Диллер
После того как ты сделаешь глоток - обратного пути не будет! Ты больше не сможешь вернуться к родителям, друзьям, любимому человеку, работе. Ты перестанешь быть прежним, а в твоей голове появятся идеи, с которыми ты никогда не сталкивался. Твоя дальнейшая жизнь будет крутиться совсем по другой оси, для тебя единственно верным будет только одно. Сам поймешь, что ты зря это сделал, но будет поздно! Ты готов? Чтож, глотай. Проглотил? Молодец. А теперь слушай. Это тебе не матрица, и съев эту зеленую таблетку ты не станешь избранным. Ты - очередное говно, которое будет приносить деньги системе. Моей системе! Я здесь бог, я твой бог до тех пор, пока ты не сгниешь заживо. Нет-нет, сплюнуть уже поздно! Слушай! Сначала тебе будет казаться, что ты сможешь всё, сможешь летать, сможешь ходить по воде, сможешь иметь столько цыпочек - сколько захочешь, будешь самым любимым и желанным… Здесь я тебе не врал. Я умолчал только об одном: это не навсегда! В одно прекрасное утро наступит то, о чем мы никогда не говорим. То, что зовется “абстинентный синдром” И тут у тебя будет два выхода :
1) Приползти на коленях ко мне и принести свои гроши, или-же подставить свой зад вон тому громиле, скромно стоящему в уголке!
2) Сдохнуть.
В принципе, сдохнешь ты в любом случае, но первый вариант немного оттянет этот момент. Теперь ты мой раб! До тех пор, пока эта карусель не остановится, соскочить с неё у тебя не выйдет! Поверь друг, это перенесет тебя из холодной периферии вещей в их сияющую суть! Это на наполнит тебя чувством неограниченных возможностей, которое на миг делает тебя архангелом! Это позволит тебе сжиматься за секунду в атомное ядро или растягиваться на расстояние в световой год через галактики. Любой половой акт станет для тебя бесконечным сексуальным марафоном! И всё это за мизерную плату - половину твоей жалкой жизни! Я не продаю тебе наркотик, я продаю тебе новую жизнь, я твой мессия, твой спаситель от скучных будней! Наконец, твоя жизнь наполнится смыслом. Мой товар - этот смысл!
А теперь ступай… За дверью этой комнаты твой новый мир, полный наслаждения и страданий!
Раб
Он не соврал… Мне кажется, что я могу абсолютно всё! Девушки проходящие мимо улыбаются мне, мир приобрел совершенно другие краски, день стал намного яснее, люди - приветливее. Как будто я попал в фильм о Нью-йорке, где все любят жизнь и окружающих, а дождя и серого неба они и в помине не видели. Все превратились в долбанных хиппи. Make love not war… Именно любить я сейчас хотел больше всего. Но я привык откладывать всё на потом…
2007 год. Я вырвался из родительского гнезда. Передо мной новый мир. По настоянию родителей я поступил в Колледж Хантер на кафедру медицины и физиологии. Отец был практикующим хирургом, и очень хотел чтоб его сын пошел по его стопам. Я же всегда предпочитал литературу. Но мою жизнь мне уже расписали: Хантер - Гарвард - хирургическая практика. Просто мечта всех мудил, коим и был, собственно говоря, мой отец.
Не могу сказать, что первые дни моего прибывания на кампусе были плохими. Я сразу познакомился с некоторыми старшекурсниками и они притащили меня на вечеринку в честь нового учебного года… Ну знаете, это там где все дружно напиваются и начинают трепаться о том, как охренительно они провели лето. Ото всюду только и слышалось: “Серфинг, цыпочки, травка, бухло, зубодробительный трах” “Я кончил ей на живот, а потом мы продолжили, я имел её во все дыры до утра” Большая часть из этих разговоров была ложью, но тогда я этого не понимал, и был удивлен тем как круто учиться в колледже… Вернее не учиться. Как круто здесь можно оторваться. В тот-же вечер я впервые попробовал травку. Не сказать что мне дико понравилось, или что я испытал кайф, но всем было прикольно и я сделал вид, что меня тоже торкнуло. Как я потом узнал - кайф от наркотиков это всего навсего проекция нашего мозга, от наркотиков мы получаем только фармакологический эффект, а всё остальное делает наше представление о том, каким должен быть “улёт” Насытившись созерцанием моих обдолбанных новых друзей я отправился обратно на вечеринку, где всё уже переросло в игру “Подцепи и приснунь” Один из новых знакомых объяснил мне что за этот вечер я должен отыметь максимально возможное количество телок, а утром рассказать о результате, и если очень повезет - похвастаться трофеем. Признаюсь, в тот вечер я имел большой успех. То-ли я сам не понимал насколько привлекателен, то-ли девицам просто было интересно трахнуть первокурсника, но в ту ночь я изрядно оторвался с четырмя цыпочками, а у одной даже стащил трусики, в качестве того самого “трофея”.
