Пригород крупного мегаполиса медленно погружался в сон. Машины на дорогах были редким явлением, в маленьких домиках зажигались огни, масло растекалось по бутербродам, чайники закипали. По погруженной в сумеречную синеву улице медленно шагали вместе девушка и парень.
- Дружище, сколько лет, сколько зим! Вот уж не ожидала тебя встретить! - звенела тонкая брюнетка.
- Да, Лаванда, много времени прошло.
- Пять лет, Джефф, пять лет! Эх, сколько всего за это время изменилось, сколько в жизни произошло... Помнишь наши школьные годы, Джефф? Ведь как дружили...
- Слушай, пошли ко мне, уже стемнело. Попьем чайку, поиграем в лото, послушаем музыку... Всё, как в нашей молодости, а?
Девушка немного смутилась, но вида не показала:
- Ладно, пойдем.
Дом юноши встретил прохладой, тишиной и странным аптечным запахом лечебных трав.
- Ты проходи пока в гостиную, располагайся. Я поставлю чайник.
Лаванда медленно вошла в темную комнату, ища рукой по стене выключатель. Ничем непримечательное помещение - столик, диван, телевизор, вазочка с конфетами, картина на стене, шкафчик с посудой в углу. Ничего необычного в глаза не бросалось.
Долго они еще болтали обо всем на свете: новинках киноиндустрии, музыки, прошлых днях и вкусных обедах. Затянувшаяся пауза возникла лишь после того, как был выпит последний грамм чая и съедено последнее печенье.
- Лаванда... Знаешь...
- Да?
- Я всегда любил тебя.
- И я тебя, Джефф.
- Нет же! - нервно воскликнул парень. - Ты не поняла. Я по-настоящему. С самого детства. Всегда тебя любил.
Нависшей очередной паузе они позволили продолжиться весьма долго. Немного виновато потупив глаза, девушка растерянно смотрела по сторонам - она и знать не знала, как в подобных ситуациях следует себя вести.
- Лаванда, скажу прямо, неужели ты думаешь, что я позвал девушку, которую любил, вечером к себе домой, для того что бы остаться наедине и просто попить кофе? - усмехнулся Джефф. Впервые его подруга увидела на его лице абсолютно незнакомые ей черты - какие то странные, насмешливо-похотливые морщинки, выступавшие у уголков рта и на лбу. Внутри у нее все сжалось.
- Джефф, нет. Я не буду, ты же знаешь. Я не люблю тебя. И ты меня. Мы друг друга всегда любили, но другой, большей по своей чистоте и искренности любовью. Я не буду сейчас ничего портить. Я, пожалуй, пойду.
- Сядь! - резко рявкнул парень. То ли от неожиданности, то от удивления, то ли от испуга, Лаванда сразу же уселась обратно на диван. Никогда до сего момента он не выглядел настолько грубо и мерзко. – Ты, кажется, не представляешь, что испытываю я к тебе. Можешь ли ты предположить, что чувствовал я, можешь ли, а, Лаванда?
- Ни к чему, это ни к чему, сейчас...
- Я с ума просто сходил, Лаванда! Я бредил тобой, я жил, мечтал и дышал этими моментами с тобой, ах, Лаванда! Знала бы ты, сколько боли ты мне принесла и Джоном, и Мэтью, и Лэни. Я же любил тебя. По моим венам ритмичным током бил кипяток. С самой большой и благородной буквы любил, Лаванда...
- Я не буду, Джефф. Я не могу.
- Очнись, девчонка! Ты серьезно могла подумать, что я позвал любовь всей моей жизни вечером домой, для того, что бы просто затащить её к себе в кровать? Прикоснуться для меня к тебе - всё равно, что икону руками лапать, ах, Лаванда... Какая ты забавная.
- Что тебе нужно, в конце концов?!
Джефферсон наигранно задумался:
- Хм... Знаешь, я хочу, что бы ты тоже любила меня. Честное слово, хочу, что бы ты страдала точно так же, как страдал по тебе я... - юноша резко открыл один из ящичков платяного шкафа и, осторожно, трясущейся рукой, вынул оттуда столовый нож, с большой серебристой резной ручкой.
- А это уже не смешно, Джефф, совсем не смешно, - девушка, было, рванула к выходу - но дверь гостиной оказалась наглухо заперта.
- Куда же ты собралась бежать от меня, любовь моя? Ты думала, я тебя просто так отпущу? Ты не представляешь, как же я ждал тебя всё это время!
- Отойди от меня!
- Лаванда... какое красивое у тебя имя! У руки всё такие же холодные у тебя. И пахнешь молоком и пряниками. Неужели ты думала, что я тебя отпущу. Глупая, глупая, девчонка... И как я только мог такую полюбить?
- Убери нож от меня, убери нож! - визжала брюнетка.
- Ты и сейчас подумала, что я решил тебя прикончить с помощью этой кухонной железяки? Разве мог бы я ощущать на своих руках твою кровь? Как же ты себя не ценишь, дорогая, милая моя Лаванда… Принцессы не достойны подобных смертей. Как жаль, как жаль, что королевой ты становится так и не захотела. Я отрежу кекс, - Джефферсон одержимо оскалился и воткнул нож в абрикосовый рулет. - Будешь?
- Нет.
- И правильно.
- Зачем тебе это всё? Скажи, что у тебя в голове, Джефф?
- Моя любовь к тебе. И в голове, и в сердце, и в моей крови. Некий сепсис имени Лаванды. Любовь моя, знаешь ли, что делается с людьми, когда в вену попадает инородная жидкость? Пусть это будет вода... Человек почти сразу умирает. Сколько детективов читал, понял - преступники дураки. И зачем вспарывать жертв, когда есть вода?.. Прекрасное орудие.
- Зачем тебе это? Ответь же, - девушка чуть ли не плакала, трясущимися губами она еле-еле могла проговаривать слова.
- Я просто хочу, что бы ты почувствовала то, что чувствовал я, милая.
- И ты вколешь мне в вену воду?
- Нет, что ты, милая... Разве просто вода текла по моим жилам? Ах, нет, как ты ошибаешься, как ты ошибаешься... Ох, слышишь? Кажется, чайник закипел. Пойду, уберу с плиты. А ты сиди, Лаванда. Ни к чему убегать.
Двери за Джефферсоном громко хлопнули, замок щелкнул. Девушка начала судорожно осматривать комнату: окна на решетках, дверь стальная... Выхода не было. Она тихо забилась в уголок за диван и сжалась комочком.
- Кровь моя закипала, дорогая, по жилам моим тек самый настоящий кипяток! - юноша вошел в комнату с ржавым железным чайником, из носика которого густо валил пар.