Небо было серым и тяжелым. Оно медленно мрачнело с каждой секундой, будто впитывая в себя темную серую ртуть. Природа скорбела по уходящему лету. У Милы тоже была причина для скорби.
Вообще-то, она казалась очень счастливым человеком. Её задорный характер притягивал к себе людей, поэтому друзей у Милы было много. Но сейчас, ей не хотелось, чтобы её подвозили к дому Насти. Ей просто хотелось пройтись, несмотря на погоду - выветрить терпкое вино печали из груди.
С Настей Милу связывало очень многое. Начиная вспоминать о своем прошлом, мы представляем себе самые яркие моменты навсегда ушедшего времени. Будь они хорошие или плохие – это не важно. Главное, чтобы они были яркими. У Милы же, все яркие воспоминание были связаны с Настей. Она, как призрачный ангел, всегда была рядом. Девушки вместе учились ещё в школе. Даже сидели за одной партой. Настя в то время, иногда пыталась «подкупить» подругу ластиком или ручкой, чтобы строгая Мила дала списать парочку примеров из своей тетради. Они вместе ходили на дискотеки, по магазинам, иногда менялись одеждой. Даже начали курить, втихаря, вместе. И эта связь, эта дружба сохранилась между ними и тогда, когда они обе выросли. И хотя, их жизненные пути имели разные направления, подруги все равно не потеряли те теплые связи, которые подобно шелковым нитям, казались тонкими, почти незримыми, но очень прочными.
Как-то раз, на 8 марта, Настя подарила подруге котенка. Он был дымчатый, пушистый и очень смешной. Правда, сначала Мила ругала Настю за такой подарок, грозясь выкинуть его за дверь. Дело в том, что уже в первый день он испортил Миле две пары чулок и просыпал коробку с гвоздями, за что и получил такое необычное имя - Гвоздик. С тех пор прошло около пяти лет.
Сейчас Гвоздик крутился в коридоре под ногами хозяйки и жалобно мяукал, словно просил её никуда не уходить, будто предчувствуя беду. Но Мила не обратила на это внимания. Что может знать неразумный котенок?
Погруженная в раздумья, Мила вышла на улицу и направилась к Насте.
Примерно пять лет назад у Насти начались проблемы. Сначала умерла её мать, а потом сестра. Рядом с девушкой никого не осталось, кроме лучшей подруги. Настя очень переживала, плакала, впадала в истерики по любому поводу.
Пыталясь вытащить подругу из пучины кошмара, Мила даже как-то отвела подругу в салон красоты, чтобы радикально изменить внешность Насти. Какое между ними было доверие! Настя позволила перекрасить свои русые волосы в огненно рыжий цвет, подстричь их и сделать себе макияж, как у её любимой эстрадной певицы. Вышла она из салона улыбающаяся, словно та самая певица сошла со сцены. Благодаря Миле Настя снова начала улыбаться, хотя и не так часто, как раньше.
Но вскоре, девушку вновь постигли неприятности и, видимо, Мила здесь была уже бессильна.
…Настю нашли на 11-ый день. Врачи сказали, что она скончалась от отравления по пути в одну из городских больниц. Они не раскрыли более никаких подробностей. Возможно, они подумали, что Насте было бы стыдно за свой поступок. Но кого ей стыдиться, если у неё никого, кроме Милы, не было? Конечно, самоубийство – это жалкий апофеоз жизни. Но какой смысл скрывать то, что уже произошло?
Мила уже почти подошла к дому Насти, когда с неба посыпались первые капли тяжелого и холодного дождя. Зонта у неё не было и поэтому пришлось ускорить шаг. Шмыгнув в подъезд и поднявшись до квартиры с номером 28, Мила позвонила в дверь, переведя дыхание. Когда дверь открылась, перед ней предстал мужчина, которого она ранее ни разу не встречала.
- Вы кто? – спросила она.
- Здравствуйте. Это я хочу спросить вас, дамочка, кто вы? – ответил он и холодно оценивающе посмотрел на Милу.
Повисла пауза непонимания, которую первым нарушил мужчина.
- Там на улице дождь?
- Да. А я подруга Насти.
- Подруга? Хорошо. Может, тогда вы мне поможете убрать квартиру? А то родственников у этой дамочки не осталось – немного помедлив, добавил он.
– Меня зовут Павел. А вас?
- Меня Мила зовут. Я вас тут не ожидала увидеть. Что ж, я могу помочь вам – я все равно никуда не спешу!