Весь год для меня прошел на вечеринках и в постелях кампусных шлюшек разной масти. Я не успел оглянуться как меня с позором выперли из колледжа. Сказать, что предки были недовольны - не сказать ровным счетом ни черта. Отец был в бешенстве и заявил что отныне я не его сын. А мать… Мать всегда была немного странной, сколько её помню - она сидела на антидепрессантах. Нужно было срочно что-то делать со своей жизнью. Я устроился разнорабочим в Бруклинский порт. Работа была тяжелой, но мне даже нравилась. в конце-концов я мог наблюдать за океаном, так вдохновлявшим меня, весь день. Там я познакомился с Джейкобом. Здоровенный чернокожий тип со шрамом на половину лица. Увидев его впервые я немного испугался, но когда он с добродушным видом протянул мне бутылку дешевого виски в конце трудного дня - страх отступил. Именно Джейкоб, узнав мою любовь к литературе, познакомил меня с редактором одной мелкой газетенки, название которой я сейчас и не помню. После нескольких часов общения с ним я был принят в штат газеты.
Сказать, что мои статьи пользовались успехом - не сказать ничего. Я приводил в восторг даже самых искушенных читателей. Чего стоили одни только заголовки:”авианосец «Авраам Линкольн» перевозил китайские лосины” ;”бактерии в йогуртах провоцируют суицид”; “школьника разрезало лазерной указкой”; ”На границе задержана крупная партия поддельных вьетнамцев, произведенных в Китае” Совсем скоро мне позвонили из “Таймз” и предложили работать у них.. Вся работа заключалась в том, чтоб перестать высасывать из пальца новости для желтых полос, а посещать светские рауты и клубные тусовки в поисках сенсаций. Сказать, что я был доволен этой работой - не сказать ничего.
Уже через год я был своим в любой тусовке. Я мог свободно пройти в лучшие клубы города, оставляя позади толпы неудачников, ожидающих очереди к охраннику, который скажет, что они не проходят фейс-контроль. “Webster Hall” “Element” “Pacha” раскрывали передо мной свои двери, позволяя погрузиться в атмосферу полного удовольствия и вседозволенности. Сказать, что я перепробывал всё - не сказать ничего. Экстази, кокаин, ЛСД, опиум, морфин, эфир. Вот только примерный список моих “достижений” Каждую ночь я приводил в свою квартиру на Манхэттене новую, охренительно красивую, телку, имел её, а на утро отправлял на такси домой, даже не пообещав позвонить… это никому не было нужно…
Сказать, что мне всё это скоро надоело - не сказать ничего… Именно тогда я и познакомился с диллером, который пообещал мне то, от чего я получу самый крутой кайф в своей жизни.
Он не соврал…
СЪ#БЫВАЙСЯ!
Это как сдохнуть и родиться заново…
Я попал в новый, идеальный мир. Улыбчивые горожане, атмосфера абсолютного счастья. Я не шел, я порхал над землей как сотни бабочек. Словно вся любовь этого мира пролилась на моём пути. Мне хотелось обнять каждого, кого я встречал на своём пути, но чертовы комплексы, которые еще не отступили, не позволяли мне этого сделать. Наверное, не каждый поймёт, если какой-то долбоёб с блаженной улыбкой вдруг решит его обнять. В голове то и дело поигрывала музыка…
When the garden flowers baby are dead yes*
And your mind, your mind is so full of bread…
Я продолжал свой путь, даже не ведая сколько гребаных кварталов я прошел. И вот тогда меня основательно торкнуло.
Меня окружили мои ночные кошмары… Клоуны, говорящие на идише тараканы, велосипеды с зубастыми пастями, из земли росли деревья, напоминающие члены разных размеров и форм, гнезда птиц были похожи на вагины, которые поедали только что отложенные в них яйца. Повсюду росли грибы. На секунду я почувствовал себя той свихнувшейся девочкой из сказки, и попробовал отломить кусок гриба чтоб сьесть его, но гриб оказался холодный и твердый, мне показалось, что я пытаюсь отломать часть от машины, припаркованной на обочине дороги…
“One pill makes you larger, and one pill makes you small
And the ones that mother gives you, don’t do anything at all”** протяжно зазвучало в моей голове. Тогда Я встретил совершенно невообразимое существо в полицейской форме, у него был огромный, похожий на член, нос, его глаза были как два радужных леденца, а рот расплылся в зубастой улыбке. У меня возникло непреодолимое желание схватить эту тварь за тот самый члено-нос, а я не привык идти против своих желаний. Когда я на секунду сфокусировался, и мир вокруг стал нормальным, я понял, что держу за нос настоящего копа. Голос в моей голове сказал “Съёбывайся”, и я незамедлительно его послушался. Была только одна проблема - он не сказал отпустить нос копа… То и дело оглядываясь, я видел его охуевающее лицо на расстоянии вытянутой руки. “Упертый мудак!” - подумал я, и побежал еще быстрее… Кажется, копа, весившего не менее сотни киллограмм, это не особо осчастливило. Как и когда я отпустил его нос я не помню, но моя рука отекла, и скрыть этого не могла даже дурь.
Пробежав еще несколько кварталов я увидел вывеску, которая гласила: “Только сегодня в клубе “Чувак, тебе никогда не выбраться из этой чертовой галлюцинации” состоится самая горячая вечеринка столетия! Киски и море алкоголя каждому вошедшему обеспечены!” Меня насторожило название клуба, но пропускать такое событие я не хотел.
Вывеска не обманула, в клубе действительно было много алкоголя и очень приветливых телок, так и жаждущих расстегнуть мою ширинку. Я признавался в любви каждой второй, каждой третьей делал предложение руки и сердца. Некоторые настолько заводили меня, что я трахал их прямо на танцполе, на глазах у недоумевающих мудил в галстуках. Мудилы в галстуках? Стоп, что они тут забыли? Я вновь сфокусировался и понял, что играющая музыка не имеет никакого отношения к той, что должна играть в клубе, а охрана уже направлялась в мою сторону… “Съёбывайся!”-опять подсказал мне внутренний голос.
