториться, казалось ей безумно знакомым. Сьюзан, подтянув сумку на плече, прошла дальше, разглядывая всё во-круг.
- Это, я так понимаю, Сьюзан Галлагер! – раздался позади чей-то голос. Сьюзан оберну-лась. К ней спешил бородатый полный мужчина в очках, а за ним спешил другой.
- Здравствуйте, мистер Диксон! – улыбнулась Сьюзан, двигаясь навстречу режиссёру фильма.
- Наша актриса, - указал мистер Диксон на Сьюзан. – Так, Сьюзан, это что за вид? Грим! Костюм! Люди, сделайте из неё Маргариту! Но она совсем не похожа на своего персонажа! Не стойте рот разинув! Приведите её в порядок!
Сьюзан не успела и оглянуться как кто-то схватил её, провёл по длинному тёмному кори-дору, усадили в кресло и тут началось. Волосы дергали, всё поле зрения затесняли чьи-то ру-ки. Щеки всё щекотало, и Сьюзан боясь, что ей сейчас попадут в глаза, закрыла их.
Прошла, казалось вечность, прежде чем её оставили в покое. Сьюзан открыла глаза и не поверила, что сидит и смотрит на свое отражение в зеркале. Её рыже-каштановые кудри куда-то исчезли, появились какие-то светлые лохмы, а наряд-то! Такое же лохматое платье!
Сьюзан вывели на площадку. Она прекрасно помнила свои слова. Наверное, каждый чело-век должен волноваться, прежде чем выйти на площадку в первый раз! Какой там до Сьюзан. Ей всё было знакомо! Наверняка, она не боялась из-за опыта в театре.
- Мотор! Начали!
Пролог фильма был уже отснят, и Сьюзан специально попросила режиссёра позвать её, ко-гда будет её сцена. Первая сцена Сьюзан была с её коллегой – начинающей актрисой Элизой О’Сат. Элиза играла Екатерину. Сьюзан чуточку смущало, что многие имена русские, но всё же это же режиссёр придумал!
- Смотри, Маргарита как мне это платье? – крутилась Элиза перед зеркалом.
- Замечательно! – воскликнула Сьюзан. – Ты для него и создана! Тебе так идёт красный цвет!
- Спасибо! – Элиза улыбнулась, и присела рядом со Сьюзан. – Знаешь, стоит и тебе такое сшить.
- Нет, не надо! – запротестовала Сьюзан, замечая, какое удовольствие ей доставляет актер-ская игра.
- Но посмотри на свое платье!..
- Нет, нет, нет!
Мистер Диксон вскочил и воскликнул:
- Больше убеждения, Элиза! Ну! Ну, ты посмотри на свое платье! – произнёс он с настой-чивостью и жалостью одновременно.
Элиза вздохнула и ещё раз попробовала.
- Хорошо! Так второй дубль!
Дошли до платья, и Сьюзан вскочила:
- Екатерина, я и так сижу у тебя нахлебницей, и не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты мне спасла однажды жизнь! Я сшила это платье, чтобы хоть как-то сказать «спасибо», и не хочу носить такое же!
Элиза испуганно посмотрела на Сьюзан. Сьюзан прочитала в её взгляде настоящий испуг. Наверное, Элиза не видела, чтобы девочка в своей первой роли, и так хорошо играла!
- Ну, успокойся Маргарита, - сказала она, усаживая Сьюзан обратно. – Лучше меня послу-шай…
Дальше в сюжете было, что Екатерину прервет внезапный звук борьбы, а потом гул и взрывы. Ворвались люди и с криками:
- Королева Вероника за розами!..
Элиза вскочила и поглядела в окно.
- Что там, Екатерина? – воскликнула Сьюзан.
- Королева пришла. – Коротко бросила Элиза. И посмотрела на Сьюзан в панике. Сьюзан должна была кинуться из дома, но вдруг рванула в сторону окна к Екатерине.
- Стой, стой! Сьюзан! На место! – закричал режиссёр. Но Сьюзан считала, что в сценарии не хватает кое-чего. Она бросилась к Элизе, оттолкнула её от окна и резко зашторила шторы.
- Нельзя, чтобы нас видели – сказала она прищурившись. – Екатерина, открывай погреб и сарай, надо угнать весь скот. Вряд ли мы успеем всю живность увести. Быстрее! – крикнула она.
Казалось, Элиза и режиссёр смекнули, что это специально задумка Сьюзан и Екатерина не растерялась и стала говорить, что требовалось дальше:
- Нет, Маргарита, погоди. – Она схватила Сьюзан за руку и потащила в следующую комна-ту. – Прежде всего, ты должна отнести кое-что королеве нашей страны.
- Не время, Екатерина! Я же не прорвусь сквозь войска Вероники!
- Твоей благодарностью будет, если ты доставишь эти розы нашей королеве! – прошипела Екатерина, выуживая что-то из шкафа. Она впихнула сверток Сьюзан. – Розы всевышней ко-ролевы.
Сьюзан изобразила на лице испуг и схватила сверток. Она продолжала смотреть в глаза Элизе.
- Я доставлю розы.
- Стоп, снято! Отлично!
Сьюзан тут же приняла обычное выражение.
- Отлично, Сьюзан, тебе надо подумать на досуге о карьере актрисы! – сказал мистер Дик-сон. – Учись Элиза, девочке тринадцать лет и вот какая молодец! Даже свою сцену придума-ла! Сейчас давайте готовьтесь, чтобы на коне скакать. Сьюзан вместо тебя будет дублерша. Я не хочу, чтобы ты сломала кости. Пока иди, отдыхай. Элиза ты тоже можешь пока передох-нуть. Посиди здесь пока.
- Конечно! Мы пока прорепетируем с ней следующую сцену! – сказала Элиза.
Площадка опустела. Сьюзан осталась наедине с Элизой, чьи глаза поблескивали в полу-мраке погасших софитов.
- Итак, тебе всего лишь тринадцать лет? - спросила Элиза, перебирая складки своего крас-ного костюма. – И ты даже не поучила ни одного замечания Диксона. Ты его дочь?
- У меня нет отца, - отрубила Сьюзан.
- Вот как? – без капли сочувствия проронила Элиза. – Должно быть, ты приходишься род-ственницей Диксону.
- Я ему ни кем не прихожусь, - сказала Сьюзан. – Я просто хорошо играю.
- Хорошо играешь? А ты нигде и не снималась больше? - продолжала Элиза, но в её тоне ещё больше прибавилось уверенности и высокомерия.
- Нет.
- Нет? Так вот Сьюзан Галлагер, - Элиза резко схватила Сьюзан за плечи и крутанула к се-бе. – Ты и не посмеешь отнять у меня славу, которая намечается у меня из-за этого фильма. Не позволю я какой-то мерзопакостной дебютантке отнять у меня всю славу.
Элиза отпустила Сьюзан и ещё раз, смерив её ненавистным взглядом, встала и ушла прочь. Сьюзан сглотнула от испуга. Ей ещё не приходилось иметь дело с разозленными девчонками, тем более актрисами и уже становящихся знаменитыми. Надо с Элизой держать ухо востро.
Сьюзан вернулась домой спустя несколько часов. По закону она могла работать только че-тыре часа в день, и поэтому ей пришлось вернуться домой. В другой раз она постарается уго-ворить мистера Диксона, чтоб работать весь день, ведь она ни капли не устала. Она зашла в дом и увидела мать. Сьюзан хотела было обратно ускользнуть, но Дайана её заметила.
- Почему ты не в школе, Сьюзан? – спросила она. – Или не на репетиции?
- Я, - замешкалась Сьюзан. Придется сказать всю правду. – Я со съёмки фильма.
- Фильма? – переспросила Дайана. – Какого фильма?
- Фильма, - растягивала Сьюзан ответ. – Я прошла кастинг.
- А мне почему не сказала?
- Ну, думала сюрприз сделаю…
- Хорош сюрприз, мне ничего не сказать! И что, теперь будешь прогуливать школу?
- Так всё равно я хорошо знаю танец, а миссис Минхер таких и от школы освобождает. Так всё равно скоро лето и я смогу на каникулах сниматься.
Дайана долго сверила её взглядом. Наконец она примирительно сказала:
- Что же будем ждать, когда фильм выйдет в прокат.
3.
Вечером, когда Сьюзан уже лежала в постели, она задумалась о Элизе О’Сат. Что же она так её не возлюбила? Впрочем, Элиза сама сказала, что не хочет, чтобы Сьюзан получила славу и тем самым отняла её у Элизы. Неужели у Элизы - которой по теории Сьюзан было около пятнадцати-шестнадцати лет - звёздная болезнь? Сьюзан передернулась об одной толь-ко мысли об этом. Себе она твердо пообещала, что станет актрисой, и твердо пообещала, что даже подступиться не даст этому недугу.
Комната в квартире была одна, не считая кухни. В комнатке находилось два больших рас-кладных дивана, на которых сёстры помещались по трое. Дайана же спала на раскладном кресле. Нужда заставляла терпеть Сьюзан вечно пинающуюся Клариссу и храпящую Оливию. Завтра ей предстоял новый съёмочный день. Ну а Элизу она поставит на место!
Сьюзан пришла на съёмочную площадку раньше Элизы. Ставить на место всякими штуч-ками вроде бритвенного лезвия в туфлях она не собиралась, она просто будет так хорошо иг-рать, и не получать замечаний.
- Здравствуй Сьюзан. Так, гримируйте, давайте…
Сьюзан опять усадили в кресло, и ей пришлось вновь закрыть глаза. Опять в отражении явилась не приличная танцорка ливерпульской школы, первое место на балетах Сьюзан Джил Галлагер, а растрёпанная Маргарита из фильма, которую уже поймали вместе с драгоценны-ми розами. Дублерша отыграла своё, и Сьюзан вчера изобразила, как она сопротивляется, ко-гда её снимали с лошади, даже свалиться смогла. Но она не пострадала. Сьюзан так забрыка-лась в руках прихвостня королевы Вероники, которую играла Лиллиан Шитан, что свалилась на землю. И когда мистер Диксон похвалил её и за эту проделку, то Элиза совсем скисла, и её сцену пришлось переснимать несколько дублей. А уговорить мистера Диксона не удалось. Но он, утверждая, что никак не потеряет такую талантливую актрису, пообещал, чтобы успеть снять фильм за лето, будет снимать всё что можно, одновременно. И сейчас с самого раннего утра Сьюзан предстояло висеть вниз головой, привязанной к лошади. Подбирался народ. На-конец все были здесь. Съёмка началась…
Сьюзан встала как стояла в свою последнюю вчерашнюю сцену. Раздался звук «хлопуш-ки» и она начала брыкаться, стараясь освободиться от слуги королевы. Тут на неё набросили веревку, и она упала. Но сверток, который должен был при падении развернуться, не развер-нулся. Пришлось Сьюзан чуточку поддернуть его. Вывалились розы – красная, жёлтая, белая, чёрная и оранжевая.
- А, так теперь понятно, из-за чего нам пришлось затеять погоню, а не остановится и мирно поговорить, - пробасил прихвостень королевы. Лиллиан прищурилась, глядя на розы, и со-скочила с коня. Она подошла к Сьюзан, которая пыталась освободиться от веревки. Рука Сьюзан медленно поползла к розам, но Лиллиан махнула рукой, будто бы волшебством оста-навливая. Сьюзан стала изображать судорогу.
- Какое сокровище попало в мои руки! – ахнула Лиллиан, беря розы. – Взвалите девчонку на седло. Привезем её к королеве всевышней. Наши войска согнали туда всех, и поэтому на всеобщем обозрении я заклюю и эту девицу, которая не смогла сберечь розы и всех королей.
- Ты меня не убьешь! – выкрикнула Сьюзан приподнимаясь.
- И так и так тебе смерть, - ответила Лиллиан, сдерживая улыбку, восхищаясь этим ма-леньким талантищем. Но Сьюзан показала ей надменный взгляд и легкий намек на улыбку. Лиллиан поняла, что хочет сказать девочка, и высокомерно улыбнулась.
Сьюзан взвалили на седло, и лошадь поскакала. Она с трудом сглатывала, только чувство-вала, что тошнота подбирается к горлу. Не хватало, чтобы её на виду у всех вырвало.
Сцену как кони скачут, снимали немного. Но тут объявили перерыв. Уже истекло четыре часа. Сцену с пленением Маргариты снимали несколько дублей, потому что казалось, что Сьюзан слишком сопротивляется, а остальные не могут её как следует связать.
Сьюзан перекусила и пошла домой.
Ей надо было на сегодняшнюю последнюю репетицию. Завтра уже всех распускали на ка-никулы и у неё была прорва свободного времени. Но и сегодня вечером должен был состоять-ся спектакль. Сегодня Сьюзан обязана была появиться на репетиции.
- О, Галлагер пришла! – раздались возгласы. – Где пропадала? Кто тебе разрешил не посе-щать репетиции?
- Так её освободили, - небрежно ответила Жозефина. – И от уроков и от спектакля.
Девочки загудели, словно рой пчёл.
- У меня есть причина, о которой знает только директор, - сказала Сьюзан.
- Знаем твои причины, - ответили ей. – Не более как сестренка заболела.
Сьюзан научилась не обращать на подобное внимание. Поэтому она даже не стала отве-чать.
Вечером был спектакль. Сьюзан думала, как же много она сегодня уже снималась. И в фильме и в школьном спектакле. Она надеялась что после «Роз» её пригласят ещё в какой-нибудь фильм. Ведь ей учится ещё три года – наверняка сможет в промежутках между шко-лой сниматься. А режиссёра попросит снимать некоторые сцены одновременно. Конечно, ма-ло какой режиссёр на такое пойдет. Но ничего. Она лучше принесет в жертву образование, чем актерство.
4.
Элиза по-прежнему была зла на неё и не скрывала этого. В сцене, где Катерин должна бы-ла подхватить умирающую Маргариту, она хорошенько поддала в живот Сьюзан, из-за чего та закашлялась, и пришлось переснимать.
На дворе уже стоял июль, и скоро Сьюзан надо было вновь отправляться в школу. Премье-ру хотели назначить на тридцатое июля, но перенесли на двадцатое августа.
Последнюю сцену снимали в середине июля и на этом съемки завершались. Оставался лишь монтаж.
Сьюзан закончила сниматься, но всё равно всё время наведывалась на съёмочную площад-ку, чтобы посмотреть, как там идут дела. Неоднократно её в прямом смысле выгоняли, и она бездельничала дома.
Долгожданный день премьеры настал. Сьюзан перебрала уйму нарядов, пока не останови-лась на старом мамином, которое она надевала на всякие праздники – чёрное и длинное. Оно доходило Сьюзан до коленок и всё равно прикрывало их. И платье было полностью закрытое. На последнем факте настояла Дайана.
Мистер Диксон предлагал приехать всем на лимузинах. Но Сьюзан предложила устроить премьеру у студии, где проходили съёмки, даже кинотеатр рядом. На том и порешили. Актё-ры должны собраться в студии.
Сьюзан принеслась самой первой. Она так и сидела там, на протяжении нескольких часов до премьеры.
Торжественный час настал. Сьюзан попросилась выйти самой первой, но Элиза высоко-мерно надувшись, заявила, что «это может она исполнительница главной роли?». Мистер Диксон отпарировал: пусть идёт первая, но идти первой не всегда хорошая примета. Элизе было всё равно. Она вышла первой. Сьюзан двинулась за ней, и оттолкнула. Внезапно тще-славие заиграло в чувстве Сьюзан. Она распахнула двери студии и увидела то, чего никогда не видела. Она стояла на пороге удивленная. Тысячи и тысячи людей кричали, приветствова-ли её, мелькали фотовспышки. Она оправилась от удара через несколько секунд и стала спус-каться по ступеням и вышла на красную дорожку. К ней тянулись руки державшие билет в кинотеатр, рекламки… она подписывала, что приходилось под руку. Она уже знала это, как вести себя на премьере! Она уже была здесь когда-то. Как и на съемочной площадке!
Сьюзан улыбалась. Внезапно лицо в толпе показалось ей знакомым. Лицо напоминало ей кого-то. Знаменитую актрису. Кого? Мэрилин Монро!
Элиза поравнялась с ней, схватила её за руку и прошептала на ухо:
- Ну не глазей на всех. Позируй! Фотографии для журнала. Мы должны изображать из себя дружненьких девочек. Улыбайся!
Сьюзан улыбнулась во все тридцать два зуба. Но не могла отвести взгляда от «Мэрилин Монро». Но ведь Монро умерла в 1962 году! Как она могла тут быть?
Сьюзан на пару минут отвела глаза от таинственного двойника знаменитой актрисы. Но когда она вновь посмотрела на неё, «Мэрилин» там уже не было. Сьюзан перепугалась и огонь в её глазах, которые горел до того, как она увидела её, померк. Элиза улыбалась всем, а Сьюзан посылала улыбки куда попало. Когда Элиза болезненно воткнула ногти в её ладонь, Сьюзан поняла что надо быть самой-самой, чтобы не появилось ничего подозрительного в газетах.
