Вечерело. На мутных оконных стеклах рябили блики проезжавших машин. Ветер задувал в распахнутую от его порывов форточку, колыхая тюлевую занавеску. Шум города, залетавший в комнату вместе с ветром, заглушал слабый голос пожилой женщины. Она лежала на тахте, прикрытая ворохом, состоявшим из старого одеяла без пододеяльника, таким же старым пальто и курткой. Несмотря на свежий воздух, гуляющий по квартире, в комнате тяжело и резко пахло псиной и гнильем. Возле тахты на самодельной табуретке стоял стакан со следами чайной заварки и тарелка с недоеденной китайской лапшой. Тут же у тахты, между пустых винных бутылок, на скомканном половичке пригрелись две дворняги.
-Машка.. Машка..
Собака, что была поменьше, с выдвинутой вперед нижней челюстью, поднялась, уперлась передними лапами на постель и завиляла хвостом. Вторая тоже поднялась и встала рядом с Машкой.
- Машка.. Пить хочу..
Собака виляя хвостом, быстро задышала, высунула язык и тявкнула.
-Люся..
Женщина притихла.
Утром собаки заскулили, заскребли входную дверь, потом подняли лай. Лаяли, царапали и выли, пока соседка снизу, бодрая еще пенсионерка, не любившая ни собак, ни хозяйку вонючей квартиры, не застучала в дверь.
-Анна! Я в милицию пойду! Совсем ты уже всех заколебала со своими псами..
На стук и голос бабы Любы собаки залаяли еще громче. Привлеченные шумом, на площадку вышли другие соседи. Баба Люба, ругаясь, призывала их в свидетели и снова, и снова колотила кулаками в дверь. Грузный, неулыбчивый мужчина, живший с Анной на одной площадке, позвонил в полицию.
Пока не приехал наряд, за бурным обсуждением выяснилось, что Анна запасной ключ от своей полуторки дала на хранение мужчине с первого этажа, которого все считали старшим по подъезду. Ключ был найден . И сосед, вызвавший полицию, вставил его в замок. В открытую дверь на людей снова залаяли собаки. Тут прибыли двое сержантов.
Люди начали расходиться по квартирам. Осталась с полицией баба Люба и грузный сосед. Собак выманили из квартиры, и они помчались по своей нужде вниз по лестнице. Морщась от спертой вони, служители закона вместе с бабой Любой и мужчиной, открывшим дверь, зашли в комнату.
-Анна!
С тахты не ответили.
Уже после обеда приехал желтый с черными полосами Пазик . Трое мужчин вынесли и увезли в старом одеяле то, что было вчера одинокой, нелюбимой никем Анной, уходившей в запои после очередной пенсии и достававшей своей вонючей собачьей вольницей всех, живущих в подъезде.
Наследников у нее не было. Двадцать лет назад Люся, единственная дочь Анны, в день восемнадцатилетия захлебнулась в ванной во время приступа эпилепсии.
Квартира досталась государству.
А нам досталась совесть..
Покойся с миром, Анна!