Выбежав из здания, я обратил внимание на вывеску… “Только сегодня “Ассоциация Святого Духа за объединение Всемирного Христианства” проводит праздник, по случаю открытия нового филиала.” ****ь. Вот же вляпался… В руке у меня был стакан воды со льдом, хотя мне казалось, что я пью сухое вино… “Эта штука делает меня богоподобным” - подумал я, и поспешил убраться как можно дальше от места инцидента. Нужно было продолжить чертово веселье…
Я пошел в давно знакомый мне клуб. Громила охранник, вежливо улыбаясь, открыл мне дверь. “Как всегда пунктуален” -сказал он. Мне было абсолютно насрать на время. Все,что я хотел - выпивка и секс! Уже через двадцать минут я ехал с одной из телок в свою квартиру. Выпив и дернув немного дури, мы стали заниматься любовью - и тут вдруг я стал ею, точнее, начал испытывать то, что ощущает женщина при половом акте… Я отчетливо ощущал, как мой член входит в меня же, а следовательно получал в два раза больший кайф. Я стал подобен Тиресию из греческих мифов, которому удалось побывать мужчиной и женщиной. Удовольствие было настолько сильным, что я ни на секунду не хотел прерываться… Пока эта тварь не попыталась меня сожрать…
Её глаза были налиты кровью, огромный слизкий язык обвил мою шею, зубастая пасть была всё ближе к моей колове. Клянусь, она хотела выпотрошить меня! Я кое-как нащупал в ящике тумбочки магнум, подаренный мне одним знакомым офицером, и всадил пулю этой скотине прямо в лоб. Пуля вылетела из затылка, прихватив с собой изрядную порцию её мозга… С криками я сбежал в другую комнату. Забарикадировавшись в ванной, я решил переждать некоторое время. В одной книге, которую я прочел в подростковом возрасте, было написано, что создания из ада, коей я посчитал эту шлюху, не умирают от человеческого оружия. Спустя час я подумал что она уже не проснется, и вернулся в спальню. Но никакого чудовища там не было, на его месте лежал труп девушки с огромной сквозной дырой. “Нужно избавиться от ****ого трупа” -холодно сказал голос в моём, пропитанном МDМА, мозгу.
Из моей квартиры мы вышли в обнимку. Ничего более разумного я не придумал, и надеялся, что люди не обратят на столь странную пару внимания. Мы прошли несколько кварталов, я и моя подружка в костюме трупа. Мы шли на маскарад… Я разговаривал с ней, улыбался, а она только кивала головой и бормотала что-то непонятное… Потом её организм произвел выброс фекалий… Охуительно правдоподобный костюм зомби. Мы были самой естественной парочкой на улице. Но люди все равно косились на нас. Еще бы! У этой суки дыра в башке, через которую видно всю улицу, и можно просунуть кулак. Неудивительно, что в скором времени мы привлекли внимание полицейской машины. Из неё вышло два копа с оружием, мне они показались очень милыми мультяшками, но когда они начали целиться в меня проснулся мой внутренний голос… “Брось эту дохлую суку! Съёбывайся!” До этого момента он меня спасал…
Обдолбанный Форест Гамп… Именно так я ощущал себя в тот момент. Всё было как в дешевых боевиках, я бежал, копы бежали, выстрелы… Мимо… Мимо… Опять мимо… Оторвался… Идеальный сценарий… Нужно было срочно что-то делать…
Где этот чертов голос в моей, прожженной дурью, башке, когда он так нужен?
* Jefferson Airplane - Somebody to love
** Jefferson Airplane -White rabbit
Выбирая жизнь...
Открыть глаза и позавидовать мертвым.
Часть жизни выпала из памяти. Я проснулся в странном помещении с обшарпанными стенами. Комнатка три на четыре метра со спертым воздухом, а вокруг лежали люди, совсем не похожие на живых. Лица их были преисполнены болью, кожа серой, а под ней отчетливо были видны кости. Некоторые из них уже гнили, но всё еще дышали. Я не помнил, что происходило со мной вчера, я не помнил какой сегодня день, я не помнил, какого черта я здесь делаю. Проснулся я от того, что мне было ужасно холодно. Я попытался встать, но сил у меня абсолютно не было, тело было, как будто не моим, но его пронизывала адская боль. Наверное, еретику, горящему на костре инквизиции, было лучше, чем мне.
Через несколько часов я все же нашел в себе силы подняться и начал судорожно искать свои шмотки. Не хватало еще, чтоб я выебал какую-нибудь из этих ****ей, не хватало еще, чтоб я выебал её без гандона, не хватало мне, в моей скотской жизни, подхватить какую-нибудь ***ню от этой гнили… Моего шмотья нигде не было, ****ые наркоши, наверное, с****или её и продали на местной барахолке, не было ничего из моих личных вещей. К счастью, голым до дома мне добираться не пришлось. Совсем кстати пришелся, накануне сдохнувший торчек. Клянусь богом, что когда я снимал с него штаны, у него отвалился член; он был напрочь прогнившим, всюду на его теле только и виднелись оголённые кости. Если говорить о шмотках, они были убогими и дико воняли, но мне было похуй, я лишь хотел добраться домой и закинуться.