Всю премьеру просидела Сьюзан на иголках, старалась смеяться и отвечать впопад, строи-ла из себя доброжелательную к Элизе. Она не вытерпела и, сославшись на плохое самочувст-вие, отпросилась на пару минут. Она выбежала из кинотеатра, и прислонилась к задней сто-роне здания. Она утерла пот со лба и опять увидела её. Она собрала все силы и подошла к «Мэрилин Монро». Та смотрела на нее, но потом отвела глаза. Сьюзан была на другой сторо-не улицы и поэтому ей пришлось подождать, когда переедут машины. Они загородили ей «Мэрилин» и она испугалась, что опять потеряет её из виду. Актриса исчезла. Сьюзан повер-нула обратно.
После премьеры она чувствовала себя выжатой как лимон, и не могла стоять на ногах. Пришлось вызвать такси. Элиза сказала ей напоследок:
- Не знаю, что ты из себя корчила, но думаю, не самое лучшее произвела впечатление.
Элиза захлопнула дверцу такси и Сьюзан подумала ей вслед: «Хорошо, что мы с тобой больше не встретимся».
Часть вторая.
6. - Да не буду я никуда поступать! Слышишь? Не буду!
Это кричала Сьюзан Галлагер, будучи не тринадцатилетней девочкой, только что вернув-шись с премьеры своего первого фильма, а восемнадцатилетняя Сьюзан, которая только что прошла кастинг на роль в фильме «Отравленные сливы».
- Но если ты не поступишь никуда, то не сможешь сниматься в фильмах! – пыталась возра-зить Дайана.
- В кино главное не образование, а то, как ты играешь! – воскликнула Сьюзан. – Фильмы будут моими университетами и институтами! Я не собираюсь тратить время на учёбу, когда могу начать карьеру актрисы! Мне уже семнадцать лет, и самая пора заявлять о себе! А на университет много денег надо! Не думаю, что стоит тратиться на учёбу! Многие актёры нигде не учились и всё равно звёзды!
- А кто говорит, что ты станешь звездой? - ухмыльнулась Дайана.
- Раз я хочу ею стать – значит, стану, - заявила Сьюзан, и, развернувшись, вышла из дома, хлопнув дверью.
За четыре года многое изменилось в семье Галлагер. С премьеры первого фильма Сьюзан изменился в первую очередь доход семьи. Внезапно книги Дайаны стали настолько популяр-ными, что приходилось ей пахать каждую ночь, чтобы за такой маленький срок – одну неде-лю – успеть написать книгу. Издатели торопили Дайану писать книги, чтобы читатели не ус-пели потерять к ней интерес и не перестали течь денежки. Гонорар Сьюзан за роль прибавил-ся к гонорарам Дайаны, и вскоре можно было распродать старые вещи и купить новые. Но тут Алисию позвали работать сначала в Дом моды, потом на фотосессию в известном журнале. Тут же Алисию стали буквально рвать на части другие журналы, и поэтому скромненькую квартирку в закоулках Ливерпуля пришлось сменить на огромный особняк в Лидсе. И словно бы всё, Галлагер обзавелись всем. И денег достаточно, и дочери известные. И тут Жозефина открыла свой клуб в сотрудничестве с Авророй Дороти. Вот и ещё один источник доходов. Потом объявили конкурс рисунков. Художница Элеонора тут же послала на него свои работы и выиграла первое место. А Кларисса прославилась своим математическим умом на олимпиа-дах. У Оливии обнаружился редкий низкий для девушки тембр голоса. И теперь Интернет выдавал ссылки сразу на всех сестёр. Но лидировала Сьюзан.
Она с легкостью выучила слова и была готова сниматься с утра до вечера. Впрочем, теперь из-за её возраста она могла сниматься уже четырнадцать часов. Это радовало Сьюзан как пер-вая премьера.
«Отравленные сливы» - фильм о похищенной картине, на которой изображены сливы. Из-за этой картины было много убито людей и истрачено денег. Но деньги эти всегда оказыва-лись краденными, и потому покупателя картины ловили и сажали в тюрьму, как «грабителя банка». Арестованный высылал убийцу на того, кто продал ему картину. Смысл заключался в том, что деньги – и есть те самые отравленные сливы.
Сьюзан добралась до студии, где начинались съёмки быстро. Её роль – напарница того по-лицейского, который расследовал серию убийств. Конечно, роль ей не очень нравилась, но ради того чтобы показаться всему свету она была готова играть даже самую ненавистную роль.
- Сьюзан, ты выучила текст? – спросил её режиссёр фильма Пауль Моди, который, кстати, не имел ничего общего с мистером Диксоном.
- Конечно. Вы думаете, я приду без выученного текста? - Сьюзан улыбнулась.
- Ну, многие из актрис, которые были примерно в вашем возрасте приходили с невыучен-ным текстом, - сказал Моди. – Ну что же, нам остается только подождать Эрика Данит, и можно начинать съёмку.
Сьюзан уже была знакома с Эриком Данит – она познакомилась с ним на кастинге. Эрик играл полицейского, с которым ей предстояло отыграть первую сцену.
- Всем здравствуйте! – раздался его голос.
Сьюзан обернулась и помахала Эрику. Тот улыбнулся во все свои тридцать два ослепи-тельно белых зуба и спросил:
- Как видите, Пауль, я всё это время был в гримерке, и поэтому чуточку припоздал.
- Припоздал? – повторил Моди. – Да ты опоздал! А ну на место! Ты и Галлагер! Давайте!
Сьюзан поспешно опустилась в кресло и придвинула его к столу и стала делать вид, будто что-то пишет. Эрик сел за другой стол и стал читать книжку.
- Мотор!
- Какой же день сегодня жаркий, - сказал Эрик, отмахиваясь книгой. – Как ты думаешь, Фрида?
- Жарковато, - Сьюзан поглядела в окно. – Может стоить открыть окно?
- Нет, не надо…
- Эрик, не так! Тяни – нееееет!.. второй дубль!
- Нееееет, не надо. Ещё жарче станет.
- Зачем нам только поставили эти пластиковые окна, ведь в них ещё жарче. Я всё же от-крою окно, - Сьюзан встала из-за стола и двинулась к оку. Внезапно она замерла. Как откры-вать пластиковые окна? Она взяла ручку и покрутила ею туда-сюда, пока окно не открылось. Ей пхнуло в лицо смогом и выхлопными газами. Зажмурившись и разгоняя вонь, она закрыла окно.
- Всё-таки ты был прав, - ухмыльнулась она. – Не надо было открывать.
- И теперь здесь ужасно пахнет, - сказал Эрик. Сьюзан кивнула.
- Как насчет того чтобы сходить сегодня в… - тут она замерла в позорном молчании. Она забыла куда сходить.
- Сьюзан! Ну! Дубль три!
Они заново отыграли сцену.
- …Сходить в музей? Там будет выставка редких картин.
- Не очень люблю живопись.
- Да там и не только живопись будет. Может скульптура и восковые фигуры.
- Восковые фигуры? – с интересом спросил Эрик. – Восковые фигуры? Это интересно. Давно хотел поболтать с Авраамом Линкольном.
- Ты его почитатель? – со смехом спросила Сьюзан.
- Нет. Ненавистник.
Оба рассмеялись.
- Во всяком случае, попробуй его выкупить в музее чтобы каждое утро или вечер срывать на нём злость! - предложила Сьюзан, всё также разрываясь от хохота. Стук двери прервал их.
- Вы тут развлекаетесь, а уже человека зарезать успели, - сказал Филипп Норидж, испол-няющий роль кинолога в полиции. – Сейчас другая группа со своей собакой отправится на место происшествия.
Сьюзан и Эрик переглянулись.
- Видимо придётся отложить поход в музей.
- Стоп! Снято! – крикнул Пауль. – Так замечательно. Я надеюсь, будете продолжать в та-ком же духе. И никаких отговорок, почему вы не можете играть нормально! Сьюзан, ты же сказала, что знаешь текст?
- Ну, забыла, - пожала Сьюзан плечами. – С кем не бывает…
- Вы начинающая актриса, и с такими как раз бывает! – воскликнул Пауль. – Так на другую площадку! Марш!
Эрика и Сьюзан как ветром сдуло.
7. - Как же я устала!
Сьюзан вошла в особняк и, не рассчитав силы, со всей мочи хлопнула дверь. Тут же раз-дался крик:
- Кто так хлопает дверью? Кларисса!
Выбежала Алисия. Увидев Сьюзан, она тут же сникла.
- Сьюзан? Я думала это Кларисса.
- Я уж поняла, - сказала Сьюзан, волоча сумку по полу и стараясь удержаться от желания лечь на пол.
- Ты что так устала? - спросила Алисия, забирая у неё сумку и вешая на крючок. – Ты же никогда так не уставала.
- Так я три года нигде не снималась! – воскликнула Сьюзан. – Ты думала, я как свеженькая приду?
Дверь опять хлопнула и вошла Кларисса. Это была худенькая девочка, со светлыми воло-сами и почти белыми бровями. Она появилась матери четвертой в тот момент, когда Дайана во время беременности часто нагружала себя тяжелой физической работой и порой не отка-зывала себе в рюмочке спиртного, чтобы забыться. Поэтому Кларисса родилась такой слабой и болезненной.
- Ну что же Кларисса как в школе? - поинтересовалась Алисия.
- Тоже что и у тебя, - отозвалась Кларисса, кидая сумку на пол. – Мне надоели эти олим-пиады… Эта математика мне осточертела…
- Ну, за то, имея призы по олимпиадам, ты сможешь поступить в любой университет. Взять хотя бы наш Лидский университет. – Алисия обняла за плечи сестренку и улыбнулась.
- Да, образование нам не помешает. – Усмехнулась Кларисса. – Кстати, сейчас Элеонора с Оливией придут.
- А Жозефина когда?
- Она же на работе, - закатила глаза Кларисса, имитируя голос Жозефины. – Мне её напар-ница Аврора так не нравится.
- Кому она нравится, - подтвердила Сьюзан. – Но она очень удачлива и предприниматель-ством занимается давно.
- Да, - согласилась Кларисса.
Тут она отскочила от двери, потому что дверь стала открываться и вошли Элеонора с Оли-вией.
Оливия была чуточку полноватой девочкой и училась уже в третьем классе. Её преподава-тели пения удивившись, что у девочки может быть такой низкий голос тут же решили отпра-вить её по всем конкурсам и даже стали записывать с ней альбом.
- Как продвигается работа над альбомом, Оливия? – поинтересовалась Алисия. Сьюзан всегда поражалась своей сестре. Она также не любила своих младших сестренок, но Алисии делала исключение. И всегда удивлялась, как Алисия может быть такой дружелюбной и ми-лой абсолютно со всеми людьми.
- Замечательно, нам остается одна песня! – сказала Оливия, снимая обувь. – И скоро нач-нём записывать второй! Как здорово, что у меня такой низкий голос! Я редкость!
- А что у тебя Элеонора?
- Будут выставлять мои рисунки. – Сказала Элеонора. – Как здорово, я не думала, что буду так хорошо рисовать.
- Талант кроется в нас как алмазы в недрах земли, - сказала Алисия. – Ну что же, вы как раз подоспели к ужину. Мама приготовила настоящий пир.
По случаю дня рождения самой младшей сестренки Холли сегодня и был пир. Но Холли, как и всегда спала у себя, и праздновать её дни рождения приходилось без именницы. На сле-дующий год Холли шла в школу, а эта трехгодовалая девочка всё не отказывает себе в днев-ном сне!
Сьюзан двинулась в свою комнату. Теперь она спала на своей собственной двуспальной кровати, и никто её не пинал. Поначалу она не могла к этому привыкнуть, но потом уже при-способилась. Её окно было с видом на улицу. К окну протягивало свои ветви дерево яблони. В комнате Сьюзан всё было окрашено в светлые цвета. В центре комнаты стояла кровать, сбоку от неё две тумбочки, и слева шкаф. Перед кроватью стоял комод. Сьюзан растянулась на кровати чувствуя, что сейчас уснет. Она не уставала так после своих первых съемок в три-надцать лет. Ну, правильно тогда она была тринадцатилетней девочкой и энергии у неё было пруд пруди, и работала она по четыре часа, а не как сейчас по полдня.
- Сьюзан! – раздался голосок Алисии.
- Алисия, я не пойду, я сразу спать, - пробормотала Сьюзан в подушку и, не обращая вни-мания на то, что Алисия стала её выговаривать, уснула.
8. - Сьюзан, Сьюзан, - тормошила её мать. Сьюзан устало отмахивалась.
- Дайте мне поспать!..
- Ты уже поспала и того глядишь, проспишь свою съёмку! – сказала Дайана.
«Съёмку?!»
Сьюзан рывком села на кровати и открыла глаза.
- Мама, где мой костюм? Я ведь принесла его вчера с собой! О, нет! Пауль меня убьет, ес-ли узнает, что костюм пропал!..
- Костюм тут, не устраивай истерику! – улыбнулась Дайана.
Сьюзан уже не слушала её. Она схватила костюм, переоделась и, попрощавшись на ходу, ушла на съёмку.
Эрика выговаривали на площадке за пятнышко на пиджаке. Актёр оправдывался. Пауль ему не поверил. Пришла Сьюзан и Моди, указывая на её чистый идеальный и не попорчен-ный костюм, завопил:
- Вот видишь? У девушки второй фильм, но как аккуратно она обращается с костюмом! Видишь?
Глаза Эрика метали искры, и он зло посмотрел на Сьюзан. Той стало неловко.
- Мистер Моди, - сказала она. – Вообще-то, сейчас идёт дождь, и я всё же намочила немно-го костюм.
Моди вспылил и заверещал:
- Так, вы два сапога пара! Быстро в прачечную! Порчу костюмов я вычту из ваших гонора-ров!!
Лицо Эрика просветлело.
- Ну и зачем ты ему соврала? – спросил он. – У тебя всё впереди и вдруг он из-за этого пиджака тебе всю карьеру испортит? Неужели ты не знаешь, какой он придирчивый?
- Не знаю, - отозвалась Сьюзан. – Я с ним впервые работаю, и поэтому пусть делает что хочет, но если он будет чему-то препятствовать, я подам на него в суд.
- Ну, надо же, Сьюзан, за такой миловидной внешностью скрывается такая решительность, - восхитился Эрик.
- Не надо мне льстить, - сказала Сьюзан и зашла в прачечную. Она сама не знала, откуда на неё навеяла такая злоба, и что так она отвечала Эрику. Но ей было не до этого. Сейчас надо было настроиться на съемку.
- Так Сьюзан, если ты сейчас нормально не пошлешь этого вымогателя, то я тебя сниму с роли! – закричал Моди.
Сьюзан сжала револьвер в руке, сдерживая порыв пристрелить режиссёра. Она возьмёт на заметку, что не снимется ни в одном фильме Пауля Моди. Она уже на кастинге заметила, что он не подарок, но всё равно. Если она смогла попасть в фильм по его желанию – а ведь имен-но он отметил её игру в «Розах»! – значит, в ней есть какой-то талант! Но Моди был до того придирчивым, что эта сцена, где Фрида, наблюдая за преступником в баре, начинает отби-ваться от вымогателя. И Паулю казалось, что она говорит не с такой неприязнью, отвращени-ем и злостью с какой надо.
- Дубль восемь! Мотор, начали! – заорал Моди.
- Что ж такая красавица делает одна в этом баре? – спросил вымогатель, актёр по имени Луис.
- А тебе какое дело? – спросила Сьюзан, вытягивая слова.
- Ну не знаю, - протянул Луис.
- А коли не знаешь, тогда отвали, - огрызнулась Сьюзан.
- Ты как разговариваешь? – взметнулся Луис, хватая бутылку.
- Как надо, так и говорю.
- Ты кто вообще такая?
- Фрида Кортедж, полиция, - ответила Сьюзан. Лицо Луиса вытянулось, однако он с тру-дом сдерживал улыбку. Сьюзан зыркнула глазами: держись, как бы Моди не заметил!
Луис сдержался и спросил:
- Полиция! Что здесь надо полиции? - Луис изобразил на лиц понимание. – Что, напарника убили, да?
Сьюзан покачала голой.
- Да понимаю я тебя, - сказал Луис. – Я тоже был в полиции и тоже моего напарника уби-ли.
- Да ты что? – удивилась Сьюзан. Сейчас Луис поведал ей задушевную историю.
- Ник Граберг, будем знакомы, - сказал Луис, протягивая руку.
- Фрида Кортедж, впрочем, ты уже знаешь, - улыбнулась Сьюзан.
- Стоп, снято! – закричал Пауль. – Ну, наконец-то, мисс Галлагер, вы взяли себя в руки и нормально сыграли свою сцену. Идите, потренируйтесь, может другая не будет столько дуб-лей сниматься.
Пауль ушёл. Сьюзан посмотрела ему вслед, и послала про себя распоследнее ругательство.
- А ты Сью, видимо не знала, что съёмки всегда так и проходят, - сказал Луи, также от-правленный отдыхать. – Ты не против, если я закурю? – он вытащил сигарету из пачки, кото-рые лежали на столе чиркнул зажигалкой и затянулся. Через минуту закашлялся.
- Чёрт, это реквизит! – Луи раздавил сигару в пепельнице. – Так, реквизиторы кто надо мной опять шутит?
Сьюзан откинулась на спинку стула и вытащила из кармана бумажку со словами. Надо по-вторить, а то Пауль опять начнёт.
