Идете, нагруженная, как высокогорный ослик, сумками, глядя под ноги и не видя никого и ничего вокруг, перекладываете пакеты в одну руку, нашаривая в дамской сумочке связку ключей, выбираете таблетку от воров и вдруг замечаете старушку у двери. Старушка неслышно поднимается по лестнице следом. Но смотрите себе под ноги, на ступеньки и потому не задумываетесь о том, что ни разу до сих пор старушку эту не видели в своем подъезде. А она уже остановилась за спиной, пока вы суете ключ в замок. Оборачиваетесь от взгляда. И видите ее. Опрятная и даже нарядная она. В белой кружевной блузке и умопомрачительной серой модной юбке, в стильных лодочках на горочке, с елизаветинской седовласой укладкой – из прошлого века.
- А вы к кому?
- Не знаю.
- Вы заблудились?
- Наверное.
- Заблудились? Погодите минуточку, – втискиваетесь в квартиру, занося пакеты. – Я сейчас. – Моментально распихиваете продукты по шкафам и в холодильник и выходите, запирая двери. Не приглашать же бабушку в квартиру со старушечьим дизайном, заваленной хламом, которому уже не будет применения – старыми пальто на вешалке, подушками от бывшего кресла, коробочками, пузырьками – ничего выбрасывать не позволяется. Потому что недельная истерика гарантирована. Так и живете, передвигая хлам из угла в угол во время уборок. Мельком заглядываете в зеркало на себя и выходите.
Бабушка спускается по лестнице впереди вас невесомой походкой балерины – раз-два-три. Вот уж! Идете. Парит над землей, никакой пародонтоз асфальта не страшен. Многоэтажки кончились, частный сектор с его рытвинами на дороге. Вот и бабушкин домик. Веселенький такой, голубой, с кружевами наличников и цветами в палисаднике, с открытым крылечком. Что-то знакомое, очень. Скрипит калитка, двери тоже курлычат, но уже веселее. Бабушка пришла домой, но приглашает войти. Полутемные сени-коридорчик. Комнатка-горенка светлая, солнечная – еще бы, полы и стены деревянные, лакированные или это качественный ламинат на полу? Непонятно. Даже страшно по такому полу в туфлях топать. Сбрасываете туфли и идете босыми ногами – ощущение непередаваемое. Окна в белых занавесках-ришелье. Круглый стол под кружевом скатерти. Самовар с чеканными узорами и белым заварочным чайником на крышке. Белый же чайный сервиз на столе – изящный молочник, сахарница, чашки-блюдца. Стулья-кресла вокруг стола. Посудная горка светлого дерева у стены.
- Ну, будем пить чай, присаживайтесь. Знакомиться? А я вас давно знаю. И все про вас знаю. Но бояться меня не нужно – в сказках же никто не боится волшебниц. Я дома, спасибо вам, помогли заблудившейся старушке. Так что, чаю мы попьем – нужно же мне вас отблагодарить.
Наливает чай в белизну чашки – красивый, красновато-коричневый, горячий. Кусочки сахара берете серебристыми щипчиками, красота.
- Вы ничего не спрашиваете, а как же я буду отвечать на незаданные вопросы? Поэтому гадать себе вы будете сами. – Легко встает и вынимает из горки с чуть приоткрытым стеклом соусник – хрустальный с серебряной крышкой, блюдцем и ложечкой. Вдруг обращаете внимание на руки – совсем не старые, ухоженные, и лицо – гладкий лоб, совсем без морщин, голубые глаза, смеются, шея тоже молодая. С чего это вы решили, что старушка? Она же чуть старше вас – женщина, едва вышедшая на пенсию.
Донышко серебряного блюдца соусника совсем маленькое, зеркальное. Вдруг оживает и начинается видео, как в экране телефона. На несколько секунд видно окно в лохмотьях паутины, намертво забитое – никакой возможности протереть изнутри, разве что разбить, с запутавшейся в паутине бабочкой. Рука, в резиновой перчатке, поправляющая косынку на голове. Поток грязной воды льется на клумбу у подъезда. За сто европейских рублей в месяц моется подъезд спального района.
- Не нравится?
- Нет.
- Смотрим дальше? Хочешь увидеть себя через десять лет?
- Как вы это делаете? Блюдце волшебное?
- Нет. У тебя дома есть точно такое же. Захочешь посмотреть – увидишь. Сваришь свой обед и смотри. Все, что захочешь. Хочешь путешествие на яхте? А в каком качестве? Гость-пассажир, хозяйка, горничная? Не укачает? Да, я не простая бабушка, я – зубная фея. Ты взрослая тетка, боишься зубных врачей и тебе стыдно? Стыдно даже улыбаться. Но все твои мучения кончились: я научу тебя, как не бояться. Пойдешь к стоматологу, прошепчешь вот этот заговор, и доктор к тебе внимательнее отнесется, не станет в открытый рот гадости говорить. А лечить зубы просто необходимо. Ты спрашиваешь, почему у одних людей зубы белые и крепкие, а другие забывают, что такое зубная боль только с протезной челюстью? Все просто – не предъявляют претензий своим родителям.