Мучаясь от жуткой боли, я пересекал квартал за кварталом по пути к автобусной остановке. Видя эдакого голодранца, такси не останавливались, а копы косились и придерживались за своё табельное оружие. В конце концов, мне стало совсем ***во, и я повалился на землю в судороге…
Люди проходили мимо… Обходили меня, как кусок вонючего дерьма… Казалось, что всем было бы гораздо лучше, если бы я сдох. Заиграла бы веселая музыка, отовсюду появились бы люди в нарядных костюмах, клоуны, жонглеры на унициклах… Все жрали бы попкорн и смотрели бы на то, как мой труп соскребают с тротуара…
Я уже приготовился вообразить, как буду вариться в адских котлах. Казалось, что меня уже тащат в ад. Но в этот же миг что-то неведомое, небесное, светлое, боролось за меня на земле… Странное чувство, когда тебя разрывают на части, продолжение жалкого существования и готовность прервать свой путь. Но всё же та сила, что держала меня на земле, оказалась сильнее… Я думаю, что это был дефибриллятор…
Первым, что я увидел, когда проснулся в больничной палате, были её глаза. Пустые и холодные, но такие бездонные и родные… Мне показалось, что я уже видел их, и от этого они стали еще роднее. Я подумал, что неплохо было бы поздороваться, но мне мешали говорить трубки, торчавшие из меня, и жуткая боль в груди.
- Доктор сказал, что тебе пока лучше не говорить! – сказала она, - Доброе утро, соня! Ты так три дня провалялся! Я уж испугалась, что не проснешься и не поблагодаришь свою спасительницу!
- Кхххх-кхкхкхккхкхкхкххх хххххщщщщщщщщщщ щщррррррррррк - прохрипел я.
- Молчи! Кому говорят? Мне пора, я хочу принять душ! Рада, что ты с нами. Приду к тебе завтра, может тогда и поговорим!
Она направилась к выходу. Я попытался было крикнуть: “Постой! как тебя зовут?”, но эти чертовы трубки выдали только звук смывающегося унитаза…
Всё оставшееся, до её очередного прихода, время я думал о том, что неплохо было бы сходить с ней куда-то, в знак моей благодарности, и о том, что более прекрасных глаз я не видел, и о том, что я чувствую что-то, что раньше было для меня недоступным. С идиотской улыбкой я уже представил наш с ней домик на берегу моря, детей, суетливо бегающих вокруг нас, огромного пса и кастрированного кота, вылизывающего остатки бубенцов. Я то и дело вдыхал как можно больше воздуха, в котором еще остался запах её духов, и продолжал представлять… Внуки, смерть в одной постели и в один день… Долго и счастливо! Как в ****ских детских сказках…
Рука помощи
В комнате играла музыка. Джуди крутилась вокруг зеркала, подбирая наряд. Сегодня у неё было пять вызовов, все в отелях. Во всех случаях - иностранцы. Она не знала, чего ожидать, поэтому подбирала что-то удобное и сексуальное одновременно. Выбрав мини-юбку, чулки и прозрачный топ, Джуди услышала телефонный звонок. Сделав музыку тише, она взяла трубку.
-Вытаскивай свою дешевую задницу, сука! Я что, должен торчать здесь вечность? - услышала она и поспешила к выходу.
Вдохнув в машине пару дорожек и пропустив стаканчик виски, Джуди ждала пока они доедут до Отеля “Челси” на 23-ей улице.
- Клиент не из обычных - русский, может оказаться извращенцем… Выдержишь?
- Мне нужны деньги.
- Приехали. В вестибюле тебя встретит его охранник. Я заберу тебя через пару часов!
Джуди любила этот отель больше других. Эдит Пиаф, Теннесси Уильямс, Генри Миллер, Джим Морррисон, Дженис Джоплин и Джими Хендрикс спали, любили, жили и пили здесь. Сара Бернар обожала спать в гробу в номере на седьмом этаже. Здесь давал свое первое интервью журналу Rolling Stone Том Уэйтс. В 100-м номере отеля Chelsea ранним утром 11 октября 1978 года героиновый герой и икона панк-рока Сид Вишес обнаружил свою подружку зарезанной в ванной и был арестован по обвинению в ее убийстве, чтобы через несколько месяцев умереть от передозировки, оправданным судом, но не прощенным собою. Именно в этот номер охранник и провел Джуди…
Внутри её ждала не совсем лицеприятная картина: по всей комнате валялись использованные шприцы, на полу были пятна крови, в воздухе чувствовался неприятный запах – комната давно не проветривалась.
- Проходи, садись! - заговорил русский, - Вот, хочешь? - говорит он и протягивает шприц.
- Не откажусь! - говорит Джуди и затягивает на руке жгут.
Синхронно поймав приход, они принялись за дело. Русский рвал на Джуди одежду, но ей было наплевать, все потому, что она была накачана наркотой под завязку. Главное, было не сдохнуть от передоза.