Мысли Сьюзан вернулись в её первую съемку. Тогда мистер Диксон совсем не кричал на неё, даже не делал таких едких замечаний как Моди. Но может такими все режиссёры и яв-ляются? Просто мистер Диксон считая её ребенком, ничего не говорил? А теперь она уже не девочка и Пауль свободно кричит на неё? Но это был только второй фильм Сьюзан – и она ещё не могла судить, какими были режиссёры.
9. – Как съёмочный день? – спросила Алисия, как и вчера встречая её в коридоре.
- Ужасно, - Сьюзан села на стул. – Режиссёр орал на меня что я не могу, как следует по-слать прилипалу, так и Эрик запачкал свой костюм. Видела бы ты, как он обозлился, увидев мой чистый пиджак! Пришлось соврать, что я тоже испачкала пиджак!
- Не надо было врать, - заметила Алисия.
- Не надо! – передразнила Сьюзан. – Мне надо портить отношения? Алисия…
Но её прервала Кларисса. Она забежала, закрыла с грохотом дверь, прижалась к ней и за-шелестела:
- Спрячьте меня.
Алисия без слов схватила сестренку за руки и выволокла в кухню. Сьюзан последовала, было за ними, но дверной звонок помешал. Она открыла дверь и увидела рыжего курносого мальчонку.
- Здравствуйте, мэм, - бойко поздоровался мальчонка. – Я друг Клариссы, мы вместе за-нимаемся по математике у учительницы. Можно её?
Как же! Сьюзан сдержала смех. Это был ухажер Клариссы. С того момента как Кларисса появилась на занятиях по математике к ним в дом то и дело приходили всякие мальчишки. Ухажер. Кларисса – одна из четырех девочек в той группе ботаников по математике. И един-ственная красавица. Сьюзан любила Клариссу и часто помогала ей с выбором одежды, при-чески или украшения. Когда Кларисса оказывалась полностью «снаряжена» - Сьюзан не мог-ла на неё налюбоваться и говорила:
- Какая же ты красавица! Вся в меня!
И сейчас Сьюзан ответила:
- Прости, но Клариссы нет дома, и поэтому тебе тоже лучше отправится домой.
- Оповестите меня, когда она вернется. – Попросил ухажер Клариссы. – Оповестите, мис-сис Галлагер?
- Оповещу!
- Передавайте привет своему мужу, миссис Галлагер! – ухажер Клариссы поклонился и ушёл. Сьюзан закрыла за ним дверь. Она - мэм? Она – миссис Галлагер? Она – передавайте привет мужу? Что наговорила Кларисса этому рыжему?
- Кларисса! – заорала она, направляясь в кухню, не заботясь о том, что рыжий услышит и вернется.
Кларисса выглянула из-за стола.
- Он ушёл?
- Ушёл, и ты пойдешь вслед за ним, если не объяснишь мне, - Сьюзан рывком вытащила сестренку. – Что ты ему наговорила? Я не мэм, это первое. Втрое, я пока остаюсь мисс Галла-гер и мужа у меня нет!
- Ну, он, наверное, спутал с женихом Жозефины, - смутилась Кларисса.
- Женихом Жозефины?
- Жозефина!
- Что? – раздался голос старшей сестры, и она выглянула из зала.
- Ты что замуж выходишь? – ошарашено спросила её Сьюзан.
- Да, - ответила Жозефина, без малейшего удивления.
- А мне почему ничего неизвестно? – возмутилась Сьюзан.
- Ты ночуй на площадке своей съёмочной, тогда вообще ничего не узнаешь, - огрызнулась Жозефина, и обратно исчезла в зале.
- Ну, - протянула Сьюзан. – мне действительно остается ночевать на съёмочной площадке. – Ррр…
10. Пауль опять вскочил и завопил:
- Соберись Сьюзан это последняя сцена! Ну, изобрази, что ты не можешь вдохнуть из-за раны в плечо!
Сьюзан судорожно закашлялась и постаралась изобразить, что задыхается. Так, Пауль вы-глядит более-менее довольным.
Эрик держал её на руках, и утешал словами, что скоро приедет скорая помощь.
Сьюзан закашлялась ещё раз. Теперь ей надо было просто закрыть глаза, и бултыхаться на руках Эрика. Самое легкое.
Она так и была безжизненной грудой, изображая клиническую смерть. Как хорошо! Моди даже не достает.
Уже прошло полгода, как фильм начали снимать. Сьюзан снялась в своей последней сцене (как раз эта больница, где её Фрида погибла), и была освобождена до премьеры. Первое что она хотела сделать – это выспаться. В последний съёмочный день она распрощалась со всеми – до премьеры – и отправилась с сёстрами праздновать свою завершенную съёмку. Праздно-вать ходили всегда в одно место – в клуб Жозефины. Назвала его Жозефина – «ГиД». Рас-шифровывалось – «Галлагер и Дороти».
Сьюзан всегда недолюбливала Аврору. Чем-то не нравилась ей эта кудрявая женщина, двадцати пяти лет, на огромных каблуках, в своей неизменной длинной юбке и блузке с бре-тельками. Остальные сестры её поддерживали – за исключением Алисии. Сёстры называли её за характер «святой». Алисия находила талант везде. Никогда не говорила открыто и плохо о людях. Она считала всех прекрасными. Если кому-то пришлось сделать что-то плохое, то Алисия всегда находила этому достойное объяснение. Дайана глядя на дочь, тихонько гово-рила Сьюзан:
- Она мне напоминает Мелани Гамильтон из романа Маргарет Митчелл. А ведь я действи-тельно хотела назвать её Мелани.
- Хорошо, что не назвала, - откликалась Сьюзан. – Иначе вышла бы она за нашего единст-венного кузена с папиной стороны. Впрочем, сначала этого кузена найти надо.
Алисия всегда была в спокойном расположении духа. Но если что-то её выводило из себя – а это бывало очень редко – то она метала молнии не хуже самого Зевса. Но всегда из всех сес-тер она больше всех любила Сьюзан. И всем говорила, что именно Сьюзан помогла встать ей на ноги в мире моды. Сьюзан не отрицала, но порой Алисия так об этом разговаривалась, что приходилось невольно шикать на сестру, чтобы она прекратила.
- Как думаете, сегодня в клубе у Жозефины без криминала обойдётся? - спросила Оливия, когда они ехали в клуб. Жозефина часто рассказывала, что в последнее время в её клуб при-ходится вызывать полицию. Клиенты стали настоящими алкоголиками, и если так будет про-должаться, то клуб могут закрыть.
- Надеемся, что сегодня всё будет благополучно, - заметила Элеонора. – А Сьюзан не такая знаменитая актриса, чтобы из-за нее, а точнее автографа, драки устраивали.
- Да Сьюзан не помнит никто, - рассмеялась Кларисса.
- Почему? – оскорбилась та.
- Ты же три года назад последний раз снималась, - пояснила Кларисса. – Наверняка люди уже тебя забыли.
- За то Алисия будет нарасхват, - добавила Оливия, давая сестре журнал.
- Звезда подиумов, - прочитала Алисия обложку. – Ну да, я ведь это интервью не так давно давала.
- Вот и не зазвездись, святая наша, - похлопала её по плечу Элеонора. – Но сегодня мамы не будет с нами, она с Холли, - Элеонора неожиданно прыснула. – Книжки читает. Уж оття-немся по полной.
- Смотрите у меня, - погрозила пальцем Сьюзан младшим сестрам. – Вам четырнадцати нет, так что никаких шашней и спиртного. Я за старшую, как буду перед матерью отвечать?
- Вообще-то, мне четырнадцать есть, - выскочила Алисия.
- Ты святая, ты пить не будешь, - отмахнулась Сьюзан. – А вот вы у меня…
Она показала Элеоноре, Оливии и Клариссе кулак.
Те надулись, но промолчали.
Сьюзан вошла в здание клуба – и тут же вдохнула запах пива, жаркого и… веселья. Мать строго запретила спиртное всем. Конечно, тут была Жозефина и вот чьему влиянию младшие сестры поддавались проще всего. А сегодня Жозефина так была занята, что, наверное, точно вечер обойдётся без спиртного.
Сьюзан тут же заняла свободный столик. Жозефина заказала его специально для семьи. Восемь мест – и пока стул предназначенные для Холли оставался незанятым.
Сестры расселись, к ним подлетела официантка. Они взяли меню, и их глаза расширялись от изобилия блюд – и стоимости. Сестры нерешительно посмотрели на Сьюзан.
- Заказывайте. Сегодня еды в обвал. Если не боитесь поправиться.
И заказ пришлось ждать долго. Младшую Оливию оставили сторожить, вскоре и Кларисса с ней осталась, а трое остальных отправились танцевать. Сьюзан мгновенно вспомнила, как она танцевала в тринадцать лет. Тогда она была из обычной ливерпульской бедной семьи. Сейчас она была на пороге славы, жила в Лидсе, в одном из шикарных особняков, дочь писа-тельницы, сестра модели, художницы и певицы. Скоро её первый большой фильм – «Отрав-ленным сливам» пророчили небывалый успех – и она станет заметной для режиссёров. Она выйдет в самые известные актрисы мира, может и не мира, но хотя бы страны, или Европы. Она будет получать «Оскар», самые лучшие номинации, «Золотой глобус», «Пальмовую ветвь»… Все награды, какие она может себе вообразить. И никогда не позволит себе полу-чить «Золотую малину». Она будет лучшей актрисой и будет ею всю жизнь. Всю свою дол-гую жизнь…
Грохот музыки вывел Сьюзан из мечт. Она пробовала танцевать, но ей было очень плохо. Наверное, отвыкла от жизни дискотек. Сьюзан пританцовывала с Алисией и та что-то ей кри-чала. Но Сьюзан не понимала, что… Она кружилась в вихре. Оливия позвала её, сказав, что всё подали.
Аромат жареной свинины и легкий глоток чая восстановил её силы. Она пустилась в мед-ленный танец с каким-то незнакомцем, который пригласил её. Она не спросила, ни как его зовут, ни чего. Она лишь ответила ему, что не откажется от шампанского.
11. – Разумеется, как всегда, - слышала Сьюзан чей-то ворчливый голос. – Нам ничего та-кого нельзя, и всегда Сьюзан на следующий же день в постели с головной болью. Готовьте стаканы, сейчас проснется, сушняк начнется!
- Ничего не начнется, - слабо произнесла Сьюзан, приоткрывая глаза. Оливия стояла со стаканом воды, Кларисса с тазиком воды и мокрым полотенцем.
- Что, всё в порядке? – ехидно спросила Элеонора.
- Да! – грубо ответила Сьюзан, выхватывая у Клариссы мокрое полотенце и приклады-вая ко лбу. – Я прекрасно помню, что вчера было, я просто устала. Сьюзан прикрыла глаза мокрым полотенцем. Элеонора, Кларисса и Оливия переглянулись.
- Точно помнишь?
- Конечно!
- И что же было?
Сьюзан напрягла память.
- Ко мне подошел какой-то парень предложил станцевать медленный танец и шампан-ское, а потом… Не помню, - призналась Сьюзан, признавая поражение. – И что же было? – спросила она, ожидая самого худшего.
- Это был карманный воришка, который обчистил тебя на двести долларов, - усмехну-лась Оливия. – больше он украсть не сумел. Тут и мы его поймали, и охрана помогла.
- Ааа, - протянула Сьюзан. – и ничего серьезного не было больше?
- Нет, - покачала головой Кларисса. – Разве что ты этому воришке залепила оплеуху, и ещё потребовала штраф.
- И надеюсь, не вела себя как совсем опьяневшая? – с надеждой спросила Сьюзан.
- Ну, нет, - сказала Кларисса. – Ты просто казалась…буйной, но не пьяной. В общем, ты была, чуточку подвыпивши, но наверняка полиция приняла твое поведение за вполне нор-мальное. Кто же не разозлиться, если узнает, что его едва не ограбили?
- Верно, верно, - ответила Сьюзан. – Ну ладно, надеюсь, очень голова у меня болеть не будет. Но, наверное, больше я в бары и рестораны не пойду. А Пауль Моди не звонил?
- Нет, - ответила Элеонора. – Заходил какой-то парень, представился Эриком Данит и просил передать, что премьера будет через две недели, чтобы ты явилась.
- И всё? – уточнила Сьюзан.
- Всё, - подтвердила Оливия. – можешь сама сходить, но не думаю, что тебе стоит.
- Нет, я пойду! – заявила Сьюзан вскакивая. Но голова тут же откликнулась на это объ-явление режущей болью. – Хотя нет, стоит, наверное, отложить. До завтра.
Завтра же Сьюзан отправилась на съемочную площадку выяснить всё относительно премьеры фильма. Там как раз занимались монтажом. Моди сидел у себя и что-то выяснял с Эриком Данит.
Сьюзан постучалась и вошла.
- Мисс Галлагер! – воскликнул Моди. – Заходите, мы как раз вас ждали!
Сьюзан присела рядом с Эриком и спросила:
- Что известно о премьере фильма?
- Через две недели, - сказал Пауль. – Эрик вам передал?
- Да, я передал, но Сьюзан себя нехорошо чувствовала и поэтому не могла выйти и вы-слушать всё. Я передал её сестрам, - ответил за Сьюзан Эрик.
- Да, так всё и было, - кивнула Сьюзан. – А что не так?
- Всё так, - сказала Пауль, подпирая щеку рукой. – Просто тут такая проблемка.
- Какая? – похолодела Сьюзан.
- Прокатчики считают, что ваше имя не подходит для титр, - сказал Пауль. – Они просят вас придумать фамилию.
Сьюзан облегченно вздохнула. Она подумала, что её собираются лишить гонора или со-кратить. Или же до Моди дошли какие-то вести о том, что она вчера «погуляла».
- И какую же фамилию мне брать? – поинтересовалась Сьюзан.
- Придумайте! Зачем вы спрашиваете? – спросил Моди.
- Я думала это вы возьмете на себя.
- Нет, сами придумайте. Можете взять фамилию Эрика – Данит. Пусть читают, что вы женаты.
- Что? – одновременно произнесли Эрик и Сьюзан.
- Да ничего, - ответил Пауль. – Я же пошутил! Берите мисс Галлагер справочник и ищи-те подходящую фамилию.
Сьюзан подошла к книжному шкафу и вытащила толстенную книгу и стала листать.
Фамилии попадались самые разные. Она листала, листала, зачитывала, зачитывала, и ничего не подходило. Тут она остановилась на фамилии Брентон.
- Сьюзан Брентон, - задумчиво повторил Пауль. – Что же подойдет. Так и оставим. От-ныне ваша настоящая фамилия не более чем настоящая. Впрочем, может сделать двойную?
- Сьюзан Галлагер-Брентон? – повторил Эрик, и было видно, как ему не нравится.
- А что? – спросила Сьюзан. – Мне нравится! А тебе нет?
- Не очень, - откровенно признался Эрик.
- А что ты предлагаешь? – вспылила Сьюзан. – Сьюзан Галлагер-Данит?
- Нет, ты что… - Эрик замялся. Сьюзан уже отвернулась.
- Я настаиваю на двойной фамилии. Если что я готова сменить её по-настоящему.
- Ну, не обязательно, - запротестовал Пауль. – Оставь одну, а эта фамилия будет твой псевдоним.
- Интересно получается, - рассказывала Сьюзан дома о своем псевдониме. – Сьюзан Галлагер-Брентон дебютировала в фильме «Розы» с одной фамилией, и через четыре года появляется фильм «Отравленные сливы», с той же актрисой, но с двойной фамилией…
12. Сьюзан уже волновалась перед своей второй премьерой. Она то и дело причесывалась, то бегала к зеркалу и смотрелась, не растеклась ли тушь, ведь в помещении было очень жар-ко. Эрик сидел на стуле и ничего не говорил. Сьюзан задавалась вопросом не зол он на неё из-за того, что ей подбирали фамилию, и на её резкое обращение к нему. «А что ты предлага-ешь? Сьюзан Галлагер-Данит?». Но сейчас Сьюзан было не до этого. Ей было главное – пре-мьера! Она жаждала и боялась её. Вдруг люди её забыли, или начнут говорить о псевдониме, которого у неё не было в первом фильме?
- Народ, давайте, пора, - сказал Моди, махая руками. – Так, мистер Данит, вперед! Мисс Галлагер-Брентон, за Эриком, пожалуйста!..
«Надо будет сменить фамилию полностью», - подумала Сьюзан, становясь за Эриком.
Под звуки фанфар и аплодисментов они вышли. Сьюзан вспомнила свою первую пре-мьеру: она видела… Она уже была здесь.
Сьюзан старалась вышагивать красиво, улыбаться красиво, красиво расписаться на бук-летах. Она должна была быть красивой.
Сьюзан расписывалась, радуясь, что не первая премьера. Но такие мысли должны были посетить актрису, которая совсем незнакома со всем миром премьер и интервью. Сьюзан на первой премьере всё знала, и не сомневалась, что надо делать. И теперь она вела себя так уверенно, что наверняка пробегали шушуканья: ну никак репетировала, что отвечать и говорить!
«Нет, я не буду заучивать фразы, и принимать образ!»
Моди подошел сзади и, обняв Сьюзан за плечи, сказал шепотом, словно Элиза О’Сат:
- Давай, улыбайся, позируй! Надо показать какие мы счастливые!
Сьюзан улыбнулась, радуясь, что от матери ей достались красивые белые зубы, от тети красивые рыжеватые волосы, от бабушки прямая осанка. Сьюзан улыбалась всем.