Мила переступила порог унылого дверного проема и оказалась в узком, до боли знакомом коридоре, в котором была уже ни раз. Напротив двери висело зеркало. Сейчас оно было завешено белой простыней. После дождя у Милы потекла тушь и она, по привычке, направилась к зеркалу. Тут же её осадил Павел:
- Дамочка, не могли бы вы не топтаться в обуви по чистому полу? Нам с вами и так тут долго убираться придется! - сказал Павел, разворачиваясь в сторону гостиной.
Как же раздражало ее это нелепое выражение «дамочка»! Если бы не обстоятельства, при которых Мила встретила Павла, то она бы сразу высказала ему все, что думает по этому поводу.
- Да, да, конечно – сказала Мила, но все равно прошла к зеркалу в обуви. Оно показалось ей каким-то непривычным: вверху зеркальной поверхности ей вдруг бросилась в глаза незнакомая надпись «Железный Феликс». Почему она до сих пор не видела этой странной надписи? Отдернув занавес, она пристально всмотрелась в свое отражение и чуточку поправила макияж. Зеркальная гладь казалось мутной, и Мила машинально решила протереть её рукой. Не снимая перчаток, поднеся ладонь к зеркалу, она ощутила холод, излучаемый поверхностью. Дотронувшись до него, Мила увидела, как пальцы её медленно провалились, словно зеркало было сосудом с темным серебром. Даже сквозь материю перчатки она ощутила странное покалывание.
Мила вздрогнула и резко отдернула руку. На перчатке осталось нечто, вроде серебристой жидкости. «Что же это могло быть?» - подумала она, рассматривая пальцы. Любопытство нередко брало над ней верх и в этот раз случилось то же самое. Мила сняла перчатку с левой руки и осторожно прикоснулась к зеркалу вновь. Ладонь погрузилась в зазеркалье, оставляя вокруг себя мелкую рябь. Жидкий металл зеркала был холоден, и, казалось, растворял в себе плоть. Это ощущение испугало девушку, и она отдернула руку их глубин зеркальной глади.
Теперь вся рука была покрыта жидкостью, с металлическим блеском, она впитывалась в кожу, делая её бледной и безжизненной. Мила, словно очарованная, смотрела на то, как её кожа вбирает в себя серое вещество, как губка, и не могла сдвинуться с места.
- Дамочка, что с вами? – спросил Павел, внезапно появившийся в проеме.
- Простите…мне пора – сказала Мила, развернувшись к выходу.
- Стойте! Куда вы? Кто ж мне теперь поможет? - кричал мужчина, выбежав на лестничную клетку. Но Мила уже спускалась по лестнице, на ходу натягивая перчатку.
Через несколько дней, Гвоздику стало плохо. Похоже, он что-то не то съел. Но Мила не обращала на любимого кота внимание. Все вокруг неё будто бы перестало существовать. В её мыслях был страшный холод, который присущ только льдам Арктики. Цветы в её доме завяли и начали погибать. Но Миле было будто-бы не до этого. После того странного зеркала в квартире умершей подруги вся её жизнь превратилась в гниющий цветок. Она просто потеряла ко всему интерес. Похоже, она даже не помнила ни имен, ни дат, забыла о вчерашнем дне. Кот ползал по квартире, жалобно мяукал, но Мила просто проходила мимо него. В конце концов, Гвоздик умер. Тогда Мила просто положила его в коробку из-под обуви и выкинула вместе с накопившимся мусором. Её лицо даже не дрогнуло от печали, когда она открывала мусоропровод.
Вскоре, за котом, последовали в бездну мусорного бака и её горшки с цветами.
Так уходило все. Но, Милу это совсем не трогало. Она больше никогда не вспоминала о прошлом, потому что оно было для неё мертво. Говорят, что у человека, который не помнит своего прошлого, нет будущего. Так же и у Милы: у неё не было будущего. Даже настоящего не было. Она превратилась в осколок льда, в кусочек железа. Теперь она практически не общалась с друзьями. Она не жила, а, скорее, существовала.
Как вещь. Как железный гвоздь в коробке, почти не нужный никому.
На днях к Миле заходил один из приятелей. Она молча открыла ему дверь и пропустила в коридор.
- Привет, Милка! Как дела?
Девушка взглянула на собеседника, будто на манекен в поношенной одежде и ответила:
- Все в порядке. Что такое?
- Ничего! Просто решил тебя навестить. Слушай, мы сегодня в кафе собираемся вечером, не хочешь ли прийти? Я буду ждать!
Мила молча смотрела на парня.
- Нет, - ответила она.
- Что-то случилось?
- Нет. Все в порядке.
- Может, заболела? – продолжил он и шутя добавил: «Ну у тебя и лицо, как «рожа из глины»!