Он был ласков. Целовал её тело, нежно сжимал её талию в своих руках и аккуратно засаживал всё глубже. Его член был огромен, ей казалось, что он вот-вот разорвет её, но ей было наплевать – она была упорота в говно. Он входил в неё всё сильнее, и Джуди не заметила, как начала кричать от удовольствия… О, как хорош он был в постели! Она сделала ему минет, после этого принялась скакать на нем сверху, всё также крича от, пронизывающего её тело, наслаждения. Он снял её с себя, и они трахнулись по-собачьи, потом стоя, потом пару раз в миссионерской. Это был настоящий марафон ебли. Капельки пота стекали по её телу, они кончили одновременно. Русский подкурил ей сигарету, они лежали молча. Охранник русского принес им виски, Джуди сделала глоток и поставила стакан на тумбу. Они пролежали так еще пять минут, после чего у неё странно начало мутнеть в глазах…
- О, господи, ты меня так трахнул, что у меня в глазах темнеет! - сказала наивная Джуди…
Картинка обрывается…
Джуди проснулась, она была привязана к стулу, русский в фартуке мясника бродил вокруг неё с ножом для разделки тушек… Под ногами у неё стоял таз, видимо для крови, руки были связаны настолько крепко, что уже начали неметь. Он приставил нож к её горлу.
- Не смей кричать, сука, иначе прирежу тебя, как свинью! Поняла?
Во рту Джуди был кляп, кричать она не смогла бы при всем желании, но для успокоения русского она кивнула головой, в знак согласия. По щекам её покатились слезы. Сказать, что Джуди была напугана - не сказать ничего. Русский начал медленно срезать с её рук кожу, Джуди пыталась кричать, кричать изо всех сил. Её мычание заводило русского, и он начинал срезать более крупные пласты кожи. Он приложил нож к её груди и сказал:
- Эти сиськи пополнят мою коллекцию.
Русский отодвинул шторку, за которой стояли банки с заспиртованными женскими грудьми всех размеров и форм. На лице Джуди возник еще больший ужас. Она решила, что её никто не спасёт. Русский вновь вернулся к ней и начал медленно проводить ножом по груди.
- А ты была хороша. Даже жалко тебя убивать. Но, в первую очередь, ты - ****ь! Как и моя мамаша! И ты не заслуживаешь жизни!
Боль дошла по нервам до головного мозга, усилившись во сто крат. Картинка обрывается…
Эмбер проснулась в холодном поту… Уже год, как она не может спать из-за ****ского кошмара из прошлого. Поле того, как в комнату ворвался этот торговец ****ами, и врачи чудом спасли её жалкую жизнь и невероятную красоту, Эмбер решила начать всё заново… На месяц легла в реабилитационный центр, посещала занятия в центре терапии для жертв изнасилований, где кроме неё больше не было шлюх, записалась в волонтёры и по вечерам помогала в больнице с наполовину разложившимися больными… Сбережений, заработанных на прошлой работе, хватало на более менее пристойное существование. Дабы полностью смыть с себя всю грязь прожитых лет, она сменила имя на Эмбер. Так звали её мать, которая скончалась, когда ей было всего 10. Отец маленькой Джуди был жутким ублюдком, и когда нажирался, трахал свою невинную дочурку. Пока Джуди не исполнилось 16 и она не отрезала спящему папашке член… После этого Джуди и встретила своего сутенёра. Теперь, когда от прошлой жизни, полной страданий, остался только шрам под прекрасной левой грудью, она могла наслаждаться настоящим…
Эмбер шла на очередной сеанс к психиатру. Небо было пасмурным, дул холодный северный ветер. Эмбер любила такую погоду, именно поэтому и перебралась в Нью-Йорк из родного Техаса, где, по поговоркам, живут только быки и пидорасы… Она наблюдала за облаками, птицами, людьми, спешащими по своим делам, когда заметила лежащего на тротуаре и бьющегося в конвульсиях человека. Эмбер подбежала к телефонному автомату и вызвала скорую. Всё время, до приезда скорой, она держала этого вонючего, бледного и жалкого бродягу за руку… Эмбер хотела спасти этому говнюку жизнь. Как когда-то спасли её…
Да!
Открываю глаза. Сердце колотится с жуткой скоростью. Она подо мной, все расплывается. Я вхожу в нее сильнее и глубже. Ногти впиваются мне в ягодицы, я ору и сую свой хрен еще глубже, кажется, что сейчас весь провалюсь в ней…
Когда ты обдолблен в усмерть – трахаешься как бог. Кончить ты не можешь, но бабам это нравится, главное, не затрахать объект вожделения до смерти. Одна таблетка экстази, пару дорожек кокаина, алкоголь… Всё это сделало меня Гераклом секса. Завернуться от передозировки я уже не боялся, больше меня пугало то, что убью её своим болтом.
-Остынь жеребец, я уже не могу! - сказала Эмбер и попыталась соскочить с моего члена, в ответ на что я всадил еще крепче, схватив её за волосы.
- Перестань, ты разорвешь меня! - не успокаивалась она.
Я зажал ей рот свободной рукой. Эмбер начала бить меня по печени, груди, пару раз заехала в нос. Меня это только заводило. Это был последний раз, когда я видел её живой…
Мы выходили из больницы, Эмбер держала меня за руку, боясь, что я упаду. Я был еще очень слаб, отказался от курса реабилитации, утверждая, что вовсе не наркоман, а всего лишь имел первый неудачный опыт. Насильно, конечно, не заставляли, но предупредили, что в следующий раз моего ангела хранителя рядом может не оказаться. Я прекрасно понимал это, но больше беспокоился о своей сраной работе, чем о своей жизни. Мы приехали ко мне домой, где все еще пахло смертью. Смертью той шлюхи, мозги которой оставили бурый след на стене. Эмбер прибралась и выбросила все тряпки, что могли быть уликой против меня. Она действительно ангел. Я не совсем заслуживал её, но решил воспользоваться каплей манны небесной, доставшейся мне, *** знает, за какие заслуги. Приготовив ужин, она открыла бутылку вина.