- Сейчас пофотографируетесь с Эриком, - сказал Пауль.
«С Эриком?»
Эрик подошёл сзади и встал справа от Сьюзан. Сьюзан решила скупить все журналы, которые будут иметь статьи о фильмы. Должно быть интересная фотография: она между режиссером и актером!
Моди отошел и отправился раздавать автографы, а она осталась с Эриком. Тот позиро-вал, как мог, обнимая Сьюзан то за плечи, то за талию, она клала руку на его плечо, накло-няя голову. Средний палец её левой руки был украшен огромным кольцом с сапфиром. Дайана дала его дочери. Сьюзан считала, что это кольцо дополняет наряд – длинное свет-ло-синее платье, шлейф платья полз за ней, из-под платья были видны светлые туфли на бежевой платформе, завитые темно-рыжие волосы спадали до пояса. Зеленые глаза смот-рели уверенно и чуточку надменно. В этом Сьюзан не могла себе отказать – она, выросшая почти в нищете, привыкла к насмешкам, но привыкла смотреть на обидчиков свысока.
Сьюзан двинулась по дорожке дальше, она и Эрик разбрелись в разные стороны разда-вать автографы. Сьюзан решила после премьеры попробовать заговорить с ним.
Сьюзан сидела на своем месте, пока шёл фильм, после которого должна была начаться пресс-конференция.
Фильм кончился. Пресс-конференция началась. Сьюзан молча выслушивала вопросы и ответы, как ей самой задали вопрос:
- Мисс Галлагер-Брентон, скажите, не вы ли дебютировали в фильме «Розы» в роли кре-стьянки Маргариты?
Сьюзан на секунду оторопела, но быстро собралась:
- Да, дебютировала я. Это была моя первая роль.
- Почему же вы дальше нигде не снимались?
- Ну, я решила, что сначала надо окончить школу, - Сьюзан смутилась. Она бы кинула эту школу, потому что она так была полна энергии после своего первого фильма, ей хоте-лось играть и играть! – но мамино решение что школа, прежде всего, заставил её присми-реть. Матери она перечить не могла, но перед первым днём съёмок заявила, что не пойдёт дальше учиться. И что? Она не ребенок! Имеет своё право голоса!
- Но тогда у вас была фамилия Галлагер.
- Да, но мне заявили, что она не подходит. – Этот ответ Пауль заставил заучить моло-дую актрису.
Вопросов Сьюзан не задавали. Разве что спросили, каково было играть умирающую. Сьюзан отшутилась, заявив, что ничего изображать не надо: просто валятся как бревно!
Она вышла из кинотеатра и огляделась по сторонам. Никого почти не было, но она слышала, как звук чьих-то каблуков гулко уходил в тишину.
Часть третья
12. Можно обойти молчанием последующие годы жизни Сьюзан. Пять лет прошло с её второго фильма, и почти на следующий день её атаковали предложениями. Она выбрала одно – фильм «Вы не как я». Драма очень нравилась Сьюзан. Ей предстояло сыграть девушку со странностями, и ей это удавалось. Зажглась новая звезда – Сьюзан Галлагер-Брентон. И уже на премьере этого фильма ей предложили следующий – «Вечер у реки». Дальше Сьюзан сни-малась в фильмах «Леонтина», «Мой ангел», «Нужна до выгоды» и «Дешевка». О последнем фильме промолчать просто непозволительно – ведь именно «Дешевка» стала прорывом в карьере Сьюзан. Фильм 1988 года стал для неё прорывом. Она получила «Оскар». Созданный Сьюзан образ наивной девицы из маленького городка до того тронул членов киноакадемии, что она получила «Оскар» - лучшая актриса года. Этот год был для Сьюзан самым счастли-вым. Она его запомнит надолго.
После того как она получила «Оскар», ей предложили сниматься в фильме «Деревенская простушка». Привлекло Сьюзан не сюжет, а то, что нужно играть. Скакать на лошади, пасти коров, овечек. Сьюзан однажды играла такую роль в её первом фильме «Розы». В её фильмо-графии уже было семь фильмов, и ей хотелось больше. Больше, больше! Она кипела энерги-ей! Сейчас ей около года надо было сниматься в этом фильме, а перед ним тренироваться около трех месяцев как пасти овечек и скакать на лошади! Она всегда найдет, куда девать свою энергию!
Сьюзан уже была на съёмке. Она уже знала. Как сниматься с живностью. И слова не забы-вались. По заверениям её коллег на других фильмах, они до того проникались в её талант, что и сами не забывали слова. Она зарядила других своей энергией.
Сьюзан до того сжилась со своим псевдонимом, что и полностью собиралась сменить фа-милию. Она была не мисс Галлагер, она мисс Галлагер-Брентон. Теперь-то она была актри-сой.
Многие известные актеры и актрисы были партнерами в съемках фильмов. Она набиралась опыта, общаясь с ними. Все эти актеры были лауреатами премий. Теперь и Сьюзан стояла почти, что наравне с ними. Когда-то, она надеялась, она тоже стает такой же великой актри-сой, и тоже будет учить уму-разуму, давать советы новому поколению актеров. Сьюзан на-деялась также, что она тоже станет кумиром для молодых актеров, как и Мэрилин Монро для неё. Она, конечно, не забыла то видение на первой премьере. Теперь Сьюзан была уверена, что это было лишь видение – ну не может же великая актриса вновь воскреснуть? Поэтому Сьюзан считала, что у нее, скорее всего, было переутомление, вызванное волнением перед премьерой. И больше она к видению не возвращалась.
С ней снималась совсем маленькая девочка, которой было примерно лет тринадцать. Сью-зан припомнила себя и заметила, что эта девочка очень уверенно держится перед камерами. Девочку звали Бель Шеннон. Она была темноволоса, и худенькой, но теперь ей пришлось расстаться с темными локонами. Перекрасили волосы в светлый цвет для роли. Бель и Сьюзан очень подружились, и, наверное, было не случайностью, что они играли сестер.
Они сидели на траве и ждали начала съёмки. Пришёл режиссёр. Как интересно, но Сьюзан казалось, что этот режиссёр ни чем не отличается от Пауля Моди. Она дала себе обещание больше не сотрудничать с Моди, но нарушила его, снявшись в фильме «Леонтина». Ну а ре-жиссёр «Деревенской простушки» был характером вылитый Моди, а внешне – вылитый мис-тер Диксон. Первый режиссёр Сьюзан, кстати, пришёл лично на вручение «Оскара» и поздра-вил её.
- Так, Сьюзан и Бель здесь? – спросил Ник Урбан.
- Мы здесь! – хором отозвались актрисы.
- Отлично! Начинаем!
- Мотор!..
Бель опрокинулась на траву и блаженно вздохнув, стала жевать травинку.
- Лене, не жуй траву, подхватишь заразу, - сварливо сказала ей Сьюзан.
- Софи, не приставай! – сказала Бель. – Когда я ещё смогу так полежать? Не мешай мне!
Сьюзан покачала головой.
- Учти, сегодня вся работа на мне, а завтра всё делаешь ты.
- Знаю, - отозвалась Бель. – Софи, иди в курятнике собери перышки, и коровку подои, и овечек попаси…
Софи должна была вспылить. Сьюзан не могла ударить Бель по щеке. Собравшись, она за-лепила «сестре» оплеуху.
- Ты как разговариваешь со мной, дрянь маленькая?! – завопила Сьюзан. – Будешь у меня целый год сама пахать! Матери нет, отца нет, считай, всё тебе позволено.
Лене начинала хныкать. Софи отвечала:
- И не начинай. Марш в сарай!
- Отлично! Стоп! Снято! – закричал Ник. – Хорошо, Сьюзан отлично! Бель, тоже молод-чина! Поучись рыдать, в следующих сценах тебе это пригодится. На следующую площадку!
Бель двинулась за Ником, Сьюзан ещё немного посидела в траве. Вскоре и она двинулась за всеми.
Бель вскочила в курятник и громко ругаясь, стала убирать метлой перья.
- Стоп! Бель, не так! – заорал Ник. – Ты ругаешься так, словно бы читаешь по книжке! Ни-каких эмоций! Дубль два!
- Ах, эта чертова сестрица! Кто её в сёстры мне навязал, гадину этакую? Ненавижу её! Бьет за что-то! Ух, попляшет у меня эта корова, всю жизнь буду у неё перед глазами стоять!..
- О чём это ты? – спросила Сьюзан, входя в сарай. Бель тут же замолкла и, улыбаясь, стала дальше мести.
- Ни о чем! Про кур говорю! Вот они чуть друг друга не заклевали и я им спектакль уст-раиваю!
- Тебе только курам спектакль устраивать, - отозвалась Сьюзан, беря одну курочку. – На то только и годишься, отребье! Попрощайся с Молокой, продаем красавицу! Подметай, нечего лицо недовольное делать, мартышка чудовищная, балда стоеросовая!
С этой бранью Сьюзан вышла. А Бель стала ругаться дальше, передразнивая её. Тут Бель схватила перышки, напихала в карман своего передника, положила туда сено и несколько перьев петуха.
Что она будет делать? Это будет известно в следующем кадре.
13. Сьюзан отправили отдыхать, и она не отказала себе в желании перекусить. Она заказа-ла в ближайшем кафе чай и пару пирожных. Последнее время её очень потянуло на сладкое. Впрочем, наверняка не хватало витаминов, и переутомление заставляло прибегать к средству от депрессии – сладкому.
Не спеша, она поела, и отправилась обратно на площадку. Бель никак не могла отыграть сцену.
- Какой дубль снимаете? – шепотом поинтересовалась Сьюзан у Ника.
- Десятый, - ответил тот. Сьюзан удивилась. Её сцены обычно снимались максимум за шесть дублей. Она не любила долго копошиться и проговаривать один и тот же текст сотню раз. Но вторые дубли получались из-за её коллег. Сьюзан редко забывала текст или делала что-то не так.
Она стала внимательно следить, что же Бель делает не так. Бель подложила перья кур в платье, которое Софи должна была сейчас надеть, отправляясь в гости. В шляпу воткнула пе-рья петуха, так, чтобы они оказались внутри и щекотали голову. А сено Бель подложила на стул Софи, чтобы та села и тут же сено приклеилось.
- Сью, твой выход! – шепнул Ник, и Сьюзан вытянув шею налепив на лицо надменное и злое выражение, зашла в дом.
- Так, Лене, ты всё сделала? – спросила она.
- Да, я всё сделала, - прошелестела Бель. – Мы можем идти в гости к нашим соседям?
- Конечно, - ответила Сьюзан, улыбаясь. – Давай посмотрим, что же надеть… Ты сегодня так постаралась, давай надень это платье! – Сьюзан взяла то самое платье, куда Лене подсы-пала перья курицы.
- А мне кажется, оно подойдёт тебе! – запротестовала Бель.
- Нет, оно самое красивое в нашем обиходе, поэтому ты его наденешь! – воскликнула Сью-зан. – Тебе не хочется предстать перед Стивом в таком красивом наряде?
Стив – актер Пьер Гольвани – был идолом Лене.
- Хочу! – пылко ответила Бель.
- Вот и надевай это платье, - пожала Сьюзан плечами, отправляясь в следующую комнату. Бель тихонько ругнулась и стала вытряхивать перышки из платья, но тут Софи опять входит в комнату.
- Да, да, вытряхни их из моего платья! – сказала Сьюзан. – Тебе не будет щекотать. И сено со стула моего тоже убери. И перья из шляпы.
Сьюзан опять отступила в следующую комнату, где её уже ждало платье, в которое она должна была переодеться. Налетели гримеры и помогли надеть платье затянуть корсет. Сью-зан глубоко вдохнула и вышла к Бель. Та уже стояла в платье с угрюмым видом.
- И чего такую рожу делаешь? – спросила Сьюзан. – Нечего было подкладывать мусор в мое платье.
- А ты откуда узнала, что я тебе этот мусор подложила? – зло поинтересовалась Бель.
- Видела, - ответила Сьюзан, ехидно улыбаясь. – И за твой умысел ты будешь мне за сто-лом прислуживать. Будешь выглядеть в глаза Стива служанкой.
По сюжету именно Бель должна была стать королевой. А у Сьюзан это была первая роль жестокого человека. Ведь дальше она должна была так нагружать Бель работой, что у той кости начинали трещать. И это была первая роль Сьюзан второго плана.
14. – Сью, милочка, скажи Холли, чтобы она перестала устраивать взрывы! – кричала Оли-вия, выбегая из кухни.
Холли – самая младшая сестра в семействе Галлагер опять экспериментировала со своей химией. Ей было десять лет, но она так преуспела в химии, что запиралась в своей комнате с репетитором и постигала тайны взрывов.
- Холли! – позвала Сьюзан. Ноль внимания. Она вошла в комнату младшей сестре и тут же закрыла лицо. Что-то взорвалось, и Холли вскрикнула. Сьюзан рискнула открыть глаза.
- Холли! – заорала она во всю глотку. – Ты чего тут наделала? От твоей комнаты скоро ни-чего не останется! Мы не будем покупать тебе каждую неделю новые вещи! Всё! Ты переби-раешься в подвал! И там сиди со своей химией! И даже не пробуй вытаскивать свои дьяволь-ские колбочки на свет!
Холли схватила свой чемодан, в котором лежала вся её химия, и потрусила вниз.
- Живо! – завопила Сьюзан, и Холли в мгновение ока исчезла.
- Не надо было так на неё орать, - укорила её Алисия. – Ну и что, что она любит химию? Нравится ей, но это не значит, что её надо выгонять в подвал!
- Надо! – отрезала Сьюзан. – Мне надоело тратить деньги на её штучки! Пусть сама зараба-тывает и покупает!
- Ты не будешь тратить, а я буду! – заявила Алисия. – Я обеспечу ей свободное познание химии!
- И обеспечивай! – огрызнулась Сьюзан. – Но не моими деньгами.
Алисия смерила её строгим взглядом и вышла из кухни. Наверняка пошла утешать Холли.
Холли росла нормальной девочкой, но её увлечение химией переходило все границы и пе-реливало всю чашу терпения сестер и матери.
Сьюзан налила в стакан воды и одним махом всё выпила. С «Отравленных слив» она при-ходила измученная уставшая, но с каждым годом переставала себя так паршиво чувствовать. Наверное, выносливость, как и опыт, приходят с годами.
Сьюзан поглядела на часы. Отпустили её сегодня рано, впрочем, у всех кончался день ра-но, ведь Бель по закону работала лишь четыре часа в сутки. Но в четыре утра за Сьюзан вновь приедут, и она опять поработает четыре часа. Сейчас было лишь шесть вечер, и она остава-лась в студии, чтобы по просьбе Ника объяснить Бель тонкости её роли и как надо хорошо играть. Бель принимала Сьюзан за настоящую учительницу и оказалась способной девочкой. Сьюзан наделась, что завтра дело пойдёт лучше.
Она вошла в свою комнату и поискала крем для рук. От них так и несло дымом и ещё ка-кой-то ерундой.
Что же надо было читать? Сьюзан давно ничего не читала. В последний раз она читала лишь Эрнеста Хемингуэя, и это было очень давно. Обычно её чтением был сценарий. Хоть что-то.
Сьюзан спустилась в библиотеку и стала рыскать посреди огромных шкафов. В отдельной части стояли книги Дайаны, журналы, драмы комедии, фантастика, ужасы… Даже дневники сестер тут что-то делали. Они не были подписаны, но можно было догадаться, чьи они. Засу-нуть сюда свои дневники было предложением Клариссы, и именно на неё сыпались все ус-мешки, потому что только её дневник и читали. И тогда Алисия предложила: давайте будем читать дневники, но не будем говорить, что прочитали. Решение «святой Алисии» были при-нято.
И Сьюзан решила почитать дневники. Было тут несколько штук. Дневник Оливии. Нет не интересно. Элеоноры? Да что там про её картины? Кларисса. «Математичка», - ухмыльнулась Сьюзан, откладывая тетрадку с изображением осеннего леса в сторону. Алисии? У той нет секретов, что в дневник напишет, то и совсем скажет. О, Жозефина! Сьюзан тоже не любила старшую сестру, как и многие. Жозефина была первой у матери и первой стояла в топе «на кого больше всех тратит мама?». Жозефина была самой настоящей шопоголичкой: она трати-ла деньги на одежду, могла выложить деньги с ходу, и потом из всего чемодана, с которым она возвращается из магазина, наденет пару вещичек. И остальные сестры без угрызений со-вести разбирали это барахло.
Сьюзан открыла тетрадку и начала читать: «Сегодня вторник. В школе опять на меня ора-ли. Я не хочу танцевать, понимаете? Мама говорит, что я должна танцевать, а не тра-тить время на пудру и юбки. Сьюзан бегает по театрам и зарабатывает деньги. Она счи-тает, что мы должны помогать маме с деньгами. Из всех сестер её слушает лишь Алисия. Но Сьюзан как была остолопкой, так и осталась: ну как могут зарабатывать первоклассни-цы и другие младшие сестры? Они же не могут работать! Вот Алисия её послушала. При-несла яиц. Ха, не могла разве чего-нибудь нормального? А то – яйца! Яйцами наешься разве? Вот мама всё сидела, геройствовала: кушайте девочки, я не хочу. Разумеется, я не сидела, сложа руки, ела всё. Элеонора сразу заныла: а Жозефина всё ест и нам не оставляет! Сразу налетели на меня эти две дурочки – Сью с Алисией. Интересно как им объяснить, что наша семья конченная? Лишь я одна понимаю, что мы нищие. Подумаешь, Сьюзан такая красави-ца, в фильме будет сниматься и что? За розовые щечки её и взяли. Я бы вместо неё была – фильм был куда лучше! А что там до Элеоноры – я рисую красивее! А Алисия не ходит по по-диуму, а переваливается! А Кларисса решает задачки с калькулятором, а я в уме считаю! Я лучше всех сестер и никто за мной этого не признает! Наверное, я когда-нибудь покажу свое умение во всем и заткну своих глупых сестер за пояс! А Сьюзан, эту будущую «звезду», тем более!»