- Я же сказала, все в порядке. А теперь, можешь идти.
- Эй! Да что с тобой такое? Тебя инопланетяне, что ли, клонировали? Очнись, Милка!
Но Мила уже выталкивала парня за дверь. Железный замок щелкнул, и она спокойно прошла в гостиную. В подъезде ещё были слышны возмущенные крики, но Мила была поглощена созерцанием своих вен, проступающих сквозь мраморную кожу левой руки.
Недавно, около двух дней назад, она заметила некоторые странности. А может, это было гораздо раньше?
Это произошло, когда Мила увидела около своего подъезда двух дерущихся мальчишек лет 7-8. Она узнала одного из них, потому что это был соседский мальчик. Со стороны парнишки были похожи на молоденьких петушков.
- Сейчас же прекратите! – прикрикнула Мила на мальчишек – вы меня слышите? Пре-кра-ти-те! Кирилл!
Но драчуны были слишком увлечены друг другом. Казалось, они ничего не видели и не слышали. Тогда, Мила подошла к Кириллу и оттащила его в сторону.
- Ты что, оглох?
И тут мальчишка заверещал:
- Тетя Мила, это не я! Он первый начал! Я не при чем! Не говорите маме!
«Господи, ну какая я тетя?» подумала Мила и, взяв Кирилла за руку, сказала тихим голосом:
- Успокойся, все в порядке. Я никому ничего не расскажу. Но, когда придешь домой, не забудь пришить пуговицы к рубашке. Ты умеешь пришивать пуговицы, Кира?
- Наверное, умею… - ответил мальчик и переспросил – так вы не расскажите маме?
- Нет, на первый раз – не расскажу – ответила Мила и отпустила запястье мальчика.
Тут она заметила первую странность. Там, где она только что держала его руку, появилась серебристая дорожка той жидкости, которую она когда-то видела в зеркале. Маленькая ручонка Кирилла будто была заключена в стальной браслет. Сам мальчишка ничего не заметил, потому что был слишком возбужден. И тут, произошла вторая странность. Кира, поправив рубашку, вдруг сказал:
- Мила, ты разве купила линзы?
- Линзы?
- У тебя глаза серые.
Девушка удивленно взглянула на внимательную малявку и ответила:
- Тебе показалось. У меня нет линз.
Когда мальчик ушел, Мила решила сразу же поспешила домой. Увидев себя в зеркале, Мила пришла в шок. Кира был прав – глаза стали серыми. Хотя, ещё утром, подводя изумрудным карандашом стрелки над глазами, она видела их темную зелень.
Сейчас же, сидя на диване и перебирая пальцы, Мила думала больше не о цвете своих глаз, а о тех металлических следах на коже Кирилла.
Через несколько дней она узнала, что мальчик оказался в больнице с диагнозом «отравление». Её немного удивляло то, что она не чувствовала себя виноватой: все чувства будто утихли, заснули, умерли. А ведь она была совсем другой!..
Ещё Мила думала о зеркале жидкого металла. И тогда вновь и вновь в ее памяти всплывала эта метка на зеркале - «Железый Феликс».
Эти мысли душили её, подобно сильно затянутому корсету. Её даже немного подташнивало, руки тряслись. Она чувствовала, что нужно выйти на улицу и немножко развеяться.
Ровно через 10 минут на лестничной клетке завопила соседка, увидевшая лежащую навзничь девушку. Мила распласталась на полу холодного подъезда прямо около своей двери, даже не успев убрать ключи в карман. Кто-то вызвал «скорую помощь» и вскоре Мила оказалась в больнице.
- Где я? – спросила она, открыв глаза.
Медсестра с очень ярко накрашенными губами ответила ей не сразу:
- Вы в больнице.
- А что со мной?
- Сейчас узнаем, мы взяли вашу кровь на анализ.
Мила чуть заметно кивнула и закрыла глаза. Ей было очень холодно. Лицо её было не просто бледным, а серым. Конечности казались очень тяжелыми и будто налитыми железом.
Через несколько минут пришел молодой доктор.
- Девушка как вас зовут?
- Мила.
- Мила, вы пытались покончить с собой?
- Что? Нет, конечно.
- В вашей крови обнаружена смертельная доза ртути. Мы провели детоксификацию, но ещё ни в чем не уверены.
- Почему я жива? – спросила она безжизненным голосом, но врач не ответил ей. Наверное, он и сам не знал.
Ртутное зеркало… Теперь Мила поняла, как умерла Настя. Она поняла, почему никто Настю не видел те 11 дней. И она знала, что ждет её впереди.