Зубы лечили еще в древнем Египте: у мумий запломбированы зубы, залечены каналы и даже стоят коронки. Евреи же считали стоматологическую практику членовредительством. Европейские христиане верили, что исправлять работу всевышнего – это страшное кощунство. Ибо мы сотворены по образу и подобию, с неправильным прикусом и кривыми зубами. А болезнь зубов считалась наказанием за грехи и происками нечистого. Ты же сама думаешь, что стоматологи – это реинкарнировавшиеся инквизиторы. Ужасно остроумно. Больше так не будет, вот посмотришь, вот увидишь.
Ты видишь, я живу одна. Одиночество – это свобода. Только очень сильная личность справляется с ней. Но женщина не может быть одна. В жизни есть славные моменты, когда в ней появляются микроэлементы счастья. Живи, смотри. Люби жизнь – она непременно ответит взаимностью. Нет справедливости, есть равновесие.
Мудрая женщина никогда не высказывает претензий, она формирует пожелания, взаимовыгодные всем.
Дома посмотришь свое блюдце и все увидишь. Кто лучше тебя знает о твоих страхах, печалях и радостях? Если окна не вымыты изнутри, снаружи их протирать бесполезно – только чуть светлее станет. Лохмотья паутины искажают картину мира. Лишиться надежд, освободиться от иллюзий – что может быть лучше?
- Чистый лист сознания, безмолвие?
- Примерно так. Спонтанное поведение. Ты могла просто пройти мимо, не обратить внимания на постороннюю заблудившуюся старушку. Как хорошо - выполнять заданные уроки. А если ты не знаешь темы завтрашней контрольной? Никто не велел сплести двенадцать рубашек из крапивы для братцев? Потому все идут к гадалке – получить задание, выполнив которое, сбудешь свое желание – вторичную выгоду.
Да уж, бабушка-философ, ничуть не похожая на старушку-склерозницу, потерявшуюся в городе. Да разве мы у Манюни были?
- Что, странная бабулька, да? Живу я давно. И вовсе не от скуки выхожу иногда в город и общаюсь с людьми. Но выбираю только тех, кто готов проснуться. Бабочки впадают в оцепенение на зиму – диапаузу. Жизнь проходит, словно во сне. Однажды смотришь в зеркало и не узнаешь себя: жизнь прошла, ничего не случилось, не сбылось, не исполнилось. И даже не понимаешь, где сон, где явь. Обижаясь, пьешь яд, в надежде, что отравится обидчик, а он даже и не подозревает, что ты обижаешься. Страшно, что ответственность за свою жизнь, свои поступки, свои мысли несешь ты и только ты? Очень удобна позиция жертвы – так сложилось, не тот выбор, проявила слабость. Ответственность за выбор – это и есть цена свободы. Получать вторичную выгоду от позиции жертвы – переложить ответственность на кого-то и – жалейте меня, жалейте, жизнь меня съела. Я вещаю старинные истины. Им столько же лет, сколько человеку разумному: во все времена были люди, знавшие и понимавшие это. Знать и понимать – не одно и то же. Понимание – это применение знаний на практике. Справедливость и мораль – придуманные вещи. Во вселенной есть нравственность и равновесие. Ты думаешь, что если выучила теорему, тут же начнешь щелкать задачки, как орешки? Видишь ли, нравственность – это шест, которым канатоходец держит равновесие, проходя по канату над пропастью искушений жизни. Иди и смотри вперед.
Состояние невесомости: легкое головокружение и ноги идут, не касаясь земли. Мозг отключился.
Что же такое, нужно возвращаться в момент осознанности происходящего, а то непонятно, что происходит.
Матрица – это круг привычек, намертво держащих нас в реальности, позволяя жить не просыпаясь – все до автоматизма доведено: ты знаешь, что найдешь, не открывая глаз кофеварку, чашку, пачку сигарет. Традиции держат нас в настоящем, отделяя стеной от будущего.
- Так, просыпаемся, не спим! – в нос бьет резкий запах, от которого оказываетесь сидящей в кресле стоматолога, испуганно глядящего на тебя поверх повязки, голубоватой и смятой.
- Доктор, ничего страшного! – мычите невнятно. – Со мной такое случается.
- Да? А если бы не проснулась?
- Такое тоже бывает?
- Конечно. Каши нужно больше есть. И справку при себе иметь, от аллерголога.