Сьюзан захлопнула дневник. Она не могла читать дальше. Она догадывалась, что сестра её так ненавидит, но чтобы до такого. Сьюзан покачнулась, вспомнив слова, написанные неров-ным почерком: Сьюзан как была остолопкой, так и осталась. Сьюзан не могла представить, чтобы сестра, родня сестра могла так про неё думать. Видимо, за личиной красивой девушки часто скрывается фурия. Сьюзан поплевав на уговор, решительно двинулась показывать что же такое пишет Жозефина об их семье. Жозефина теперь жила отдельно с мужем, таким же неприятным, как и она. Ни одна из сестер и даже Дайана не скрывали своего отношения к нему. Жозефина обидевшись на весь свет, переехала к нему. Видимо, она так обиделась, что даже нигде с ними не здоровается. На дни рождения присылает скупые открыточки, хоть и живет в одном городе, пусть на другом конце. И теперь Сьюзан поняла, что старшая сестра Жозефина – не место в их семье. Теперь они точно устроят ей «сладкую жизнь», но Жозефина может сказать: «А что вы только сейчас опомнились?». Пусть говорит, но Сьюзан даст ей яс-но понять – Жозефине не место в их доме. И хоть она оставила старую фамилию, Сьюзан за-ставит её сменить. Жозефина недостойна носить фамилию Галлагер.
- Смотрите-ка! – закричала Сьюзан, размахивая тетрадкой. На зов её сбежались Алисия, Оливия, Элеонора и Кларисса.
- Холли где? – отрывисто спросила Сьюзан.
- В подвале, - ответила Алисия. – Куда ты её прогнала.
- Почитайте, - Сьюзан пихнула им дневник. Минуты тянулись часами, и Сьюзан взволно-валась, когда Алисия оторвала голову от тетрадки.
- Наверное, мы оставим это, когда мама придет, - сказала Алисия, наконец.
15. Шесть сестер и Дайана собрались на ужин. Оливия щелкнула пальцем, чтобы принесли еду. Сегодня на ужин была яичница. Случайно или нет, такая же, как и в тот день, какой был описан в дневники Жозефины.
Сьюзан напряженно следила за сестрами и матерью. Когда же они начнут говорит о днев-нике Жозефины?
Наконец Дайана отложила вилку и велела подать чай. Сьюзан взглянула на Алисию и зыркнула на неё глазами. Алисия бросила ей раздражительный взгляд и принялась за торт. Сьюзан глубоко вдохнула и велела себе успокоиться. Сейчас Алисия всё скажет. Самой на-чать Сьюзан не решалась.
- Ну что же девочки, как у вас прошел сегодняшний день? – поинтересовалась Дайана.
- А может, расскажешь, как там было на премьере? – перебила её Алисия. Сегодня состоя-лась премьера фильма, который был экранирован по книге Дайаны.
Сьюзан зло взглянула на сестру, но та качнула головою и опять зыркнула на неё глазами.
- Ну, знаете, я надеюсь, что так и дальше будут экранизировать мои книги. И надеюсь, в этих экранизациях снимется когда-нибудь Сьюзан.
Сьюзан резко подняла голову, услышав свое имя.
- Да, мама, надеюсь, - сказала она. Дайана не упустила из виду, что лицо Сьюзан омрачено.
- Что случилось, Сьюзан?
- Ну… - начала Сьюзан, а её младшие сестры замерли в ожидании. Что-что сейчас начнет-ся?
- Я сегодня нашла дневник Жозефины, - сказала Сьюзан, видя, что на лице матери начина-ют проступать морщины от имени старшей дочери, - и увидела одну запись. Наверное, вы по-советуете мне не вмешиваться в жизнь Жозефины, но, всё равно, мама, тебе лучше прочитать. Ты будешь знать, что она о нас думала.
Дайана взяла тетрадку и стала читать. Сьюзан молча сидела, ковыряясь в своей яичнице, а остальные сестры осуждающее на неё смотрели: затеяла какую-то драму и теперь как ни в чём не бывало, ест!
Наконец Дайана подняла голову от тетрадки.
Сьюзан взволнованно взглянула на мать.
- Знаешь, Сьюзан, - сказала Дайана. – сейчас Жозефина не живет с нами и поэтому мы не вправе что-то ей предъявлять.
- Но!.. – замешкалась Сьюзан.
- Никаких «но», Сьюзан, - строго заявила Дайана, откладывая тетрадь. – Жозефина не на-ходится под моей опекой, и поэтому я ничего не буду выяснять.
Сьюзан понурив голову, неловко ответила:
- Я всего лишь хотела показать, как она к нам относилась.
- Мы все всегда знали, что она высокомерна и эгоистична, - проговорила Дайана. – но сей-час у неё своя жизнь, и она не имеет к нам никакого отношения.
16. – Бель, не надоедает тебе смотреть на эту тушь? – воскликнула Сьюзан, разворачивая девочку. Та не могла оторваться от зеркала перед премьерой.
- Ну ты же тоже накрасилась! – запротестовала та.
- Да. Накрасилась, но и что? Я же так не смотрюсь в зеркало как ты!
- Но у тебя не первая премьера!
Такой аргумент заставил Сьюзан досадно замолчать.
Премьера прошла без приключений. Теперь Сьюзан засветилась по-настоящему. За всю конференцию ей пришлось перевести дыхание всего раз или два – когда она сама попросила остановить поток вопросов чтобы попить воды. На премьере её огорошили радостной вестью - её номинируют на «Оскар»! Ещё один «Оскар» на полке её малочисленных наград! На этой полке уже будут стоять два «Оскара», что стоит довольно множества наград!
Вручение «Оскара» проходило в кинотеатре. Сьюзан взволнованно теребила юбку. Кроме нё никого не номинировали на «Оскар», и она надеялась, что она будет победительницей в этой номинации.
Лучшая женская роль, лучшая мужская роль… Когда же будут говорить о её награде? Сьюзан совсем отчаялась, что видимо ничего она не получит, как в кинотеатре прозвучало:
- Лучшая женская роль второго плана! Сьюзан Галлагер-Брентон, фильм «Деревенская простушка»!
Сьюзан вскочила и вспорхнула на сцену. Она приняла свою заветную статуэтку. Когда к ней поднесли микрофон, она собралась с духом, и по притихшему кинозалу разнесся голос, её собственный дрожащий и счастливый:
- Для меня получить второй «Оскар» подряд большая честь! Сама не знаю, что такого я де-лаю: снимаюсь, притворяюсь, говорю, и всё это удостаивается такой большой награды! Спа-сибо Американской киноакадемии, которой так нравится мой талант, что они удостаивают его второго «Оскар»!
Она поклонилась и сошла со сцены.
Сидя в такси, она расцеловала золотую статуэтку. Второй «Оскар»!
17. - Сью, покажи!..
- Тебя номинировали?
- Ты проиграла!..
- Где твой «Оскар»!
- Сью, ты получила «малину»?
Несколько голосов сестер настигли её в прихожей. Сьюзан сбросила черную накидку и воздела статуэтку.
- Номинирована на «Лучшую женскую роль второго плана» Сьюзан Галлагер-Брентон, по-бедила в этой номинации она самая!
Оливия, Кларисса и Алисия бросились её обнимать, а Сьюзан передала золотую статуэтку Элеоноре. Та повертела её в руках, передала матери и тоже бросилась на сестру. Дайана дер-жала статуэтку, но тоже не выдержала и присоединилась к дочерям.
- Теперь мы сёстры знаменитой актрисы! – восклицала Кларисса. – Так держать, Сью, тебе всего лишь двадцать три года у тебя уже два «Оскара»! Гляди, получишь ещё с сотню и бу-дешь рекордсменом в получении наград!
- Зарабатывай другие, Сьюзан! – сказала Алисия. – Их сотня! «Пальмовую ветвь», «Золо-того медведя», и «Золотой глобус»!
- Ты забыла «Сатурн» и «BAFTA»! –подхватила Элеонора.
- Ну а «Золотую малину» вы тоже забыли, - раздался тихий голос.
Сестры обернулись. У входа в подвал стояла Холли.
- Холли, почему ты не поздравишь сестру? – спросила Дайана. – Второй «Оскар» не шут-ки!
- Я поздравлю её лишь тогда, когда она получит «Золотую малину», - с усмешкой сказала Холли. – на другую награду она и потянуть не может.
И Холли скрылась за дверью.
Долгое молчание.
- Вот тебе раз – нарушила тишину Оливия. – Единственная не радуется.
- Я говорила тебе Сьюзан, что не надо был на неё орать, - укорила Сьюзан Алисия.
- Нечего портить нам дом, - отрезала Сьюзан. – Она сама виновата, что портит отношения.
Вполне обычно – старшей ныне Сьюзан и самой младшей Холли – что отношения их были напряженными. Жозефина тоже не любила младших сестер. А Алисии, Элеоноре, Клариссе, и Оливии оставалось надеяться, что Сьюзан не станет такой, подобной Жозефине.
Часть четвертая.
18. Взволнованно Сьюзан повторяла слова. Ей предстоял кастинг на роль в фильме «Неиз-вестная» - экранизации маминой книги. Четыре года назад она пообещала, что снимется в её экранизации книги, независимо, нравится она ей или нет. За четыре года если Сьюзан и сни-малась в экранизациях, то только лишь в «Нескольких минут». А тут экранизировали мамину книгу, которую Сьюзан прочитала за пару дней, несмотря на всю толщину, и очень хотела в ней сняться.
- Сьюзан Галлагер-Брентон, просим! – донесся голос из студии. Сьюзан встала, поправила костюм и, спрятав шпаргалку, вошла. Перед ней сидело двое мужчин – один с короткой стрижкой, в чёрной футболке, с хитрым взглядом. Второй – уже видавший виды. Мятая ру-башка, дужка очков, которая вот-вот переломится и давно не бритая щетина.
- Вы у нас Сьюзан Галлагер-Брентон? – подпирая руками подбородок, спросил первый. – Что ж, приятно познакомится с тезкой. Тед Брентон.
- Очень приятно, но вы как знаете, Брентон - всего лишь мой псевдоним, - напомнила Сью-зан.
- Да, но всё равно, - ответил Брентон. – как никак, вы однажды обмолвились, что хотели бы сменить свою настоящую фамилию на эту двойную.
«Когда это я так говорила?» - испугалась Сьюзан. – «А, мама, наверное, обмолвилась».
- Итак, мисс Галлагер-Брентон, просим вас изобразить сцену, где неизвестная предстает перед главным героем.
Сьюзан отступила в тень, взяла первую попавшуюся тряпицу, накинула на голову и нача-ла:
- Может, и ты считаешься мудрым, но никак не стоишь этого звания. Наверное, тебе стои-ло бы догадаться, что я Неизвестная.
Сьюзан выступила из тени и сбросила эту тряпицу. Про себя она молила, чтобы Брентон догадался, что это была типа «вуаль».
- Как это возможно? – прочитал Брентон текст.
- Ведь у тебя мудрая голова, - произнесла Сьюзан. – Догадайся.
Тед Брентон поднял на неё глаза.
- Этого в сценарии нет.
- Есть, - ответила Сьюзан, думая: «сейчас я тебя и поймаю». – А вы разве не обмолвились о том, что вам нравится, когда актеры придумывают что-то свое?
Тед расхохотался и сказал:
- Я этого не говорил.
- Так и я не говорила, откуда вы решили, будто бы я заявляла о том, что хочу сменить на-стоящую фамилию на свой псевдоним. – Сьюзан презрительно усмехнулась.
- Не знаю, какие у вас источники, - сказал Тед. – Но это так. Мне нравится, кода актер вно-сит свою лепту в сценарий.
- Вот хорошо. Наверняка у вас тот же источник, что и у меня.
- Какой же?
- Дайана Галлагер?
- Верно! – согласился Тед. – А вы откуда знаете?
- Она моя мать.
- Мать? – удивился Тед. - Как это возможно? Если вы попадете в фильм, то наверняка все подумают что лишь благодаря матери.
- А так я не могу попасть, да? – спросила Сьюзан, сдерживая порыв злобы.
- Нет, можете, но ведь мама вас напичкала знаниями, как лучше ко мне подступиться? – хитро прищурившись, спросил Тед.
Сьюзан поняла, что если она скажет «Да» - то этот наглец будет прав. А если «нет» она не попадет на роль.
- Ну, наверное, всё же мама? – закрепил Тед.
В голове Сьюзан родился такой же хитрый замысел.
- Может, вы господин Брентон, и получили от моей мамы знания обо мне, и, судя по ва-шим вопросам, вы очень хотите, чтобы я попала в фильм? Верно? – спросила Сьюзан. Тед растерялся. – Вот-вот. Мы друг друга ловим на слове, может это не вполне нормально, но сё равно, нам обоим нужно это участие в фильме. Потому что если вы не возьмете меня на роль, вас убьет моя мама. Если я не попаду – она меня убьет.
Тед хотел что-то сказать, но Сьюзан не дала ему и рта раскрыть:
- Не надо петь мне серенады под окном, ведь на них жалуются все, а потом ходят жало-ваться ко мне. Они не видят моего лица, но, несмотря на то, что я привожу их в страх, они все равно ходят. И я тебе не скажу, та ли я, которую ты ищешь. Та ли я твоя возлюбленная, что сгорела в доме три года назад?
Тед посмотрел на неё и зааплодировал:
- Браво, мисс Галлагер-Брентон! Браво! Браво! Так и быть, буду смотреть на все ваши свя-зи сквозь пальцы. Мы вам позвоним.
Сьюзан удовлетворенно улыбнулась и сказала:
- Надеюсь, вы не решите скинуть мою маску.
- А ты как думаешь, Джек, стоит ли нам упускать такую красивую актрису? Талантливую, разумеется – прибавил он, скорчившись под взглядом Сьюзан.
- Не упускайте. – Посоветовала Сьюзан. И не попрощавшись, вышла.
19. Домой она шла, вся кипела. Кто такой этот Тед Брентон, чтоб вот так над ней насме-хаться? Она не получала ни одной награды, за исключением приза зрительских симпатий и «Пальмовой ветви», за четыре года, и он хочет чтобы она совсем потускнела и скатилась со звездного неба? Чтобы отдала кому-нибудь свое место под солнцем? Скатилась вниз и там прибывала до конца дней! Нет! Она получит роль, получит! А он ещё пожалеет, что вообще так разговаривал с ней! Режиссер из семьи выпивох!
На самом деле Сьюзан очень глубоко ошибалась. Тед Брентон был сыном режиссера, не менее известного, чем сама Сьюзан. А последние пять лет с момента получения первого «Ос-кара» Сьюзан не могла вырваться с обложек журналов. Дом Галлагер был самым посещае-мым в Лидсе. А в последнее время, не получая наград, предложения в кино заметно поубави-лись. После «Деревенской простушки» Сьюзан снилась лишь в двух фильмах – «Несколько минут» и «Франсуаза» - кстати, Сьюзан получила за неё «Пальмовую ветвь, за лучшую роль второго плана», но и даже одна из самых престижных наград не спасала её положения. Теперь «Неизвестная» - самый известный мамин роман – был её единственной надеждой. И этот Тед Брентон не сможет противостоять её порыву получить роль. А если что, ей придется унизить-ся – но ведь все дети прячутся за мамину юбку, не так ли?
Хлопая дверями и на ходу снимая шарф, Сьюзан плюхнулась на диван, и прикрыла лицо толстым журналом, который был холодным, и освежал. Только что она выбралась из крупной заварушки в автобусе. Один паренек узнал её закричал на весь автобус: «Это Сьюзан Галла-гер-Брентон!» и все тут же налетели на неё. Как только автобус не упал!
- Что такое Сьюзан? – раздался глосс Холли. Холли и Сьюзан уже помирились, но часто случалось, что ссора опять повторялась.
Сьюзан отняла журнал от лица и увидела, что Холли стоит с двумя колбочками, переме-шивая что-то.
- Что это такое? – просила Сьюзан, кивая на вещества.
- Это? – Холли приподняла колбочки. – Да вот, домашнее задание.
- Можешь одолжить мне свое домашнее задание, чтобы распылить одного негодяя?
- А что за негодяй? – поинтересовалась Холли. – Он не хочет брать тебя на роль?
- Да нет, он думает, что я чисто по маме могу попасть в фильм! – воскликнула Сьюзан. – мерзкий недоносок!
- О, я вижу Сьюзан, твою персону очень сильно покалечили, - заметила Холли.
- Не покалечили, а разгромили! – сказала Сьюзан, сжимая кулаки. – Я этому идиоту на-стоящую войну устрою! Он должен утвердить меня на роль! А если нет…
- Я одолжу тебе домашнее задание? – докончила Холли.