- Давай выпьем за твое выздоровление! – сказала Эмбер
- У меня есть другой тост, - пересилив боль в теле, я встал и поднял бокал, - за моего ангела-хранителя! За тебя! Я бы, серьезно, там сдох! Знаешь, мне впервые было настолько страшно.
Бокалы зазвенели, и мы выпили по глотку. Прикончив бутылку и съев ужин, мы отправились в спальню. Я уснул почти сразу, обнаружив, что от её ласк и орального секса у меня не встал. Я был еще слишком слаб или мой боец умер в тот день вместо меня.
Яркий свет лампы. Люди в белых халатах окружили меня. Разряд… еще разряд.
- Делаем прямой массаж сердца! Сестра, принесите скальпель!
Доктор, который был похож скорее на маньяка-потрошителя, взял в руки скальпель.
- Делаю надрез - он говорит - Пульс?
- Пульса нет! - говорит второй.
Взяв в руки реберно-хрящевой нож, он начал вскрывать грудную клетку. Я отчетливо чувствую боль, но не могу ни вскрикнуть, ни пошевелиться. В следующие пять минут доктор массирует мое сердце. В считанные секунды, вместо заботливого лица последователя Гиппократа, появляется зловещая гримаса, и он вырывает его. Кровь стекает по рукам дока. Он заливает операционную зловещим хохотом. Окружающие его ассистенты тоже смеются. Картинка исчезает.
Вскочив с постели, я понимаю, что это всего лишь сон, но грудь у меня болит, будто все было на самом деле. Я иду на кухню и наливаю себе виски. Пью его залпом. Возвращаюсь в постель.
Утро начинается с телефонного звонка.
- Привет бродяга! Чего не отмечаешься уже неделю как? Признавайся, сукин сын, нашел, где взять дешевле?
- Нет, Дориан, все в порядке, я в завязке. - ответил я.
Это был мой дилер.
Когда ты становишься клиентом кого-либо из представителей этой профессии, то уже не имеешь права отказаться от его услуг по моральным соображениям. Проверив, что его кайф надежен, не хочешь менять состав и консистенцию. Да и дилер не особо радуется, когда уходит его клиент. Он лишается нескольких сотен баксов в неделю. Я собираюсь и выхожу из дома. Пора наведаться на работу.
Заходя в редакцию, я по привычке оставляю швейцару чаевые, тот провожает меня добрым взглядом, тоже по привычке. Когда ты пропускаешь через себя несколько сотен человек за рабочую смену, об искренней доброжелательности забываешь напрочь. Зайдя в лифт, я нажимаю на кнопку 17. Именно на этом этаже и находится мой кабинет. Шеф уже ждет меня с распростертыми объятиями и какой-то бумагой.
- Будь добр подписать, и уёбывать на *** из моей редакции! После того, что ты натворил, разразился жуткий скандал! Мне не нужны сотрудники, порочащие доброе имя нашего издания! У тебя есть час, чтобы убраться отсюда!
Чертов ублюдок дал мне заявление об уходе. Я подписываю его и начинаю собирать шмотье, накопившееся за годы работы… Я знаю, что еще вернусь сюда с сенсацией, но это будет позже, а сейчас я всего лишь хочу обдолбиться. Денег моих хватит еще на год безбедной жизни.
После звонка Дориану в моем кармане поместилось несколько сотен грамм кокаина. Я отправился домой, где меня с романтическим обедом, и пылающей желанием вагиной, ждала Джуди. Меня - любящего и успешного журналиста из Нью-Йорк таймс… И я, при всей своей скотоватости, никак не мог принести ей плохих новостей о том, что меня поперли с работы ко всем чертям, и теперь я безработный зависимый мудак с возможным букетом не алых роз, а венерических заболеваний, возглавляемых триппером и гонореей… Мы обедаем, пьем вино, трахаемся. В моей голове возникает идея снюхать дорожку с её задницы, еще горячей, после дикого секса.
- Что это, милый?
- Это то, что сделает меня еще привлекательнее, выносливее, сексуальнее и веселее. А тебя более горячей - отвечаю я, скручивая банкноту с портретом Бенджамина Франклина.
Перекинувшись еще парой фраз, мы приходим к выводу, что Джуди тоже не прочь нюхнуть. Рухнув на спины в постели, мы смотрим в потолок и улыбаемся. Я вновь вернулся к жизни. Вот только клубы и шлюх мне заменила одна постоянная ****ь. Трахать шлюху по любви – это как водить ламборджини на полной скорости, зная, что за неё не придется платить.
В одно мгновение я начинаю чувствовать себя богом и черножопым рабом. Неприятное ощущение, если только концентрация бога не превышает нормы. А рабом ты себя чувствуешь из-за состояния, которое привыкли называть любовью. О любви я знал всё, хоть никогда и не испытывал этого гнетущего твой разум и тело чувства. Я знал, что это ни *** не прикольно, и добавляет в твою, и так полную ****еца, жизнь, новые проблемы.
Эмбер обдолбана и лежит не шевелясь. Я же, чувствуя в себе силы для новых галлюциногенных приключений, набираю номер того дилера, по милости которого я чуть не отдал богу душу…
- Привет, сладкий! - слышится в телефонной трубке, - Вижу, ты вновь хочешь попасть в мир, полный наслаждения и кошмаров, который дает тебе мой товар?