- Да! – ответила Сьюзан. – Кстати, вмешивай побольше того, чем можно оставить от него лишь пепел. И знаешь Холли, что было сегодня в автобусе? Я теперь понимаю что такое сла-ва. Понимаю это слово во всей красе. Как сделать так чтобы меня не узнали?
- Сью, ты же актриса, неужели ты не можешь притвориться обычным человеком? – спро-сила Холли. – Это всё та же роль – только роль обычного человека. Ведь как говорят – жизнь актёра это сплошная игра.
20. Пробы на роль Неизвестной продолжались несколько недель. Сьюзан слонялась по до-му от безделья. И в коридоре раздался звонок в дверь.
Не глядя в глазок, она распахнула дверь и замерла на пороге. Кто стоял пред ней! Тед Брентон, этот мерзавец, который считает, что она лишь с помощью мамы попадает в фильмы!
- Здравствуйте, мисс Галлагер-Брентон, - пожимая Сьюзан руку, сказал Тед, проходя в дом и оглядываясь. – Я так полагаю, вы угостите гостя чашечкой чая?
- Угощу, если вы только скажете с чьего позволения здесь, - ответила Сьюзан, буравя взглядом режиссёра и забыв про открытую дверь.
- С чьего позволения? – повторил Тед, оборачиваясь к ней. – С позволения миссис Галла-гер.
- Ах. Вот как, - протянула Сьюзан, медленно закрывая дверь. Мама прекрасно знала, как она ненавидит этого Теда, так всё равно разрешила ему прийти к ней домой.
- И по какой причине вы зашли? – поинтересовалась Сьюзан.
- Может, сначала чашка чая? - прищурился Тед. Сьюзан обалдела. Нет, что за человек? Прежних режиссеров, с которыми ей приходилось работать она растапливала как лед, стоило ей улыбнуться и произнести свое: «Ну конечно». А этого тоже так брать, что ли? Да он как рыба! Скользкий, невозможно на чем-нибудь поймать! Наверное, придется его штурмовать силой, а когда уже ничего не останется, только тогда уж и придется вводить в ход обольще-ние.
- Чашка чая? - повторила Сьюзан. – Мне позвать свою младшую сестренку? Надеюсь, вы наслышаны о том какая она у меня замечательная?
- Холли? Да, я наслышан о том, что она интересуется химией. Вы хотите натравить её на меня? – поинтересовался Тед.
- Да, хочу, - не скрывая злости, ответила Сьюзан.
- Так давайте я умерю вашу злость, новостью, - предложил Тед.
- Интересно какой? – спросила Сьюзан, напуская равнодушный вид.
- А такой, когда человек пышет ненавистью к другому, значит он ему по душе. И посылает чисто для развлечения, - Тед взглянул на неё и рассмеялся. Сьюзан чуть расширила глаза и прищурилась.
- Видимо, вы только и пришли мне сказать? – холодно поинтересовалась она. – Если на этом всё, милости просим, - она указала на дверь. – Или туда. – Указала на комнату Холли.
- Нет, в подвал мне не надо, ведь может статься, что вы специально откармливали жирных крыс, чтобы скормить меня им, - замахал Тед руками. – Впрочем, бедные крыски, наверное, до того растолстели, что двигаться не могут, не то, что меня съесть.
- В подвале крыс нет, но есть Холли, - поправила она. – Она как раз экспериментирует с какими-то веществами, поэтому идите, помогите ей. Она поэкспериментирует их на вас.
- Ох, нет, - запротестовал Тед. – Химия – это не мое. Мое – режиссура.
- Может, хватить лясы точить, я извиняюсь за выражение. Скажете, зачем пришли? - не выдержала Сьюзан.
- Ладно, ладно, - согласился Тед. – Я пришел сообщить вам, что вы утверждены на роль Неизвестной.
- Вы шутите.
- Нет, не шучу. Вот список актеров, которые будут играть в фильме. Послезавтра за вами заедут в четыре утра, будьте готовы. Встретимся на съемочной площадке.
Тед направился к двери. Сьюзан смотрела ему вслед и, наконец, произнесла:
- А может, останетесь на чашечку чая?
Тед прихлебывал уже вторую чашку, а Сьюзан молчала. Видимо, она пригласила остаться чисто из иронии. Ну, она была актриса подходящая. Тем более что Тед был очень дружен с Дайаной. Может, и этот факт заставил его оставить Сьюзан. А может и нет…Рыжая, высокая, стройная…Как же ей подойдет черное платье специально сшитое для роли. Она будет музой нищего художника.
Сьюзан молча смотрела список актеров. «Кизье Шифер, нищий художник – Мэт Ромонд, Неизвестная – Сьюзан Галлагер-Брентон …».
- И по какой же причине вы решили меня оставить на роль? – ехидно поинтересовалась Сьюзан. – Ведь все начнут говорить, что я попала благодаря маме, а вы не хотите, чтобы фильм стал известен скандалом.
- Так и не будет, - ответил Тед. – Если люди так не поверят, то мы решили выпустить фильм, как актеры проходили кастинг. Вот пусть люди убедятся, что все в порядке и тут нет того, что кто-то попал благодаря связям… Тем более вы подходите на роль Неизвестной.
- Буду считать это комплиментом, - ответила Сьюзан.
Вбежала Холли.
- Сьюзан я приготовила для твоего негодяя средство!
Холли испуганно остановилась, увидев Теда.
- Холли, твое средством уже за ненадобностью, - ответила Сьюзан, выталкивая сестренку. – Негодяй дал мне роль.
- Правда? - только и пикнула Холли.
- Негодяй, так я понимаю – это я? – спросил Тед. Сьюзан кивнула.
- Ну, я понимаю вас, - сказал Тед, поднимаясь и похлопывая её по плечу. – Можете не из-виняться.
- Я и не собираюсь, - огрызнулась Сьюзан.
- По вам видно, - сказал Тед. – надеюсь, что вы остынете к послезавтра. И я посмотрю, действительно ли вы так хорошо играете, и не зря ли даны те два «Оскара».
- Не зря, - процедила Сьюзан сквозь зубы.
- Надеюсь, что не зря, - подтвердил Тед. – До свиданья.
И он быстрым шагом ушел из кухни, и вскоре хлопнула дверь. Сьюзан села на табуретку. Заглянула Холли.
- Сью, негодяй наверняка тебе отомстит.
21. Через два дня за Сьюзан заехали. Зевая, она села в машину и стараясь больше не засы-пать.
На площадку они прибыли через полчаса. Сьюзан поискала глазами Брентона. Его нигде не было видно. Но тут он сам появился:
- Мисс Галлагер-Брентон! Наконец-то вы прибыли. Ваша первая сцена прямо сейчас.
- Сейчас? – пискнула она, и тут же её потащили в костюмерную. Подобрали черное-черное платье, какое носили в прошлом веке. Затянули корсет так, что она могла с трудом дышать. На голову нахлобучили такую же черную шляпу, с широкими полями и черным бантом сбо-ку. Сьюзан приходилось запрокидывать голову, чтобы всё увидеть. Ей сделали с помощью макияжа мертвенно-бледное лицо, подрумянили, и нацепили на шею тяжелое изумрудное ко-лье. Помимо изумрудов в нём чего только не было. И бриллианты, и яхонты, и обычные са-моцветы, вроде малахита и аметиста. Неудивительно, что колье было таким тяжелым.
Сьюзан надели на руки черные перчатки, которые были ей до того малы, что жали, и обтя-гивали до того, что каждая косточка была видна. На ноги нацепили огромные черные сапоги с каблуками и острым носом. Сапоги тоже страшно жали.
- Так, прекрасно, прекрасно, - бормотал Тед, разглядывая костюм Сьюзан. – Замечательно, костюм хороший, только вот затяните корсет потуже.
- Потуже? – спросила гримерша. – Но ведь он и без того туго завязан! Галлагер дышать не сможет!
- Ну, хоть чуточку, - показал Тед на кончик пальца и удалился. Сьюзан хотела изобразить обморок, но тут к ней уж потянулись костюмеры и начали расшнуровывать корсет.
С трудом вздыхая, Сьюзан вышла на площадку. Всё сдавливало – и грудь, и руки, и ноги. Она кое-как прошлась по площадке и легла на диван. Подоспел Мэт Ромонд такой же разук-рашенный в стиле прошлого века и сел к мольберту.
- Сьюзан, сядь! – раздался окрик Теда. Сьюзан закатив глаза села.
- Красиво сядь, а не как бесформенная туша!
«На себя посмотри», - подумала Сьюзан и, стиснув зубы, села на диване вполоборота.
- Отлично, Тед! – сказал Ромонд. – По-моему, в три четверти рисовать всегда хорошо.
- Да, но ты рисовать не умеешь, - отрезал Брентон. – Поэтому делай хотя бы вид что рису-ешь, а потом мы все добавим на компьютере. Мотор!
Мэт начал рисовать. Сьюзан, стараясь глубоко не дышать, неподвижно сидела. Наверное, эта первая сцена не потребует вторых дублей.
- Стоп! – крикнул Тед через несколько минут. – Вы отлично справились со сценой, но она была пустячная. Поэтому Мэт – давай на следующую площадку, а ты Сьюзан, отдыхай. Мо-жешь в буфет сходить или ещё куда-нибудь. Только недалеко. Скоро тоже понадобишься. Сьюзан встала, но тут её дыхание исчезло, голова закружилась, и она рухнула обратно на ди-ван.
- Сьюзан! – испуганно крикнул оператор, бросаясь к ней. Тед обернулся и увидел, что она без сознания лежит на диване.
- Ну и по какой причине она разыгрывает обморок? – недовольно спросил он.
- Не по какой, - отрезала гримерша. – Сами просили потуже корсет затянуть. Вот и все.
- Но вы же знали, что не надо этого делать, - прервал Тед. – И зачем затянули?
- Вы же сами нам сказали! – возмутилась гримерша.
- И что я сказал? Вам ведь виднее! Несите её в больницу! Нам надо снимать.
И Тед встав ушел. Остальные осуждающее посмотрели ему вслед.
- Актриса в обмороке, а он и пальцем не пошевелит, - произнесла гримерша, склоняясь на Сьюзан. – Давайте, понесите её кто-нибудь в гримерную. Сейчас разберемся.
Сьюзан очнулась от чувствительного шлепка по щеке. Она открыла глаза и увидела скло-нившуюся гримершу. Сьюзан прищурилась, пытаясь её разглядеть, и резко вскочила. Гри-мерша остановила её.
- Спокойно, Сьюзан, спокойно, - тихо и ласково прошептала она.
- Что случилось? – заплетающимся языком спросила Сьюзан.
- В обморок ты упала из-за затянутого корсета, - сказала гримерша. – На, попей воды.
Сьюзан осушила стакан и спросила:
- А Брентон где?
- Сцену снимает, - проворчала гримерша. – У актрисы обморок, а он и пальцем не поше-вельнет. Хоть бы узнал как твое здоровье.
Сьюзан поднялась на ноги.
- Давайте одевайте меня обратно, - потребовала она.
- Зачем? – удивилась гримерша.
- Затем, что я объявляю Теду Брентону войну.
22. – Сьюзан, вы уже пришли в себя! – воскликнул Тед. – Что же, будем снимать, серенаду под окном, верно?
- Верно, - холодно бросила Сьюзан, проходя мимо и не останавливаясь рядом с Тедом. Да-же не удостаивая его взгляда.
- И без стеклянных глаз, пожалуйста! – крикнул он ей вслед. – Мэт испугается!
- Как он может увидеть глаза в темноте? – иронично спросила Сьюзан, оборачиваясь и ог-лядывая Теда с презрительной усмешкой.
- Ну да, вы правы, - не без огорчения признал Тед. – Ну, давайте! Мэт, возьми гитару! Сыграй какую-нибудь известную серенаду!
Сьюзан вошла в дом, поднялась на балкон второго этажа роскошного особняка, села в кресло также вполоборота, и стала ждать.
- Мотор!
Мэт подошел к особняку, вытянул гитару и начал наигрывать. Сьюзан обернулась к нему. Мэт начал распевать серенаду «оперным» голосом. Сьюзан молча воздержалась от коммента-риев в адрес этой серенады.
Серенада кончилась. Персонаж Мэта должен был ждать, когда же Неизвестная откликнет-ся. Но Сьюзан молчала. Тед напрасно ждал, когда же она скажет что-нибудь. Наконец он не выдержал и крикнул:
- Галлагер-Брентон! Вы когда станете нормально играть?
- Так вы же мистер Брентон, сказали, что вам нравится, когда актер вносит свою лепту в сценарий, - ядовито заметила Сьюзан.
- Да, но не молчанием же!
- А вам не кажется, что лучше бы Неизвестная помолчала, а не что-то говорила?
Тед замолчал, и махнул рукой.
- Пусть будет по-вашему! Спорить бесполезно
«Как хорошо, что до тебя это дошло», - подумала Сьюзан, отправляясь в гримерку. Сле-дующая сцена была ещё нескоро.
Прихорашиваясь и причесываясь, Сьюзан вышла из гримерки. Опять был черед её сцены. Только она не была на этот раз затянута в корсет, а одета в шаль и платок, изображая старуху. Она зашла опять в этот дом, и засела у двери, ожидая, когда же начнется съемка. Она знала, что очень нескоро, потому что на этой съемочной площадке никого и не было, и она вскоре соснула.
Когда пришел Тед, она резко встала и вышла из дома.
- Сьюзан, ты уже тут! – удивился тот. – Молодец, давай, повторяй слова, чтоб не молчать потом!
- Я повторила уже слова, - ответила Сьюзан.
- Правда? – спросил Тед. – ну молодец.
Сьюзан зло запыхтела и пошла обратно в дом. Она засела опять и стала прислушиваться, что же говорят там. Проще было выйти и послушать, но так уж не хотелось ей выходить. А то опять на Теда нацепиться и начнется. Впервые она так ненавидела фильм и режиссера. Может попросить, чтобы её сняли с роли? Нет, тогда мама её убьет. Сьюзан прикрыла глаза, ожидая, когда всё начнется. Глаза почему-то слипались, но она сказала себе: «Я не буду спать. Я лишь чуточку посижу с закрытыми глазами». Но она заснула, и когда Тед кричал ей: «Сьюзан, го-товься!», она ничего не слышала. Пытаясь отомстить Теду за такое обращение к ней, она всё больше портила себе репутацию в его глазах, потому что Тед абсолютно не подозревал о её мести.
- Господи, где же она? – раздраженно зарычал Тед. Эта актриса начинала выводить его из себя. Он зашел в дом, и увидел что Сьюзан полулежа-полусидя, спит на стуле.
- Что за человек? – воскликнул он, тряся её. Сьюзан поморщилась и зло проворчала:
- Уйди!
- Уйду! – Тед тряхнул её в последний раз, да так сильно, что Сьюзан с криком проснулась.
- Чего спишь?- спросил Тед. – У тебя съемка, а не тихий час!
- Захочу, и будет тихий час! – ответила Сьюзан, отталкивая его. – Сейчас отыграю я тебе сцену.
- Отыграйте, пожалуйста, мисс Галлагер-Брентон, - сварливо отозвался режиссер.
- Отыграю, мистер Брентон, - также ответила Сьюзан, скорчив рожу. Тед ответил ей тем же и вышел из дома.
- Мотор! – послышался его голос.
Сьюзан встала и, стараясь вслушаться, что же там говорит Мэт, повторяла слова. На вто-ром этаже сидела простая кукла и сейчас Сьюзан должна была выйти к Мэту и заговорить с ним о Неизвестной. Играть одновременно две роли – интересно!
- О, прекраснейшая Неизвестная! – возгласил Мэт. – Почему ты не выйдешь ко мне!
- Мэт, не так! – оборвал его Тед. – Больше эмоций! Ты неинтересно играешь! Я тебе не ве-рю!
Сьюзан ухмыльнулась. «Станиславский».
Второй дубль. Сьюзан молила про себя, чтобы Мэт не мог нормально отыграть сцену, и оттягивалось бы её выступление. Но через ещё три дубля Мэт устроил своей игрой Теда, и Сьюзан приготовилась выйти. Тед начал нетерпеливо заглядывать в дом. Сьюзан пошатыва-ясь, вышла. Она как раз была со сна и выглядела как настоящая старуха. Кое-как передвига-ясь, она подошла к Мэту и спросила:
- Ну, какой ещё ты девице поешь серенады?
- Вот той, - Мэт показывает на окно.
- А. Какой-то неизвестной, - покачала Сьюзан головой, стараясь, чтобы её голос скрежетал. – Не мог ты потише её распевать. Людям спать надо.
- Но вы не могли бы вывести её ко мне? – Мэт посмотрел на неё с мольбой, но Сьюзан ви-дела, что он подавляет желание расхохотаться. Сьюзан не стала показывать, что её занимает что-то другое помимо сцены.
- Куда там? Ты чего парень, я её не знаю даже! – махнула она рукой. – Сам поднимись и проси у неё руки, но прекрати ради Бога играть тут на своей мандолине! – Сьюзан сгорбив-шись, пошла обратно в дом.
- Гитаре! – оскорблено крикнул Мэт вслед, и Тед заорал:
- Стоп! Снято!
- Отлично, отлично – говорил он Мэту и Сьюзан. – Хорошо сыграли. Юмор должен быть в любом фильме. Эту «гитаре!» я сам добавил в сценарий. Мэт, замечательно, молодец. А вы мисс Галлагер, тоже молодец.
Тед повернулся и начал уходить, а Сьюзан, копируя тон Мэта, завопила вслед:
- Галлагер-Брентон!
23. Дома у Сьюзан царило оживление. Она тут же об этом заподозрила потому что, только взойдя на крыльцо, почувствовала, что-то внутри копошится. Она вошла и крикнула:
- Кто дома?!
К ней вышла Алисия.
- Привет, Сьюзан. Я вот тут показываю нашему гостю твои «Оскары», - сказала Алисия, поднимая две золотые статуэтки. – Как день прошел?
- Ужасно, - ответила Сьюзан, снимая туфли. – Я никак не могу отомстить Теду.
- Зачем ты ему мстишь? – удивилась Алисия.
- Он то говорит что я такая не такая, то просто идиотски со мной обращается, - досадно отозвалась Сьюзан. – Барашка.
Алисия рассмеялась.
- Ты догадываешься, кто к нам пожаловал? – поинтересовалась она.
- Кто? – спросила Сьюзан, облокачиваясь на комод. – Надеюсь, не эта барашка? Хотя он остался на съёмочной площадке.
- Ну, - замялась Алисия. – Жозефина.
Жозефина.
- Жозефина?! – повторила Сьюзан.
- Да, – подтвердила Алисия. – Только ты не пугайся и из себя не выходи! Она с мужем раз-велась, и тот её выгнал! – Алисия умоляюще посмотрела на Сьюзан. Сьюзан ответила ей злым взглядом.
- Муж, значит, выгнал? – повторила она, вставая. – Видимо тоже не вытерпел её гудения. Вот сейчас уже я её выгоню! – повышая голос, произнесла Сьюзан входя в гостиную.
- Сьюзан, - побежала за ней Алисия.
Жозефина разглядывала «Пальмовую ветвь». Сьюзан резко сказала:
- Лапы прочь от моей «Пальмовой ветви»!!!
Жозефина вздрогнула и чуть не уронила награду. Сьюзан в мгновение ока оказалась рядом с ней и выхватила свою «Пальмовую ветвь».
- Какого черта ты лапаешь мои награды? Кто тебе разрешал? Что ты вообще заявилась? Тебя тут никто не ждет! Я почитала твой дневник! Раз мы такие отвратительные, а ты самая прекрасная, катись отсюда подальше! – воскликнула Сьюзан.
- Сьюзан, что же ты так! – залепетала Алисия.
- А ты не мешайся! – грубо оборвала Сьюзан, и вновь обернулась к Жозефине. – Ну, чего молчишь? Долго мне ответа ждать?
- Я знала, что ты Сьюзан в первую очередь будешь не рада моему возвращению, - начала Жозефина. – Но я не думала, что настолько.
- Ты наверняка догадывалась, что я тебя и видеть не хочу! – оборвала её Сьюзан. – Всю жизнь с тобой мы только и слушали о том, что тебе нужна новая кофточка, что ты хочешь, есть, и тоже хочешь красиво одеваться и краситься! Мать на тебя деньги тратила, а ты ничем и не отблагодарила! Только вышла за какого-то подлеца и теперь говоришь, что он тебя вы-гнал!
- Да, он выгнал меня из дома, - спокойно ответила Жозефина.
- Так сейчас я тебя выгоню, - сказала Сьюзан, сжимая кулаки и надвигаясь на Жозефину. – Что же ты таким спокойным голосом отвечаешь? Успела за моей спиной связи навести? Или твой муженек до того тебя штудировал, что ты теперь совсем ничего не понимаешь и абсо-лютно ничего не чувствуешь? Короче, стала ещё глупее?
- Ничего со мной не сделали, - пискнула Жозефина, – он меня выгнал.
- Так что ты сюда пришла? – спросила Сьюзан. – Двери этого дома для тебя закрыты! Иди к своей Авроре, ночуй в клубе, снимай комнаты в отеле, но чтоб мои глаза тебя здесь больше не видели! Вон!!
Она схватила сестру за воротник и, протащив до порога, отпустила. Жозефина обернулась.
- Во! – закричала Сьюзан, распахивая дверь и выталкивая Жозефину. Та с криком выбежа-ла. Сьюзан захлопнула дверь и прислонилась к ней, устало закрыв глаза и прерывисто дыша. Выбежала Алисия.
- Сью, зачем ты её выгнала? – спросила Алисия. – Она же наша сестра!
- Сестра? – переспросила Сьюзан. – Она нам больше не сестра.
- Так значит, приходила Жозефина и Сьюзан спровадила её? – повторила Дайана за ужи-ном. – Ну что же Сьюзан молодец. Она может оставаться за старшую. Я могу доверить ей свой дом и вас всех, - улыбнулась Дайана.
- А мне кажется, Сьюзан не правильно поступила! – подала голос Алисия. – Жозефина на-ша сестра. И мне кажется, надо было её приютить, и не выгонять.
- Алисия, она не наша сестра, - отрубила Кларисса. – Она сама нас отвергла и теперь сама же к нам приползла. Если бы она ушла по неволе, тогда её не стоило выгонять. Но поскольку она сама от нас ушла, Сьюзан поступила правильно.
- Да, да! – подхватили Оливия, Элеонора и Холли. Алисия продолжала:
- Вы говорите свое мнение, а я свое. Я найду Жозефину и найду ей дом.
- Ищи, ищи! – со смехом вторила ей Сьюзан. – Только она тебя так отблагодарит!..
Алисия вздохнув, покачала головой. Сестры не поддержали её. Они во всем стояли за Сью-зан.
24. На съемочной площадке царило оживление. Сьюзан пришла, не понимая, почему так шумно. Мимо проходил Тед.
- О, Сьюзан, хорошо, что ты наконец-то пришла, - сказал он. – У нас телевиденье и твоя мама, поэтому заранее придумай, что можно отвечать телевизионщикам.
- Да неужели? – для виду удивилась Сьюзан
- Да, да, - закивал Тед. – Давай, пожалуйста, не включай «звезду», а веди себя как положе-но.
- Я не включаю «звезду», если вы ещё не заметили, - ехидно откликнулась Сьюзан.
- Ваше замечание уже об этом говорит, мисс Галлагер-Брентон, - махнул рукой Тед. – Да-вайте готовьтесь.
Что раздражало Сьюзан, то, что Тед назвал её мисс Галлагер-Брентон, и обращался на «вы». А потом тут же начинал держаться по-свойски, обращаться на «ты» и по имени. Навер-ное, с ним надо точно также держаться.
Сьюзан хотела незаметно пройти в гримерку, как её атаковали журналисты. Опять же по вине Теда.
- Наша актриса, исполнительница роли Неизвестной, - говорил он, подходя к ней, хватая за талию и выводя к телевизионщикам. – Самая талантливая актриса, что ни на есть, Сьюзан Галлагер-Брентон!
- Ты правду говоришь? – спросила Сьюзан, неудобно чувствуя себя в объятиях Теда
- А ты как думаешь, - сквозь зубы ответил Тед.
- Так интересно выходит, что у мисс Галлагер-Брентон ваша фамилия, - заметил кто-то. – Случайно вы не были женаты, перед тем как Сьюзан выбрала себе псевдоним?
- Мне было восемнадцать лет! – воскликнула Сьюзан. – Наверное, по чистой случайности попалась такая фамилия, - уже более спокойно сказала она, стараясь загладить свой пыл.
- А может, не случайность?
- Вот уж не знаю, - разводя руками, ответила Сьюзан.
- Когда начнется ваша съемка?
- Через полчаса, - ответил Тед. – Позвольте, мисс Галлагер-Брентон, проводить вас до гри-мерной и проследить, чтобы корсет туго не затянули.
- Ну и зачем вы на виду у всех показываете, что у нас будто бы роман? – спросила Сьюзан, плюхаясь в кресло в гримерной и распуская волосы для парикмахерши, чтобы та сделала прическу.
- Пусть будет роман, - сказал Тед. – Ничего в этом нет.
- Как нет? – спросила Сьюзан вскакивая, из-за чего парикмахерша испуганно отпрянула. – Вы делаете рекламу для фильма?
- Нет, не делаю, - сказал Тед, садясь в соседнее кресло.
Сьюзан разозлилась. Вот только сейчас она поняла, что же Тед так скакал с «ты» на «вы». Нервничал. «Значит, он действительно ко мне неравнодушен».
- Как хотите, - отмахнулась она и, нацепив равнодушный взгляд, предоставила свои волосы заботам парикмахерши.
Сьюзан опять сидела на втором этаже особняка в черном платье и шляпе. Сегодня была её финальная сцена. Со дня прихода телевизионщиков прошло уже три месяца, все эти три ме-сяца дома её настигали одним вопросом:
- Как у вас там с Тедом?
С Тедом? Да всё нормально. Сьюзан теперь понимала многих звезд, которые заводили ро-ман только по расчету своих коллег. Но Тед пообещал снять её в ещё одном фильме. Но когда это будет? Пока Сьюзан этого не знала.
- Сью, милочка, спину выпрями! – раздался оклик Теда с первого этажа.
- А я сгорбилась? – спросила Сьюзан выпрямляясь.
- Очень сильно сгорбилась, - ответил Тед и отошел к своему месту. – Все готовы? Мотор!
«Главное, чтобы Тед не приревновал», - подумала Сьюзан. – «Наверное, стоило отправить дублершу на поцелуйную сцену».
Пока Мэт кричал признания, она тихо спустилась и вышла. Подол платья был таким боль-шим, словно бы свадебное. Тед пообещал его подарить Сьюзан и заявил, что она явиться на премьеру только в этом платье. «Но ведь я однажды ходила в черном платье!»
- Так ты, та самая Неизвестная? – спросил Мэт. Он опять кое-как сдерживал улыбку, и Сьюзан незаметно шаркнула ногой, чтобы он сдержался.
Широкие поля шляпы Сьюзан были ещё и низкими, поэтому скрывали её лицо, которое кстати и без того скрывала вуаль.
- А ты как думаешь, меня действительно так и зовут – Неизвестная? – спросила она. - Мо-жет, и ты по праву считаешься мудрым, но никак не стоишь этого звания. Наверное, тебе стоило бы догадаться, что я Неизвестная.
- Как это возможно?
- Ведь у тебя мудрая голова, Догадайся. – Сьюзан вспомнила, что она играла эту роль на кастинге. Краем глаза, чуть приподняв голову, она увидела, что на лице Теда появилась улыбка.
Мэт растерялся. Порой он часто злился, что Сьюзан выдумывает что-то и ему потом вы-кручиваться.
- Моя бывшая возлюбленная сгорела в доме, - начала разъяснять он, также читая текст сценария. – И я полюбил вас! О, моя прекрасная Неизвестная! Будьте моей! – выкрикнул он, вставая на колени.
- Да ты знаешь, кто я? – спросил Сьюзан с вздохом. – Ты, наверное, должен сначала уви-деть меня?
Мэт закивал. Сьюзан сняла шляпу и вуаль. Мэт изобразил на лице огромное потрясение.
- Николь! Ты выжила? Но я видел твою могилу!
- Мало что ты видел! – возразила Сьюзан. – ты полюбил какую-то неизвестную, даже не увидев её лица. И забыл о своей мертвой возлюбленной. Так вот она я. Но ты уже не любишь меня больше. Верно? Ты любишь ту Неизвестную, которую сам для себя в утешении приду-мал.
- Но!.. – хотел что-то возразить Мэт, и Сьюзан не дала ему договорить, она замялась.
- Пришлите мне дублершу! – завопила она страдальческим голосом.
- Ну, Сью, я не буду ничего тебе говорить, - сказал Тед, - давай, давай.
Мученически взглянув на него, Сьюзан глубоко вздохнула и доиграла эту позорную сцену. Хорошо хоть мамы не было. Она вновь надела свою шляпу, кинула Мэту вуаль «на память» и ушла в темноту. Компьютер потом сделает, что она просто исчезла.
- Ну наконец-то! – воскликнула она, выбегая обратно. – Уберите это платье! Терпеть его не могу!
Сьюзан увели в гримерку, переодели, и она наконец-то смогла свободно дышать. Тед по-просил упаковать платье, и протянул его Сьюзан:
- Мой подарок тебе.
Сьюзан с вздохом приняла его и сказала:
- И мне тоже в нем на премьеру?
- И на премьеру, и на свадьбу.
- На какую свадьбу? – спросила Сьюзан. – На свадьбу в белом платье, а не в трауре!
- Ну нарушим эту традицию, - Тед посмотрел на неё умоляющими глазами.
- Ладно, - отозвалась Сьюзан.
- Спасибо, - Тед чмокнул её в щеку и вышел.
25. Зазвонил телефон. Сьюзан вскочила, Тед остановился в дверях
- Кто звонит? – спросил он.
Сьюзан показала пальцем, чтобы подождал.
- Сьюзан, приезжай немедленно, - закричала в трубку Кларисса. – Скорее!
- Что случилось?
- Взрыв!..
Никто ей не пишет
Никто не звонит
Никто не увидит,
Как сердце болит.
Тихонько заплачет,
Уйдет… Не любя…
При всех улыбнется,
Боль в сердце тая…
И крепко обнимет его,
Неспроста…
Куда-то уйдут,
Актриса…Она…
Часть пятая.
26. Сьюзан бросила трубку.
- Что случилось? – спросил Тед.
- Взрыв, - ответила Сьюзан. – Больше Кларисса ничего не сказала. Мне надо срочно в больницу!
Не оглянувшись на Теда, она выскочила из гримерки. Выбежав на улицу, она поймала такси и приехала в больницу.
- Скажите, где можно найти Клариссу Галлагер? – спросила Сьюзан у врача Норидж.
- Галлагер? – переспросила та. – У нас несколько девушек, они сегодня прибыли. Я вас провожу.
Сьюзан поднялась вслед за докторшей, молясь про себя лишь бы всё было хорошо. Она вбежала в первую палату. Алисия. Та лежала под капельницей.
- Она без сознания, - сказала Сьюзан врач Норидж.
- А что с ней? – спросила Сьюзан.
- Ожоги первой степени и сотрясение мозга, - ответила врач. – Взрыв был очень сильным.
- А из-за чего взрыв? – спросила Сьюзан.
- Не знаю.
Следующая палата. Сьюзан, читая «Отче наш», вошла. Оливия.
- Оливия Галлагер пострадала меньше всех, - сказала Норидж. – Она находилась на втором этаже, а взрыв произошел из подвала.
- Из подвала? – переспросила Сьюзан, оборачиваясь к Норидж.
- Да, из подвала, - подтвердила та.
Из подвала. Холли!
- А Холли Галлагер здесь?
- Холли Галлагер? Она не выжила.
Не выжила. Холли не выжила. Да поделом ей. Она угробила саму себя. Взрывала себя и теперь мертва.
- Оливия, - тихо позвала Сьюзан, тряся сестру на руку. Та вздрогнула и открыла глаза.
- Сьюзан! – воскликнула она. – Сьюзан, это ты. Слава богу, что ты была на съемках. Иначе ты бы сейчас лежала в больнице.
- Оливия, из-за чего взрыв? – спросила Сьюзан, вперившись взглядом в сестру.
- Не знаю, - слабо ответила Оливия. – Мне говорила Кларисса, что это Холли смешивала что-то, и поэтому получился взрыв.
- А Алисия? Она была с ней? – допытывалась Сьюзан. Оливия прикрыла глаза, поморщилась.
- Наверное, я не знаю.
- Вам нельзя много разговаривать, мисс Галлагер, - вмешалась Норидж. – Не тратьте силы.
Оливия кивнула. Сьюзан пожала ей руку.
- Я скоро вернусь, - пообещала она.
В третьей плате была Элеонора.
- Элеонора Галлагер находилась на первом этаже, и поэтому её нашли под обломками, - сказала врач Норидж.
- Погодите, - остановила её Сьюзан. – Весь дом взорвался?
- Да, - кивнула Норидж. – Сожалею.
Весь дом. Весь дом взорвался. Сестры под капельницами, Холли мертва… Как к месту подарено ей черное платье. Носить траур по Холли. По Холли она не будет носить траур. По её вине сестры балансируют на грани смерти. Но вдруг?..
- Кто в следующей палате? – выдавила Сьюзан, не глядя на Норидж.
- Жозефина Галлагер, - ответила она.
- Жозефина? – повторила Сьюзан. – Она что здесь делает?
Она выскочила из палаты и вошла в следующую. Жозефина.
- Ну и что у тебя? – спросила Сьюзан. – Учти, ты это заслужила.
Жозефина её услышала. Она открыла глаза и прозвенела свистящим шепотом:
- Второй раз меня выгоняет мой дом. Чем я заслужила?
- Я тебе уже говорила, - ответила Сьюзан, уперев руки в бока. – Так что не надейся теперь попасть туда в третий раз.
- Как Жозефина? – спросила Норидж.
- Не знаю, - огрызнулась Сьюзан. – Она меня мало волнует.
Оставалась ещё одна палата. Кто же там? Сьюзан не пришлось гадать. Она знала, что там Дайана.
Она толкнула дверь и увидела Клариссу.
- Кларисса? – спросила она. – Ты ведь мне звонила.