- Да! - отвечаю я и заказываю две дозы…
The Last trip?
Мы выходим из дома... Я и Эмбер. Эмбер и я. Сид и Нэнси современности, знающие, что сдохнут молодыми, но стремящиеся к кайфу.
К тому моменту, как мы вышли, город уже успел окраситься в невообразимый микс всех цветов радуги и наполниться всякого рода тварями, заменившими людей. Над моей головой кружили зубастые вагины с крыльями, как у летучих мышей, и я, отмахиваясь от них, старался не отпускать руки Эмбер, которая была очень напугана. Я не знал, видит ли она то жесамое, но очень хотел уберечь ее. Это чувство посещало меня еще три квартала, пока я вновь не встретил того самого членоносого копа, который стремительно направился в мою сторону. Резко свернув на ближайшем перекрестке, я побежал, и лишь на секунду обернулся, чтобы убедиться в том, что Эмбер все еще рядом, но понял, что держу её окровавленную оторванную руку. В ужасе отбросив эту мерзость, я закричал, чем привлек внимание своего старого знакомого. Он появился из-за угла в окружении тех самых вагин и указал пальцем в мою сторону. Огромная стая этих чудовищ ринулась на меня. Картинка обрывается...
Бегу что есть сил, вагины за мной, членоносый немного отстал из-за своей любви к ****ым пончикам с начинкой из менструальной крови девственниц. Выбегаю на дорогу. Мокрый от пота, с жутким привкусом гнили во рту и учащенным сердцебиением от страха и препаратов... ударов 250 в минуту... не меньше... Ебаный мир обозлился на меня за все, что я натворил когда-либо... Навстречу быстро двигается автомобиль, объятый пламенем... Закрываю глаза, понимая, что мне настал конец... вот так… быстро и нелепо, в состоянии сильнейшего опьянения психотропными веществами. Хотите – верьте, хотите – нет, но ни хрена перед глазами у меня не проносилось, как это пишут все остальные люди, видевшие смерть перед собственным носом, было просто страшно. Автомобиль резко тормозит, и в открывшейся двери вижу индуса в тюрбане с красными, пламенными глазами, заостренными ушами и когтями на руке. Он показывает на сидение рядом с ним, предлагая мне сесть. Немного приглядевшись, вижу, что это такси, вот только вместо желтого цвета оно покрыто ржавчиной. В любой другой момент я счел бы поездку на таком авто небезопасной, но оглянувшись назад понял, что лучше уж сдохнуть в развалившейся машине, чем стать жертвой тварей, преследовавших меня уже несколько кварталов. По дороге пытался узнать у водителя куда мы направляемся, но он всего лишь молча показал мне вперед, на образовавшийся перед нами темный туннель. Расслабившись, от того, что мне больше, как я понял из добродушного похлопывания по плечу таксистом, ничего не грозит, закрыл глаза и уснул.
Проснувшись, обнаружил, что вокруг была темнота, а я лежал, свернувшись калачиком на чём-то, напоминающем персидский ковер, но с несколько колючими ворсинками. Окружали меня всякого рода твари во главе с тем самым копом, который поспешил помочь мне подняться. Резким ударом ноги я повалил его на землю и поспешил отползти от него как можно дальше, но уперся в чьи-то ноги... Позади меня стоял старец с добродушной улыбкой и глубокими морщинами на просвещенном лице.
- С вами все в порядке, молодой человек? Вид у вас, будто вы под асфальтоукладчиком побывали - сказал он.
- Все нормально, - ответил я и посмотрел на собственную руку, которая оказалась совершенно двухмерной, плоской, словно лист бумаги, - Черт возьми!
- Да ни хрена с тобой не в порядке! - сквозь хохот снова заговорил старец, - Посмотри, ****ь, на себя! - продолжил он, уже скалясь со всей мировой злобой и брызжа слюной в мою сторону. - Жалкая пародия на человека! Где твоя любимая, а? Оглянись! Ты черт знает где, никого из тех, кто мог бы тебе помочь нет! Этого ты хотел для себя всю жизнь?
- Да кто ты такой, мать твою? Священник? Может сам Бог спустился со своих ****ых небес, чтоб дать напутствие?
- Присмотрись! Может, ты узнаешь меня?
Лицо старца вновь стало источать вселенскую доброту и счастье, но узнать что-либо я не смог – слишком уж мутнело в глазах.
- Вижу, что ты очень устал, - продолжил он, не дождавшись моего ответа, - твои глаза пусты, ты исхудал, хотя когда-то женщины были в восторге от твоего тела, кожа стала темнее, белоснежная улыбка, которой ты сбивал всех с ног, обзавелась желтым налетом, а брендовое шмотье все в грязи и блевотине. Замечательный вид открывается отсюда. Может встанешь, и мы пройдемся? - старик протянул руку.
Я поднялся, и мы направились в темноту, но по мере нашего приближения, детали окружающего мира освещались: вокруг я видел кадры своей жизни. Здесь я трахаю какую-то телку, здесь получаю награду за лучшую светскую статью года, тут вновь трахаюсь, пью виски в компании знакомых, трахаюсь, нюхаю кокс, снова трахаюсь. ****ь, я же постоянно трахаюсь... говоря проще - буквально проебал половину своей жизни. На некоторых кадрах родители машут мне рукой, провожая во взрослую жизнь, их глаза светятся надеждой на то, что их сын будет достойнее любого другогоДа, достойнее я стал несомненно… Только вот, достойнее того, чтоб сдохнуть как бездомная собака. Прочь! Прочь все эти глубокие мысли! Я попытался сорвать полотна, на которых крутились эти кадры, но они растворялись, как только мои руки касались картинки.