- Да, - ответила Кларисса. – Просто тут лежала Холли, но сейчас она в морге и поэтому я пока тут. Отнести лекарства.
- Мертвой лекарства не нужны, – заметила Сьюзан.
- Да нет, - Кларисса встала. В её руках было несколько пузырьков. – Это то, что надо отнести Оливии.
- А мама где? – спросила Сьюзан, превозмогая желание кричать во всю глотку.
- Мама? – растерянно повторила Кларисса, отводя глаза. Сьюзан се поняла.
- Умерла?
- Да.
Умерла.
- Как?
- Она тоже была в подвале, - Кларисса взглянула на Сьюзан. Она бросила лекарства на кровать и обняла Сьюзан. – Сьюзан, мама умерла! Мы её больше не увидим.
- Это всё Холли, - зло проговорила Сьюзан, отталкивая сестру. – Хорошо, что она умерла. Но она убила мать. Хоть о покойниках плохо не говорят, я этого ей не прощу.
По дороге она встретила полицейского.
- Простите, пожалуйста, - остановила она его. – Не вы ли занимаетесь делом о взрыве в доме Галлагер?
- Да, я, - подтвердил полицейский. – В чем вам помочь?
- Расскажите мне всё.
Им нашли свободную палату и полицейский, представившийся мистером Дикром, начал:
- Взрыв произошел из-за смешивания химических веществ. Я не помню, каких именно. В подвале находились Холли Галлагер и Алисия Галлагер. Холли не выжила, поскольку она находилась в самом эпицентре. А Алисия входила в подвал, поэтому у неё лишь ожоги первой степени и сотрясение мозга. Когда подвал взорвался, обрушился весь первый этаж. Оливия Галлагер находилась на втором этаже, но ей несказанно повезло. Она отделалась лишь парой переломов.
- А Дайана Галлагер?
- Дайана, - мистер Дикр почесал подбородок. – Она хоть и не была в подвале, а всего лишь на улице, всё равно погибла. Осколки и обломки полностью покрыли её с ног до головы, да и к тому же произошел большой пожар. У неё был ожог легких. Холли Галлагер сгорела, Алисия получила ожоги.
- Сгорела, - повторила про себя Сьюзан. – И когда же будет вскрытие?
- Я не знаю, - сказал мистер Дикр. – Соболезную вашему горю.
27. Сьюзан побрела домой, но посередине дороги остановилась. Теперь у неё не было дома. Куда она пойдет? Снимет номер в гостинице? Но когда она сможет купить новый дом? Не может она находиться в гостинице так долго. Пойдет к Теду.
Теда не было дома. Придется ждать. Сьюзан набрала его номер. Долгие гудки. Наконец он взял трубку.
- Тед, ты где? – спросила она.
- Дома, - ответил он.
- Почему не открываешь?
- Я на балконе. Сейчас открою.
Сьюзан молча ждала. Наконец засов щелкнул и из-за двери вышел Тед.
- Что же там?.. – спросил он.
- Взрыв, - сказала Сьюзан, едва волоча ноги. Она дошла до зала и плюхнулась на мягкий диван. Она иногда была у Теда, но очень редко. Поэтому не помнила квартиру во всех подробностях. Тед был не так богат, чтобы жить в особняке. Поэтому жил в маленькой однокомнатной квартирке.
- Взрыв? – ошарашено переспросил Тед.
- Мама и Холли не выжили, остальные кроме Клариссы в реанимации, - ответила Сьюзан, запрокидывая голову. – К месту ты подарил мне это черное платье.
- И теперь дома у тебя нет? – спросил Тед.
- Ничего нет, - ответила Сьюзан. – Мне негде жить.
- Оставайся у меня. Сестрам найдём место.
- Сестры найдут где, - отозвалась Сьюзан. – У них много друзей. Да и вообще, куда они пойдут, если они и так в больнице?
- Верно. Кларисса только не в больнице?
- Да. Давай мне мое черное платье. Я начну носить траур по маме.
- А по Холли?
- Она убила мою мать.
Кларисса отказалась жить у Теда. Она всего лишь попросила у Сьюзан денег на гостиницу. Сьюзан пыталась её отговорить, заявляя, что у неё не хватит денег – и дом надо восстановить, и за гостиницу и за лечение сестер заплатить. Нужно было срочно что-то заработать. Кларисса поддалась уговорам.
- Тед, найди мне, пожалуйста, какой-нибудь фильм. Мне очень надо где-то сняться, чтобы получить деньги, - обратилась она к Теду. Тот ответил:
- Тебе ещё выплатят гонорар на «Неизвестную».
- Мне нужно очень много денег. Дом будут восстанавливать, сестрам платить за операции и лечение. Как-то мне надо выкарабкаться из этой рутины.
Тед обещал помочь. Сьюзан также надеялась, что на премьере «Неизвестной» найдутся режиссеры, которые предложат ей роль.
А пока она ждала, когда же Кларисса затянет ей корсет перед премьерой своего траурного платья. Она так и выйдет – в этом «свадебном», но черном платье, перчатках, сапогах и шляпе.
28. Глубоко вдохнув, она приготовилась выйти из лимузина. Тед открыл дверцу, выбрался и помог выйти ей. Сьюзан подбирая платье, вышла. Наверное, никто и не догадывался что у неё на душе, почему она надела это черное платье. Поклонники считали, что она просто надела костюм Неизвестной, ведь некоторые актеры так поступают. И никто не догадывался что это траурное платье…
Через силу Сьюзан улыбнулась, тая в сердце боль. Она и Тед подошли к ограде, расписываясь на буклетах. Она улыбалась, старясь не показывать глаза. По глазам легко всё прочитать. А шляпа позволяла никому не показывать очи.
На конференции Сьюзан спросили, почему она надела свое платье. Сьюзан бросила короткий взгляд на Теда, словно бы спрашивая, стоит ли говорить о трауре. Тот не заметил её взгляда. Сьюзан вздохнула и сказала:
- Я ношу траур, а не костюм Неизвестной.
Послышались аханья, перешептывание. Стало тихо. Наконец какой-то смелый тележурналист спросил её:
- Соболезнуем вашему горю. Что же произошло?
В глазах Сьюзан заиграли злые огоньки. «Соболезнуем! Не соболезнуете вы мне! Просто вам нужна новость!»
- Мои сестра и мать погибли во время взрыва.
Опять тихо. Кто-то опять повторил:
- Соболезнуем…
Сьюзан замолчала.
- Догадываюсь, как вам трудно, - послышался очень знакомый голос. Сьюзан старалась вспомнить, чей он, но она не могла. – Я и сам пережил подобное. Вам нужно помочь сестрам, и в то же время работать, находить в себе силы всё пережить. Соболезную, мисс Галлагер-Брентон.
- Спасибо, - ответила Сьюзан, но голос её прозвучал до того сдавленно, что Тед встал и, подняв её со стула, увел домой.
– Зачем ты меня увел? – вскочила она уже в машине. – Я не до того слабая, чтобы покидать премьеру!
- Успокойся, - сказал Тед. – Тебе не стоит появляться на людях, если ты носишь траур, верно?
Он прав, поняла Сьюзан. Спорить бесполезно.
- Но мне могли предложить роль, - нашлась она. – И я могла бы получить деньги.
- Я найду тебе фильм.
Вечером телефон Сьюзан заверещал. Она сняла трубку:
- Слушаю.
- Мисс Галлагер-Брентон? Это Пауль Моди, помните? «Отравленные сливы»?
Моди!
- Помню, помню! – воскликнула Сьюзан.
- Я вчера был очень огорчен вашей новостью, и поэтому понял, почему ваш муж вас увел…
- Простите, мистер Моди, но он не мой муж. И фамилия попалась чистая случайность.
- Ну, вас уже в прессе давно поженили. Скажите, мисс Галлагер-Брентон, вам тяжело справляться? Вам хватает денег на лечение сестер?
- Да, а на что вы намекаете? – выпалила Сьюзан.
- Я собираюсь снимать фильм. Но вашему голосу я уже чувствую, что дела ваши идут хуже некуда. Позвольте пригласить вас на кастинг моего фильма.
Мысли Сьюзан лихорадочно заметались. С одной стороны она не могла нарушить своё обещание сниматься в фильме Моди, но с другой стороны – ей нужны были деньги.
- Да, мистер Моди я согласна. Когда мне приходить?
29. Сьюзан прошла кастинг, была утверждена на роль, снималась весь год вдалеке от дома – в Германии. Тем временем, она успела побыть на церемониях вручения премий «Золотой глобус», «Золотой медведь» и «Пальмовой ветви». Она была номинирована и тут же победила в этой номинации – «Лучшая женская роль». Ещё несколько наград столпилось на её полке – два «Оскара», две «Пальмовой ветви», приз зрительских симпатий, «Золотой медведь» и «Золотой глобус». А за фильм Пауля Моди - «Бермудский треугольник» у неё появился ещё один «Оскар». Но Сьюзан запомнила, как и весть о матери, то, что Пауль Моди на вручении её третьего «Оскара» назвал Сьюзан «второй Мэрилин Монро». Мэрилин Монро. Умершая совсем молодой. Сьюзан заметила одно совпадение. Если её сравнивали с Мэрилин Монро, значит, их игра похожа. А Сьюзан родилась в 1962 году, 5 августа. Можно было подумать, дух актрисы вселился в неё. Да, всё может быть.
Шёл уже 1996 год, июнь. Сьюзан снималась в фильме Теда «Уголовник». Тед загорелся идеей снять фильм, основанный на реальных событиях. Ничего он не нашел, кроме истории о преступнике не придумал. В Лидсе шло дело убийцы Лессера, и Тед выпросил разрешение снимать фильм об этом преступнике. Пока фильм снимался, шло и дело. Фильм не мог выйти в прокат, пока не завершиться дело этого убийцы.
Поздно вечером Сьюзан возвращалась со съемки. Тед остался в студии выяснять что-то с другим актером. Сьюзан шла одна по темной улице, её туфли цокали по дороге. Она свернула на углу, чтобы сократить дорогу, как путь ей кто-то преградил. В темноте она не могла понять кто это. Она решила пройти мимо. Но стоило ей шелохнуться, как незнакомец сам подскочил и, развернув её к себе, вышел на свет. Сьюзан узнала его. Это был Лессер.
- Ты что тут делаешь? – дергаясь, спросила она. – Ты должен быть в тюрьме.
- Я сбежал, - ухмыльнулся уголовник. – Что, снимаешься в фильме? Зарабатываешь деньжонки на моей дурной славе? Да что там до этого Брентона, он сам виноват. Как же ему отмстить? Не подскажешь?
- Не подскажу, - ответила Сьюзан. – Лучше иди, откуда пришел.
Лицо Лессера помрачнело.
- С кем ты разговариваешь? Ты хоть знаешь, что я могу с тобой сделать?
- Знаю, - ответила Сьюзан. – Но вот что я могу с тобой сделать, это тебе не ясно?
Лессер хмыкнул.
- Задаешься, - сказал он. – Задавайся. Всё же я тебя ненавижу. Давай убью тебя сейчас? Я быстро! Ты опомниться не успеешь.
- Всё равно мне жить остается недолго, - сказала Сьюзан. – У меня рак. – Ляпнула она.
- Рак? – удивленно повторил Лессер. – Чего?
- Легких, - соврала Сьюзан. – Наследственное.
- Ха! Давай тогда я ускорю тебе смерть. Тем более твой рак можно вылечить.
- Запущен.
- Всё равно, - Лессер вытащил из кармана нож. Сверкающий, острый, с зазубренным лезвием.
- Ну, скажи хоть до свидания, - сказал Лессер.
Сьюзан уставилась на нож, потом на него.
- До свидания, - вскликнула она, отталкивая преступника, и бросилась наутек. Хоть она была на каблуках, каблуки её были не острые, бежать можно было. Но она чувствовала, что Лессер её догонит. Она сбросила на бегу туфли (хорошо, что не застегивались) и понеслась по дороге босая. Чем-то ей это помогло. Она выбежала на дорогу, где стояло такси. Таксист говорил по телефону, Сьюзан распахнула дверцу и крикнула:
- Скорее! Увезите меня отсюда!
Таксист посмотрел на нее, но Сьюзан посмотрела ещё страшнее, и водитель поехал.
Завтра премьера. Завтра её последний день.
30. Сьюзан двигалась по красной дорожке, глядя на всех и махая рукой. Толпа кричала, её ослепляли фотовспышки, но она успела привыкнуть к этому за двадцать лет. Да, она двадцать лет на сцене, на её полке стоят три «Оскара» и множество других наград… Её фильмография занимала не одну страницу, и она всегда была наверху Олимпа. И никогда не была на дне…
Она увидела в толпе лицо того самого уголовника, который хотел убить её вчера. Преступник смотрел на неё звериными глазами, в которых не было ничего кроме жажды крови и смерти. Он выставил дуло револьвера…
Сьюзан смотрела прямо на него, прямо ему в глаза… Казалось, у мерзавца заиграла совесть, его рука дрогнула и он выстрелил не в голову, а в грудь. Сьюзан казалось, что она видит всё в замедленном фильме, и пуля летела до неё вечно. Но тут она ощутила острую боль, которую невозможно было передать… Пуля попала близко к сердцу, но не в сердце… Сьюзан не могла стоять на ногах, она не стала делать попыток удержаться и упала сразу же… Нет, не упала. Кто-то подхватил её за талию, и это был Тед. Он взглянул в глаза Сьюзан, всегда горящие живым огнем, и уже потухающие как две свечки, которые случайно задул ветер. Боль отразилась на его лице и Сьюзан схватила его за руку, хрипло шепча:
- Я знаю, кто убил меня, но я не выживу… Поэтому и не зови помощь даже. Меня уже не спасти. А тебе… - она закашлялась и, несмотря на то, что сердце будто бы вот-вот разорвётся, продолжила - надо жить дальше и забудь меня. Хотя нет, не забудь. Помни, какой я была. Скажи Алисии, что я её всегда любила. И Оливии, и Клариссе, и Элеоноре. Скажи…
Она опять закашлялась и ещё крепче сжала руку Теда. Красный ковер сливался с её красной кровью.
Она слышала чьи-то крики, чувствовала, как её уже почти безжизненную кладут на койку, слышала сирены, крики… всё перемешалось… всё…
Чей-то голос говорил, что её нельзя спасти. Сквозь границу этих двух миров она, слыша, что Тед кричал: «Вы должны! Должны! Давайте же!»…
Она уже ничего не чувствовала, зрение становилось хуже с каждой минутой, и всё расплывалось… внезапно темнота заполонила всё… И резкий свет… Такой маленький, маленький… Она пошла на него, и слышала:
- Нет, не может быть! Не может она умереть! Сьюзан!.. Не умирай, ты слышишь! Не оставляй нас!..
Голос принадлежал одной из её сестёр, но она не знала кому. Ей было всё равно… Она уже совсем близко подошла к свету. И тут она словно бы воспарила подобно дыму из костра… Опять темнота… И её глазам открылась та самая операционная где пытались её вернуть к жизни. Она видела врача, который не оставлял своих попыток. Клариссу, бормочущую молитву. Алисию, плачущую, вцепившуюся в её платье. Жозефина и Оливия поливали слезами друг друга. Элеонора сидела, зажав рот. Теда, рыдающего, державшего её за руку. Она хотела было положить руку ему на плечо, но сейчас до неё дошло, что её больше нет… Сьюзан обернулась и увидела Дайану и Холли. Холли виновато улыбалась, а мамино лицо покрывала глубокая скорбь. Холли моргнула и протянула ей руку. Сьюзан приоткрыла рот, чтобы что-то сказать и посмотрела на себя. Она уже была почти мертва. Пульс сходил на «нет». Ну? Оставить? Или нет? Сьюзан посмотрела на мать и на Холли. Холли звала её с собой, и только сейчас Сьюзан поняла, каково ей было умирать, и каково было понять что она убила мать и оставила сестер без дома, искалеченными, пострадавшими… А мама говорила ей остаться. Кого же ей послушать? Она взглянула на Теда. Страдает, как он будет без неё жить? Алисия, «святая». Жозефина. До неё и сейчас Сьюзан не было дела. А младшие сестренки? Нет, все, наверное, смогут прожить без неё. Говорят же - скажи спасибо, что хоть до тридцати дожила. Она дожила до тридцати трех и умерла. Впрочем, пожить тридцать три года было для неё достаточно. Она протянула руку Холли и вцепилась в её ладонь. Холли с улыбкой дернула сестру и она исчезла.
Веки её глаз сомкнулись, и она ушла в другой мир. Наверное, её родные так и думали, что она притворяется, она эту клиническую смерть однажды играла, и сейчас притворяется, ведь она актриса. Просто актриса.
Наигранные чувства,
Совсем не те слова.
И всё это искусство –
Актерская игра.
В конце не будет титров…
Играя чью-то роль,
Так страшно оступиться!
Хотя, не все ль равно?
И вовсе нет и боли,
Конечно, нет любви.
Взломает все пароли,
Узнает все мечты.
Искусственные слезы,
Холодная рука.
И резкий хохот грезы
Рассеет навсегда
Чуть слышно бьется сердце,
Кому нужна душа?
Всем будет только легче,
Она уже ушла…
Стихи: Валентина Безбрязова
© Copyright:
Альбина Ахатова, 2012
Свидетельство о публикации №212102401840