- Что это за место? - я взглянул на старца, как мне показалось, довольно растерянным взглядом в ожидании ответа.
- Считай это моим коридором личности, - рассмеялся он. – Видишь ли, я наблюдаю за твоей жизнью и записываю это на своеобразную пленку. Потом самые крутые, как мне кажется, кадры я оставляю и делаю вот такой, почти голливудский, монтаж - рассмеялся он еще больше.
- И каким образом вы следите за мной?
- На этот вопрос ты ответишь себе сам, если, конечно, не просрал свои мозги окончательно! Если тебе интересно то, что я могу поведать - продолжай идти за мной и слушай!
- У меня есть выбор?
- Выбор есть всегда. Ты можешь просто развернуться, и пойти к тому членоносому, он будет рад!
- Спасибо за предложение, но лучше я останусь здесь. Не думаю, что переживу еще одну встречу с ним!
- Ты когда-нибудь задумывался о цели, которую преследуешь? Есть ли эта цель вообще?
На полотнах тем временем появились кадры нашей встречи с Эмбер. Я лежу в луже собственной блевоты в окружении недоумевающих зевак, а она держит меня за руку, проверяя пульс, и кричит что-то прохожим. По телу пробежала дрожь, а на глазах на секунду навернулись слезы.
- Молчи, я и сам знаю ответ на свой вопрос! Цель в твоей жизни лишь одна - кайф. И за ней несешься сломя голову. На самом деле, ты гонишься за созданием иллюзии счастья, вместо того, чтоб гнаться за самим счастьем. И даже не задумывался над тем, что можно все изменить! Теперь, когда твоего времени осталось совсем мало - стоишь перед выбором: оставить все как есть и упустить все свои шансы на счастливую жизнь, или выкарабкаться из дерьма, в котором сейчас по уши залип.
Полотна тем временем показывали варианты развития событий. Вот я, румяный, в хорошей форме, с гладко выбритым лицом просыпаюсь в постели с невероятно красивой Эмбер . На наших безымянных пальцах кольца, мы сияем от счастья, прямо как ****ые семьи с рекламных щитов, которые я так ненавидел. Вбегают радостные детишки лет шести-восьми и обнимают нас. Потом я выгуливаю собаку, подбирая за ней дерьмо с лужайки, дальше - собираюсь на работу, завтракаю с семьей и, в попыхах, затягиваю галстук, небрежно висящий на моей шее. Картинка резко меняется, и вот уже я лежу на полу, в луже собственного дерьма,с пеной изо рта и мертвой Эмбер рядом. Вокруг нас голые стены моей квартиры, везде разбросаны шприцы и пустые флаконы из-под таблеток. Встаю, кое-как бреду до двери и спускаюсь с лестницы... кувырком... В следующем кадре вокруг уже столпились полицейские и врачи, повсюду вспышки фотокамер, молодой журналист что-то пишет, видимо для некролога.
-Ты потерял себя, мой друг. Когда ты в последний раз улыбался не от того, что находишься в состоянии эйфории, а просто так? Не диллеру после удачной сделки, не Эмбер , вводя иглу ей под кожу, чтоб успокоить? Когда, скажи мне, в последний раз писал что-либо? Когда трезвым шел по городу, который так любишь и одновременно ненавидишь? Когда вдыхал пропитанный бензином воздух, понимая, что жив?
Кадры на полотнах пропали. Стало совсем темно, и я наблюдал перед собой только старца.
- Ты видел достаточно. Теперь выбор только за тобой.
Он указал в сторону, где находились две двери. На них не было ни единого указателя, но интуиция подсказывала мне, что находится за каждой.
Дверь №1 - Счастливое будущее с Эмбер, детьми, собакой и домиком на побережье.
Дверь№2 - Вечная гонка за кайфом со смертью на финише.
- Как мне понять в какую дверь идти? - на всякий случай поинтересовался я.
- Не знаю, могу только помочь найти ответ на вопрос, который ты задавал ранее, - старец немного отодвинул ворот и обнажил шею. На ней красовался небольшой шрам, по форме напоминающий звезду, такой же, как и у меня. Это от попавшего в детстве осколка баллончика с газом, брошенного дворовыми детьми в костер.
- Твою, то есть, нашу, мать... Ты...
Старец только подмигнул мне и растворился в воздухе, словно его и не было. Это был я сам, мой собственный внутренний голос, который материализовался в подкорке мозга.
Я вновь оказался на оживленной улице, сидя на газоне, рядом стоял полицейский и с укоризной качал головой.
- Сэр, пройдемте - сказал он и попытался помочь мне встать.
-Ладно, чувак, идем - протянув ему руку выпалил я.
Через несколько часов пребывания в камере с дурно пахнущими бомжами и похотливо глядящими шлюхами, в полицейский участок вошла Эмбер, которая принесла залог, за мою тощую задницу.
- Ты цел, милый?
- Вполне, вот только мне очень хреново! Пойдем скорее домой! Теперь все будет по-другому! Клянусь!
Мы идем домой… Я и Эмбер. Эмбер и я. Сид и Нэнси современности, вовремя нашедшие правильный путь.
Огромное спасибо редактору текста Алёне Г. За бессонные ночи над моим детищем!